Глава I. Крымская война. Ход военных действий

Введение.

История Отечества неисчерпаема, захватывающе интересна, полна тайн, не раскрытых еще загадок, ненаписанных страниц, «белых пятен». Ее познание, изучение – процесс бесконечный.

Одним из событий XIX в. является Крымская война, или как ее часто называют Восточная война царской России против Англии, Франции и Сардинского королевства – одна из популярных тем не только российской, но и зарубежной историографии.

Актуальность данной темы состоит в том, что и в наши дни Ближний Восток является узлом международных противоречий. Для решения своих задач, далеких от интересов народов, они нередко прибегают к старым методам вмешательства во внутренние дела многих государств, навязывают им займы под видом «помощи», разжигают национальную рознь.

Целью моей работы является освещение наиболее главных событий на протяжении этого периода, показать какой место занимало российское государство на международной арене, главным образом по отношению к западным державам. ВТО же время мы определяем следующие задачи, которые попытаемся раскрыть в содержании курсовой работы:

- показать обострение Восточного вопроса в начале 50-х гг. XIX в.;

- осветить события Крымской войны;

- показать ход военных действий;

- рассмотреть Парижский мирный договор.

- осветить влияние Крымской войны на международное и внутреннее

положение России.

Глава I. Крымская война. Ход военных действий.

8 июня 1853 г. был подписан царский манифест о введении войск на территорию Дунайских княжеств. 20 июля авангард­ные части генерала Анрепа вошли в Бухарест. В Молдове и Валахии турецких войск не было. Ответных военных действий Порта не начала, решив по совету Англии продемонстрировать неправомерность акций России. С середины июня 1853 г. английская и французская эскадры уже находились на якорной стоянке у входа в Дарданеллы. Западные державы за­канчивали последние приготовления к войне. Вплоть до октяб­ря 1853 г. на Дунайском театре происходило сосредоточение русских войск на левом берегу реки, турецких — преимущест­венно на правом. Турки располагали 130-тысячной армией, ко­торая концентрировалась в крупных крепостях и вблизи веро­ятных но прошлым войнам мест форсирования Дуная. 87-тысячная русская армия под командованием М. Д. Гор­чакова была рассредоточена по территории княжеств. Слабо подготовленная к боевым действиям и плохо управляемая, она как бы соответствовала общему духу «временной меры», демонстрации бессилия царизма перед складывавшимся блоком западных держав и Турции[1].

Завершая дипломатическую подготовку войны, в начале ав­густа 1853 г. дипломаты Англии, Франции, Австрии и Пруссии по инициативе австрийского министра иностранных дел К. Буоля подготовили совместный демарш, известный как Венская нота. Обращенная формально к Турции, но адресованная и России, эта нота должна была подтвердить положение Кючук-Кайнарджийского и Адрианопольского договоров о защите-Россией православных подданных Турции, а также гарантировать распространение на православных подданных всех новых постановлений Порты о положении христиан в Османской им­перии; Россия и Франция должны были наблюдать за точным исполнением Портой этих условий. Инициатива Буоля отражала стремление Австрии, совпадавшее с наме­рениями других держав, не допускать урегулирования разногла­сий между Россией и Турцией вне контроля западных держав. Поэтому и К. Буоль, и министр иностранных дел Франции Э. Друэн де Люис неоднократно высказывались за многосто­роннее решение вопросов, связанных с русско-турецкими отно­шениями.

Николай I немедленно принял ноту, так как это казалось ему выходом из конфликта. Он в частной беседе с француз­ским послом Б. Кастельбажаком выразил мысль о возмож­ности выработки общего с Наполеоном III варианта о будущем Турции, быстро шедшей, по его мнению, «к падению в сторону анархии и революционных принципов»[2]. В последней декаде июня 1853 г. Порта получила подтвержде­ние английского и французского послов о возможном вводе эскадр в Дарданеллы в случае появления русского флота вбли­зи Босфора. Одновременно была подготовлена и в июле направ­лена в Петербург и в столицы других держав нота, в которой Порта брала на себя конкретные обязательства соблюдать пра­ва православных подданных, но обращалась к западным дер­жавам с призывом гарантировать эти обязательства перед российским правительством.

