Параграф 2.2. Особенности рецепции римского права на Западе
Рассматривая проблемы рецепции римского права в мире, исследователи, прежде всего, акцентируются на рецепции римского права в Германии в Средние века. В литературе отмечается, что все средневековье «видело» в германском императоре преемника римских императоров, властителя западного христианского мира. Императоры и владетельные князья в обоснование своего суверенитета утверждали, что в римской империи продолжает существовать и римское мировое право; римское право пропагандировали итальянские школы права, в него верили образованные люди всей Европы, и кодекс Юстиниана, так же как и законы германских императоров, оберегали как имперское право.[216] При этом многими германскими учеными XIXв. восхвалялась особая его «пленительность» для Германии. Отмечалось, что «гениальное понимание формы, которое отличает древнее искусство, придало также и древней юридической науке ту симметрию, ту прозрачность, ту яркую силу ее понятий, которые пленили умы в Германии тот час, как только римское право появилось на горизонте времени»[217].
История рецепции римского права показывает, что теоретически кодификацию Юстиниана в целом рассматривали как свод, имеющий обязательную силу для Германской империи[218], причем из нее были реципированы были только те части, которые подверглись глоссированию (glossa ordinaria Аккурсия). Это обстоятельство подтверждается правилом XVII столетия: «Чего не знает глосса, то не признает суд». В литературе отмечается также, что реципировалось отнюдь не все греко-римское право. Германским правом было воспринято с существенными изменениями обязательственное право. Так, были устранены римские формальные договоры. Творческая сила идей германского права не простиралась, однако, так далеко, чтобы поставить на место римских вербальных договоров, которые не могли быть реципированы, так как не имели никакой почвы в немецком правовом быту, письменные договоры.[219]
Германский пандектист Барон считает, что рецепция римского права, осуществленная в Германии с половины XV до половины XVI веков, была связана со следующими причинами:
А) Германия в период преемников Карла Великого рассматривалась как продолжение Римской империи;
Б) стремление германских императоров со времен Оттона III прибавить к своему императорскому достоинству права римских императоров (владычество над всем земным шаром);
В) происходило бурное развитие римского права с XII века в университетах Европы;
Г) несовершенство германских источников права;
Д) значение римского права в церковных делах, которые в своих кодексах признавали его действительность и пользовались им в судах;
Е) неспособность германских имперских и местных властей осуществить надлежащим образом правосудие при прежних формах судоустройства. Римское право на территории Германии применялось исключительно как субсидиарное право, т.е. его реализация обуславливалась отсутствием аналогичных положений местного законодательства. [220]
Думается, что проблемы рецепции были, прежде всего, идеологические, сопровождавшиеся кризисом отечественной правовой системы. Способствовало рецепции римского права в Германии не только легендарный авторитет Римской империи, но латынь - язык жрецов религии и юриспруденции, так как «тайна чужой речи скорее содействовала безоговорочности авторитета библейских и светских источников, чем мешала их силе. Духом веры проникнуты в ту пору не одни искания норм, но и формы процесса»[221].
