Космогонічний гімн) X, 129 3 страница

Вообще, в то время как мудрость ищет причину открыва­ющихся нашему взору вещей, мы44 этот вопрос оставили в стороне (мы ведь ничего не говорим о причине, откуда берет на­чало изменение), но, считая, что мы указываем сущность этих вещей, (на самом деле) утверждаем существование других сущ­ностей; а каким образом эти последние являются сущностями наших (здешних) вещей, об этом мы говорим по пустому; ибо причастность (как мы и раньше сказали) не означает ничего. Равным образом, что касается той причины, которая, как мы видим, имеет (основное) значение для наук45, — той, ради которой творит всякий разум и всякая природа, — к этой причине, которую мы признаем одним из начал, идеи также никакого отношения не имеют, но математика стала для тепе­решних (мыслителей) философией, хотя они говорят, что ею нужно заниматься ради других целей. Далее, относительно сущ­ности, которая (у платоников) лежит в основе как материя, можно бы признать, что она имеет слишком математический46 характер и, сказываясь о сущности и материи, скорее образу­ет отличительное свойство той и другой, нежели материю47; именно так обстоит с большим и малым, подобно тому как и исследователи природы {«физиологи») говорят о редком и плотном, признавая их первыми отличиями основного веще­ства; ибо это есть некоторый избыток и недостаток48. И что касается движения, — если в указанных сейчас свойствах бу­дет (корениться) движение49, тогда, очевидно, идеи будут дви­гаться; если же нет, откуда движение появилось? (В таком слу­чае) все исследование природы оказывается упраздненным. Также и то, что представляется легким делом, — доказать, что все едино, — (на самом деле) не удается; ибо через выне­сение (общего) не становится все единым, но получается неко­торое единое в себе, если (даже) принять все (предпосылки)50. Да и этого (единого в себе) не получается, если не признать, что всеобщее является родом51; а это в некоторых случаях невозможно. — Не дается никакого объяснения и для того, что (у них) идет за числами, — для длин, плоскостей и тел, ни — тому, как они существуют или должны существовать, ни — тому, в чем их значение; это не могут быть ни идеи (они ведь не — числа), ни промежуточные вещи (таковыми являются математические объекты), ни — вещи преходящие, но здесь, по-видимому, опять какой-то другой — четвертый род (сущего).

Вообще, если искать элементы того, что существует, не произведя предварительных различений, то ввиду большого количества значений у сущего52 найти (ответ) нельзя, особен­но, когда вопрос ставится таким образом; из каких элементов оно (сущее) состоит? В самом деле, из чего состоит действие или страдание, или прямое, получить (указание), конечно, нельзя, а если возможно, то лишь в отношении сущностей. А потому искать элементы всего, что существует, или думать, что имеешь их. не соответствует истине. — Да и как было бы возможно познать человеку элементы всех вещей? Ведь ясно, что до этого (познания) он раньше знать ничего не может53.

Как тому, кто учится геометрии, другие веши раньше знать возможно, а чем занимается эта наука и о чем он намеревает­ся получать познания, этого он заранее совсем не знает; так именно обстоит дело и во всех остальных случаях. Поэтому, если есть какая-нибудь наука обо всем существующем, как утверждают некоторые, то такой человек не может раньше (ее) знать что бы то ни было. А между тем всякое изучение происходит через предварительное знание или всех (исходных данных), или некоторых, — и то, которое орудием имеет до­казательство, и то, которое обращается к определениям; ибо составные части определения надо знать заранее, и они долж­ны быть (нам) понятными54; и то же имеет силу и для изучения через индукцию. С другой стороны, если бы даже оказалось, что нам такое знание прирождено55, то нельзя не изумлять­ся, как это мы, сами того не замечая, обладаем наилучшею из наук. — Далее, как можно будет узнать, из каких именно элементов состоит сущее56, и как это станет ясным? В этом тоже ведь есть затруднение. В самом деле, здесь можно спорить так же. как и о некоторых слогах: одни говорят, что ζαсостоит из д з и а, а некоторые утверждают, что это другой звук, отличный от всех известных (нам)57. Кроме того, в отно­шении вещей, которые подлежат чувственному восприятию, как может их кто-нибудь знать, не имея этого восприятия? И однако же это было бы необходимо, раз все вещи состоят из одних и тех же элементов58, подобно тому как сложные звуки состоят из элементов, свойственных (этой) области.