2 ноября 1853 г. был обнародован манифест Николая I о войне с Турцией. В течение месяца после ультиматума Омер-паши М. Д. Горчакову в Петербурге выжидали. Это «выжида­ние» позволило Николаю I уяснить наконец перспективу столк­новения с англо-французскими силами в Черном море (во что он долго не хотел верить), а также необходимость решительных действий против Турции, а не «оборонительной демонстрации»[3]. Одновременно поступили сообщения, что Англия и Франция предоставляют Порте большой заем. В ноябре 1853 г. стало известно, что англо-французская эскад­ра направилась в Мраморное море. Переброска турецких войск и военного снаряжения на побережье Грузии, вблизи района действий Шамиля, и неопределенность дальнейших действий союзных эскадр, стоявших на якоре в Мраморном море, заста­вили Петербург предпринять решительную морскую операцию у берегов Турции. В Синопском сражении 30 ноября 1853 г. была уничтожена турецкая эскадра из 16 боевых и транспорт­ных кораблей, следовавших из Константинополя в Батум с воинскими грузами. Это сражение показало державам реальную силу русского флота, особенно ввиду ма­лоподвижности Дунайской армии и недостаточной боеготов­ности Отдельного Кавказского корпуса. Вместе с тем усилилась угроза столкновения со странами Запада.

Получить поддержку Австрии и Пруссии было поручено А. Ф. Орлову, направленному в середине января 1854 г. в Австрию с чрезвычайной миссией. Он должен был добиться официального провозглашения Веной и Берлином вооруженно­го нейтралитета в случае войны России с Англией и Францией. Царское правительство брало на себя обязательство выступить в случае необходимости на их стороне и согласовывать с ними все решения по турецкому вопросу. Как писал Чихачев П. А.: «Если Россия ничего не выиграет, захватив трофеи в Турции, то какая другая держава от этого поживится?» Однако в Вене были убеждены, что после введения союзных эскадр в Черное море судьба Османской империи решится без участия России и при будущем разделе Австрия самостоятельно сможет обеспечить свои интересы на Балканах. Буоль ссылался на воз­можные военные акции Франции против Австрии в Северной Италии. Император Франц Иосиф I потребовал четких гаран­тий сохранения в Османской империи в целом и на Балканах в частности системы отношений между властями и подданными различных вероисповеданий. В ответ А. Ф. Ор­лов огласил требования России (относившиеся, собственно, к Турции), чтобы они стали известны державам: возобновление прежних русско-турецких договоров и признание Портой исклю­чительного покровительства царя над православными христиа­нами; удаление из Турции политических эмигрантов, ведущих антирусскую деятельность; рассмотрение вопросов, связанных с русско-турецкими отношениями, без иностранного посредничест­ва. Обсуждение этих предложений, в конечном итоге отвергну­тых, еще раз свидетельствовало об изолированности царизма, о стремлении и Пруссии, и особенно Австрии воспользоваться ослаблением позиции России и активизировать собственную политику как в Европе, так и на Ближнем Востоке, тем более что события разворачивались непосредственно у австрийских границ.

С середины января 1854 г. ширилось антитурецкое восстание в Эпире и Фессалии. События в любой момент могли перекинуться в Сербию. Греция поддерживала повстанцев в Эпире и могла начать военные действия против Порты. В европейских столицах еще были живы воспоминания о 1828—1829 гг., когда греческая революция получила мощную поддержку России. В этих условиях западные державы стремились к активной борьбе с Россией. Что касается Турции, то они хотели заставить Порту следовать курсу полного подчинения, который ей ука­зал Запад в 1841 г. Все это на дипломатическом языке назы­валось «сохранением европейского равновесия» от попыток его нарушения Россией.

Николай I отказался капитулировать на условиях Наполео­на Ш. Столь же определенно высказался царь и в отношении совместного англо-французского ультиматума от 27 февраля 1854 г. об очищении княжеств.

