Концепция правовой активности в аспекте теории действия права
Правовая активность характеризует жизнь права на той стадии его бытия, когда его предписания и принципы становятся реально действующими. Поэтому, упрощая проблему, можно сказать, что право в действии сводится к правовой активности, содержанием которой являются любые проявления права в общественной жизни.
Методологические подходы к исследованию природы правовой активности. В многообразии точек зрения относительно правовой активности прослеживаются три основных направления, в которых правовая активность понимается как: 1) компонент правового сознания личности, обеспечивающий законосообразность ее правового поведения; 2) добровольная, общественно значимая, сознательная, творческая деятельность в правовой сфере, направленная на укрепление законности и правопорядка, совершенствование государственности; 3) субъективное отношение и психологическая готовность к деятельности в сфере правового регулирования и сама эта деятельность субъектов правоотношений.
Не останавливаясь на дискуссионных аспектах названных позиций[114], отметим, что общим в понимании правовой активности для них являются: 1) понимание правовой активности как высшей формы правомерного поведения; 2) признание в качестве носителя правовой активности невластных субъектов права.
СТР.61
1. Понимание правовой активности исключительно как инициативной, превышающей обычные требования деятельности ведет к гиперболизации ее правового характера. При таком подходе недостаточно учитывается обусловленность данного вида социальной активности правовыми нормами, поскольку среди нормативно-правовых детерминант «есть юридические нормы, которые предписывают единственно возможный вариант поведения; есть нормы, в пределах которых возможны различные варианты»[115].
Если исходить из предложенного понимания правовой активности, то ее содержанием не охватывается реализация императивных норм. Так, в соответствии с Законом РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» продавец государственного или муниципального предприятия обязан опубликовать объявление о его приватизации, предъявить покупателю по его требованию активы предприятия и документы о его финансово-хозяйственном состоянии, после оформления сделки передать предприятие и свидетельство о собственности на него (пай, акции), а также выполнить иные обязательства в соответствии с договором между продавцом и покупателем (ст. 28). Очевидно, что при осуществлении этой и подобным образом сконструированных правовых норм нет надобности превышать нормативные требования, наоборот, нужны лишь действия, точно соответствующие правовому установлению. Приведенное соображение 'в какой-то мере справедливо и для реализации субъективных прав. Ведь активность субъекта в их осуществлении очерчивается рамками тех возможностей, которые предусмотрены правовой нормой. Выход за ее пределы будет свидетельствовать о нарушении меры активности, а следовательно, о переходе использования права в злоупотребление им.
Сказанное не означает, что правовая активность может иметь место лишь при осуществлении отдельных правовых норм. Поэтому утверждение Е. А. Лукашевой о том, что для достижения эффективности правовой нормы «законодатель рассчитывает прежде всего на правомерное, а не на социально-активное поведение»[116], представляется ошибочным, ибо любая норма рассчитана на проявление ее адресатом позитивной активности. Другое дело, что уровень правовой активности для различных правовых норм, скажем диспозитивных и императивных, характеризуется различными параметрами.
СТР.62
Наличие или отсутствие правовой активности в поведении не может быть поставлено также в зависимость от отношения субъекта к реализуемому правовому установлению. Правовая активность может найти воплощение в правовых действиях и поступках, совершаемых под воздействием различных, даже противоположных по своей направленности внешних и внутренних факторов. Считать же, что правовая активность имеет место только в тех случаях, когда субъект реализует правовое предписание вследствие альтруистических побуждений, – значит оставлять вне поля зрения большой массив юридических действий, осуществляемых под воздействием нравственно неодобряемых мотивов.
Таким образом, всякое поведение адресата правовой нормы, например совершенное под угрозой наказания или привычное, есть проявление правовой активности, с той лишь разницей, что степень ее проявления неодинакова: конформистское поведение характеризуется меньшим уровнем активности, чем привычное, и большим, чем совершенное из-за боязни быть привлеченным к ответственности. Следовательно, правомерное поведение и правовая активность не находятся в соотношении понятий целого и части. Правомерное поведение есть качественная, аксиологическая характеристика активности участников социальных процессов, реализуемая в сфере действия права.
