ГЛАВА 19. Отечественная культура новейшего времени

нам в духовно-идеологической сфере. Большевики во главе с В.И. Лениным пришли к власти, имея определенную программу культурных преобразова­ний. Она включала разрушение старой буржуазной культуры при сохранении части классического наследия, не противоречащего новым идейным установкам; создание новой, пролетарской куль­туры, представляющей, по мысли ее сторонников, высшее дости­жение человеческой цивилизации; всеобщую атеизацию страны и уничтожение религии как вредного пережитка прошлого, «опиума для народа»; установление принципов коммунистиче­ской идеологии и морали; ликвидацию неграмотности и развитие системы образования под полным государственным контролем; формирование искусства «национального по форме и социали­стического по содержанию»; перманентную борьбу с внутрен­ними и внешними «идеологическими врагами» и др.

Эта программа была реализована, причем ход ее выполнения сопровождался как очевидными успехами, так и существенными потерями. К числу последних нужно отнести то, что были пре­рваны многие традиционные линии развития отечественной куль­туры. Во главу угла был положен так называемый классовый принцип. Создатели и носители отечественной духовности оказа­лись разделенными на «своих» и «чужих».

Результатом революции и гражданской войны 1918–1920 гг. стал раскол русского общества, в особенности интеллигенции, вследствие которого значительная часть последней оказалась в эмиграции. Из России уехали крупные представители русской культуры: композиторы С.В. Рахманинов и А.К. Глазунов, певцы Ф.И. Шаляпин и А.И. Вертинский, писатели И.А. Бунин и А.И. Куприн, поэты И.В. Северянин и М.И. Цветаева, художники А.И. Бенуа и К.А. Сомов, фило­соф А.Н. Бердяев, социолог П.А. Сорокин, авиаконструктор И.И. Сикорский и многие другие.

Россия потеряла много талантливой молодежи, которая про­явила себя уже в эмиграции: В.К. Зворыкин в США стал одним из создателей телевидения, а В.В. Набоков – одним из крупнейших писателей XX в. Все это нанесло большой урон нашей стране, ее искусству и науке.

«Исторические корни российской культурной эмиграции и глубокого духовного кризиса революционного времени начала XX столетия лежали в многовековом развитии в стране двух раз­личных субкультур в рамках общей русской культуры – народной и элитарной, – двух миров, противостояние и разрыв между кото­рыми обернулись в 1917 г. катастрофой…»[142]

Первая волна эмиграции породила русское зарубежье и его культуру, явившуюся в известном смысле продолжением «сереб­ряного века» и внесшую значительный вклад в мировую цивили­зацию. В период между двумя мировыми войнами она добавляла плюрализм в русскую культуру, который отсутствовал в совет­ской России.

«Оставшись без корней, без почвы, вглядываясь в «искусст­венное небо эмиграции», эти деятели культуры, в отличие от своих собратьев на родине, продолжали пользоваться такими важнейшими правами художника, как право на выбор, сомнение, поиск, отрицание, право на несогласие и самостоятельность мысли. И эти права свободного творчества позволили эмиграции создать и в живописи, и в литературе, и в музыке, и в философии такие творения, без которых картина русской художественной и культурной жизни XX века имела бы крупные изъяны».[143]

Вначале крупнейшим центром культуры русского зарубежья была Германия, с середины 20-х гг. – Франция и ее столица Па­риж. Вторая мировая война заставила многих покинуть Европу и переселиться за океан, в основном в США и послужила заверше­нием первой волны российской эмиграции.

Деятели русской культуры, с одной стороны, включались в духовную жизнь страны своего пребывания (работали в учрежде­ниях науки и образования), а с другой – старались сохранить на­цио­нальные традиции, передав их молодежи. В эмиграции выхо­дило большое количество газет, журналов и книг на русском языке, с 1918 по 1932 г. количество их названий составило 1005. Действовало мно­жество издательств, например ИМКА-ПРЕСС в Париже и др. Открывались школы, гимназии и вузы, где преподавание велось на русском языке. Так, в Париже был открыт Русский политехнический, а в Харбине Русский педагогический институты. Действовало множество клубов, кружков, просветительских и литературно-художественных объединений, где читались лекции, организовывались концерты и т.д.

