Человек как вид. — Географические и климатические условия. — Условия фауны
Существование человека на земле с точностью, документально, установлено лишь для последнего геологического периода, т.е. четвертичного. В третичных пластах были найдены некоторые сомнительные намеки, а поэтому вернее было бы воздержатся от предположения третичной древности человека (некоторые авторы, как например, Gabriel et Andrien de Mortillet и некоторые американские археологи, как например, Ameghino являются сторонниками достоверности третичного человека, другие же, особенно, в последние годы, склоняются к мысли о меньшей древности человека).
Такими документами являются скелеты или части их, принадлежность которых человеку установлена с несомненностью, и следы культуры человека в виде орудий, кухонных остатков, жилищ и т. под.
Первая половина четвертичного периода, характеризуемого в Европе совершенно иными климатическими и географическими условиями, чем это мы видим теперь, оставила следы человека только в виде одной челюсти весьма звероподобного вида (известная челюсть из Mauer в Германии), но до сих пор ни скелетов, ни следов культуры, относимых к этому времени не обнаружено. Наоборот, вторая половина четвертичного периода весьма богата документами и происходившие культурные изменения можно наблюдать в строгой последовательности на протяжении всего этого времени, причем с приближением к нашим дням количество документов непрерывно возрастает, деловая возможность для последних эпох до начала исторического периода восстановить картину изменений чуть не по тысячелетиям (грубо определяя, можно предположить, что человек оставил документы о своей деятельности за послеждние 250.000 лет (Обермайер), последние же 12-15 тысяч лет дают еще большие детали. Конечно, нужно иметь в виду, что определения времени в годах может быть только весьма приблизительным).
Изменение человека в Европе, которые успели произойти за это время, настолько значительны, что сказать с уверенностью о существовании тогда и теперь единого вида человека, безусловно нельзя. Физические различия между человеком середины четвертичного периода, когда человек обладал совершенно иным черепом и лицом, несомненным умением легкого лазанья по деревьям, при слабости вооружения вынужденный к этому многочисленными опасными хищниками, как, например, вымершие виды льва, тигра, медведя, гиены, махайрода и др., и человеком конца четвертичного периода, когда он был достаточно многочислен, хорошо вооружен, имел жилище, довольно высоко развитое искусство и домашнее животное, (собаку),- не дают безусловно таких оснований. Степень изменения психики и интеллекта человека, вероятно, были еще значительнее, чем изменения скелета, а как мы видели, образование новых рас, а быть может и видов, человека могло происходить и по этой линии.
Нет, пожалуй, вполне точных данных, устанавливающих непрерывность физического развития человека и не исключена возможность того, что в Европе происходила смена культур (по эпохам) вместе со сменой носителей культуры. На это имеются некоторые указания, а именно: во-первых, человек «канстатской расы», связанный с культурой первого межледникового периода, физически совершенно отличен от человека последующего времени, — мадленской эпохи; во-вторых, в середине человеческой истории был период расцвета некоторых духовных особенностей человека, угасших после этого, быть может, вместе с носителем культуры; в третьих, не исключенная возможность создания новых видов, особенно при том условии, что большая часть животных современников древнейшего человека успела вымереть и сменится другими вилами. Правда, у нас нет достаточного количества документов из других стран и, быть может, впоследствии выяснится, что Южная Европа была только берегом, о который ударялись волны человечества, формировавшегося в глубине материка.
К этому необходимо еще прибавить, что смена видов более развитых животных протекает быстрее, чем менее развитых (определяю термином «развитых» усложнененность и специализированность органов и особенностей всего организма преимущественно), а более развитые формы животных труднее приспосабливаются к изменяющимся физическим условиям. На протяжении истории человека можно уже видеть, что виды животных бывших в начале появления человека (в Европе), теперь заменились другими видами, как это наблюдается в истории видов вообще, которые, если не считать низших по своей структуре животных, сменяются вместе с географическими изменениями. Действительно, из высших животных, от третичного периода не удержалось ни одного вида, и после середины четвертичного периода к нашему времени погибло дольше половины видов тогда существовавших. Если рассматривать раз… (фрагмент текста утерян) …дина четвертичного периода характерна леммингами, мамонтом и носорогом, то современная эпоха развитием видов: воробьиных, змей и человека. С концом этой эпохи сменится и характерная для нее фауна, сменится и современный вид человека, уступая свое место либо другому виду человека, либо животным, происходящим даже от других классов животных. Настоящее повсеместное распространение человека и занятие им буквально всего Земного шара указывает на продолжающийся рост человека, как вида, но и животные современники человека в конце ледникового периода, существуют и поныне, что служить указанием на продолжение этого периода, который, быть может, есть один из межледниковых периодов настоящего геологического времени и с окончанием которого произойдет полная смена всей фауны, в том числе, возможно, и человека.