Представление о правовой активности как об одной из форм проявления правомерного поведения не соответствует гносеологическому статусу последнего и не вполне согласуется с интерпретацией активности в философско-социологической литературе. Представление об активности как исключительно количественной характеристике поведения, имевшее значительное распространение в 60-е годы, уступило место более широкому взгляду на социальную активность. В настоящее время она представлена в литературе либо как субъективная социальная причина, источник, основа всех социальных качеств, свойств, всей социальной структуры личности, более того, самого ее социального бытия»[117], либо как «системное качество личности, которое дает общую целостную характеристику ее развития»[118], или как главное в характеристике личности–субъекта общественных отношений[119].
Очевидно, что на специально-юридическом уровне социальная активность должна трактоваться в предельно широком смысле, придающем ей категориальное значение. Концепция творческой правовой активности, или инициативного поведения в сфере действия права, конечно, имеет право на существование, но
СТР. 63
.лишь как составная часть общей теории правовой активности[120].
2. Позиция о связи сущности правовой активности с ограничением круга ее субъектов (носителей) наиболее отчетливо выражена в работах С. С. Алексеева, по мнению которого, в понятии «правовая активность» с наибольшей полнотой и точностью отражено участие граждан и органов общественности в работе механизма правового регулирования[121]. Сходную позицию занижает И. Я. Дюрягин, который считает, что для характеристики активной деятельности граждан по реализации права все большее распространение получает термин «правовая активность»[122]. (Аналогичного мнения придерживаются В. А. Сапун, В. М. Шафиров, Р. К. Русинов и др.
Таким образом, сторонниками этого подхода правовая активность вводится в понятийный аппарат общей теории права для обозначения степени участия невластных субъектов права в работе механизма правового регулирования и исключительно для характеристики правореализационных процессов. Правда, они допускают признание в качестве носителей правовой активности правоприменяющих субъектов, однако отмечают, что «при прямом наложении категории «социальная активность» на правовые явления мы имеем дело с социальной активностью в философско-общесоциологическом, а не в специально-правовом значении»[123]. Такое утверждение, по нашему мнению, ошибочно. Правовая активность только при таком «прямом наложении» и может использоваться в правоведении. В ином случае она теряет связь с родовым по отношению к ней понятием – социальной активностью, вследствие чего и само понятие правовой активности утрачивает научную ценность.
Представляется, что особенности субъекта – наличие или отсутствие у него властных полномочий–не могут выступать основанием для определения правового характера проявляемой им активности при осуществлении правовых предписаний. Главными критериями в данном случае выступают социальные источники, вызывающие активность данного субъекта, и последствия, наступившие в результате ее проявления. Иначе следовало бы признать, что в случае, например, когда гражданин выступает
СТР.64
в качестве истца и реализует правовые предписания, он проявляет правовую активность, а в ситуации, когда он участвует в деятельности государственного или общественного органа, реализуя при этом правовые установления, правовая активность им не проявляется. Властность субъекта (наличие у него властных полномочий) определяет лишь форму объективации правовой активности. В этом случае она чаще всего воплощается в правоприменительных действиях.
Таким образом, ограничение по сферам и субъектам не раскрывает в достаточной мере природу правовой активности, оставляет вне поля зрения ее существенные характеристики. Это предполагает необходимость дальнейшего уточнения общего понятия правовой активности, 'которое охватило бы все многообразие ее проявлений и отразило ее неразрывную связь с правом.
Источники, содержание, понятие правовой активности. Определение сущностно-содержательных характеристик правовой активности возможно, во-первых, с учетом диалектико-материалистического понимания категории «активность» и связанного с ним понятия социальной активности и, во-вторых, уяснения природы права, характера его действия, а значит, и социальной ценности в обществе.