В эмиграции плодотворно работали многие русские писа­тели, художники, ученые, философы. И.А. Бунин написал повести «Митина любовь», «Жизнь Арсеньева», рассказы «Темные аллеи», «Солнечный удар». В 1933 г. ему первому из русских ли­тераторов была присуждена Нобелевская премия. Н.А. Бердяев редактировал журнал «Путь», написал много книг и статей по проблемам религиозной философии, исторической судьбы Рос­сии, мировой и отечественной культуры. Он до конца жизни ос­тавался принципиальным идейным противником коммунизма и Октябрьской революции.

Многие представители эмиграции пытались установить кон­такты с родиной, но советское руководство видело в эмигрантах только врагов и препятствовало их связям с «метрополией». Культура русского зарубежья долго оставалось для нас закрытой и только с конца 1980-х гг. информация о ней стала более доступ­ной и объективной.

бодно общаться со своими зарубежными коллегами, то в последующие десятилетия это стало очень сложным и даже опасным делом, т.к. любой че­ловек, побывавший за границей, мог быть обвинен в шпионаже. Сформировавшийся тоталитарный режим и культ личности Ста­лина усугубили ситуацию, сложившуюся в духовной сфере. По мнению Р. Конквеста, массовые репрессии второй половины 30‑х годов оторвали Россию от ее исторического прошлого более радикально, чем сама революция 1917 года.[144]

«Красное колесо» большевистского террора прокатилось и по деятелям культуры. Его жертвами стали многие ученые и пи­сатели, художники и богословы. В 1921 году был расстрелян поэт Н. Гумилев. В последующие годы погибли О. Мандельштам, И. Бабель, Б. Пильняк, П. Флоренский, Н. Вавилов, С. Михоэлс, В. Мейерхольд и др. Многие тысячи представителей творческой интеллигенции прошли через ГУЛАГ, ссылку, работали в усло­виях всеобщей подозрительности, доносов, цензуры, отсутствия творческой свободы.

В результате выполнения плана социалистических преобра­зований в духовной сфере в качестве господствующей сформиро­валась так называемая тоталитарная культура, исключающая плюрализм, свободу как принципы функционирования духовного производства.

Тоталитаризм – это прежде всего грандиозный обман, жерт­вами которого становятся десятки и сотни миллионов людей. На службу этому обману была поставлена мощная идеологическая машина, к которой оказывалась «пристегнутой» почти вся куль­тура, включая образование, искусство, науку. Был создан целый мифологический мир, своеобразная «научная» утопия и атеисти­ческая «религия». Огромные усилия тратились на то, чтобы люди поверили в коммунистическую доктрину, сделали ее своим лич­ным убеждением.

Официальная «массовая культура» включала парадно-уни­фицированную ритуальную часть: съезды КПСС, партийные и иные собрания, «демонстрации трудящихся», пионерские «ли­нейки» и т.п. Значительную область культурной деятельности со­ставляли агитация и пропаганда. Ей служили и общественные науки, изучавшиеся во всех учебных заведениях, и художественные произведения, и деятельность многочисленных общественных организаций.

В 30-х гг. сложилось официальное искусство, декларированной задачей кото­рого было воспитание «нового человека», отказавшегося от всего личного в пользу «общественного». С помощью искусства этот человек должен был усвоить «единственно правильное» мировоз­зрение. Например, песни о партии, Ленине, Родине становились лубочно-наглядным пояснением идеологических «сложностей».[145] Такое искусство, по мысли его создателей, должно было мобили­зовать на трудовые подвиги, воспевать романтику новостроек, внушать уверенность в «светлом будущем». Ее общий настрой был мажорным, оптимистическим.

