Возрождение язычества. – Основы гуманизма

Религиозный человек, христианин, иудей, буддист или мусульманин, воспринимал себя, бесконечный Космос и Высшие силы как единое целое. Он не чувствовал одиночества и страха, потому что не оставался один на один с этими силами. Церковь объединяла индивидов в общество, и люди вместе стояли перед Богом. Религиозный страх имелся, но он не переходил границ, не превращался в фобию. Так было до тех пор, пока протестантизм не назвал Церковь лишним посредником. Этим он сразу превратил человека в индивидуалиста, поставив его один на один перед лицом Высшей Силы.

Холодный страх наполнил все существо человека. Ушло ощущение безопасности. Раздавленный величием Бесконечности, человек из богоподобной личности, устраивающей свою судьбу, превращается в винтик, от которого ничего не зависит. Казалось бы, это должно породить апатию, но новое понимание денег дает обратный эффект. Человек, испытывая потребность спрятаться от «лишних» мыслей, с головой погружается в труд ради богатства, что согласуется с протестантской теорией богоизбранности.

Если раньше язычество накладывалось на преклонение перед Природой, то теперь оно совмещается со стремлением покорить Природу. Языческий образ мысли, лишенный своих богов, усиливает прогресс. Христианские ограничения ломаются, возникает потребность обосновать этот слом в теории. Философы эпохи Возрождения в несколько последовательных шагов решают поставленную задачу. Первый шаг: христианство заменяется деизмом – учением об отсутствующем Боге-Творце, создавшем мир и оставившем его на произвол судьбы. Второй шаг: деизм заменяют пантеизмом, отрицающим Бога как личность и сводящим Его к безличностной природе, богу-природе. Третий шаг: пантеизм заменяется атеизмом – отрицанием Бога в принципе. «Сказал безумец в сердце своем: “нет Бога”» (Пс. 13, 1).С этого момента человечество берет курс на последний акт трагедии – переход от атеизма к сатанизму. Золотой телец признается высшей силой, которая предлагает награду за службу в виде того или иного удовольствия. Наступает культ человеческого разума. Декарт пишет, что может признать существующим только то, в существовании чего не сомневается, т.е. область метафизической веры и Откровения отрицается. Мир ограничивается, сужаясь до области, воспринимаемой пятью человеческими чувствами. Все, что наши чувства не могут зафиксировать, объявляется дикостью, пережитком и мракобесием. Просвещенное человечество уподобляется дикарю, отрицающему радиацию только на том основании, что он ее не видит и не слышит. Земная логика начинает выталкивать христианство из жизни народа. Когда высшим ориентиром становится материальная выгода, логика подсказывает, что с точки зрения сиюминутной выгоды, грабеж слабых результативнее их защиты. Рождается знаменитый тезис «человек человеку волк».

Трудовая одержимость, выполняя роль локомотива, окончательно вытесняет общество из религиозной эпохи в светскую (тоже, по сути, религиозную, но в «перевернутом» варианте). Меняется мировоззренческая платформа. Вчера человек жил для Бога. Сегодня стал жить для себя. В центре новой социальной модели теперь расположен не Бог, а человек. Рождается лозунг «всё во имя человека, всё для блага человека». За его внешней привлекательностью прячется другая мысль: «всё во имя плоти человека», которая еще более точно прочитывается как «всё для плотских желаний». Душа в нарождающемся новом обществе не принимается в расчет. Культ разума вытесняет из жизни все иррациональное.

Атеистические ножницы отрезают человека от Бога. Знакомая Вселенная превращается в огромную черную бездну, которую никакой атеизм не в силах ни убрать, ни объять. Став чужой, она давит сильнее, чем прежде. Белый свет сменяется черным космосом. Эти цифры, расстояния, объемы, которых человек не может даже вообразить, разрывают сознание. Без религии космос становится страшным, холодным и непонятным. Человек боится этих мыслей. Женщины не знают, кого любить, мужчины не знают, чему служить. Люди прячут внутреннюю растерянность за рутиной ежедневных действий, личным материальным успехом и сиюминутными удовольствиями. Мысли о вечном ставятся под запрет. Постепенно человек превращается в вещь, существующую в искусственно созданном мире-механизме и выполняющую функцию большой… или очень большой, или очень маленькой, но всегда –шестеренки, для которой вопроса о смысле жизни не существует.