Из изложенного следует, что в настоящем своем состоянии человек находится сравнительно недавно, что это состояние должно будет изменится и что человек, как вид, не находится еще в состоянии угасания. Из изложенного следует также и то, что переход от одного вида к другому может протекать совершенно незаметно и по какой именно линии будет происходить образование нового вида человека или гибель существующего, пока не закончены исследования биологии человека, можно только предполагать с большей или меньшей смелостью.
Как мы уже видели, человек является обитателем всего Земного шара, - нет более на Земле мест незаселенных или непосещенных человеком, нет более и препятствий к его расселению, хотя не так еще давно острова Полинезии были лишены человека, — расселение полинезейцев есть факт сравнительно недавнего прошлого. Но в современном расселении человека по сравнению с истекшими временами есть существенная разница. Если раньше Земля была распределена между отдельными расами и этносами, то теперь народы Европы заселили собою всю Землю, а народы Азии, особенно китайцы, быстро заселяют все, кроме Африки. И те и другие этим доказывают полную пригодность любых климатов и стран для человека, жившего даже на ограниченной территории, каковыми являются Европа и Китай. Действительно, китайцы встречаются и за полярным кругом и на экваторе, как и европейцы, — англичанина можно встретить на любой широте и долготе географической сети. Но несомненно и то, что далеко не всюду одинаково благоприятны условия существования для отдельных этносов.
История человечества до открытия шарообразности Земли создала три центра цивилизации — Среднеземноморский, Китайско-Индийский и Американский. Эти центры знали преимущественно свои моря, дальше которых они не пускались в плавание. Препятствовать этому служили океаны воды и океаны суши, отделявшие восточный и западный центры. Но еще больше было ограничение возможностей для сношений в более ранний период, когда и море тоже было препятствием. За время активной истории человека изменений контуров суши произошло довольно много, - произошел разрыв соединительного моста Европы и Америки, Северное море отошло, очистив Северную Европу, сократился водный Каспийско-Аральский бассейн, но при сравнительно слабой подвижности человека в эти отдаленные времена эти изменения чествовать себя почти не давали, - человек следовал отступанию и наступанию моря и ледников, не изменяя резко образа жизни и своих отношений. Не имел, очевидно, большего значения и разрыв соединительного моста между Европой и Америкой, так как в Америке и Европе, несмотря на разъединение, оказался все — таки, единый вид человека и связь между американским и азиатским человеком продолжала сохраняться.
В последние же 7-8 тысяч лет, за время наиболее активной истории человека, контуры континентов почти не изменились, если не считать незначительных колебаний береговой линии, освобождающейся от воды или заливаемой ею на протяжении более нескольких километров (погибшая вместе с цивилизацией Атлантида является скорее красивой легендой мистиков, чем фактом. За время жизни человека на Земле не произошло не одной крупной катастрофы и опустившаяся, вероятно, в третичном периоде Атлантида, конечно, не имела свидетелем своего медленного опускания человека. Более близкое к современному человеку надвигание и отодвигание ледника не оставило в воспоминании человека никакого следа, так как оно не было создано человеком. Основой же этой легенды об Атлантиды послужить могли случающаяся и теперь катастрофы поднятия и опускания островов или части материка в район бурной вулканической деятельности, как например, Курильские, Зондские, Канарские и др. острова. Не менее красивой легендой является, конечно, потоп, по исследованиям ученых, имевшая некоторое основание, а именно: периодическое затопление громадной площади бассейна рр. Тайга и Евфрата. Эта легенда получила большее распространение, чем легенда об Атлантиде, что можно объяснить поздним происхождением последней под влиянием неправильно усвоенных положений теологии, проникающих в невежественные слои населения). Немного изменились и очертания внутренних водных бассейнов.