 

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Никто из прежних философов не установил какого-либо нача­ла, кроме указанных выше четырех родов причин, но н эти при­чины они скорее смутно предугадали, чем пошали (993 а 11 — 27).

Что все, по-видимому, стараются найти указанные в физи­ке причины и помимо этих причин мы не могли бы указать ни одной, это ясно уже из того, что было сказано раньше. Но ставят вопрос о них нечетко. И в известном смысле все они раньше указаны, а с другой стороны — отнюдь нет. Словно лепечущим языком говорит обо всем первая философия1, бу­дучи в молодых годах и при начале (своего существования)2. Ведь и Эмпедокл говорит, что кость существует через соотно­шение3, а это означает «суть бытия» и сущность вещи. Но подобным же образом такое «соотношение» (частей) должно быть и у мяса, и у всякой другой вещи или уж — ни в одном случае (без исключения)4. По этой причине следовательно бу­дет существовать и мясо, и кость, и всякий другой предмет, а не через материю, которую он указывает, — через огонь, зем­лю, воду и воздух. Но с этим он необходимо бы согласился, если бы (так) стал говорить кто другой, сам же он этого отчет­ливо не сказал. — Выяснение такого рода вопросов произве­дено и раньше5. А все, что по этим же вопросам может выз­вать затруднения, .мы пройдем снова. Этим путем мы, может быть, найдем какие-нибудь благоприятные указания для позднейших затруднений6.

 

 

Примечания

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1 Аристотель часто заменяет положительную формулировку понятия неопределенным обозначением его как ответа на тот или иной вопрос. Так, например, — «то, откуда начало движения» (όυεν ή ήάρχή της κινήσεως), — источник движения; «то, ради чего» (τό οΰ ένεκα), — цель. Подобный же характер носит его знаменитая формула для обозначения логической сущности «что есть (или — что представляет собою, дословно — чем было) бытие (для такой-то вещи) (τό τί ήν εί ναι)»— сущность бытия вещи. Я перевожу эту формулу техническим выражением «суть бытия».

2 Как отмечает Ross, — «взятое в конечном счете основание, по­чему (вещь такова, как она есть)» и «то основное, благодаря чему (вещь именно такова)», весьма неуклюжим образом указывают на одно и то же («формальное») начало.

3 Точнее — начала, относящиеся к разряду материи. Eidos, о котором здесь говорится, не имеет в данном случае, разумеется, обычного у Аристотеля технического значения — «формы», но должно переводиться как «вид» (логический) или «разряд», «груп­па»: началами всех вещей у первых философов являются лишь те, которые принадлежат к виду или разряду материи (т. е. к группе начал материальных).

4 у Аристотеля - «музический» (μμυσικός), — постоянный при­мер для качества. В этом употреблении, может быть, точнее всего будет передача «образованный», в противоположность άμουσος — необразованный, грубый; для «музыки» (μουσική), вернее, «музического искусства», у Платона — обширный ряд оттенков от поэзии до философии (Рhaed. 60 D — 61 А).

5 Так передает здесь φύσις(дословно — «природа») Маковельский; по смыслу можно перевести «от природы существующее бытие».

6 Дословно: «отцами».

7 Гомер говорит «Океана источник богов и мать их Тефиду» (Илиада. XV, 201, 246), причем, однако, под богами надлежит здесь разуметь не богов вообще, коих Океан и Тефида родителями не были, а женские морские божества — Океанид. Кого Аристотель имеет здесь в виду, кроме Гомера, установить трудно. По мнению Аlех., речь может еще идти о Гесиоде. Есть также некоторые ос­нования относить это указание Аристотеля к космогониям так называемых орфиков, возводивших свои учения к мифическому певцу Орфею.

