Примечание от переводчика: Тирион Ланнистер - герой "Игр престолов". Как сами понимаетее, крайне невысокий. Мини-мы - карлик-клон Доктора Зло в Остине Пауэре. 9 страница
- Обещаю, Маленький голос.
Двери лифта открылись, и глаза Германа заполнил ослепительный белый свет.
- Я всегда тебя люблю.
.........................................................................................................................................
Герман проснулся в одиночестве. Несколько минут он боролся с замешательством, запутавшись в гнезде из простыней и стёганого одеяла. Голова болела, но не самым противным образом - это было похоже на пульсацию, остающуюся после того, как хорошенько выплачешься. Единственным источником света в комнате была маленькая лампа на письменном столе - Готлиб не помнил, оставлял ли он её. В любом случае он был признателен за то, что не проснулся в полной темноте. Он терялся, ночуя в комнате без окон и постоянно ощущал, что во внутренних часах выключена синхронизация. Герман прилёг вздремнуть на несколько минут, но он не знал, сколько длился сон. Когда он задремал, Ньютон был в комнате - в этом Герман был уверен.
-Ньютон?
Ответа не было, но в Улье не чувствовался испуганный переполох - лишь спокойное ощущение цели в призрачном дрифте. Ньютон просто дал ему немного поспать. Герман раздражённо поискал свои штаны и надел джинсы, нуждающиеся в хорошей стирке. Он потянулся за мобильником Говарда Ватлей (который, если честно, в данный момент ощущал своим ). Сняв его с зарядной базы, он включил экран и увидел, что проспал чуть более трёх часов. Многовато для короткой дрёмы... уже почти девять тридцать. Герман устало потёр лицо и рассеянно высказал надежду, что Ньютон не забрёл в какую-нибудь трудно досягаемую часть церкви.
За время краткого пребывания в церкви Ньютом овладело его обычное любопытство, и любую свободную минуту он тратил на исследования каждого уголка заброшенного здания. Теперь он знал его лучше, чем Герман и другие рейнджеры когда-либо хотели, настолько, что даже набросал грубый план с примечаниями о предположительном назначении особо загадочных комнат. Для Ньютона это занятие было и отвлечением и убежищем. В подвале он обнаружил комнату, полную пустых аквариумов, в пыльном вестибюле собора - наполовину высеченное в скале устрашающее изображение головы Треспассера и смотровую площадку на этаже, где спали рейнджеры.
На площадку Герман сейчас и направился - опыт и дрифт-интуиция подсказывали ему, что это беспроигрышная ставка. Раз Ньют не сидит, как приклеенный, с Германом и не возится с Ульем, значит он наблюдает за океаном. Готлиб встряхнулся, повёл плечами, покрутил шеей. Даже если Ньютона не будет на площадке, глоток свежего воздуха не повредит. В келье вдруг стало невыносимо душно, и Германа поразила внезапная потребность увидеть небо. Он натянул свою рейнджерскую куртку, готовясь встретиться с резким холодом. Несмотря на близость апреля снег упорно держался и казалось, что весна никогда не наступит.
В коридоре общежития было темно и тихо. Отсюда было недалеко до тайного входа на смотровую площадку, но состояние больного бедра и онемевшей ноги Германа ухудшалось с каждым днём. Ньют прошёл осмотр в госпитале, но Готлиб от этого уклонялся. Он не хотел знать, насколько серьёзен ущерб. Он чувствовал его сам и смирился с тем, что больше никогда не сможет нормально ходить. Если к чему-нибудь ему и придётся привыкать - так это к идее о будущем в инвалидном кресле. Это было не то, о чём Герман любил думать.
В больнице Абердина не было аппарата для томографии, чтобы проверить, насколько серьёзно пострадал Ньютон от медикаментозной комы. Обычный рентген не показал ничего из ряда вон выходящего, и это было лучшее, что они могли получить. С приступами стало полегче, они реже случались. Если с Гейзлером произошло что-то непоправимое, им нужно было найти место посерьёзнее, чтобы это выяснить. Герман считал, что возможно всё обойдётся... по меньшей мере здесь. Мозг Ньютона переживал и худшие вещи.