1. В философско-социологической литературе активность связывается со способностью материальных образований взаимодействовать и развиваться под влиянием внешних сил и собственных внутренних ресурсов. При этом выделяются внутренний и внешний аспекты активности. На социальном уровне движения материи под внутренней активностью понимается способность ее носителя – социального субъекта воспринимать, усваивать и фиксировать в своей структуре воздействия внешней среды и использовать их в будущих взаимодействиях с ней. Внешняя активность трактуется как способность субъекта использовать внутренний потенциал (как результат внутренней активности) для реагирования на воздействия (внешние раздражители) среды, утверждая вследствие этого в собственной структуре качественную определенность целостного образования[124]. Внутренний и внешний аспекты активности не противостоят друг другу. В реальных процессах они нерасторжимы, диалектически взаимопроникают, обнаруживаясь один в другом.
Сущность социальной активности, таким образом, раскрывается во взаимосвязи категорий «субъект» и «объект»[125]. Их
СТР.65
взаимодействие, процессы субъективации (переход и закрепление в организации и структуре субъекта свойств объекта) и объективации (реализации субъективных свойств вовне, опредмечивание объекта) и составляют суть категории «активность»[126]. Социальная активность – это, следовательно, тот инструмент, посредством которого индивид связан с внешним миром, окружающей его социальной действительностью. Вне активности – общественного по своей природе качества – человек утрачивает свою родовую сущность. Такое понимание активности в полной мере согласуется с философской интерпретацией этого феномена, представляемого как атрибутивное свойство, присущее всем материальным образованиям как в органическом мире, так и в живой природе и человеческом обществе.
2. Уяснение природы правовой активности требует также давильного учета ее особенных признаков, обусловленных в свою очередь спецификой государственно-правовой деятельности как детерминирующего фактора активности человека в сфере действия права.
В историко-генетическом плане право, как известно, возникает как следствие коренных изменений, происшедших в обществе, и прежде всего в его экономическом строе. Усложнение характера производства материальных благ, вовлечение в этот процесс значительного числа людей, характеризующихся разностью фактического положения относительно средств производства и производимого продукта, уже на ранней ступени развития общества обусловило потребность упорядочить «повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов и позаботиться о том, чтобы отдельный человек подчинился общим условиям производства и обмена»[127].
Первоначально мерой, масштабом поведения участников производства выступала фактическая деятельность, являвшаяся своего рода типичной (правильной, нормальной для данных условий), наиболее рациональной формой человеческой активности в сфере производства материальных благ, воспроизводства человеческой жизни. На ее основе складывался «фактический порядок вещей», которому подчинялись товаропроизводители. Осуществление такого рода деятельности предъявляло к участникам производства определенные требования, неоднократное воспроизведение которых становилось обычным поведением (нормой), его эталоном, образцом. Таким образом из деятельности, активности людей «вырастали» обычные (фактические) правила (нормы), имевшие общий, обязательный и типичный, т. е. нор-
СТР.66
мативно-правовой характер. Этот вывод основывается на том, что «в любых действиях индивида существует некоторая нормативная сторона, которая не зависит от особенностей того или иного человека, а определяется содержанием этих действий»[128].
Значит, уже на первоначальных стадиях эволюции права социально-правовая активность (фактическая правомерная деятельность) выступает источником и средством его воспроизводства.
Возникающие для поддержания и защиты материального способа производства учреждения государства придают обычным правилам (объективным нормам) характер закона – фиксированной формой права. С появлением права как институционного образования и иных институтов государственности в системе общественных отношений возникает особая государственно-правовая сфера жизнедеятельности, которая оказывает существенное воздействие на все общество Вовлеченные в социально-правовую среду индивиды, «вынуждены» взаимодействовать с ней, формируя «у себя» соответствующий данной среде вид активности (способ жизнедеятельности) и использовать ее как инструмент для организации социально-правового общения.