Смена протестантизма атеизмом не изменила главного – человек подсознательно продолжает чувствовать себя ничтожеством, от которого ничего не зависит. Страх перед холодным и немилосердным протестантским Богом, обрекающим на муки невинных людей, сменяется атеистическим страхом перед гигантской Тайной, постигнуть которую, согласно той же логике, невозможно, потому что конечное не может вместить бесконечное. Атеист может считать себя центром вселенной, но это не меняет сути дела. Отныне космос для него –бесконечно гигантский непонятный механизм, на который он никогда не сможет повлиять, потому что конечное не может влиять на бесконечное. Нет ни души, ни духа, только слепая игра стихии, стремящаяся к абсолютному покою – смерти. Атеизм, назвавший человека случайным скоплением молекул, убил последний шанс на гармонию с Космосом. Молчание и бесконечность гигантских пространств подчеркивают ничтожность и бессмысленность человеческого существования. Громкие заявления о покорении природы стихают. Акцент переносится на совершенствование утюгов и телефонов.

Оптимистическая вера атеистов в свои неограниченные возможности разбилась о действительность. Очень скоро выяснилось, что ни человек, ни группа людей не могут противостоять новому божеству по имени Рынок. Если члены нового общества нарушат закон Рынка, они упадут. Миллионы таких же даже не перешагнут их. По закону Рынка упавших просто затопчут. И это страшно, потому что это не по-человечески. Здесь предчувствие ада.

Человек, чтобы не быть раздавленным, вынужден выполнять законы Рынка так же тщательно, как некогда выполнял законы Бога. Величие Рынка стало настолько огромно, что люди лишились уверенности в себе. Все признали, что никто на планете не в состоянии управлять поведением Рынка. Протестантизм, упразднив священство и оставив человека один на один с Богом, сменился атеизмом, поставившим человека лицом к лицу с Рынком. Поменялось божество, но суть осталась той же – абсолютная зависимость от непонятной могущественной силы, перед которой человек вынужден преклоняться. Рынок заставил человека искать в экономике ответы на все вопросы точно так же, как недавно человек искал ответа в Откровении.

Рождающаяся цивилизация, несмотря на преемственность мировоззрения древних, была принципиально новой. Рим и Греция, как бы логичны они ни были, возводили нерациональные, с точки зрения логики, храмы целому пантеону богов, в том числе и алтарь неведомому Богу. Светская цивилизация ничего, кроме храмов Рынку, не возводила. Банки, торговые центры, супермаркеты и биржи изначально были не просто зданиями. Они являлись культовыми сооружениями, храмами, призванными своим величием подавить и ослепить индивида.

 

***

Разрушение христианской морали шло такими темпами, что обществу грозил хаос. И тогда отцы-основатели озадачиваются созданием нового фундамента. Они берут что-то от протестантизма, что-то от язычества, что-то от философии древних, в частности Протагора (человек есть мера всех вещей), смешивают все это с атеизмом и из такой гремучей смеси рождают парадоксальную теорию гуманизма. Провозглашаются различные права и свободы, изначально предназначенные не для всех, а только для «первосортных» за счет эксплуатации «низкосортных», на которых блага гуманизма не распространяются.

«Белая и пушистая» теория гуманизма, со всеми его правами и равенствами, на практике представляет собой обман чистейшей воды. Дело не столько в расистских амбициях, сколько в элементарных расчетах. Уровень жизни, на который претендует западноевропеец, даже теоретически нельзя обеспечить остальному населению планеты. Ресурса не хватит, чтобы всем шести миллиардам дать западный уровень жизни. Население США, составляющее около 5% населения планеты, потребляет 40% земных ресурсов. Если такой уровень потребления обеспечить еще 5%, это составит 80% ресурсов. А если еще 2,5%, то ресурсы окажутся использованными на 100%. Принимая в расчет, что западная экономика призвана обеспечить высокий уровень потребления, не надо забывать, что и существовать она может только при неуклонном росте потребления, иначе умрет. С учетом этого обстоятельства картина становится вовсе безрадостная. Но даже если цифра в 12,5% не будет расти, что делать оставшимся 87,5%? Жить на марсианские ресурсы?

Если вы хотите жить как на Западе, надо и эксплуатировать западными темпами. Сознательно эксплуатировать. Себе подобных эксплуатировать. Вот вам и весь гуманизм. Это лукавое учение, родившееся из протестантизма, сохранило родовые признаки. Оно изначально предполагает разделение людей на избранных и отверженных, потому что сделать всех избранными невозможно.