Впоследствии, когда ситуация нормализовалась, с конца XVв. возник ряд законодательных сборников, которые представляли собой компромисс между римским и местным правом. Типичными примерами могут служить сборник г. Нюренберга (1497г.), который соединил местное и римско-католическое судопроизвоство в одно целое. Сборник г. Вормса (1498г.) рецепировал почти все римское право, процессуальное, гражданское и уголовное. Вюртембергское уложение 1555г. также основано на римских началах, но местные порядки отразились в постановлениях по семейным и наследственным отношениям и об отчуждении недвижимости. Саксонское уложение 1572г., заменившее известное Саксонское Зерцало, важнейшие свои постановления черпало из римской доктрины.[222]
Первоначально даже суды не в состоянии были применять римское право. Практическому применению римского права в судах в период с XII-XIVвв., препятствовало назначение на судебные должности необразованных лиц[223], не знакомых не только с основами римского права, но и с латынью. Проблемы образования подчеркивает факт, что еще в пятнадцатом веке в Европе как редкостное чудо демонстрировали монаха, который умел читать про себя, ничего не произнося вслух и даже не шевеля губами.[224]
Вышеизложенное привело к тому, что римское право на территории Германии применялось исключительно как субсидиарное право, т.е. его реализация обуславливалась отсутствием необходимых положений в местном законодательстве[225]. Оно именовалось «общим», действовало на всей территории Священной римской империи германской нации и представляло собой как имперские законы, так и непосредственно пандектное право. Пандектное право вплоть до принятия Уложения оставалось основой и важнейшей частью «Общего права». Складывалось оно постепенно, начиная с XVI века, путем рецепции римского права.[226] Поэтому и сложилось следующее мнение, что римское право в Германии действует не как законодательство, не как акт государственной законодательной власти, не как закон, а только как обычное право. Никакое законодательное постановление никогда не признало компиляцию Юстиниана законом. Римское право, в виде corpus juris civilis, было введено в Германии только обычаем, судебной практикой. [227]
Германские источники, в принципе, зафиксировали сложившуюся ситуацию в действительности, где «пленительность форм» римской юриспруденции столкнулась с германской средневековой повседневностью. Можно констатировать, что «почва», т.е. большинство населения, оказалась не подготовлена к восприятию переработанного римского права. Несмотря на декларируемое победное шествие римского права по средневековой Европе, в литературе все же констатируется факт ожесточенного сопротивления германского народа внедрению в практическую жизнь римского права.[228] Исследователи отмечают победу “докторов” права по вводу римского права, беспощадно попиравших и романизировавших свое национальное право, которое рассматривали как “ослиное право” (Jus asinorum)[229], «мужицкая ошибка», «неразумный обычай». Это право предлагалось в скорейшем времени полностью уничтожить в интересах наиболее успешного развития права.[230]
Недовольство местного населения в период реформации дошло до предела. Ведь как бы высоко ни ценились идеалы римского права, для крестьянства стало бедствием, что в употребление вошло чужеземное право с иностранным языком. Отсюда – слепая ненависть крестьян против таких doctores iuris[231]. Кстати, Мартин Лютер, возглавивший движение реформации, выступал также и за упразднение римских законов, действующих в отношении жителей немецких земель. [232]
В средневековой Германии народное противодействие и непринятие обществом по сути римского права привело к тенденции восхваления его в теории и отторжения в действительности. Так, в XIXв., когда уже вроде бы давно должно было применяться римское право в повседневной германской жизни, исследователи констатируют, что в Германии чуть ли не каждая деревня и даже каждый дом в деревне имеет свое особенное право; что «лишь только сделаешь широкий шаг, то ступишь на территорию другого права»[233].
Вообще недовольство общества в принципе понятно. Античная модель частного права безнадежно устарела. Кроме того, в самой Римской империи римское право было не столь понятно современникам, как современным ученым. Известны факты, что даже во времена господства Римской империи жители провинций часто находились в сильном затруднении относительно применения права и проявляли бурное негодование содержанием римского права, которое не совпадало по форме и по содержанию с местными условиями жизни[234].