Данный процесс в определенной мере объясняет не только появление, но и развитие права генетически социально-правовая активность (фактическая правомерная деятельность) в своем потенциальном или реальном проявлении предшествует законодательным установлениям Она всегда есть реакция носителя на общественные потребности, которые требуют ее включения в определенные общественные связи, осуществления деятельности, имеющей изначально правовой характер. Это те отношения и деятельность, которые не могут нормально развиваться без государственного обеспечения, формализации прав и обязанностей их участников. Если государство испытывает потребность в воспроизводстве такой деятельности (активности), то оно придает ей государственно-организованный характер, обеспечивая эффективными юридическими механизмами и средствами государственного усиления В других случаях активность протекает как бы «незаметно», на основе общедозволительного принципа правового регулирования, и лишь отклонения от данного принципа либо необходимость со стороны государства признания правомерными действий участников фактических правоотношений приводят к их легализации. Следовательно, по своему генезису правовая активность носит спонтанный характер, ибо порождается деятельностной природой человека, его отношением к действительности[129].
СТР.67
Итак, фактор государственно-правовой жизни и обусловленная этим потребность индивидов и коллективных субъектов согласовывать свои поступки с правом, а также использовать его возможности для достижения социально значимых результатов порождают особый феномен–правовую активность, вне второй социально-правовая жизнь общества немыслима
Учет отмеченных положений позволяет с методологически верных позиций подойти к рассмотрению внутреннего и внешнего аспектов правовой активности.
Внутренний аспект Связь индивида с социальным окружением обусловлена его потребностями и интересами. При этом в процессе потребностного взаимодействия личность и среда называются взаимоактивными»[130]. Взаимодействуя с правовой средой, личность «снимает» ее объективные свойства, переносит и закрепляет их в своей структуре, накладывая на них печать субъективных восприятии. Специфика взаимодействия, в котором участвуют, с одной стороны, личность или человеческая общность как субъекты права, носители юридических прав и обязанностей, а с другой – социально-правовая среда, и обуславливает специфическое отражение (как результат этого взаимодействия), нашедшее свое оформление в виде определенных образований, закрепленных в структуре данного субъекта.
Будучи порожденными конкретными взаимодействиями, эти образования продолжают свое существование уже вне их, являясь собственным «приобретением» индивида, компонентами его личностной структуры В ходе повторяющихся взаимодействий индивидуальные образования приобретают устойчивый характер и предстают в структуре их носителя в виде имманентного данному субъекту общественного качества «Поскольку носителем социальной активности является конкретный индивид, то рассматриваемая как социальное качество эта активность взаимосвязана с понятиями цели, средства, способами осуществления, мировоззрением, установками, мотивации, интереса, ценностной ориентации. Качество личности, по ставшему фундаментальным определению… представляет собой сплав мотивов и способов поведения»[131].
Вместе с тем определение правовой активности через общественное качество не означает абсолютизации психологического. Правовая активность есть не только принадлежность социального субъекта, но и выступает одновременно содержательной стороной, неотъемлемым компонентом самого права.
Придание правовой активности статуса общественного качества[132] соответствует природе права, действие которого толь-
СТР.68
ко и возможно через участников общественных процессов, а также согласуется с утверждением о том, что «функции и сферы деятельности государства... связаны с государственным качеством индивида. Через существенное качество этой личности они–естественное действие ее существенного качества"[133]. Выраженная такой интегративной характеристикой, правовая активность предстает в социально-правовой структуре ее носителя образованием, синтезирующим целостную систему свойств индивида, обеспечивающих жизнедеятельность, способ его бытия в социально-правовой среде.
Приобретение отдельными индивидами и социальными общностями правовой активности происходит в процессе их общей социализации[134], охватывающей и формирование системы правовых образований. Данный процесс отражает собой явление, которое в юриспруденции именуется дееспособностью. С внутренней стороны правовая активность как раз и отражает формирование дееспособности субъекта права, или тот компонент правосубъектности, который позволяет носителям прав и обязанностей вступать в правовое общение, выступать активным участником регулируемых правом отношений.
С рассматриваемой позиции правовую активность можно интерпретировать как процесс присвоения правового опыта, фиксируемого в структуре социального субъекта, и последующую его объективизацию в различных видах социальной деятельности, осуществляемой этим субъектом.