В этих условиях, западные державы заключили с Портой. 12 марта 1854 г. англо-франко-турецкий военный договор, который был первым в истории Османской империи многосто­ронним наступательным соглашением с иностранными держа­вами.27—28 марта последовало объявление Англией и Фран­цией войны России. Не считая достаточным тройственный договор, 10 апреля Англия и Франция заключили между собой дополнительное военное соглашение. 11 апреля 1854 г. был под­писан Венский протокол, по которому Англия, Франция, Авст­рия и Пруссия обязывались не заключать сепаратных согла­шений с Россией, обеспечить вывод русских войск из Дунай­ских княжеств, соблюдать суверенитет и территориальную целостность Турции и обеспечить осуществление дальнейших реформ в положении христианского населения.

Блок капиталистических держав и феодальной Османской империи сложился на базе совместной борьбы против России как в Европе, так и на Ближнем Востоке. Одновременно внут­ренние преобразования в Турции ставились под контроль и в зависимость от западных держав, в том числе и не участво­вавших формально в войне. Таким образом, союзные отношения между Турцией и западными державами носили неравноправ­ный характер. Договор привел к дальнейшему усилению зави­симости Порты от политики Англии и Франции.

Союзники начали военные действия 15 апреля 1854 г.. с ок­купации Пирея, чтобы пресечь развитие освободительного дви­жения греческих повстанцев. Одновременно главные силы они направили на Дунайский театр. К лету англо-французский экспедиционный корпус начал сосредоточиваться в районе Варны. В первых числах июля здесь было около 50 тыс. французских и около 20 тыс. английских солдат и офицеров. Тем временем русская армия на Дунае при поддержке 2,5-тысячного отряда национальных формирований из болгар, сербов и жи­телей Дунайских княжеств вела изнурительные бои с противни­ком. Этот отряд, по отзывам современников, извлек уроки из прошлых войн и довольно успешно действовал на своей территории. Более же всего русские солдаты страдали от беспорядков, некомпетентности в армейском командовании, крайне неудовле­творительного медицинского обслуживания.

Весной 1854 г. союзники добились от Австрии полной опре­деленности позиции. Австрийский император Франц Иосиф I и прусский король Фридрих Вильгельм IV подписали 20 апреля 1854 г. договор, который обеспечивал Австрии безопасность со стороны Германского союза в Италии и на Дунае. Одновре­менно был подготовлен австро-турецкий договор (подписан 14 июля 1854 г.) о занятии австрийскими войсками Дунайских княжеств. В Турции это соглашение рассматривалось как неко­торый противовес англо-французскому воздействию на Порту. В России неопределенность действий последних месяцев смени­лась убежденностью в необходимости отступать из княжеств. Это решение было принято прежде всего из-за опасения столк­нуться не только с турецкой, но и с англо-французскими и австрийской армиями и ввиду серьезного сопротивления, встре­ченного русской армией со стороны турок на правобережье Дуная[4]. Поэтому независимо от австрийского ультиматума от 3 июля 1854 г. с требованием очистить Дунай­ские княжества с конца июня начался отход русской армии на левый берег Дуная и далее из княжеств. Излишняя ретивость турок на Дунае (так казалось французскому послу в Константинополе генералу Барагэ д'Илье) заставила союзников пред­принять более активные действия. Порта надеялась занять Дунайские княжества раньше, чем туда вой­дут австрийские войска, и потому была склонна вести насту­пательные операции. Австрия введением своих войск в Дунай­ские княжества получила возможность оказывать давление на Россию, сохраняя при этом значение центра дипломатических переговоров.

Однако Франция также стремилась оказаться в княжествах раньше Австрии, пытаясь при этом потеснить Англию в борьбе за влияние на Порту. Французских войск в Европейской Тур­ции было вдвое больше, чем английских. Лондон несколько не­определенно высказывался относительно конечных целей вой­ны, и Франция взяла на себя инициативу, как в военном, так и в дипломатическом отношении. В конце июня — начале июля 1854 г. министр иностранных дел Франции Друэн де Люис под­готовил и совместно с Буолем представил Англии и Пруссии план «Четырех пунктов», в соответствии с которыми Россию следовало лишить не только права защиты православного хри­стианства, но и покровительства Сербии и Дунайским княже­ствам. Предусматривалось коллективное вме­шательство великих держав в отношении, как христианских подданных Порты, так и княжеств.