Германские исследователи XIXв. не могли не признать бессистемной сформировавшуюся «смесь» римских правовых институтов и местных, уживающихся в особой причудливой форме. Так, рядом с римским правом собственности существовала исключительно немецкая собственность: ленная, крестьянская и пр., рядом с римскими договорами - немецкие, например, вексель и пр., рядом с римскими имущественными отношениями супругов - туземные; рядом с римским наследственным правом - германские, в форме наследственных договоров, отказа от наследства, наследование ленных прав и пр.[235]
На основании вышеизложенного следует, что рецепция римского права в Германии представляет собой очевидный миф юриспруденции. В действительности была заимствована только общая теория Византийского права (контуры правовых институтов, терминология, латынь и т.д.) и приспособлена к сложившейся в Средневековье правовой системе. Но даже такая «необычная рецепция» позволила создать действующий образец цивилистической мысли, которой именуется Германским Уложением (принят и утвержден императором 18 августа 1896г., вступил в силу 1 января 1900г.). Только в этом ключе необходимо понимать фразу, что «для постройки германского права фундамент и столбы доставил Рим».[236]
Исследователями, обсуждавшими проект этого кодекса, констатировалось, что только такой немецкий кодекс, вся основа которого создана из латинского материала, будет предложен во втором и в третьем чтении для Имперских законодательных инстанций, ибо иного кодекса общего гражданского права современная Германия создать не может[237]. В германской литературе после принятия уложения признавали факт, что гражданское право является дальнейшим развитием прежде действовавшего в Германии римского (пандектного) права и сохранившегося в праве отдельных земель немецкого права.[238]
Но в этом другие немецкие исследователи видели и сильнейший недостаток. Так, О. Гирке протестовал против подобных проектов Уложения, считая, что «он не является ни немецким, ни народным, ни творческим… То, что он нам предлагает, есть, в конечном счете, «выжимка» из закона римских пандект, отлитая в параграфы»[239] (Интересно, что по тем же основаниям японская оппозиция протестовала против первого проекта Гражданского кодекса 1890г., сверстанного по подобию Французского гражданского кодекса: «Гражданский кодекс издан, а преданность императору и сыновий долг погибли». В результате этот проект не был принят).
Но в Германии эта «выжимка» дала сильнейший импульс в развитии теории римского частного права в частности, и всей цивилистической мысли в общем.
В литературе встречается и мнение, отрицающее вообще влияние германской «почвы» при рецепции римского права и создания Германского Уложения. Так, отмечается, что это был кодекс, на который римское право оказало более сильное влияние, чем на какой-либо иной буржуазный кодекс. Но надежды на то, что он явится «истинно немецким правовым документом», закрепляющим традиции германского практического права, не оправдались, поскольку Гражданский кодекс 1900г. является самым «романизированным» кодексом из всех буржуазных кодексов. Германское право было утеряно в эпоху рецепции римского права, которое в XVIв. стало трактоваться как «всеобщее немецкое право».[240] Соответственно, на основе вышеизложенного, можно отнести данное мнение к ошибочным.
По образу и подобию Германского гражданского уложения были созданы гражданские кодексы Японии, Китая, Греции, некоторых латиноамериканских стран.[241] Исключением не стала и Россия, и это стало вторичной рецепцией римского права.
При рассмотрении рецепции в Средневековый период необходимо учесть и влияние церкви на формирование римского частного права. Активное развитие теории римского права в Средневековье стало возможным с помощью и в рамках канонического права. Эта система права активно развивалась при Папе Римском Иннокентии III, называвшего себя «наместником Иисуса Христа». Он предпринял успешные активные попытки к кодификации ранее разрозненных источников канонического права. Исследователями отмечается, что до тех пор сборники декреталий, даже знаменитый Deccretum, составленный около 1140г. болонским монахом Грацианом, являлись трудами частных лиц и не имели традиционного значения подлинности. Иннокентий III официально поручил одному из своих нотариусов аналогичную работу, а по окончании ее послал Болонскому университету, который имел монополию пропаганды канонического права в Европе, объявив, что на эти Декреталии можно безбоязненно ссылаться в судах и в школах[242].
Такое развитие римского права в рамках права канонического привело к тому, что в Средние века церковь, организовавшаяся на подобие государства, выработала себе систему права, в сильной степени проникнутую римским правом, и дала пищу науке канонического права, которая отчасти следовала за церковью в ее полете, отчасти подготавливала и уравнивала ее пути, обобщая частности, устанавливая понятия и классифицируя отношения[243]. В литературе отмечается, что основные идеи канонического права, “его исходные положения, насколько дело шло о гражданских институтах, были идеи и положения римских юристов, заимствованных из Юстиниановой компиляции; в этом случае каноническое право было все той же римской системой личного обладания и договорных форм с изменениями, которые требовались непосредственными интересами самого церковного строя, и с известной окраской римских норм в христианском духе”[244].