Вследствие этого изменение отношений суши и моря совершенно можно исключить, как фактор влиявший на историю человека, и признать, что история человека протекала в не изменяющихся условиях суши и моря и на современного человека и его единицы — этносы — эти изменения влияния иметь не могли.
Можно различать три типа географических положений, в которых живут этносы, а именно: 1) моря с прибрежной полосой, 2) острова и 3) континенты, из которых каждый создает особый род условий для развития человека.
Температурные разницы, зависящие в конечном итоге от наклонного положения земной оси и вращения Земли вокруг солнца, дают вариации этих основных трех географических условий и ограничивают зоны, более и менее благоприятные для развития человека.
В зависимости от географических условий температура играет решительную роль в развитии человека. Как уже установлено большинством антропологов, областью наиболее благоприятной для развития этносов являются зоны, находящиеся между тропинками и полярным кругом.
Действительно, большая часть активных этносов Старого Света развилась и продолжает быть активной именно в этих пределах. Нельзя того же сказать про Америку, где часть центра цивилизации оказывается в тропических поясах, но и здесь температурные условия корректируются высокой горной цепью Андов. Очевидно, что эти условия являются наилучшими для развития человека, своего рода optimum'om для человека, как есть свой optimum для каждого животного и растения.
Действительно, за полярным кругом теперь мы видим только реликтовые культуры, оттесненные в менее благоприятные усло-вия этносов, как например, эскимосы, чукчи, самоеды, лопари и др., а под тропиками, не считая оттесненных туда малайцев и арийцев Индии, обитают преимущественно в отношении культуры наименее развитые этносы: полинезийцы, папуасы, негритосы, австралийцы и др., в то время как Европа и активная часть Азии находится в зоне умеренной температуры.
Наличие больших пространств воды значительно умеряет климатические условия и делает их более благоприятными для человека. Так например, жизнь в бассейне реки Амазонки, вследствие чрезмерно бурного развития растительности и влажности, для человека почти невозможна, точно так же как жизнь в пустыне Сахаре и экваториальной зоне Африки, но районы, прилегающие к указанным, и вообще все районы, находящиеся под непосредственным влиянием моря, оказываются даже достаточно благоприятными для развития этносов. Поэтому берега Африки, как и берег Америки, прилегающий к бассейну р. Амазонки, оказываются заселенными более интенсивно. В то же самое время прибрежные полосы при наличии моря дают благоприятные условия для развития человека, создавая более инициативный характер и открывая новые пути возможного расселения по морю. Примером такого расселения может служить Средиземное море, на берегах которого формировался один из трех центров мировой цивилизации. Вторым примером может служить интенсивная колонизация Полинезии выходцами из Малайского Архипелага (см. de Quatrefages » l’Homme fossil et l’homme sauvage». Сборник статей, среди которых есть интересная статья посвященная миграции полинезейцев) и расселение этносов из юго-восточной окраины Азии, происходившее также по морю в направлении на юго-восток и на северо-восток по островам современной Японии. В таких же условиях находился и центр американской цивилизации, выросшей по берегам своего Средиземного моря, - берега его: Мексика, Юкатан, Северные берега Южной Америки и острова, соединяющие Южную Америку с Флоридой. Но в то же самое время и глубины континента представляют благоприятные условия для формирования новых этносов, у которых развивается большой консерватизм, а при условии медлительности развития создается и большая прочность общественных и государственных учреждений. Так, например, прибрежные государства, как Греция, Португалия, Голландия и др. оказываются, при наличии в характере их населения большей инициативы и решительности, менее устойчивыми, чем Персия, Китай, Монголия и др., которым связь с землей, видимо, сообщает большую устойчивость.
Наконец, несколько особо стоят условия островного существования и условия, создающиеся наличием благоприятного для развития моря, при отсутствии территории одновременно с этим. На островах населения, будучи изолировано и не получая подкрепления культурных влияний извне, вырабатывает нередко замкнутый, своеобразный характер, лишающий население возможности входить в более тесное общение с другими этносами. Но, если сами острова не изолированы географически, они часто превращаются вместе с населением в передаточный пункт расселения. Например, жители Тасмании и Мадагаскара представляют собою консервированные остатки исчезнувших народов, а острова Японского Архипелага и Британии оказались промежуточным пунктом расселения прибрежных этносов Азии и Европы.