Внешний аспект. Внешняя сторона правовой активности характеризует процесс воздействия ее носителей сообразно их потребностям и интересам на социально-правовую среду, в ходе которого она претерпевает определенные преобразования. Данный процесс характеризует то, что в социологии именуется опредмечиванием объекта. Следовательно, субъективировавшийся в структуре индивидов социально-правовой опыт обеспечивает реальную их включенность в систему отношений, опосредуемых правом, вследствие чего происходит удовлетворение личных или
СТР.69
общественных интересов, достижение социально значимых фактических результатов.
С этой стороны правовая активность выступает для социальных субъектов главным образом как инструмент прогрессивных изменений условий их существования. Поскольку «сущность человеческой активности выражается не в приспособительной, а в преобразовательной функции»[135], то, реализуя правовую актив-ость, социальный субъект одновременно преобразует социально-правовую среду и в то же время реализует собственные творческие потенции, удовлетворяет многообразные личные потребности и интересы
Универсальной и наиболее типичной формой проявления правовой активности являются правовые действия. Такой вывод основывается на том, что «активность всегда выражается в действиях и иначе выражаться не может, потому, что сама она есть не что иное, как известная совокупность актов или действий – внешних или внутренних, материальных или идеальных. Говорить об активности вне действия вообще, по-видимому, нет никакого смысла»[136].
Как уникальные средства организации правовой жизнедеятельности общества, принципы права распространяют свое влияние на все области правового, охватывают своим содержанием как акты саморегуляции, так и те действия, которые непосредственно регламентированы юридическими предписаниями. Наложение правовых принципов на фактические действия позволяет при отсутствии конкретных предписаний закона, норм обычного или прецедентного права определять их соотносимость с природой права.
Специальное изучение проблемы принципов права (их природы, назначения, способов возникновения, особенностей действия, классификации и т. д.) имеет, как представляется, большое научно-практическое значение. Оно позволило бы составить более точные представления о природе действий, совершаемых в сфере функционирования общедозволительного типа правового регулирования, исключая, с одной стороны, неоправданное сужение области их распространения, а с другой–призвание правомерными всяких фактических действий, имеющих лишь внешнее сходство с правовыми.
Принципиально важно то, что, возникая вне связи с конфетными юридическими предписаниями, фактические (объективные) правовые действия тем не менее всегда оказываются под регулирующим воздействием принципов права и, значит, могут быть подвергнуты юридической квалификации.
По характеру связи с правовым регулированием различают |две разновидности фактических правовых действий.
СТР.70
Это прежде всего так называемые объективные действия, т. е. действия, которые возникают и развиваются вне связи с конкретными юридическими предписаниями. Объективный характер таких действий коренится в природе человеческой деятельности, выступающей способом бытия людей, инструментом удовлетворения их постоянно возникающих потребностей и интересов. Правовая заданность объективных действий обусловлена тем, что только при условии правового или цивилизованного характера действий, выбора адекватных средств возможно достижение фактического результата, создание условий для возникновения равноправных партнерских отношений и связен между взаимодействующими субъектами. В ином случае деятельность (действия) изначально является «неправильной».
Правовыми объективные действия становятся при том условии, если они: находятся в сфере действия права (требуют государственно-правовых способов защиты и поддержки); носят конструктивный характер (соответствуют объективным потребностям общественного развития); характеризуются постоянством и единообразием (проявляют себя стабильно и являются более или менее однородными в аналогичных ситуациях), всеобщностью (распространяются на довольно значительный круг субъектов и не ограничиваются локальными участками социальной действительности) и продолжительностью (отличаются длящимся характером действия).
Возникающие вне связи с конкретными предписаниями права объективные 'правовые действия при определенных условиях (в силу особой значимости, необходимости массового воспроизводства, осуществления государственного контроля и т.д.) могут стать предметом социальной правовой регламентации. Выступая прообразом объективных правовых норм, они, таким образом, являются основой для принятия норм законодательства.