8 О Гиппонс, жившем в эпоху Перикла, Аристотель дает резко отрицательный отзыв еще и в другом месте (de anima I, 2, 405, b 2). Необходимо, однако, отметить, что Гиппон был убежденным ма­териалистом, не признававшим никакого бытия помимо чувственно воспринимаемых тел, вследствие чего он и получил прозвание без­божника (А1ех. Соmm. 428, 21 — 23). Отсюда, может быть, и ан­типатия Аристотеля.

9 О возникновении и уничтожении элементов по Эмпедоклу можнo говорить лишь в том смысле, что отдельные из них накапливаются иногда в большом, иногда в малом количестве на пути к объеди­нению по отдельным элементам (под влиянием действия вражды) и затем рассеиваются из этого объединения (см. Arist Met. А 4,985 а 25 — 28 и Ross I 131).

10 Здесь говорится о принимавшихся Анаксагором элементар­ных предметах с однородными друг -другу частями (у Анакса­гора они назывались семенами вещей, а позже у Аристотеля по­лучили название «гомеомерных», — подобночастных — вещей, или гомеомерий). Аристотель в нашем месте иллюстрирует их примером огня и воды, так как сам он, в отличие от Анаксаго­ра, также видел в этих последних вещи с однородными частя­ми. Для анаксагоровских гомеомерий устанавливается один путь генезиса и уничтожения — через соединение и разделение; огра­ничение «почти» вводится Аристотелем со своей точки зрения потому, что возникновение через соединение однородного как раз не относится к обычным (эмпедокловским) элементам, ко­торые Анаксагор считал не за элементы, но за смеси из всех пер­вичных «семян» (Ср. Ross I 132 — 133 и цитируемое им место Arist. De Coelo Г 3, 302 а 28 cл).

11 Т. е. причину движения.

12 (αίτίαν τοϋ καλώς) — дословно: «причину того, что (вещи находятся) в хорошем состоянии».

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1 «Теогония» Гесиода, стихи 116 — 120.

2 Или — «выставлял первую как источник положительных, вто­рую — как источник отрицательных свойств».

3 Дословно: «скорее все выставляет причиной происходящих ве­щей, нежели ум».

4 Согласно чтению Ross'а — τό τήν αίτίαν διελείν,вместо прежде читавшегося ταύτην τήν αίτίαν διελών(так как в окружающем тексте не к чему относить ταύτην).

3 Слова «и разреженное» одна из главных рукописей (Аb) вы­пускает, и их есть основание рассматривать как раннюю вставку.

6 Ross указывает, что ρυσμόςесть правильная ионическая фор­ма вместо ρυθμός, и приводит ряд параллельных мест, где ρυθμός,употреблено в смысле «форма» (в том числе у Геродота и Ксе-. нофонта).

7 В примере, приводимом Аристотелем, греческие буквы ука­зываются так: «А отличается от N формой, АN от NА поряд­ком, H (современный Аристотелю знак для Z) от Н положени­ем» (Ross, I, 141).

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

1 Дословно: «много сходств».

2 Т. е. выражение свойств и отношений, присущих гармоничес­ким сочетаниям.

3 Pragmateia = и усиленная работа, и получающееся в результате произведение.

4 Вымышленное тело, которое пифагорейцы помещали между землею и также ими вымышленным центральным огнем. С земли противоземля не видна, как не видно и центрального огня, пото­му что люди находятся только на внешней части земли, никогда не поворачивающейся к мировому центру.

5 По указанию А1ех. (Соmm.), имеются в виду сочинение «О небе» (II 13) и утраченная работа «Взгляды пифагорейцев»

6 По объяснению Ross'а, Аристотель хочет сказать, что пифа­горейцы приписывали числу характер материальной причины и в то же время делали первые попытки понять его в качестве причи­ны формальной, так что έξεις есть достаточно естественный экви­валент для εϊδη(Ross I, 147).