.............................................................................................................................................................................
Герман остановился перед незапертой дверью соседней комнаты и прислушался с доносящемуся оттуда скрежещущему храпу Балора Флуда. Осторожно приоткрыв дверь, Герман заглянул внутрь. После возвращения в церковь Балор притих. Тоска, которую Герман иногда замечал на его лице, когда он считал, что его никто не видит, теперь постоянно стояла в глазах старика. Он утратил часть своей задиристости, и даже потоки его печально знаменитой красочной ругани изливались не так бурно. В огромной постели кельи Флуд выглядел маленьким и неуместным. Он свернулся на боку, фляга, свисавшая из расслабленных пальцев залила дешёвой выпивкой дорогую красную ткань одеяла. Герман доковылял до постели и вытащил фляжку из неподвижной руки Балора. Он повертел её в тонких пальцах и потёр надпись, выгравированную под оленеголовым Егерем и замер, нащупав не замеченную прежде защёлку. Проведя большим пальцем над одним из рогов оленя он отодвинул крошечный гвоздик застёжки. Оленья голова открылась, словно медальон, показывая портрет женщины с маленьким мальчиком не старше пяти лет.
Герман посмотрел в лицо малыша и тихонько закрыл крошечную серебряную дверцу. Вероятно, Шон Патрик нашёл бы мрачно забавным то, что нынче сопровождает дядюшкину ёмкость с некачественным виски. Готлиб знал его лишь призраком, приходившим во сне, но он был уверен, что Шон Патрик Флуд оценил бы иронию. Был чёрный юмор в том, что привязанности Балора стали упаковкой для его зависимостей и дурного пристрастия. Герман поставил фляжку на тумбочку и поправил сползшее одеяло, рассеянно погладив старика по плечу. Храпящий и пускающий слюни мужчина засопел и пробормотал что-то невнятное, прежде чем захрапеть вновь, ещё громче, чем прежде. Герман нахмурился, ещё раз поправил одеяло и повернувшись, похромал назад в коридор, закрыв за собой дверь. Пустые глаза вырезанных на стенах кайдзю отслеживали его путь. В конце коридора он резко свернул в закуток, казавшийся тупиком, и открыл потайную дверь, отделанную так, чтобы сливаться со окружающей стеной. Единственным чётким признаком её существования был вытоптанный ковёр внизу и потёртые обои по бокам. Ньютон нашёл эту дверь абсолютно случайно. Во время своего первого осмотра церкви, он ощутил в коридоре холодный сквозняк и заметил тусклый свет, пробивающийся сквозь щель в косяке. После того, как раскрыв дверь они нашли смотровую площадку и то, что вероятно было для послушников запасным путём эвакуации, Гейзлер назвал это: "Реальным Скуби-Ду дерьмом, чувак". И Герман был склонен с ним согласиться.
........................................................................................................................................................................................................................................
Позади секретной двери была лестница из гладкого камня. Готлиб тяжело опирался на металлические перила, врезанные в каменную стену прохода. Он поднимался к холодному морскому воздуху смотровой площадки, делая по одному мучительному шагу за раз. До него донёсся металлический шёпот, с трудом пробивающийся сквозь крики чаек и шум прибоя: "О местоположении было объявлено сегодня несколько раньше..."
Герман напряжённо вслушивался в слова. Это было похоже на радио... и это было важно. На смотровой площадке холодный ветер растрепал волосы Готлиба и выбил дыхание из его лёгких. Ночь была ясной. Тёмное небо усеивали тысячи сияющих точек, отсутствие антропогенного света придавало невероятную чёткость Млечному пути. Смотровая площадка была большим и широким каменным карнизом, выступавшим чуть ниже вершины скалы, в которой была построена Церковь. Её окружали каменные блоки, хранившие углубления пустых кострищ. Он и Ньютон предполагали, что это, вероятно, было частью сигнальной системы. На каменных постаментах могли быть разведены огромные костры, яркое пламя которых было бы видно за много миль в открытом море. Вероятно, последователи культа надеялись, что света костров будет достаточно, чтобы направить своенравного кайдзю к земле. Герман часто задавался вопросом, все ли филиалы церкви Разлома, культа Доброго Кайдзю были столь же полностью безумны, как эта.