Исследователи отмечают, что католическая церковь явилась главным выразителем юридического мировоззрения, воспринявшая божий мир как переданную ей в доверительное управление собственность[245]. Отмечается, что она выступает как носительница юридического духа самого большого стиля и подлинная наследница римской юриспруденции.[246]
Актуальность для самой Католической церкви в развитии теории римского права заключалась также и в том, что она и клирики всегда и везде жили по римскому праву (Ecclesia vivit lege Romana). Благодаря такому порядку римское право применялось среди римской части населения варварских государств и среди духовенства[247].
Окраска римско-юридических положений религиозно-нравственными тенденциями составляла характерную черту канонического права; обратная сторона этого смешения состояла в том, что в нравственную сферу вносился римско-юридический критерий. Литература канонического права представляла свои «суммы» (summa), которые содержали общий обзор предмета в связи с учением об исповеди и отпущении грехов; и здесь юридические указания постоянно перемешивались с нравственными[248].
Каноническое право знаменито шлифовкой правовых институтов, разработанных непосредственно римским правом, наполнением его новым содержанием. В литературе отмечается, что, опираясь частично на тексты Юстиниана, но, кроме них, на Библию, естественное право, правила книги покаяний, каноны церковных соборов, епископов и пап, и на германское право, канонисты пришли к выводу, который никогда прежде не был сделан ни в одном из этих источников, взятых в отдельности, а именно: по общему принципу согласованные обязательства имеют обязательную силу - не только моральную, но и юридическую, даже если они были приняты без каких либо формальностей[249].
Таким образом, принципы, окончательно сформулированные в каноническом праве и выведенные из Византийской компиляции, относящиеся к договорам, воплотили то, что называется современной договорной теорией права, это очевидная заслуга канонического права[250]. Эти принципы выражаются в следующем:
- соглашения должны иметь юридически принудительную силу, даже заключенные без формальностей, но при условии, что их цель разумна и справедлива;
- соглашения, заключенные под воздействием обмана, насилия, заблуждения не должны иметь юридической силы;
- права третьей стороны, заинтересованной в договоре, должны быть защищены;
- договор может быть подвергнут изменениям в соответствии с принципом справедливости;
- при исполнении, его толковании требуется интерпретация;
- при неясности договорных условий, неясность трактуется в пользу покупателя;
- недобросовестные договоры не подлежат исполнению;
- молчание может быть истолковано как повод к выводам относительно намерения сторон при составлении договора.[251]
Важные вопросы, касающиеся догматов веры, церковной организации, а в некоторых случаях, формирование правовых институтов, философии их применения, выносилась Церковью на публичное обсуждение. Например, вопросы, касавшиеся присяги юридического лица, способности его быть восприемником детей при крещении, отлучении юридического лица от церкви в случае его неповиновения церковным канонам были поставлены папой Иннокентием IV и разрешены на Лионском соборе в 1254г. Как следствие их разрешения было разработано учение о фикции юридического лица, которое существует и по настоящий день в различных проявлениях. Основатель теории фикции юридического лица папа Иннокентий IV впервые озвучил тезис, согласно которому корпорация выступает в качестве бестелесного, мыслимого лишь существа, в связи с чем оно есть не что иное, как юридическое понятие – nomina sunt iuris et non personarum. Но так как у корпорации не существует телесного тела, то, следовательно, она не имеет воли. В связи с чем, действовать могут только ее члены. Как следствие учения было установлено положение, согласно которому всякое отлучение от церкви распространяется только на душу и совесть, вследствие чего не могут быть отлучаемы от церкви корпорации, у которых нет ни души, и совести, ни воли, ни сознания и которые являются лишь отвлеченными понятиями, правовыми наименованиями, фиктивными лицами. Исследователи отмечают, что свод корпоративного права, который развился в католической церкви в конце XI- XIIIв. характеризуется как подсистема внутри системы канонического права в целом[252].