Третьим элементом, формирующим среду, являются условия формы поверхности и распространения лесов, флоры и фауны. Высокие горы оказываются совершенно непригодными для обитания и высоты свыше 8.000 футов почти совершенно лишены населения. Горы нередко служат и естественным барьером для проникновения за их пределы этносов. Наиболее благоприятными условиями для развития этносов являются плодородные степи, перемежающиеся… (фрагмент текста утерян) …отных, добываемых без особых усилий, обеспечивают существование человека, но зато не стимулируют инициативы в деле технических открытий, развития общественных форм и т.д., в то время как наличие диких хищных животных, конкурирующих с человеком, отсутствие полезных злаков и т. под. служат препятствием для развития человека.
Итак, вариации климата и естественные условия, — топография местности, почва, отношение суши и моря, флора и фауна, — создают различные по характеру своему районы в различной степени влияющие на формирование, развитие истории отдельных этносов и, вероятно, рас. Таких географических областей существует в зависимости от комбинаций указанных элементов весьма много. К характеристике некоторых из них мы теперь и перейдем.
Как уже было установлено выше, температурным optimum'om для человека, очевидно, является умеренный пояс от тропиков до полярного круга, или еще уже: от 30 градусов ширины до 60 градусов ширины. Не рискуя впасть в неосновательное объяснение причин того, что наибольшее развитие культурных народов происходило именно в этих поясах, приходится пока констатировать только самый факт. Действительно, средиземноморская культура, Римская империя, германские народы, наконец, Россия, Китай и Монголия, а с другой стороны Древняя Мексика, Юкатан, Флорида и страна Пуэбло находятся в этих поясах. Быть может это происходит вследствие того, что эти страны при усилии человека дают хорошие плоды трудов, а страны, где для обеспечения жизни человека требуется от него меньше усилий, не дают народам импульса для борьбы за существование путем развития ума и психики, но возможно также и то, что причины этого лежат и в расовых особенностях. Что касается южного полушария, то там в умеренном поясе не создались высшие культуры, что зависит, может быть, главным образом от ограниченности территории, — только незначительные части Южной Америки и Африки лежат в этом поясе. Австралия же со своей вообще обособленной флорой и фауной стоит на совершенно особом положении.
Приморские районы, дающие этносу импульс передвижения (рыбный и звериный промыслы), развивают подвижность и общительность с другими этносами. Передвижение народов по островам и берегам приводило к общению, созданию отношений с соседями и делало, таким образом, культуру общей целому району. Так, например, за финикиянами следовали греки, за греками -римляне и т.д., а в Азии расселение малайцев привело их к столь тесному объединению с китайцами и другими народами, что произошло не только культурное слияние, но и физическое (Япония). В то же самое время на континенте этносы стремились к заселению определенной территории, цепко держались за нее, ограждая себя от соседей даже стенами и укреплениями, о чем свидетельствуют остатки таковых от времени даже неолитического периода, и уступали только физическому вытеснению другими этносами. Здесь же, на континенте, вследствие различий, создаваемых горными кряжами и условиями почвы, растительности и фауны, создавались географические районы, не подходящие для различных, в отношении культуры, этносов. Так например, Альпы, Кавказ и Гималаи отделяли от континента изолированные области: Италию, Малую Азию и Индию. Изолированным оказался также Тибет, значительная высота над уровнем моря которого создала специфические условия жизни, совершенно не подходящие для непривыкших к горным странам земледельцам - китайцам и северным скотоводам. Еще более показательную картину являют этносы, изолированные в горных странах, как например, жители Альп, народы Кавказа, наконец, Скалистых гор Северной Америки, где этносы по сравнению с этносами того же корня, но живущими на равнине поражали путешественников создавшимися у них не только психическими, но и физическими различиями, — горные этносы были более тощи, ниже ростом, еще более замкнуты и менее способны к общению, чем их сородичи на равнине.
Южно-Европейские степи (в России) и полоса беспредельных степей Азии, лишенных лесов, но богатых травой, были исключительно благоприятными районами для развития культуры кочевых скотоводов. Германцы и славяне прошли этот фазис и, став сначала господами положения в Европе, принесли свою деятельность за ее пределы. В Азии монголы и тюрки, подвижные, и стремительные и богатые широкими идеями и планами, могущие родится только в широких степях, сумели создать по своей величине и культурному значению второе после Рима объединение, подчинившее себе не только мирных китайцев и разрозненные этносы славян, финнов, но и этносы уединенные в изолированных областях Кавказа, отчасти Малой Азии, Северного района Западной Приуральской Азии и т.д. Их передвижение по этой территории создало культурное общение Запада и Востока и своеобразную форму государства, определенную представителем приморской культуры ученым Линнеем, как «управление мнением». Беспредельные пространства степей и скотоводство совершенно не вынуждали их к созданию таких форм, которые пережила Европа, как например, феодализм, не создали большой простор созерцания и индивидуальной свободы.