"PPDC отказался от любых дальнейших контактов с прессой..."
Герман повернул голову, пытаясь найти источник звука.
Ньютон сидел на одной из бывших на площадке длинных каменных скамей, подле него громко вещало древнее радио. Он возился с какой-то металлической конструкцией и был так поглощён своим занятием и трансляцией, что не заметил Германа, пока партнёр не уселся рядом с ним, глухо пристукнув костылём.
“Заявлено, что в настоящее время небольшой прибрежный город Абердин, штат Вашингтон, закрыт на въезд и выезд для всех, кроме местных жителей...”
Герман посмотрел на радио Ньютона, сосредоточенно нахмурив брови: - Я это пропустил? Они наконец объявили о встрече?
Ньют молча кивнул, бросив свою возню с куском металла и проволокой, чтобы махнуть рукой в сторону радио.
- Тссс... слушай.
"Военные из PPDC создали карантинную зону вокруг Абердина и ближайшего к нему посёлка Хокиам, но до сих пор нет никаких сообщений о кайдзю в этом районе... Это ежевечерние новости Национального Общественного Радио, переходим к финансовым..."
Застонав, Ньют протянул руку и завозился, крутя настройки радио, но не добыл ничего, кроме музыки и статических помех. Он остановился на станции, передававшей старый софт-рок и прикрутил громкость.
- Дерьмо, Херм, они не сообщают нам особых подробностей. Я ещё не смотрел официальное сообщение о встрече. Я думаю, они сделали его всего несколько часов назад. Вот это было во всех новостях.
Герман сцепил руки, чтобы унять дрожь: - Ну? И что они сказали?
Ньют вновь посмотрел вниз, на металлические части, с которыми он возился.
- Сиэтл. Пустошь Магнолии.
Герман отвернулся от Ньютона, отвлечённый на миг шумом, которого он раньше не замечал. Это было что-то металлическое, что раньше заглушалось радио, но сейчас стало гораздо более явным.
- Пустошь Магнолии?
- Да. Там где на берег вышел кайдзю Баньши. Он разрушил всю часть полуострова, где находится... находился район Магнолии... перед тем как Ромео смог его свалить. Не помнишь, нет?
Герман попытался вспомнить. За последние годы было так много сражений... столько потерянных земель, превратившихся в свалку отходов, как Обливион Бей, или радиоактивные кладбища, как Кабо Сан Лукас.
- Это там был разрушен Синий , Хермс. Близнецы Гейдж там погибли.
Ньют потянулся, вертя головой, чтобы размять шейные позвонки. Металлический лязг становился всё более отчётливым, и Герман посмотрел на край площадки, мучаясь от любопытства, что же его издаёт, но остался сидеть на месте. Музыка лилась из радио, из старых аналоговых колонок, растекаясь в морозном воздухе - песня Элтона Джона, обвивавшая его сердце: "Прощай, дорога из жёлтого кирпича..."
- Сиэтл... Ньютон, не могу поверить, что мы это сделали. Я-я не могу поверить, что эта встреча наконец случится.
- Да... Это наконец-то официально.
Оба тихо сидели, потерянные в своих мыслях, их связь сонно растягивалась от страха до облегчения. Где-то под ними прозвучал отголосок рычания. Это был кайдзю... Мадпаппи, если бы от Готлиба потребовали угадать. Рычание и металлический лязг участились, и Ньют наконец-то отложил в сторону то, с чем возился. Он встал, помог подняться на ноги Герману, и повёл его к краю смотровой площадки.