Церковные власти использовали теорию римского права в рамках канонического права не только для своих утилитарных, но и в политических целях. Так, профессор Нью-Йоркского университета М. Ямпольский отмечает, что именно на римском праве основывался используемый церковью принцип plena potestas - полноты власти. В римском праве этот принцип означал возможность передачи всех прав и полномочий в ведении дела некоему юридическому лицу. В 1200 году Иннокентий III применил этот принцип к собственной власти. В соответствии со средневековым корпоративным правом он утверждал, что церковь как своего рода корпорация, передала всю имеющуюся у нее власть, согласно принципу plena potestas, папе. Впервые принцип plena potestas был применен в конце XII века папой Александром III (1159-1181) для полноты его власти папскому легату. Принцип этот приобрел распространение и силу параллельного понятия Sacerdotium. Согласно новому его пониманию, церковная иерархия начинает мыслиться как совокупность копрораций, каждая из которых имеет своего полновластного представителя. Каждая церковная «корпорация» составляющая Sacerdotium, возглавлялась иерархом, которому члены корпорации передавали всю полноту имеющейся у них власти. Папа Иннокентий IV (1243-1254) утверждал, что вся церковная иерархия, будучи корпорацией, передавала всю имеющуюся у нее власть своему главе в соответствии с принципом plenitudo potestatis. Таким образом, сам принцип абсолютной власти впервые юридически оформляется в рамках церкви на основе примеров римского права.[253]
Несмотря на признанную положительность воздействия христианства на право Древнего Рима, некоторыми учеными дается и отрицательная его оценка. Так, Б. Митрович считает, что «Греко - римская цивилизация была уничтожена тоталитарными идеологиями пустыни (иудаизм, христианство, магометанство, коммунизм), в которых религия, страх и популизм являлись частью идеологии. Законы римского права оказались бессильными перед «заповедями», а система римского государства - беспомощной перед идеологиями, которые уважали не законы государства, а «заповеди» сект, разоривших древнюю цивилизацию» [254].
Ему вторят и отдельные российские ученые. Они повторяют неудачную и отвергнутую самой церковью попытку противопоставления христианского учения науке римского права, ведь и папы были первыми противниками римского права. Исследователи отмечают, что они благоприятствовали разработке свода канонического права для того, чтобы противопоставить его изучение ревностному изучению римского права[255]. Примером служит булла папы Гонория III Super Speculam 1217г. и булла Инокентия IV Dolentes 1259г., положениями которых в XIII в., предпринимались активные, но безуспешные попытки по запрету преподавания римского права в Парижском и других университетах Европы. Впоследствии такая тенденция для католической церкви стала не характерной.
Магистр государственного управления В.Э. Гефенидер высказывается, что сегодня имеется «существенный разрыв между принципами, заложенными в действующее в России законодательство, и принципами христианской православной каноники… Принципы нашего сегодняшнего российского права - суть принципы языческой римской империи, несколько трансформированные на новом витке истории в так называемое континентальное право». В последнее время российское законодательство все более и более насыщается нормами, которые не только не учитывают глубинные основы правосознания российских граждан, но в явной или скрытой форме им противостоят. Буквальное следование индивидуалистическим принципам римского права фактически не оставляет места для правовой регламентации жизнедеятельности таких социальных общностей, как российское общество в целом и семья в частности».[256] Эту же тенденцию подхватывает и А. Куприянов. Он считает что: «Принципы нашего права - суть принципы языческой Римской империи, в которой основой являлось писанное право - закон… Если проснувшееся религиозное чувство ведет нас всех к Богу, то как же мы сможем продолжать жить в правовом пространстве, ограниченном рамками чисто языческого права ? Такая ситуация дезориентирует граждан. И эта правовая дезориентация ведет не только к стрессам и совершенно необоснованному недовольству существующим порядком, но и к правонарушениям. Не окажется ли ориентация только на достижения западного права основной предпосылкой к бесконечной регенерации одних и тех же ошибок законодателя, коих мы видим множество? Начиная от приватизации, которая показалась народу ограблением, и кончая, а вернее продолжая, например, неработающим законодательством об инвестициях»[257].