Совершенно иную картину представляют этносы, обитающие лесные районы того же пояса. В этих районах образуются изолированные этносы, тесно связанные зависимостью от того, что им дает лес. Эти условия формируют более осторожный и настойчивый характер, создавая две крайности, — бродячих охотников и оседлых землевладельцев, великим трудом осваивающих почву у леса (блестящий анализ происхождения характера русских, созданного условиями территории, дает профессора Ключевского «История России» т.1). В Северной Азии многочисленные этносы с их разнообразными языками и культурами, занимающиеся преимущественно охотой и рыбным промыслом, — остяки, тунгусы, тюркские племена, палеоазиаты и др., — являются контрастом с русским населением тех же районов.
Интересен также пример якутов, прорвавшихся через линию лесов южного степного примонгольского района в северный степной район. Хотя якуты по пути и потеряли рогатый скот (этого взгляда придерживался академик Радлов) и, быть может, даже лошадь, частью перешли на оленеводство, охоту и земледелие, но они, все таки, поспешили восстановить при первой же возможности привычный образ жизни.
Борьба с лесом вообще возможна только для более культурного этноса, обладающего необходимыми орудиями и умением не допускать восстановления леса. Интересный пример в этом отношении дают русские, пришедшие из южных степных губерний в Сибири. Где появляются эти поселенцы, они устраивают прежде всего «степушку», истребляя начисто леса, вырубая на дрова и выжигая даже мачтовый лес. Так же поступают в таежных местах по реке Амур и китайцы. Но там же можно видеть и богатые пашни, покрытые теперь пушистым лесом, под которым только раскопками можно обнаружить эти пашни и установить, что некогда и здесь жили земледельцы, отвоевавшие пашни у леса (это время относится приблизительно к 12-13 веку, а также к 16-17. Археологические разведки были проведены под моим руководством в 1916 году).
Совершенно отличные условия существования и развития этносов дает пояс полярного круга и мест подобных им в других поясах (высокие горные страны), характерными для которых являются чрезвычайно низкая температура зимой, когда минимум падает ниже — 72 градусов (гор. Верхоянск, Якутской области. — полюс холода) и вся жизнь замирает, и летние месяцы с их непрерывными солнцем, заставляющим всю растительность за более короткий срок, чем в южных областях, успеть вырасти настолько, чтобы быть готовыми к новому периоду с холодом (опыт акклиматизации хлебных злаков в этом поясе дают положительные результаты. Благодаря громадному количеству беспрерывно излучаемого тепла и света, период для вызревания хлебов весьма сокращается и, таким образом, со временем не исключена возможность превращения тайги и тундры Сибири в хлебородную страну).
В то же самое время лес и тундра этого пояса значительно беднее питательными растениями и менее разнообразны в отношении акклиматизированной фауны. Эти условия являются еще более трудными, чем условия лесной полосы умеренного пояса, а поэтому черты характера и образа жизни этносов этих районов создаются в менее благоприятных условиях и в этом поясе не встречаются ни одного большого этноса, живущего более или менее сложной государственной жизнью. Их можно рассматривать, как группы, оттеснение от других поясов, но не менее вероятно предположение и о том, что эти этносы отошли вместе с северным оленем по окончании ледникового периода в Сибири и Европе. Подобие многих орудий, произведений искусства и образа жизни этих этносов с культурой обитателей Европы в мадленскую эпоху невольно наталкивают на эту мысль. Но если даже это и так, то с точки зрения истории расселения народов они, все — таки, уступили свое место другим, населяя теперь места, подобные тем, какие они находили ранее в более южных районах. Места, лишенные лесов и покрытия тундрой, как и места гористые (Гренландия) в этом поясе делаются почти необитаемыми.