Режим проливов, определенный в 1841 г., равно как и судо­ходство в устье Дуная, подлежал пересмотру в сторону того, что западные державы называли «равновесием сил в Европе», а на деле означало вытеснение России с Балкан и ограничение ее влияния в Черном море. Эти «Четыре пункта», предложен­ные России в качестве возможной основы ее мира с Турцией, но не с союзными державами, были развитием упоминавшего­ся Венского протокола держав от 11 апреля 1854 г. Их приня­тие лишило бы Россию всякой самостоятельности в Восточном вопросе и установило бы коллективный протекторат западных держав над Османской империей;. Примечательно, что союзни­ки, прежде чем направить России эти предложения, не сочли нужным даже согласовать их с Портой.

Турция, согласившись с условиями своего первого из серии кабальных займов 50-х годов, была связана военными согла­шениями с заимодавцами, и мнение Порты уже никого не ин­тересовало. Действительно, Крымская война создала благо­приятные условия для увеличения ввоза иностранных товаров, прежде всего английских, и роста экспорта капитала в Турции. В годы Крымской войны начались передача на откуп иност­ранцам некоторых таможен и реализация концессий на пути сообщения. В 1854—1856 гг. был разработан договор с фран­цузским предпринимателем Ф. Лессепсом о строительстве Суэц­кого канала. Торговые соглашения, навязанные Порте в конце 30-х — начале 50-х годов, укрепили режим капи­туляций в Турции. Попытки турецкого правительства накануне Крымской вой­ны создать национальную банковскую систему встретили согла­сованное противодействие Англии и Франции. Окончилась без­результатно попытка Порты (1850—1852 гг.) получить займы без кабальных обязательств[5].

Переговоры о займах приобрели, новое развитие после начала военных действий на Дунае. В августе 1854 г. английские банкирские дома Дент, Палмер, Маккилори и К0 и их агенты в Париже с санкции британского правительства предоставили Порте 6-процентный заем на 3 млн. ф. ст. В июне 1855 г., в разгар осады Севастополя и боев на Кавказе, Порта вынужде­на была просить новые займы. К этому времени непомерные для турецкого бюджета военные издержки, и растущие внутрен­ние расходы, привели к образованию в бюджете дефицита в 5,8 млн. ф. ст. Лондонские банки (Н. М. Ротшильд и сыновья преимущественно) предоставили Порте 4-процентный заем на 5 млн. ф. ст. В обеспечение первого займа Порту обязали вы­делить доходы Египта, второго — добавились поступления таможен Сирии и Смирны. Контролировать расход займов и поступление платежей были назначены представители английского и французского правительств. Советник австрийского прави­тельства при Порте продолжал наблюдать за разработкой новых законов в защиту иностранной собственности. Новый этап реформ был объявлен за месяц до заключения Парижского мирного договора. По требованию союзников необходимость ре форм была включена в документы договора (ст. IX). Для покрытия бюджетного дефицита, возросшего к 1856 г. до 8,5 млн. ф. ст., и в целях выкупа бумажных денег, курс кото­рых упал за годы войны до 30% нарицательной стоимости, турецкое правительство, не погасив прежних долгов, вынуждено было просить новые займы под высокий платежный процент и. снижавшуюся цену реализации.