7 Последнее противопоставление обычно толкуется как проти­вопоставление равностороннего четырехугольника (специально — квадрата) разностороннему прямоугольнику.

8 Воnitz удачно переводит: «... был младшим современником Пи­фагора»... Может быть, дословно можно было бы передать: «... пришелся на старые годы П.». Diels предлагает — νέος έπί γέρ, Πυθ:«был молодым, когда Пифагор был стариком».

9 Мы бы сказали: имманентных.

10 Или «которые высказались о совокупности бытия, что это — единая природа...»

" Аристотель хочет указать, что теории, созданные относитель­но природы сущего различными философами Элейской школы, раз­личались между собой как в отношении связности (и, следовательно, убедительности) аргументации, так и относительно характера, при­писываемого ими истинному бытию (Воn. Соmm. 83).

12 Дословно «речь о них не стоит никоим образом в связи с те­перешним рассмотрением причин».

13 Аристотель говорит о «физиологах», употребляя это слово в непосредственном смысле и называя так мыслителей, в общей фор­ме рассуждавших о природе («физиология» — философия приро­ды, натурфилософия).

14 Т. е. ни логической, ни материальной.

15 У Аристотеля — «у них». Может быть, «у этих (двух) мыс­лителей», как принято в русском переводе. Ross объясняет: «у этих начал», хотя здесь как раз трудно говорить о началах, потому что в Элейской философии по Аристотелю бытие именно не выс­тупает как «причина».

16 В греческом тексте здесь (а 3 — 8) фактически — значительно более сложная конструкция, характер которой в общих чертах можно бы было передать следующим образом: «(получили мы это) от наиболее ранних из них, которые полагали, что начало являет­ся телесным..., причем некоторые принимали, что телесное начало одно, а другие, что таких начал несколько, но те и другие отнесли их в разряд материи; а также — от некоторых таких философов, которые принимали и эту причину, и кроме нее — ту...» (см. Ross I 155 к строкам а 4 — 9).

17 Аристотель не хочет сказать, что пифагорейцы признали те же два начала, как «физиологи», принимавшие материю и причи­ну движения, а только — что они также принимали в общем два начала (здесь это будут — материя и принцип формы).

18 Т. е. не составляют лишь свойства или определения отличных от них по существу стихий.

19 Т. е. чему даются такие определения (что определяется как су­щее и единое).

20 Относительно «того, что есть вещь» (περί τοϋ τί έστιν),— здесь разумеется ответ на вопрос о существе вещи, ср. выше при­мечание 1 к 3-й главе.

21 По мнению Ross'а (см. I, 156 — 157), Аристотель отмечает «упрощенность» использования формальной причины у пифа­горейцев в двух отношениях. С одной стороны, даваемые ими определения были поверхностны, они выхватывали какие-ни­будь внешние признаки определяемого предмета, например (А1ех. Соmm. 36,26), существо дружбы видели в воздаянии рав­ным за равное, или существо справедливости — в испытании равною содеянному, хотя это только — отдельные моменты в понятии дружбы или справедливости. С другой стороны, при­нятые ими определения они сближали с первым обладавшим ана­логичными свойствами числом, хотя этими свойствами обладал и ряд последующих чисел, а потому между их определениями и указывавшимися для выражения сущности определяемого пред­мета числами тоже не было полного соответствия (обратимос­ти). Так, например, произведение равного на равное (ϊσονις ϊςον), по их мнению, находило себе выражение в числе 4, а потому они видели в числе 4 сущность всего, что характеризовалось как сочетание равного с равным (дружба, справедливость и т. д.): получались такие же последствия, как если бы мы стали считать, что «двойное» исчерпывается числом два, между тем как на са­мом деле два есть лишь первый случай «двойного», и двойное применимо также к четырем, к шести и т. д.; при таком ходе рассуждения, к одному и тому же — к двум — должны бы были у пифагорейцев свестись и эти дальнейшие числа, и все те вещи, к которым применимо отождествленное с числом два определе­ние «двойное».