Искусство советской эпохи прошло сложный путь развития от относительного плюрализма 20-х через тоталитаризм и застой к возрождению многостилия и творческой свободы во второй по­ловине 80-х. В течение многих десятилетий в СССР господство­вал социалистический реализм, утвержденный в качестве единст­венного стиля в постановлении ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций». Все ранее существовавшие художественные группировки по этому постановлению были ликвидированы, а деятели искусства объе­динены в унифицированные отраслевые союзы (писателей, ху­дожников, архитекторов и др.). Условием членства в этих союзах была лояльность властям и приверженность принципу социали­стического реализма. Те, кто не были приняты в союз или же были исключены из него, практически лишилась возможностей для творчества.

Одна из черт тоталитарной культуры, особенно ярко и полно проявившаяся в Советском Союзе, – ее полное огосударствление, свертывание негосударственного сектора в этой области и адми­нистративно-командный характер управления ею. Культура стра­дала от некомпетентного вмешательства в ее развитие. В то же время государство, пользуясь своим положением заказчика-мо­нополиста, мог­ло сосредотачивать огромные материальные и ин­теллектуальные ресурсы на отдельных направлениях научно-тех­нического прогресса, например, космических и оборонных на­учно-исследовательских и опытно-конструкторских работах, привлекая к ним лучшие научные и инженерные силы.

Для небольшой части интеллигенции, ее верхушки создава­лись весьма комфортные условия жизни и работы. Эти люди обеспечивались заказами, высокими окладами и гонорарами, гос­дачами, квартирами. Они получали сталинские и ленинские пре­мии, включавшие большое денежное вознаграждение. Основная масса интеллигенции жила, конечно, куда скромнее, но и она имела гарантированную зарплату. Однако все это было лишь при условии признания и поддержки «политической и идеологиче­ской линии партии». На несогласных и, тем более, осмелившихся в той или иной форме выступить против режима обрушивались жестокие репрессии. Жертвами тоталитаризма порой становились ни в чем не повинные люди, те, кто верой и правдой служили со­ветской власти.

Такая система формировала высокую степень зависимости деятелей культуры от госаппарата, их привязанность к нему. Те, кто хо­тел сохранить свою творческую независимость, были обречены на «подпольное» существование, не могли издавать свои произведения, участвовать в официальных выставках, не имели постоянного источника доходов.

Под контролем тоталитарного государства находилась сис­тема хранения, распространения и потребления культуры. Все крупные музеи, библиотеки, театры, учебные заведения в СССР были государственными. Государство их финансировало и опре­деляло основные направления деятельности. Оно за всех решало, что можно читать, смотреть, слушать, а что нельзя. Действовала система запретов, цензуры.

В условиях существования «железного занавеса» в страну проникало только то, что одобрялось властью. Культура СССР долгие годы развивалась в относительной изоляции. Тесными и регулярными контакты были лишь со странами социалистиче­ского блока. Из культуры Запада отбиралось лишь то, что, по мнению властей, носило «демократический», «пролетарский» ха­рактер и содержало «критику капитализма». В результате многие достижения Запада в различных областях, целые направления науки и философии, литературы и искусства оставались неиз­вестными или почти неизвестными советским людям. Запреща­лось даже то, что при любом «прочтении» нельзя было заподоз­рить в антисоветизме и антикоммунизме. Так, многие десятиле­тия у нас не издавались произведения американского писателя Э. Берроуза (книги о Тарзане, приключения, фантастика).