Другую группу фактических правовых действий[137] образуют те, возникновение которых связано с конкретными юридическими предписаниями.
СТР.71
Вне зависимости от способов возникновения фактические правовые действия часто проявляют себя в деятельности, имеющей правовой характер.
Правовая деятельность – это совокупность действий, охватываемых единым замыслом (целью) и обеспечивающих достижение фактического результата, содержанием которого являются целесообразные изменения и преобразования социально-правовой действительности. В отличие от правовых действий правовая деятельность характеризуется: 1) определенным набором действий; 2) связью с достижением фактического результата; 3) целенаправленностью (предварительно продуманной последовательностью действий).
От рассмотренных форм проявления правовой активности следует отличать правомерное поведение, выступающее качественной характеристикой правовой активности и отображающее особый стиль деятельности в сфере действия права. С этой точки зрения правомерное (правовое) поведение–это единичные или совокупные юридически значимые действия или поступки, качество которых дает основание сделать вывод об их соответствии природе права, т. е. их соотносимости с предписаниями или принципами права.
В этом смысле правовая активность предстает как право в .действии, охватывает все поведенческие акты людей в сфере действия права, являясь по отношению к ним родовым понятием[138]. Разумеется, в гносеологическом плане активность не совпадает с деятельностью (действиями), ибо «то, что проявляется, не тождественно тому, в чем оно проявляется, содержание не равно способу (форме) своего существования»[139]. Однако для целей данного исследования этим можно пренебречь.
Признание принципов права критериями правомерности фактических действий требует уточнения положений о том, что принципы права относятся к области правосознания и «ввиду высокой степени нормативных обобщений слишком удалены от фактических жизненных отношений», а следовательно, не могут выступать эталонами поведения[140].
Очевидно, если право имеет своим назначением направлять развитие прогрессивной деятельности людей, то принципы права представляют собой определенные требования, предъявляемые к этой деятельности (Г. А. Свердлык, Н. Н. Полняский),
СТР.72
и в этом смысле способны оказывать прямое регулирующее воздействие на поведение граждан (организаций) без всякой дополнительной уточняющей нормы (В. М. Шафиров). Как и право в целом, принципы права обладают свойством системности, образуют единую, упорядоченную, определенным образом дифференцированную систему нормативных регуляторов, основной несущей конструкцией которой выступают общеправовые начала,
Вывод о единстве внутреннего и внешнего аспектов активности указывает на то, что правовая активность есть отражение двух взаимосвязанных процессов: 1) восприятия права, «приобретения» необходимых для правовой жизнедеятельности системы качества и 2) воздействия социального субъекта посредством реализующейся активности на правовую среду. Значит, своим содержанием правовая активность охватывает: а) комплекс личностных социально-правовых свойств субъекта, обусловливающих возможность его участия в правовой жизни (внутренний аспект); б) саму реальную жизнедеятельность личности (общности людей) в сфере действия права (внешний аспект).
Обобщая изложенное, можно коротко определить правовую активность как восприятие права и согласные с ним действия, или как социальную активность, характеризующуюся свойством правомерности. В более развернутом виде правовая активность–это обусловленное социально-правовыми устоями, потребностями и интересами личности или общности людей общественное качество, характеризующееся способностью воспринимать право и вследствие этого осуществлять его цели, принципы и предписания в фактических правомерных действиях (деятельности) с определенной мерой интенсивности и социальной значимости.
Правовая активность в контексте иных разновидностей социальной активности. Категория «социально-правовая активность». Если право «вплетено» в живую ткань различных видов предметной деятельности, составляя лишь момент ее общественной организации, то надо признать, что правовая активность как сущностное проявление права может обнаруживать себя не иначе как во взаимосвязи с иными видами социальной активности–чаще всего с экономической (производственной) и политической.