22 Ross поясняет — «более поздних в доплатоновском периоде».

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1 В отличие от Воn. я связываю вместе не τών őντων, а τά τοιαύτα τών όντων.

2 Ross (I 161) высказывается против того, чтобы здесь подра­зумевать «существуют», и ставит παρά ταύτα в зависимость от λέγεσυαι, причем παρά здесь толкует аналогично с его значе­нием в слове παρωνυμος:«а чувственные вещи обозначаются в зависимости от них и сообразно с ними». Но тогда разница в смысле между παρά ταύτα и κατά ταύτα оказывается слишком незначительной.

3 Следуя Gillespie и Ross'у (I 161 — 2), я исключаю τοίς είδεή σιν и ставлю τών συνωνύμων (под «одноименными сущностями» разумеются однородные чувственным вещам и по имени и по сущности идеи) в зависимость не от τά πολλά, а от κατά μέθεξιν.

4 Слова «изменивши имя» Сhrist вслед за одною из рукописей (Ab) выпускает из текста, как ненужное повторение только что ска­занного, попавшее в текст впоследствии.

5 Если не считать вместе с Сhrist’ом «числа», а вместе с Gillespie и Целлером «идеи» позднейшей вставкой, то надо видеть в числах пояснение к «идеям». Это даст вполне приемлемый смысл, ибо «еди­ное», с одной стороны, «большое и малое» — с другой, выступи­ли у Платона как основные начала в тот период, когда идеи были у него сведены к числам.

6 Или: «и точно так же он разделял с ними мнение, что...»

7 Некоторые ученые (Тренделенбург, Швеглер) под «первы­ми» числами, которые, с платоновской точки зрения, не могут быть выводимы из первичной «двойки», разумели числа идеаль­ные, а Целлер считает, что слова «за исключением первых» долж­ны быть удалены из текста, как позднейшая вставка. Но, как спра­ведливо указывает Бониц (Соmm. 94 — 95), речь идет здесь не об идеальных числах как таковых (для конструкции которых и введена специально «двоица»), а о непроизводных математический числах: по Платону «двоица» есть принцип всякого повторения и, следовательно, она бесполезна там, где число не образовано помощью повторения (т. е. — какой-либо комбинации четных или нечетных чисел)

8 Или, может быть, «то, что Платон называет «идеей».

9Или: «и однако мы имеем здесь подобное же положение, как и при тех началах».

10 Т.е. с единым (причину добра) и с материальною двойствен­ностью (причину зла). Дословно у Аристотеля «причину добра и зла он указал в элементах — в каждом из двух одну из двух» (т. е. в одном — одну, в другом — другую).

11 Вместо «как, по нашим словам, искали ее...» можно было бы сказать «мы напоминаем, что таким же образом ее искали» и т. д.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1 Здесь Аристотель, по-видимому, имеет в виду Анаксимандра, Беспредельное которого, образуя туманную неопределимую бли­же массу, являлось первоисточником для всех элементов, принимавшихся в других теориях, и не сводилось ни к одному из таких элементов в отдельности.

2 «То, ради чего». — формальное обозначение для цели, блага (см. главу 3. пр. 1); в нашем случае — в дословном исходном значении.

3 Т. е. считают единое или сущее благом (имеются в виду Платон и его школа), как разбиравшиеся перед тем философы считали благом дружбу или ум. Бониц не прав, указывая (Соmm. 98), что слова «приписывают такую (Бон. подчеркивает — «подобного рода») природу» имеют в виду непосредственно предшествующее — «что от них исходят движения».