Тоталитаризм обычно связан с культом личности политиче­ского лидера, который имеет официальный или неофициальный статус вождя. Это значит, что именно он формулирует основные положения государственной и партийной политики, в том числе и в духовно-идеологической сфере, его вкусы и пристрастия оказы­ваются определяющими при решении любых вопросов; сам культ личности в значительной степени создается и поддерживается усилиями находящейся на государственной службе интеллиген­ции; формируется и приобретает ритуальный характер восхвале­ние личности вождя, которому приписываются все мыслимые достоинства; значительная часть произведений искусства и лите­ратуры, научных исследований так или иначе связана с лично­стью политического лидера, его изображения приобретают куль­товый характер, становятся обязательными в населенных пунктах и государственных учреждениях и порой в частных жилищах; в массовом сознании формируется представление о вожде как «отце нации», человеке, который может привести свой народ и страну к процветанию, успешному решению всех (поставленных тем же вождем) внутри- и внешнеполитических задач; господ­ствующая в стране с тоталитарным режимом идеология обычно связывается с одной или несколькими личностями и обязательно объявляется «единственно верным научным мировоззрением», а все прочие попадают под запрет.

Мнение вождя, высшего партийного и советского руководи­теля по тем или иным вопросам развития культуры и искусства было непререкаемо авторитетным. Например, Сталин, будучи действительно любителем искусства, особенно театра и кино, очень «плотно» их опекал. Весьма драматично развивалась исто­рия взаимоотношений Сталина и М.А. Булгакова. Великий рус­ский писатель подвергался яростным нападкам советской кри­тики, постановка его пьес была запрещена. Исключение сделали лишь для «Дней Турбиных» – пьесы, которую очень любил Ста­лин, хотя ее автора «своим» не считал. В школьном учебнике 1936 г. имя М.А. Булгакова фигурировало в разделе «Буржуазная литература».[146]

Тоталитарная культура не терпит альтернативы. Через всю историю советской культуры проходит борьба с инакомыслием, с теми проявлениями духовной жизни, которые противоречили официальной линии. Понятие «инакомыслие в СССР в послевоенные годы» включает различные проявления: движение за права человека, идеологию национальной независи­мости (например, в Прибалтике), религиозное сектантство, худо­жественный андеграунд. Несогласных с официальной линией в политике и культуре называли диссидентами, советское государ­ство вело против них бескомпромиссную борьбу. Причем «вра­гов» часто находили там, где их и не было. Так, в 1946 г. была на­чата настоящая война с «космополитизмом» в искусстве. Удар пришелся по тем, кто хоть в малейшей степени обращались к ми­ровому духовному опыту и без восторга относились к художест­венно слабым, но идеологически выдержанным отечественным произведениям социалистического реализма; многие из них ли­шились работы, были осуждены. В 1948 г. закрывается Государ­ственный музей нового западного искусства. Картины из его фондов было решено продать за границу. Декретивно утвер­ждался приоритет русского искусства, прежде всего реализма XIX в.

Многое из того, что не укладывалось в рамки официоза, объявлялось «тлетворным» влиянием Запада. Было время, когда запрещались новогодние елки, нападкам подвергались «сти­ляги» – молодые люди 50-х–60-х гг., одевавшиеся «не как все», а в соответствии с модой, которая к нам всегда приходила из-за ру­бежа, запрещался «буржуазный» танец твист, рок и т.д.

В чрезвычайно сложных условиях приходилось жить и ра­ботать тем деятелям культуры, которые не могли вместить свое творчество в узкие рамки официально трактуемого социалистического реализма. Их произведения не издавали государственные издательства, картины не выставлялись в галереях, пьесы не принимались к постановке. Поэтому появляется «самиздат» и «тамиздат» – писатели-диссиденты распространяли свои рукописи в небольшом количестве копий или издавались на Западе. Многие из них были вынуждены покинуть Родину. Такой была судьба А.И. Солженицына, который в 1974 г. после разнузданной клеветнической компании был лишен советского гражданства и депортирован в ФРГ. Еще раньше, в 1972 г. был вынужден уехать в США И.А. Бродский. Творчество этих писателей получило международное признание: оба они лауреаты Нобелевской премии.