Следовательно, в действительности правовая активность реализуется как компонент, «частица» социальной активности участников общественных процессов. В некоторых видах деятельности, например в правоприменительной, ее доля может значительно превалировать, в сущности и являясь предметом этой деятельности; в других – ее количественно-качественные характеристики менее выражены, правовая активность как бы
СТР.73
лишь «присутствует» в том или ином социальном процессе[141]. Следовательно в различных видах социальной деятельности мера правовой активности должна быть такой, чтобы ее реализация обеспечивала правовой характер этой деятельности.
Важно, чтобы такая мера не нарушалась, ибо это может привести либо к созданию жестких рамок для проявления творчества, инициативы и предприимчивости, либо к утрате социально-предметной деятельностью конструктивной направленности.
Названный подход позволяет, во-первых, избежать гиперюридизации правовой активности (активности в сфере действия права) и, во-вторых, рассматривать ее в контексте с социальными реалиями–во взаимосвязи с предметной деятельностью людей. Этому отвечает категория «социально-правовая, активность», которая может быть представлена как любой вид фактических социальных действий, отличающийся свойством правомерности. Термин «фактические» в данном случае означает, что независимо от того, возникают ли правовые действия объективно (вне конкретного предписания) или под воздействием предписания, они всегда связаны с фактической предметной деятельностью субъекта (условиями его жизнедеятельности, потребностями, интересами, фактическими целями).
Вывод о том, что правовая активность в реальной действительности сосуществует с иными видами социальной активности, не означает того, что она (правовая активность) «растворяется» в этих разновидностях или является, как это считает Б. С. Эбзеев, «правовым мундиром», обрамляющим «социально значимые проявления активности личности»[142]. Вполне логичен с позиции данного автора вывод о том, что правовая активность не может рассматриваться в одном ряду с иными формами социальной активности. Такой подход к оценке правовой разновидности социальной активности, привнесенный из философско-социологической литературы, достаточно распространен среди юристов, считается, в частности, что «социально-правовая активность является составной частью более общего социального явления – общественно-политической активности»[143]. Теоретическое обоснование этого положения дает В. А. Чефранов: «Так как правовая деятельность вообще немыслима вне связи с государством, всякая правовая активность
СТР.74
есть форма проявления общественно-политической активности»[144].
Генетические истоки признания правовой активности частью политической берут свое начало из теоретического обоснования приоритета (первенства) политики по отношению ко всем надстроечным явлениям. Положения о том, что все юридическое в основе своей имеет политическую природу, что закон, есть мера политики, длительное время воспринимавшиеся как аксиоматичные, по существу, означают, что правовое вне политического не существует. Наверное по этой причине к содержанию политической активности иногда относят деятельность по подготовке нормативных актов[145].
Между тем приоритет политического над правовым крайне отрицательно сказывается на качестве правовой деятельности, особенно в сфере законотворчества. Столь негативной является недооценка правовых характеристик управленческого персонала. В специальных работах эти качества или же вовсе не упоминаются, или называются как компоненты политических характеристик[146]. Юридическая неподготовленность должностных лиц, неприятие ими права (правовой нигилизм) ведут к нежеланию и неумению использовать правовые средства в профессиональной деятельности, к предпочтению политической целесообразности правомерным действиям.
Нельзя считать, что сфера действия права вовсе изолирована от политики, как это пытался доказать Г. Кельзен и его сторонники. Ориентация общества на приоритет права в общественной жизни требует переоценки устоявшихся взглядов, в том числе и по вопросу о соотношении политической и правовой активности. Недооценка правовой активности несовместима с провозглашенным в обществе курсом на утверждение идеи господства права. В этих условиях политическое не может существовать иначе как в рамках правового, хотя не может быть полностью к нему сведено.
Таким образом, являясь неотъемлемой стороной социальной активности, правовая активность обладает специфическими закономерностями воздействия на общественную среду, отражающими ее генетическую связь с правом. Эта связь придает правовой активности особые (юридические) свойства. Отсюда следует, что отсутствие правовой активности в том или ином
СТР.75
виде социальной деятельности не может быть заменено какой-либо другой разновидностью активности.