4Я перевожу по тексту Ross'а, который, следуя Bywater’y, вме­сто τούτων пишет τοιοϋτον.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1 Дословно: «имеющею причину»

2Дословно: «рассматривая (изучая) природу в отношении всех вещей». Роз. и Первое переводят: «... рассуждая о природе всех вещей...»

3 Заключенные в скобки слова Сhrist выбрасывает из текста, счи­тая их позднейшей вставкой, перебивающей ход мысли.

4Точнее: «с наиболее мелкими частями и наиболее тонкое».

5 Дословно: «первою из тел».

6 Слово «популярный», по-видимому, не только дает дослов­ный перевод, но и вполне точно передает тот оттенок, который здесь имеет у Аристотеля слово δημοτικός.

7Аристотель имеет в виду Dе соelо III, так что указание на «со­чинения о природе» не всегда относится специально к «физике».

8 При более точном (почти дословном) переводе — неправиль­ная конструкция, как и в греческом тексте. «А про Анаксагора если бы кто счел, что он принимает два элемента, то он оказался бы в наибольшем соответствии с (верным) ходом мысли, которого сам он, правда, не расчленил, но с необходимостью последовал бы за теми, кто стал бы указывать ему путь (склонять его за собой)».

9 Определенность «по существу» означает у Аристотеля опре­деленность по первой из категорий (каковой у него является кате­гория сущности), в отличие от определенности по качеству или количеству.

10 Аристотель здесь уже говорит языком своей философии, по которой принципом всякой определенности является та или иная форма, в противоположность неопределенности материи.

" «Мы признаем» — сказано от имени Платоновской школы, к которой Аристотель — в качестве одного из учеников Платона — часто себя причисляет (даже тогда, когда он специально занимает­ся критикой платоновских учений, ср. А 9, 991 8 7).

12 Дословно: «К тому, что более представляется», по-видимо­му наиболее просто дополнить «правильным», «приемлемым». Стоящее кроме того в рукописях νϋν (теперь) Воnitz и Сhrist опускают, так как оно не оговаривается у А1ех., но слово это, по-видимому, вполне может быть сохранено, поскольку оно специ­ально указывает на современные (может быть, даже на аристо-телевские) взгляды.

I3 Т. е. лишь относительно сущности, подверженной возникно­вению, уничтожению и движению.

14 Для передачи общего хода развития мысли фразу можно сфор­мулировать так: «Прежде всего так называемые пифагорейцы пользуются более необычными началами и элементами...» (этому «прежде всего», по-видимому, соответствует затем начало главы 9).

15 Дословно: «физиологи» (см. примечание 13 к 5-й гл. 1 книги)

16 Я перевожу «астрономии», чтобы избежать связавшегося у нас с термином «астрология» отрицательного оттенка; у греков употреблялись оба термина — Аристотель говорит почти исклю­чительно «астрология», Платон в «Государстве» — «астрономия» (Роliteia VII, главы 10- 11).

17 Дословно: «они нисколько не больше относят свои слова к ма­тематическим телам, чем к чувственно-воспринимаемым». Иными сло­вами, если из предела и беспредельного еще можно с натяжкою по­лучить протяженность, то как же из них вывести тяжесть? А меж­ду тем, эти начала должны у них все объяснять одинаково, математические свойства тел не больше, чем физические. — Таким образом. Швеглер и Бониц правы, признавая ненужной переста­новку Казавбона, который хотел читать: «они не говорят о чув­ственных вещах ничего больше, чем о математических».