- Посмотри на это!
На серебристом пляже, ярко освещённом установленными на скосе обрыва прожекторами, были три кайдзю и Егерь. Герман увидел свет аварийных огней Возносящегося Сорокопута, отражающийся в тёмном океане. Двигаясь демонстративно медленно, Егерь шёл к Мадпаппи, стоявшему вертикально на задних лапах. Из двух других кайдзю Герман сразу узнал Полковника. Третий (на данный момент) член Улья был новичком второй категории, но настолько миниатюрным, что Герман приписал бы его к первой. Он был высотой с шестиэтажный дом и, по стандартам кайдзю, не выглядел особенно пугающим. Формой морды он напоминал морскую корову... ламантина с его огромными клыками. Когда маленький кайдзю зевнул, мясистый рот ламантина разделился на три части, благодаря расселине в верхней губе - таким же образом раскрывалась пасть Отачи.
Возносящийся потянулся вперёд и, схватив Мадпаппи за передние лапы, растянул их перед своей широкой металлической грудью. Улей оставался спокойным, но желудок Германа тревожно подпрыгнул. Он нервно взглянул на Ньютона.
- Что они делают? Почему Мако и Бекет...
- Ньют мотнул головой, предложив Герману продолжить наблюдение.
- Нет, чувак, доверься мне, они с ним уже несколько часов, и это удивительно.
Сорокопут медленно выпустил Мадпаппи, следя, чтобы кайдзю держал лапы в определённом положении. Герман понял, почему рейнджеры первыми сделали захват - они учили его боевой стойке. Сделав гулкий шаг назад, Возносящийся согнул руки, показывая свою готовность. Стоя вертикально и не шевеля лапами, Мадпаппи медленно взмахнул хвостом, не желая делать ничего, что по его мнению, может повредить Сорокопуту. Герман недоумевающе моргнул: - Я не...
Лязгая металлом, Сорокопут заблокировал хвост Мадпаппи, отводя его и опустил руку на открытую шею кайдзю. Удар был остановлен раньше, чем причинил вред, но было ясно, что рейнджеры одержали победу. Мадпаппи поднял четыре из своих рук-лап к руке Егеря и осторожно толкнул. Сцена была повторена, но на этот раз, качнув хвостом, Мадпаппи отступил и избежал руки на горле. Он обучался. Ньют просиял, когда чувство хорошо сделанной работы наполнило Улей. Полковник и "Первая категория" издали звук, похожий на лай тюленей, и Герман подумал, что для кайдзю это что-то сходное с аплодисментами.
- Потрясающе да, Херм? Самооборона для кайдзю. Это была идея Бекета. Он думает, что надо учить их защищаться без зубов и когтей. Это будет выглядеть лучше, если что-то пойдёт не так, и они не убьют Егеря, если смогут его повалить.
Ньют прислонился к ограждению балкона и опустил голову на плечо Германа.
- Они занимаются совсем недолго, а Мадди уже научился блокировать Егеря тремя разными способами. Я думаю, что два других учатся наблюдая за ними, на живом примере.
Герман был способен только смотреть, открыв рот, как Егерь и кайдзю продолжали спарринг. Гладкий современный дизайн Сорокопута с его плавными линиями и яркими цветами выглядел странно неуместно - произведение авангардного искусства, сражающееся с монстром.
- Встреча через две недели. У нас всего две недели, чувак.
Герман положил руку на плечо Ньютона, наблюдая как тот терзает свои ногти: - Ну, по крайней мере, нам не придётся слишком далёко ехать. Сиэтл довольно близко, да?
- Да, дружище, я имею в виду что реально близко. Но нам надо расхлебать ещё кучу дерьма. Как нам доставить Сорокопута? Сколько кайдзю пойдёт? Будут ли они просто у...
Герман прервал его, бездумно глядя на океан: - Мать явится на встречу...