Также неблагоприятны для развития этносов условия существования в тропическом поясе. Тропические леса с их бурным разрастанием ползучих растений, укрывающих великое множество опасных хищников и ядовитых змей и насекомых, в лучшем случае могут служить защитой для оттесненных, остаточных реликтовых этносов в полярных лесах и тундре.
Борьба с тропическим лесом оказывается даже не по плечу европейцам, несмотря на их технику, и этносы, населяющие тропические леса для снискания себе средств к существованию, хотя и не вынуждены делать столько усилий, как вынуждены, делать это этносы живущие в умеренных поясах, но в то же самое время они лишены стимула быть активными и избирательными и не имеют возможности создать большое по количеству членов общественное образование. Этносы этих поясов не выдерживают столкновение с более культурными, энергичными представителями умеренных поясов.
Немного более благоприятны условия существования этносов на степных пространствах этого пояса. Австралийская, африканская, аравийская, персидская и пр. лишенные леса пространства быстро превращаются в безводные пустыни, совершенно необитаемые для человека и даже служащие препятствием для этнического развития. Несколько лучше в этом отношении условия для развития этносов в Южной Америке, где травяные степи субтропического пояса не столь неблагоприятны, как соседний бассейн сырой и жаркой амазонки и безводные пустыни Старого Света.
Своеобразные и чрезвычайно разнообразны условия создаются в обособленных районах: на материках, — изолированные места горами, лесами и пустынями, — и на островах. В этих обособленных районах, являющихся часто для этноса последним пристанищем при передвижениях, создаются условия искусственного консервирования этносов, приспосабливающихся к ограниченным местным данным. Такими районами являются, например, оконечности выдающихся в море частей Африки, Южной Америки, а также Новая Зеландия, отчасти Испания, Скандинавия и др. Вне зависимости от степени культурности этноса он, попав в условия изоляции, приостанавливает развитие своей культуры. В настоящее время эти обособленные области в большинстве случаев населены остаточными этносами, продолжающими влачить свое существование в ожидании своего истребления другими быстро размножающимися этносами.
Кроме физических условий, с которыми приходится считаться человеку в борьбе за существование, в местах населенных ему приходится сталкиваться с живым населением мест обитания, а именно, — с местной фауной. Если в тропическом поясе основой питания человека является, несомненно, растительная пища, в громадном количестве имеющаяся в диком виде, то в умеренном поясе этот вид питания оказывается недостаточным, а в поясе холодном он может играть только вспомогательную роль, как корректив к питанию мясом животных и рыб.
Первое препятствие, которое встречает человек при своем расселении, это — дикие животные. При занятии места охоты в Сибири человеку приходится, прежде всего, отвоевывать себе место у медведей и волков, а в южной части, — в Уссурийском крае и в Манчжурии, — и от тигров, где тайга небольшими участками, по речкам, покрывающим сетью эту страну, бывает поделена между этими хищниками. Заселению этих районов человеком с их стороны иногда оказывается почти непреодолимое сопротивление. Если и теперь, когда человек обладает огнестрельным оружием, он бывает иногда вынужден оставлять занятые им участки, в виду систематических нападений со стороны тигров и медведей на скот, оленей и лошадей, а иногда и жилища, то можно легко представить, какую опасность являли эти же животные в те времена, когда человек был защищен менее совершенным оружием, — каменными копьями, стрелами и луком. Еще труднее человеку бороться с дикими животными в жарком поясе, где количество крупных хищников, врагов человека, еще больше и к ним еще приходится присоединить ядовитых змей и различных насекомых. В Южной Африке голландские колонизаторы вынуждены были покидать иногда свои фермы из-за систематических нападений на пашни и огороды больших обезьян. Напряженная же борьба, которую ведет иногда землевладелец с различными вредителями часто делает земледелие совершенно невыгодным и вынуждает землевладельца переходить на иные виды снискания средств существования. Таким образом, человеку с большим трудом приходится отвоевывать себе место и среди других видов животных. В период древнекаменного века человеку приходилось защищаться от диких животных в пещерах, где человек и пещерные виды других животных оспаривали друг у друга право на спокойную жизнь в этих прикрытиях. Раскопки пещер дают большое количество документов этой непрестанной борьбы человека и животных. Итак, помимо того, что человек был конкурентом в изловлении съедобных животных, он и сам был питанием для хищников, что далеко не для всех этносов есть их прошлое, но для многих из них и их настоящее.