18 Начинающееся отсюда крайне трудное место (990 а 18 — 29), истолковать которое в свое время отказался Бониц, теперь можно считать в значительной мере разъясненным совместными усилиями ученых. Аристотель хочет показать то своеобразное затруднение, которое получается для пифагорейцев, поскольку они отождеств­ляют вещи с числами, а не считают числа образцами для вещей, как это делает Платон. Вселенная есть число или некоторая совокупность чисел; отдельные части вселенной — отдельные числа, которые реа­лизованы в этих частях. Поэтому, считая сущностью различных вещей те или другие числа, пифагорейцы помещали эти вещи в те части вселенной, которые являли собою реализацию данных чисел (например, «мнение» помещалось на землю, потому что число мне­ния есть два и в то же время два есть число земли, вернее — число группы, состоящей из земли и центрального огня). Таким образом, естественно встает вопрос, имеет ли (если даже держаться пифаго­рейской концепции) значение для той или другой вещи (мнения, несправедливости и т. д.) осуществление составляющего эту вещь числа в каком-нибудь определенном месте вселенной (как это стран­ным образом выходило у пифагорейцев, совмещавших предметы совершенно разнородные), или же истинною природой всякой вещи они должны бы были считать логическое существо ее числа, неза­висимо от космической роли этого числа (ведь и пифагорейцы учи­ли, что вещи подражают числам, и, следовательно, разные вещи могли выявлять собою одни и те же числа, но с разных точек зрения, — или непосредственно имея эти числа своею сущностью, или пред­ставляя собою конкретное космическое их отображение).

19 Ross (I 185 – 186), давая здесь несколько иное объяснение, предлагает толковать «составных (материальных) величин», имея при этом в виду элементарные тела (стихии), «составляемые» из того или другого числа и находящиеся в разных местах мира.

20 Так — по конъектуре Целлера, предложившего здесь читать διό вместо διά τό. Однако же. и в случае оставления засвидетель­ствованного рукописями текста (Сhrist и Ross) получается, может быть, достаточно удовлетворительный смысл: «... Вследствие того, что указанные явления и т. д.». В таком случае уже обратный порядок: в определенном месте появляется определенное количе­ство небесных тел, потому что оно отмечено определенным чис­лом и наличием соответствующих вещей (или явлений).

21 Проще и достаточно точно по смыслу будет перевести: «то надо ли признать, что здесь мы имеем это же самое находящееся на небе число, которое составляет каждое данное явление и т. д.».

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1 Дословно: «для которых ища причин, от них пришли к идеям».

2 Я сохраняю текст, установленный Сhrist’ом, ибо текст Ross'а — «в отношении к каждой вещи (или, может быть, к каждому роду вещей) есть нечто одноимен­ное и помимо сущностей, и для всего остального есть единое во многом» — повторяет второй фразой первую, если не толковать «и помимо сущностей» весьма натянутым образом («есть нечто од­ноименное и существующее помимо (здешних) сущностей»), на что, однако, у Ross'а как будто есть намек, Ross I 191).

3 Как поясняет А1ех. (Соmm. 58, 15 — 16), «слова «мы доказы­ваем» обнаруживают, что, передавая суждения Платона, он гово­рит, как против близкого (родного) мнения».

4 А1ех. (ib. 58, 27 — 29) приводит такие примеры «аргументов, из которых не получается силлогизма»: «Если есть какая-нибудь истина, то надо думать, что существуют идеи, ибо из здешних вещей ничто не истинно; и если есть память, то есть идеи, ибо память имеет своим предметом то, что пребывает».

5 Отдельные аргументы в пользу идей, очевидно, постепенно по­лучили в школе Платона сокращенные условные обозначения, и Аристотель, обращаясь в своем «докладе» к товарищам по школе — именно такой характер, по-видимому, первоначально носила составившая затем первую книгу всей «Метафизики» работа, ука­зывает те или другие из этих аргументов посредством их общеиз­вестных «школьных» наименований. В частности, «доказательства от наук» исходили от утверждения, что объект науки должен быть устойчивым и носить общий характер, между тем у чувственных предметов этих свойств нет; таким образом, выдвигается требова­ние особого, отдельного от чувственных вещей предмета. Арис­тотель подчеркивает, что при этих условиях все рассматриваемое науками общее должно было превратиться в идеальные предме­ты; между тем в ряде случаев общее остается общим, не получая гипостазирования (так — в отношении всех объектов техники фактическую реальность - и с точки зрения платоновской школы — можно приписывать только индивидуальному).