В 1979 г. в самиздате вышел альманах «Метрополь» (первоначально в восьми экземплярах). Одним из инициаторов его создания был писатель В. Аксенов. Кроме него в сборнике участвовали А. Битов, В. Ерофеев, Ф. Искандер, А. Вознесенский, Б. Ахмадулина, В. Высоцкий, Ф. Горенштейн и др. «Метрополь» сыграл большую роль в развитии неофициальной бесцензурной литературы. Авторы сборника и другие независимые писатели преследовались властями. Их произведения не печатались в Советском Союзе, поэтому многие, в том числе и из участников альманаха, были вынуждены эмигрировать (В. Аксенов, А. Гладилин, С. Довлатов, Г. Владимов и др.). Так сформировалась литература «третьей волны» русской эмиграции.

Не менее жестким репрессиям в эти годы подвергались и неофициальные художники. Они не могли выставлять свои произведения. Их попытка организовать в 1974 г. несанкционированную выставку на московском пустыре под открытым небом закончилась тем, что по приказу властей картины были уничтожены с помощью огня и бульдозеров. Многие из участников этой печально знаменитой «бульдозерной выставки» оказались в эмиграции. Сегодня их имена известны во всём мире (О. Рабин, В. Немухин, Ю. Жарких, В. Комар, А. Меламид).

Однако даже в таких условиях тотального государственного контроля над духовными процессами в обществе существовали области и тенденции, неподвластные идеологической цензуре КПСС. Развивалась неофициальная культура в её различных проявлениях. Непризнанные писатели сочиняли стихи и повести, которые выходили в самиздате, барды слагали песни, в народе широко распространялись анекдоты – этот фольклор ХХ века. На бытовых магнитофонах записывали и распространяли «по рукам» песни В. Высоцкого, Б. Окуджавы, Ю. Визбора. Всё это стало важным элементом социокультурного развития нашей страны в 60-х–80-х гг.

Церковь (РПЦ) обрушились жестокие репрессии. Долгие годы держалось в тайне секретное письмо Ленина членам Политбюро ЦК РКП(б) от 19 марта 1922 г. с призывом активнее изымать из храмов и монастырей церковные ценности, не останавливаясь при этом перед массовыми расстрелами «реакционного духовенства». Изъятие ценностей проводилось в соответствии с ранее принятым декретом. Патриарх Тихон за «противодействие» этому привлекался к судебной ответственности и некоторое время находился под домашним арестом.

Советская власть объявила церковь «классовым врагам». Результатом этого явились расстрелы тысяч священников и монахов, закрытие множества храмов, более 700 монастырей, прекращение деятельности духовных школ. Соловецкий монастырь был превращен в первый концлагерь для политзаключенных.

В 20-х гг. русская церковь пережила очередной раскол и появление «обновленческого» движения, инспирированного новой властью. Патриарх Тихон вел с ним упорную борьбу, одновременно заявляя о лояльности по отношению к советской власти. Такая линия привела к образованию Истинно православной церкви, не признавшей ни руководства РПЦ, ни власти большевиков и ставшей частью т.н. катакомбной церкви, которая все годы социалистического режима находилась на нелегальном положении.

Гонения на религию, и прежде всего православие, широкая атеистическая агитация привели к серьезным негативным последствиям. Была свернута деятельность Русской Православной Церкви по воспитанию людей, укреплению нравственных начал в обществе, семьи, по борьбе с социальными отклонениями, по проведению благотворительных акций. Погибло много культурных ценностей, снизился интеллектуальный потенциал общества в результате вытеснения из общественной жизни страны верующей интеллигенции, в т.ч. крупных деятелей культуры. Все это способствовало формированию отрицательного отношения к культурной традиции в целом. «Был разрушен деревенский микромир с его религиозной доминантой. Искоренялись и православные элементы традиционного образа жизни русского народа (церковные праздники, посты, крестные ходы)».[147] Все это заменялось новыми ценностями, советскими праздниками и «обрядами». Репрессии и гонения против церкви и верующих явились составной частью процесса утверждения тоталитаризма в СССР.