Ньют поперхнулся и попытался заговорить, их соединение выло, пока его рот старался догнать мозг. Когда он наконец сумел ответить, то это было не так членораздельно, как ему, вероятно, хотелось:
- ЧТО? НЕТ, чувак! НЕТ!
Герман опустил голову и кивнул: - Боюсь что да. Она была настойчива... она не может остаться в Щели. Она должна быть узнана и принята, как и остальная часть Улья.
Оставив Германа, Ньют, снедаемый беспокойством, принялся расхаживать взад и вперёд, поглаживая пальцами веко "плохого" глаза. Герман бросил последний взгляд на пляж. Мако и Райли помогали Мадпаппи разобраться с каким-то сложным движением. Кайдзю что-то бормотал в ответ, Готлиб заметил, как изгибаются края его рта, старательно выговаривая слова. Он слишком мало ел, и его огромное тело становилось удручающе тощим.
- Что это было, они раньше что-то сказали по радио? Я услышал что-то про Абердин.
Ньют взял рацию и ту металлическую деталь, с которой возился: - Да, Герман, PPDC нас изолирует. Судя по объявлению, они знали, что мы были в Абердине, поэтому выставляют вокруг города карантин. Говорят, что это для защиты гражданского населения от кайдзю, но ты же понимаешь, что это ради слежки за нами. Они знают, что мы в городе, но... Не думаю, что они знают о церкви.
Ньют взял руку своего напарника и рассеянно её сжал, его тело буквально вибрировало от нервной энергии. Герман посмотрел на небо и увидел чаек, парящих в потоке холодного воздуха. Он пожалел, что не способен сказать что-то умное или утешительное, но последнее время такие слова были в дефиците. Вместо этого он направился к лестнице, ведущий вниз, к жилым комнатам, ожидая, когда Ньютон последует за ним.
- Теперь они могут знать о нас всё, что им угодно. Мы здесь надолго не задержится.
......................................................................................................................................................
Соня обиженно скрестила руки на груди, когда брат выкатил её из больницы: - Вовремя вы меня отсюда...
Говард закатил глаза и с силой толкнул коляску через лужу, так что холодная вода забрызгала снизу её джинсы.
-Упс, извиняюсь, проглядел из-за твоего неблагодарного нытья.
-Аррр, Хови!
Соня рассмеялась, и Герман ощутил заливающее его тело облегчение - головокружительное, до замирания сердца. Он тихо стоял возле неё на обочине, с рукой на её плече, и она, улыбнувшись, положила свою ладонь поверх. Ньютон подгонял кемпер, чтобы из забрать. Хотя в целом все считали, что из-за своих приступов он не может долго вести машину, они доверяли ему достаточно, чтобы довести фургон до больничной парковки.
Соня была ещё ужасно слаба. Её лицо стало бесцветным, стёртым и болезненным. Несмотря на это, близнецу Ватлей официально позволили покинуть больницу. Герман спрашивал себя, случилось ли это потому, что она и впрямь была способно выздороветь без медицинского присмотра, или потому, что вокруг территории больницы полно прячущихся военных. Газетчики, которые, в основном, интересовались темами, беспокоящими горожан Абердина, пока не разнюхали где Соня, и было бы лучше доставить её в безопасность Церкви раньше, чем положение изменится.
Задрожав, Соня заговорила лицемерным голосом, просто сочившимся её нежеланием верить в мировую несправедливость: - Ты знаешь, что они забрали мой кусок кишечника и даже не позволили мне его сохранить?
Герман вскинул бровь и не смог удержаться от расползающейся по лицу весёлой усмешки: - Да? В самом деле, мисс Ватлей?
Соня угрюмо кивнула, глубоко вдохнув холодный воздух: - Я просила положить его в банку, чтобы держать на каминной полке.
Говард, выглядя чрезвычайно серьёзно, подхватил их обычный стёб, не пропуская ни детали: - Возможно, назвала бы его Сквирми или Кевином...
- Звала бы соседей на него посмотреть...
- Хранила бы его, чтобы внуки могли взглянуть на старую боевую рану...