Если рассуждать здраво, у человечества только два пути: или жить единой семьей по средствам, или пять миллиардов будет обеспечивать гуманизм шестому, «золотому миллиарду». Но так как столько «обслуги» в век технического прогресса не требуется, получается, эти пять миллиардов просто лишние люди. Они мешают жить «нормальным, цивилизованным» людям, под которыми Запад понимает себя. Как эту проблему гуманная цивилизация планирует решать, мы покажем в Третьей книге. Пока же подчеркнем, что на сегодня развернута активная кампания по окончательному решению проблемы «лишних людей». Имеются научные технологии «гуманного» уничтожения людей. Достигается это как блокировкой жизненно важных узлов, в частности, морали, так и разблокированием разрушительных механизмов. Сегодня в общество внедряются модели поведения, активизирующие механизмы его самоуничтожения. Потребительская культура только внешне кажется беззаботной и веселой. За блестящим фасадом идут страшные процессы. Большинство просто не видит, как сжимается гигантская пружина. Всему есть предел, скоро процесс пойдет в обратную сторону. Пружина разожмется. В первую очередь достанется тем, кто сегодня уверен, что все, о чем здесь пишется, не его ума дело.

Сейчас многие очевидные факты «замыливаются», но гуманисты как не имели, так и не имеют иллюзий по поводу равенства. Раньше они в один и тот же год со спокойной совестью принимали билль о правах человека и правила торговли рабами. Потому что рабы гражданами не являлись. Теперь они принимают всякие «гуманные» программы по сокращению населения, давая им благозвучные названия типа «Институт планирования семьи», «Защита материнства и детства». Только от одних названий хочется пожертвовать этим господам денег. Но когда разбираешься, чем они занимаются, волосы дыбом встают.

В скобках заметим, что в своем логическом развитии теория гуманизма привела к фашизму. Европейское сообщество осудило Гитлера не за то, что он делал, а за то, что он говорил. «Первосортные» англичане и французы веками эксплуатировали «низкосортных» индусов и негров, но называли это просветительской миссией и освобождением угнетенных. Гитлер хотел заняться тем же самым, и если бы он обставил свое желание красивыми словами, его причислили бы к великим завоевателям и просветителям. Но он обозначил свои намерения открытым текстом, и «просвещенные» его осудили.

 

* * *

В октябре 1943 года Гиммлер заявил в Позене группе высокопоставленных эсэсовцев: «Наш моральный долг перед народом – уничтожать людей, которые жаждали уничтожить нас. Большинство из вас знают, что означает видеть груду из ста трупов, или пятисот, или тысячи. Пройти через все это и все-таки – за несколькими исключениями – остаться порядочными людьми – вот что закалило нас. Это славная страница нашей истории, которая никогда не была и не будет написана другими. Глядя на трупы евреев, начинаешь осознавать величие нашей благородной работы». Эти программные слова свидетельствуют о феномене Запада, породившем в середине XX века в центре цивилизованной Европы огромное количество зверей в обличии людей. За мгновенный по меркам истории срок мирные бюргеры стали лютыми волками. На ровном месте подобные вещи не случаются, у каждой такой истории есть свои предпосылки. Предпосылкой фашизма стали четыре века «просвещения», когда африканцы, индейцы, индийцы и прочие люди, отличные от европейцев, были причислены ко второму сорту. Сотни миллионов «второсортных» были замучены на каторжных работах, куя благополучие Запада. Единственная их вина в том, что они были иные, были слабее.

На костях слабых рождается теория гражданского общества и конкуренции. Суть ее в том, что экономически успешная часть общества сплачивается в отдельный класс граждан, в гражданское общество, цель которого защищаться от ограбленных. Государственная машина начинает видеть свою функцию в подавлении слабых. Разделение происходит по экономическому признаку. Если христианская теория естественным состоянием общества объявляет любовь, то новая теория объявляет естественным состоянием войну всех против всех (конкуренция). Члены одного общества должны воевать друг с другом точно так же, как раньше общество воевало со своими врагами. Сильный должен строить свое благо на беде слабого. Или ешь ты, или едят тебя. Разница лишь в том, что новая форма людоедства должна быть цивилизованной, в рамках закона, определенного государством. Убивать можно, но по закону. Убей конкурента, разори его, раздави, но по закону, и гражданское общество тебя возвысит. Гражданское правительство понимало главной задачей закона охрану конкуренции. По определению основателя политэкономии Адама Смита, такое государство неизбежно становится защитой богатых против бедных.