Во время Великой Отечественной войны правящие круги СССР были вынуждены пересмотреть свое отношение к церкви. Они решили воспользоваться возможностями РПЦ в воспитании патриотизма, для подъема русского национального самосознания в целях победы над врагом. В 1943 г. после долгого перерыва (с 1925 г.) состоялись выборы патриарха. Из мест заключения к своим приходам возвратились многие священники, открылись духовные семинарии, стал выходить «Журнал Московской патриархии», восстановлены некоторые монастыри. Период атеистического террора сменился временем определенных компромиссов с обеих сторон, попыток использовать РПЦ в интересах внешней политики СССР, укрепления ее международного авторитета. Но это продолжалось недолго.

В 50-х гг. ситуация вновь изменилась в худшую для русской церкви сторону. Опять началось сокращение количества приходов и монастырей, ликвидация духовных учебных заведений. Усилилось давление на духовенство и верующих, активизировалась атеистическая работа среди населения. «Религиозные пережитки» были объявлены помехой на пути к коммунизму, подлежащей искоренению. Вопреки провозглашаемой свободы совести, религиозность оставалась несовместимой со многими видами профессиональной деятельности, поэтому верующие могли потерять работу, место учебы, перспективу служебного продвижения.

Даже в таких неблагоприятных условиях, при расширяющемся контроле за деятельностью церкви со стороны государства, вмешательства в ее кадровую политику и даже богослужебную практику религия продолжала играть немалую роль в духовной жизни общества. В СССР в 60-е гг. численность верующих составляла, по некоторым оценкам, 40–45%, правда, в дальнейшем она стала снижаться.[148]

Только в годы перестройки началось подлинное религиозное возрождение и коренная смена условий деятельности Русской Православной Церкви в обществе. В 1988 г. состоялась встреча М.С. Горбачева с патриархом Пименом, после которой произошло изменение всей системы церковно-государственных отношений. Религия перестала рассматриваться как враждебная социализму идеология. В связи с 1000-летием крещения Руси в научных кругах и в обществе резко повысился интерес к роли православия в отечественной истории и культуре. Эта дата широко отмечалась по всей стране.

ходя за официальные, установленные властями рамки, в т.ч. и в русле того феномена, который мы называем советской культурой. Даже в том, что явилось порождением и воплощением тоталитаризма, скажем в области архитектуры (высотные здания, оформление станций метро первой и второй очередей в Москве и др.), по прошествии многих лет таковыми уже не воспринимаются, приобретая постепенно ценность памятников ушедшей эпохи.

Сегодня в нашей стране и за рубежом растет интерес к советскому искусству не только 1920-х, но и 1930-х–1970-х гг. Его произведения находят все более широкий спрос на аукционах, в некоторых странах открываются специализированные музеи советского искусства. Так, в штате Юта в США создан музей советского и российского искусства, насчитывающий более 14 тысяч живописных произведений. Много подобных галерей открылось в Англии, Франции, Германии, Италии; они ведут прибыльную торговлю.

Даже в самые глухие времена тоталитаризма в нашей стране ученые совершали выдающиеся открытия, а мастера искусства создавали непреходящие художественные ценности. В 30-х гг. М.А. Булгаков написал свой знаменитый роман «Мастер и Маргарита», напечатанный через три десятка лет. С 1926 по 1940 г. М.А. Шолохов работал над романом «Тихий Дон», который принес ему мировую славу. В эти же годы В.И. Мухина создала статую «Рабочий и колхозница» – одно из самых известных произведений монументальной скульптуры, смысл которого, конечно же, не ограничивается идеологической догмой о «союзе рабочего класса и колхозного крестьянства». Лучшим фильмом всех времен и народов признан «Броненосец Потемкин», поставленный С.М. Эйзенштейном в 1925 г.