Герман нежно сжал плечо Сони, тепло обожания заполняло его грудь, когда он ответил своим фирменным невозмутимо-британским тоном: - Вы оба безумны, и я должен вас здесь оставить для дальнейшего обследования психики.
В поле зрения появился кемпер, развернувшись слишком резко и затормозив перед ними чересчур круто. Из водительской двери выскочил Ньютон и бросился к Соне, чтобы осторожно обнять её за шею. За эти три больничные недели он видел её только во время коротких посещений, которые, по мнению Германа, она едва ли помнила. Большую часть этого времени она провела лишь иногда приходя в сознание, и только в последнюю неделю стала похожа на бледное подобие себя самой. Теперь она обнимала человека, ради спасения которого едва не умерла.
- Эй, придурок! Ты неплохо выглядишь для такого чучела.
Говард поцокал языком, увидев вмятину на боку старого кемпера, которой (Герман был уверен) не было, когда они давали Ньюту ключи: - Я слишком привязался к этой дерьмовой развалюхе.
Герман закончил свой тяжёлый подъём по лестнице кемпера, когда Ньют и Соня разжали руки. Близнец всхлипнула, позволив брату и Ньюту поднять её из инвалидного кресла и повести мелкими шажками к Герману, поджидавшему на верху лестницы.
- Эта штука стала членом нашей дурацкой неблагополучной семьи.
- Наравне с Балором и Мадпаппи.
- Это не справедливо, Хови, нельзя равнять Мадпаппи с Балором, он умнее и лучше пахнет.
Выглядя странно растерянным, Говард помог сестре сделать последние шаги в фургон.
- Балор не так ужасен... Я имею в виду... он ночевал со мной в госпитале, даже когда не слишком хорошо себя чувствовал.
Соня откинулась на спинку дивана, прищурив глаза:
- Не морочь мне голову. Да ладно, парень, он натуральный тролль из-под моста, - она оглянулась на Германа, ища поддержки. Тот просто нахмурился, укутывая её одеялом и подтыкая края.
- Балор волновался. Единственная причина, по которой его сейчас нет с нами, в том... Он плохо себя чувствует.
- Соня фыркнула: - Значит, упился до беспамятства.
Говард, усевшийся на месте водителя, резко повернул голову и использовал резкий голос и тон, каких Герман никогда от него не слышал: - Соня Лавиния Ватлей, перестань быть такой СУКОЙ!
Близнецы посмотрели друг на друга, и Соня наконец-то опустила голову.
- Извини... Я просто не в духе... Ну ты понимаешь, без куска кишечника...
Ньютон с пассажирского сидения послал Герману взгляд с подтекстом "Должны ли мы вмешаться?" Герман покачал головой и с бесстрастным лицом уселся на один из стульев возле обеденного стола. Прищурившись, Говард с минуту подождал, вздохнул и запустил двигатель кемпера. После поворота ключа с глухим щелчком включились "дворники".
- Нормально. Пожалуй, я приму твои кривые извинения.
Она взглянула на него с робкой улыбкой: - Тебе придётся. Этого требует братосестринский закон.
Близнецы вновь вернулись к болтовне и Ньют тихо облегчённо вздохнул.
..............................................................................................................................................
За окном проносился Абердин, и Герман осторожно заглянул за шторку фургона. Уже вечерело, и небо цвета серого сланца грозило хорошим снегопадом. Улицы были в основном пусты, если не считать странного вида полицейских, патрулировавших на древних гибридных машинах и на лошадях. Не было никаких признаков солдат, но они сейчас были в центре города, а посторонних должны били задерживать на окраине.
Указывая на окно Говарда, Ньют заговорил неестественно бодрым голосом: - Тебе нужно зайти в пайковый распределитель, так ведь? Чтобы добыть бакалею? Мне нужно пойти поискать какой-нибудь хозяйственный магазин.