С тех пор положение усугубилось еще больше. Если раньше благословлялось стяжательство только за счет «низкосортных», теперь благословляется любое стяжательство. Чтобы удержаться в касте избранных, уже недостаточно быть просто своим, «первосортным». Расслабишься, и тебя съедят твои же «первосортные» друзья. Чтобы этого не произошло, требуется никому не верить, не иметь никаких принципов и всю жизнь служить одному богу – деньгам. Именно служить, потому что в определенный момент деньги перестают влиять на благосостояние. Уровень жизни очень богатых людей не зависит от того, продолжают они работать или нет. Но они работают, потому что если остановятся, то не просто выпадут из элиты, а будут уничтожены. Своими же.

Львиная доля людского общения начинает строиться вокруг прибыли. Если от общения с вами нет прибыли, оно воспринимается как бессмысленное. Нравственно только то, что прибыльно. Умно только то, что прибыльно. Если ты умный, приведи доказательство, покажи деньги. Эти «истины» вдалбливаются в кровь и плоть нового общества. Ничего личного, ничего святого, только бизнес – лозунг финансовой элиты.

Кстати, финансовая элита именно служит деньгам. Отдавая им все свое время и силы, она ничего не получает взамен. Реального увеличения благ не происходит, меняются только виртуальные цифры. Учитывая, что финансовый успех обратно пропорционален наличию морали, элита гражданского общества формируется из самых внеморальных людей (это термин финансиста-миллиардера Сороса, предложившего вывести бизнес за скобки морали, т.е. узаконить его аморальность). Аналогичные высказывания есть и у других миллиардеров. Трамп во всеуслышание заявляет, что христианские принципы несовместимы с бизнесом. И богатеет. «Они считают жизнь нашу забавою и житие прибыльною торговлею, ибо говорят, что дόлжно же откуда-либо извлекать прибыль, хотя бы и из зла» (Прем. 15, 12).

Для оправдания социального расслоения рождается теория социал-дарвинизма. Теперь общество объявляется не единой семьей, где сильные заботятся о слабых, а джунглями, где выживает сильнейший, и «горе побежденным». Раньше этот принцип имел место только в отношениях между государствами (конкуренция, завоевание). Он никогда не переносился на отношения между личностями внутри государства. Впервые такие отношения начинают культивироваться в новом типе общества, называющего себя, словно в насмешку над здравым смыслом, гуманным. Человек объявляется животным, находящимся на более высокой стадии развития относительно других животных. Высокоразвитые животные подразделяются по тому же принципу, что и обычные, — по породе. Если раньше аристократизм понимался как свойство духа, то теперь его начинают определять биологией. Верхушка, образно говоря, отрезается от народа, и начинается процесс гниения. И снова как по писаному в Библии: «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мф. 12, 25).

 

* * *

Во всем мире работает гигантская мозгопромывочная машина, оглупляющая людей до предела. Пропаганда активно убеждает широкие массы, что все происходящее есть естественный ход и порядок вещей, который надо терпеть, потому что он естественный. Масса, понимая жизнь как единственную возможность получить удовольствие, хочет получить его быстрее. Рождается массовая преступность. Никакие полицейские меры не в силах остановить ее рост, потому что исчезает главный полицейский – религия, будившая совесть в каждом человеке.

Западное общество, попав под власть закона, выведенного не из Откровения, а из той самой логики, посредством которой можно доказать, что черное это белое, гниет, как мясо в тепле. Запах на всю планету.

Если у древних над законом стояла сила (диктатор, тиран, император, сенат), которая осуществляла над обществом человеческую власть, то с началом описанных процессов верховная власть теряет свою человеческую составляющую. Разрубленная теорией Монтескьё на три части, исполнительную, законодательную и судебную, власть переходит из рук человека в руки закона. Миром правит новый правитель, Закон. Звонкая фраза «власть закона» на практике означает власть юристов. В конечном итоге власть узурпирует капитал, потому что он платит юристам. Последствия власти капитала ужасны. На сегодня нет ни одного крупного мыслителя Запада, не понимающего проблемы. Как бы там ни было, но многим западным людям надо отдать должное. В конце концов критика Запада родилась не в Китае и не в Африке, а на Западе. Даже такой поклонник либеральной демократии, как Э. Хантингтон, западный философ и геополитик, в «Столкновении цивилизаций» прямо пишет, что Запад – единственная из цивилизаций, которая оказала разрушающий эффект на все остальные цивилизации.

 

 

Часть четвертая

ОБЩЕСТВО ДЕНЕГ

Лекция 12.