Многие официально признанные поэты и композиторы на­ходили «отдушину» в лирическом жанре, в котором присутствие «коммунистической идейности» было необязательным. Наверное, поэтому в Советском Союзе блистательное развитие получило песенное творчество. Советская классическая музыка была пред­ставлена величайшими композиторами XX в. – С.С. Прокофьевым (1891–1953) и Д.Д. Шостаковичем (1906–1975), а также одной из ведущих исполнительских школ.

Впечатляют достижения советской науки в таких областях, как математика, физика, исследования космического пространства – запуск первого в мире искусственного спутника Земли в 1957 г., первый полет в космос Ю.А. Гагарина в 1961 г., связанные с научной и организаторской деятельностью С.П. Королева (1907–1966).

Несмотря на «железный занавес», в страну разными путями проникала «буржуазная культура» в виде записей рок-звезд, джинсовой одежды и неофициальной информации о западном образе жизни, идеи плюрализма и подлинной демократии, представлений о свободе личности.

В дореволюционной России не была решена проблема ликвидации неграмотности, общее и специальное образование не стало доступным для всех слоев населения и всех народов нашей многонациональной страны. Понимая, что поставленные задачи не могут быть выполнены без коренного реформирования системы образования, правительство большевиков с первых лет своего пребывания у власти начало работу в этом направлении. Итоги ее были достаточно впечатляющими. К концу 1932 г. 98% детей в возрасте от 7 до 11 лет учились в школах. Если в 1914 г. в России было 400 вузов и техникумов, то в 1940 г.– 4600. В начале 1940-х гг. СССР вышел на первое место в мире по числу учащихся, по темпам и объему подготовки специалистов.[149]

Таким образом, картина культуры советской эпохи выглядит не черной или черно-белой, а многоцветной, включающей большое разнообразие фактов и тенденций, делающих невозможной однозначную ее оценку. Поэтому необходимо обратить внимание на различие содержания понятий «советская культура», «культура советской эпохи», «отечественная культура новейшего времени». Первое включает официально признанную культуру, причем не только русскую, но и всех других народов бывшего СССР. Второе понятие – более широкое; кроме содержания предыдущего, в него входит вся неофициальная, нонконформистская, диссидентская культура, существовавшая в границах Советского Союза. Третье понятие – самое широкое по своему объему, включающее все проявления отечественной (советской, русской, российской) культуры, в т.ч. культуру русской диаспоры за пределами СССР.

Безусловно, русская советская культура в своих лучших проявлениях оставалась национальной. Несмотря на все социокультурные деформации традиционных линий ее развития, РСФСР, Советский Союз оставались коренной территорией русской культуры, только там она была «у себя дома».

Особое значение имела советская эпоха в истории культуры тех народов России и СССР, которые до 1917 г. находились на патриархально-феодальной стадии развития, не имели своей собственной науки, профессионального искусства, современной системы образования и даже письменности. Все это у них появилось лишь в советское время. Многонациональный характер советской культуры составлял ее важную особенность.

Тот научный, художественный и технический потенциал, который был создан в это время, «работает» и сегодня. Предметом ностальгии для многих в наши дни служат не только советские песни и фильмы, но и социалистические нормы и традиции, а также мировоззренческие и политические идеи, которые составляли коммунистическую доктрину. Все это, при различном к нему отношении, еще долго будет включено в духовную жизнь России и других стран – бывших союзных республик СССР, переплетаясь с элементами новой культуры. Впрочем, так было всегда: старые ценности никогда не исчезали сразу с появлением новых; какое-то время, порой очень длительное, они сосуществовали, взаимодействовали и боролись друг с другом. Наконец, были и есть такие ценности, которые не случайно называются вечными – они проходят через века и эпохи, каждый раз находя себе место в новой культуре.

Бесспорно то, что и в советское время создавались не только образчики официальной конъюнктурной культуры, о которых сегодня уже забыли, но и немало такого, что представляет непреходящий интерес. Причем, не только для нашей страны, но и всего мира.

• ⇐ Назад
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• 202122
• 23
• 24
• Далее ⇒