Герман хмуро взглянул на своего партнёра, их связь горела недовольством: - Это действительно необходимо? Это какая-то часть той механической задумки, с которой, как я заметил, ты возишься в последнее время? Нам нужно вернуться как можно быстрее, а не задерживаться...
Говард добродушно пожал плечами и свернул в боковую улочку к раздаточному пункту, куда постоянно ездил Балор. Впервые за провизией отправился кто-то кроме Флуда, и это заставляло Германа нервничать.
- Ой, да ладно, док. Смотри - прямо на той же улице пониже есть ломбард. Ньют, там может оказаться то, что тебе нужно?
Гейзлер возбуждённо кивнул: - Да, точно! Спорить готов, что найду там нужные запчасти...
Герман ощутил прилив нервозности, он перевёл взгляд с Сони, лежащей на диване, на Ньюта: - Над чем ты таким важным работаешь? Оно того стоит?
Ньют покраснел, его рот печально скривился: - Ну смотри, Герман, нам надо иногда повеселиться, или мы...
- Веселье? Ты всерьёз собрался рисковать убежищем ради чего-то...
- Да, я сказал "веселье". Ты помнишь, что это такое? Ой, спорим, что ты не...
Говард нажал на гудок кемпера, и все подпрыгнули.
- Прекратили грызню. Герман, я не думаю, что вокруг кто-то есть. Я буду осторожным, так чтобы на обратном пути не привести за собой слежку. Ньют, ты сможешь мне помочь с едой, и мы сходим за тем, что нужно тебе. Туда, оттуда и домой, ОК?
Герман почувствовал как гнев выдыхается из дрифта и смущённо склонил голову. Он не ссорился с Ньютоном уже... Ну, он не мог вспомнить, когда они в последний раз спорили настолько всерьёз. Ньют бросил на него последний, всё ещё обиженный взгляд, после чего вывалился через пассажирскую дверь и захлопнул её. Говард оставил ключ в замке зажигания. позволив двигателю работать вхолостую. чтобы не выстудить кемпер. Он открыл дверцу со своей стороны и спрыгнул на землю, напомнив через плечо: - Доктор, вы и Соня сидите здесь. Мы скоро вернёмся.
Герман нерешительно помахал в ответ и поймал взгляд Сони. Она устало пожала плечами и мелодраматически бурно вздохнула: - Проклятые неблагополучные семьи.
.........................................................................................................................................................................
Следующие полчаса Герман провел, вкратце рассказывая Соне о встрече с PPDC, спасении и разговоре с отцом - суть ей уже изложили во время посещений, но без подробностей. За окном начал падать снег, на Абердин постепенно опускались сумерки.
-Не могу поверить, что твой отец выстрелил в глаз Мадпаппи. Вот муд... я имею в виду... без обид. Просто он твой папа, и всё...
Герман только кивнул, пытаясь выбрать для отца определение поувесистее, когда что-то за лобовым стеклом привлекло его внимание. Соня осеклась посредине предложения, заметив его взгляд. Она попыталась выяснить, на что он уставился, но с её места на диване это было невозможно из-за спинки водительского кресла.
- Док, что случилось?
Готлиб прищурился сквозь падающий снег, пытаясь разглядеть размытые фигуры, выбегавшие из большого ветхого здания ниже по улице. Сердитые крики и характерные жесты участников говорили об одном:
- Похоже, какая-то драка.
В центре группы маячила огромная фигура - судя по всему, мужская. С громким криком человек бросился на одного из толпы, пытаясь его схватить. Он порядком промахнулся. пропахав вместо этого заснеженный тротуар. Наблюдая за его разбалансированными движениями, Герман был готов поспорить, что человек пьян. Оглядев стену здания, из которого вывалилась компания, Герман заметил ярко-синюю флюоресцентную вывеску с надписью "Ромео Винный". Герман даже не знал, как стоит реагировать на этот каламбур - закатить глаза или срыгнуть.
- Я думаю, что они выходят из бара.
Оживившись, Соня попыталась сесть: - Сколько их там?