После ухода русских войск из Дунайских княжеств ускользала почва, на которой можно было бы заставить Рос­сию принять ограничительные условия «Четырех пунктов»). Нужно было также «сломить нейтралитет Швеции, ускорить выступление Австрии на стороне союзников» путем активизации военных действий на территории России[6]. Встретив ожесточенное сопротивление в районе Архангельска и Петропавловска-Камчатского, с трудом преодолевая растущие разногласия, союзное командование, не дожидаясь ответа царского правительства на «Четыре пункта», в августе 1854 г.. предприняло экспедицию в Крым, где была главная база русского черноморского флота — Севастополь[7]. Уничтожив эту ба­зу, можно было ослабить влияние России на Ближнем Востоке и на Балканах. Турецкое командование с понятной благо желательностью поддержало уход англо-французских войск из Европейской Турции в Крым, но считало необходимым больше внимания уделить Кавказскому фронту, что было встречено с пониманием в Лондоне, заботившемся о подступах к Индии, но отвергалось Парижем, не желавшим лишних издержек в интересах британской короны.

Утром 13 сентября 1854 г. более 300 транспортных судов под прикрытием многочисленных боевых кораблей начали вы­садку англо-франко-турецкого десанта под Евпаторией. В его состав входил 28-тысячный французский корпус, где были хо­рошо обученные, в том числе имевшие опыт колониальной вой­ны в Алжире, части, оснащенные современными орудиями и на­резными ружьями. В составе 26-тысячной английской армии также были боеспособные части с прекрасным материальным обеспечением. 17-тысячный турецкий корпус регулярных войск был вооружен английским стрелковым оружием, имел опыт бо­ев на Дунае.

20 сентября 1854 г. при Альме произошло первое сражение войск союзников с русской армией, бездарно управляемой, во­оруженной значительно хуже противника и почти вдвое уступавшей ему по численности, Исключительное мужество рус­ских солдат, «неспособных к панике», по оценке английского генерала Каткара, тяжелые потери, которые они нанесли союз­ным войскам, предположение об отходе русской армии к Сева­стополю и, наконец, данные о возведенных там укреплениях и заграждении фарватера заставили французского маршала Сент-Арно и английского генерала Ф.-Д. Раглана, командовав­ших союзными войсками, отказаться от немедленного движения на Севастополь. Действительно, в Севастополе шла напряжен­ная работа гражданского населения, гарнизона и моряков, затопивших часть кораблей у входа на рейд, по созданию си­стемы укреплений, которые превратили город в крепость с глубоко эшелонированной обороной. Широко известны имена ру­ководителей героической обороны Севастополя — В. А. Корнилова, А. С. Нахимова, В. И. Истомина. Их подвиг бессмертен.

Летом 1855 г. бои под Севастополем перешли в решитель­ную стадию. В Крым были доставлены подкрепления из Фран­ции, Англии, Турции, части из Сардинии, примкнувшей к союз­никам. Общая численность войск вторжения превышала 170 тыс. человек. Им противостояло около 46 тыс. русских войск в Севастополе и 64 тыс. в различных пунктах Крыма. Особенно заметным было превосходство осаждав­ших в транспорте и тяжелой артиллерии. Союзники во время последних бомбардировок Севастополя, 5 и 8 сентября 1855 г., выпускали в день свыше 80 тыс. ядер и бомб из 807 орудий. Царское командование, ссылаясь на «истощение запасов поро­ха» в южных областях страны, приказывало снижать темп ог­ня, и севастопольцы отвечали из 540 орудий одним выстрелом на десять вражеских[8].

8 сентября 1855 г. союзники после многочасовой артиллерий­ской подготовки использовали фактор внезапности и, создав многократный перевес в живой силе, вытеснили русских с Ма­лахова кургана. На других направлениях (Городская сторона) атаки были отбиты. Неся огромные потери (до половины 40-тысячного штурмового отряда), противник не смог продолжать наступление. Защитники Севастополя потеряли в послед­нем бою более 12 тыс. человек, но сохранили высокий боевой дух и, уничтожив все, что могло служить неприятелю, отошли на Северную сторону в готовности продолжать борьбу! Осенью 1855 г. окончились безрезультатно попытки союзни­ков закрепиться в Приазовье и Новороссийске, захватить Ни­колаев. Операции англо-французских эскадр на Балтике и на Дальнем Востоке в 1855 г. в основном свелись к бомбардировке укреплений и грабительским десантам против прибрежных по­селений.