Высказывается мнение, что причиной рецепции римского права в принципе служило несоответствие канонического права интересам зарождающейся буржуазии. Каноническое право является неблагоприятным для эволюции капиталистического индивидуализма в связи с тем, что выставляло в качестве экономического идеала общность имуществ, оно также признавало только потребительскую ценность продуктов, а не их производительное значение. Таким образом, оно первоначально отрицало торговое сословие и признавало всякое капиталистическое производство не религиозным и безнравственным. На помощь этой эволюции пришло одно из замечательных и важнейших событий истории- рецепция римского права. Римское же право в античную эпоху было тем правом, которое с очевидностью направлено на цели экономического эгоизма и принципиально исключающее всякое стремление совести и нравственности. Теперь такое-то право, хотя до известной степени смягченное, прививали к стволу немецкого развития. Ближайшим следствием этого был несказанно болезненный конфликт совершенно различных правовых воззрений, полное замешательство общественного правосознания и глубокое проникновение в общество «бесстыдной нравственности»[258]. Думается, что данное суждение также необходимо отнести к разряду ошибочных. Каноническое право, как уже показано выше, само выросло из римского права и во многом смягчило его античный характер.
Другим мировым явлением, связанным с рецепцией римского права, служит Кодекс Наполеона 1804г. Появление этого кодекса знаменовало собой переворот в европейском гражданском праве: массе партикуляризмов сословному началу, которыми характеризовалось это право до начала XIXв. было противопоставлено общегосударственное всесословное право, опирающееся на идею человеческой личности как таковой. Было совершено коренное обновление права, составление кодекса из той нестройной хаотической груды юридических идей, которые революция оставила в наследие консульству и империи.[259]
Успешность рецепции римского права во французское законодательство наряду с другими причинами было связано с авторитетом римского права в Европе. Сам Наполеон постоянно подчеркивал свое знакомство с законодательством императора Юстиниана, которое произошло на гауптвахте, где он отбывал наказание в чине младшего офицера.
Кодекс Наполеона строился на чисто римской, институционной системе. Помимо ее, он воспринял и повторил ряд черт римского права, его формы[260], а именно в постановлениях о собственности и о сервитутах, об обязательствах и о договорах[261].
Карл Маркс отметил важность французской модели рецепции римского права: «Когда впоследствии буржуазия так усилилась, что государи стали защищать ее интересы, чтобы с ее помощью сокрушить феодальную знать, тогда во всех странах – во Франции в XV веке – началось настоящее развитие права, происходившее повсюду, за исключением Англии, на основе римского кодекса. Но и в Англии для дальнейшего развития частного права (в особенности в той его части, которая относится к движимому имуществу) пришлось обратиться к принципам римского права[262].
Современные теологи видят именно в этом кодексе корень бед современной цивилизации. Отмечается, что, начиная именно с кодекса Наполеона, утвердилось современное понятие права собственности. Право на собственность стало пониматься в ярко выраженном индивидуалистическом аспекте как право лица по собственному усмотрению свободно распоряжаться находящимися в его собственности благами без каких-либо ограничений и обязательств. Такой взгляд на собственность, получивший свое ярчайшее проявление в экономическом либерализме прошлого столетия, вступил в непримиримое противоречие с теми ценностями и нормами, которые христианство привнесло в европейский социальный порядок, где целью экономического развития стран выступило наилучшее и наиболее справедливое обеспечение всех слоев населения благами и услугами. В соответствии с этим любой собственник имел не только права, но и обязанности, должен был способствовать социальному развитию путем защиты более слабых. К сожалению, современную эпоху церковь и богословская наука встретили настолько ослабленными, что оказались не в состоянии своевременно противостоять революционному подъему и либеральным позициям.[263]