Герман прижался ближе к стеклу, пытаясь разглядеть что-то сквозь сверкающий снег в сумеречной кутерьме. Драка переместилась ближе. Некоторые из её участников вместе наскакивали на высокого мужчину, издеваясь над ним. Тот пытался справиться со своими ногами и, наконец, после двух неудачных попыток, сумел встать.
Размахнувшись, он исхитрился удачно попасть в ближайшего противника - вероятно не в того, на кого нацелился раньше, но хоть в кого-то.
- Похоже, шестеро на одного.
Соня издала шумный максимально недовольный вздох: - Господи, если б я тут не валялась, была бы уже в самой гуще. Я адски нервничаю, так что мне только дай повод кому-нибудь врезать!
Герман критически вздёрнул бровь и отрицательно покачал головой, прежде чем вернуть своё внимание схватке. Голоса стали такими близкими и громкими, что он начал улавливать фрагменты сказанного. Среди сердитых воплей тех, кого он определил для себя как граждан Абердина, Герман едва поймал что-то сказанное человеком в середине. Сперва он был не уверен, действительно ли слышит акцент, или человек просто пьян до нечленораздельности речи.
- Паца-алуй муа в зад! Шуруй сюда, слышь, мужик!
Герман вытер со стекла конденсат и прижался ухом к окну. Он был уверен, что где-то раньше слышал этот голос. Самый крепкий из местных пьяниц завёлся всерьёз, и они с косноязычным пришельцем сцепились на земле в яростной схватке. Они катались на дороге перед кемпером и чем больше доставалось великану, тем громче толпа приветствовала своего друга. Герман покачал головой и огляделся вокруг, надеясь увидеть кого-то, способного вмешаться. Улица была пуста. Вероятно, полиция занималась борьбой с журналистами и прочей шушерой. пытавшейся проползти через кордоны PPDC .
Герман протянул руку, чтобы заблокировать дверь со стороны водителя, но остановился на полпути к кнопке. Один из людей, окружавших двух борющихся на земле мужчин, потянул из-за пояса охотничий нож. Лезвие вспыхнуло холодным белым светом, и казалось, что владелец вполне готов им воспользоваться. Герман инстинктивно толкнул водительскую дверь наружу. Этого оказалось достаточно. Вываливаясь в холод, Готлиб коснулся сознания Ньюта в тот же момент, когда бросил через плечо: - Соня, не двигайся! Я абсолютно серьёзен! Оставайся на месте!
Возиться с костылём не было времени - опираясь на капот фургона, Готлиб заковылял к сваре.
- Стойте! Всем прекратить!
Толпа немедленно притихла. Все удивлённо смотрели на тощего человека в огромной куртке, появившегося словно из ниоткуда. Задыхаясь, Герман пристально посмотрел на горожанина, доставшего нож - неряшливого парня в ярко-оранжевом защитном жилете. Свободной рукой Герман махнул от тяжёлого зазубренного ножа к мужчинам, всё ещё борющимся у его ног.
- Убрать это и разнять их. Сделайте это немедленно, или я вызываю полицию.
Ньют спешил сюда. Герман мог ощущать его тревогу в глубине сознания. Он сделал всё возможное, чтобы передать через связь необходимость поторопиться, не выдавая свой собственный страх. Не было никакой надобности пугать Гейзлера или волновать Улей. Вся компания из бара уставилась на него, и он чувствовал, что смог отчасти переломить ситуацию. Они были навеселе, не смертельно пьяны, и вели себя как кучка детей, застигнутых за чем-то неподобающим. Оранжевый жилет втолкнул охотничий нож в ножны на боку и забормотал, оправдываясь: - Этот мудак... сломал наш музыкальный автомат.
Трое из завсегдатаев бара оттащили своего приятеля и рослого мужчину друг от друга. Герман подошёл ближе, не в силах отцепиться от капота фургона, на который опирался. Он резко выдохнул, увидев во что одет мужчина.
- Вы рейнджер... вы...