Турецкое командование, как известно, начало военные дейст­вия против России одновременно на Дунае и на Кавказе. 28 ок­тября 1853 г. турецкие войска внезапным ударом овладели фортом св. Николая и были нацелены далее в направлении гурийской границы. Однако сопротивление местного населения, вопреки ожиданиям Порты не поддержавшего «освободителей»-турок, и бои с малочисленными, но упорно сражавшимися частями Отдельного Кавказского корпуса задержали турецкое наступле­ние. Разгром турецкого флота при Синопе приостановил наступательные действия Батумского корпуса[9]. Но 40-тысячная турецкая армия двинулась из Карса на Александрополь и Ахалцихе. Неподготовленность царского командования к войне вообще и на Кавказе в частности дорого обходилась раз общенным частям Отдельного Кавказского корпуса и местному ополчению, многократно уступавшим туркам в численности.

Стремясь прорвать русскую оборону в нескольких местах,, турецкое командование предприняло наступление на Тифлис­ском направлении через Ахалкалаки и ущелье Боржоми, одна­ко к исходу ноября 1853 г. турки были остановлены в сраже­ниях при Ацхури и Ахалкалаки. 1 декабря совместные силы русских войск и местных кавказских ополченцев нанесли тяже­лое поражение Анатолийской армии при Башкадыкларе[10]. В начале декабря 1853 г. турецкое наступление на Кавказском фронте было приостановлено.

В ходе кампании 1854—1855 гг. части Отдельного Кавказского корпуса развивали успешные действия на Карсском направлении. Воспользовавшись внутренним кризисом имамата Шамиля и ослаблением давления горцев на кордонные линии, царское командование перебросило под Карс пехотные и артиллерийские части, обученные горной войне, привлекло новые национальные формирования. Следует заметить, что турецкой армии противостояло боевое содружество русских войск и опол­чений из местного населения, которое защищало родные зем­ли. Необоснованными оказались расчеты Порты на массовые выступления горцев в тылах Отдельного Кавказского корпуса. Кроме немногих феодалов и их окружения, народы Кавказа активно не поддержали турецких «освободителей»?! В связи с переносом боевых действий на турецкую террито­рию Порта приняла план главного английского советника при Анатолийской армии полковника Ф. Вильямса — сосредоточить силы преимущественно в Карсе, а также в Эрзуруме, Батуме и двух-трех крепостях, прикрывавших важнейшую артерию английской торговли на Ближнем Востоке — Трабзон — Тебриз, Лондон и Константинополь крайне беспокоило восстание курд­ского вождя Езданшира, к которому могло присоединиться ас сирийское, армянское, греческое, арабское население Восточной и Юго-Восточной Анатолии. Представлялась реальной перспек­тива взаимодействия повстанцев и частей Отдельного Кавказ­ского корпуса. Однако царское командование не захотело ока­зать действенную военно-политическую помощь выступавшему против Порты местному населению. Восстание курдов к августу 1854 г. было подавлено. Крупные просчеты имелись у царского командования и при осаде Карса (август — сентябрь 1855 г.). Разногласия в лагере союзников относительно сроков и направления, по которому должен был наступать Омер-паша от побережья в помощь Карсу, и отсутствие поддержки со стороны населения Западной Грузии экспедиционным силам союзников позволили Отдельному Кавказскому корпусу успешно завер­шить осаду Карса (ноябрь 1855 г.). Оценивая сложившуюся, ситуацию, К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что падение Карса — «немаловажный результат» в сравнении с занятием союзника­ми Южной стороны Севастополя, Керчи, Кинбурна, Евпатории и нескольких фортов на Кавказском побережье. Это был поворотный пункт в войне. Стало «ясно, что Се­вастополь не истощил силы России в такой мере, как силы союзников...». В Турции усилилась угроза подъема национально-освободительных сил. Англия и Франция должны были поскорее заключить договорный акт, с помощью которо­го следовало остановить продвижение русских в Азии и закре­пить подчиненное состояние Турции. Франция, на плечи которой легла основная тяжесть ведения войны, первой пришла к мыс­ли о необходимости скорейшего заключения мирного договора.