А однажды погонщик начал говорить о себе
Я жил в деревушке неподалеку от Эль-Кайрума. Был у меня дом и сад, были дети, и я согласен был жить так до самой смерти. Однажды, когда урожай был особенно хорош, мы на вырученные за него деньги всей семьей отправились в Мекку - так я выполнил свой долг верующего и теперь уж мог умереть с чистой совестью. Я всем был доволен.
Но вот задрожала земля, Нил вышел из берегов. То, что - казалось мне раньше - ко мне отношения не имеет, теперь коснулось и меня. Соседи опасались, как бы разлив не смыл их оливковые деревья, жена тревожилась за детей. Я с ужасом смотрел, как погибает все нажитое и достигнутое.
Земля после того перестала родить - мне пришлось добывать себе пропитание другим способом. Так я сделался погонщиком верблюдов. Тогда и открылся мне смысл слов Аллаха: не надо бояться неведомого, ибо каждый способен обрести то, чего хочет, получить - в чем нуждается.
Мы все боимся утратить то, что имеем, будь то наши посевы или самая жизнь. Но страх этот проходит, стоит лишь понять, что и наша история, и история мира пишутся одной и той же рукой.
Иногда встречались два каравана. И не было еще случая, чтобы у одних путников не нашлось того, в чем нуждались другие. Словно и впрямь все на свете написано одной рукой. Погонщики рассказывали друг другу о пыльных бурях и, сев в кружок у костра, делились наблюдениями над повадками пустыни.
Бывало, что к огню приходили и таинственные бедуины, до тонкостей знавшие путь, которым следовал караван. Они предупреждали, где нужно опасаться нападения разбойников и диких племен, а потом исчезали так же молча, как появлялись, словно растворяясь во тьме.
Вот в один из таких вечеров погонщик подошел к костру, у которого сидели Сантьяго и англичанин.
Прошел слух, будто началась война между племенами.
Наступила тишина. Сантьяго почувствовал, что, хотя ни слова больше не было сказано, в воздухе повисла тревога. Еще раз убедился он, что понимает беззвучный Всеобщий Язык.
Молчание нарушил англичанин, осведомившийся, опасно ли это для них.
Когда входишь в пустыню, назад пути нет, - ответил погонщик. - А раз так, то нам остается только идти вперед. Остальное решит за нас Аллах, он же и отведет от нас беду, - и добавил таинственное слово: - Мактуб.
Ты напрасно не обращаешь внимания на караван, - сказал Сантьяго англичанину, когда погонщик отошел от них. - Присмотрись: как бы ни петлял он, однако неуклонно стремится к цели.
А ты напрасно не читаешь о мире, - отвечал тот. - Книги заменяют наблюдения.
Люди и животные шли теперь быстрее. Если раньше они проводили в молчании дни, а собираясь на привале у костров, вели беседы, то теперь безмолвны стали и вечера. А потом Вожатый запретил разводить костры, чтобы не привлекать к каравану внимания.
Чтобы спастись от холода, путники ставили верблюдов и лошадей в круг, а сами ложились вповалку внутри его. Вожатый назначал вооруженных часовых, которые охраняли бивак.
Как-то ночью англичанину не спалось. Он позвал Сантьяго, и они начали прогуливаться вокруг стоянки. Светила полная луна, и Сантьяго взял да и рассказал англичанину всю свою историю.
Особенно потрясло того, что юноша способствовал процветанию лавки, где торговали изделиями из хрусталя.
Вот что движет миром, - сказал он. - В алхимии это называется Душа Мира. Когда ты чего-нибудь желаешь всей душой, то приобщаешься к Душе Мира. А в ней заключена огромная сила.
И добавил, что это свойство не одних только людей - все на свете, будь то камень, растение, животное или даже мысль, наделено душой.
Все, что находится на земле, постоянно изменяется, потому что и сама земля - живая и тоже обладает душой. Все мы - часть этой Души, но сами не знаем, что она работает на наше благо. Но ты, работая в лавке, должен был понять, что даже хрусталь способствовал твоему успеху.
Сантьяго слушал молча, поглядывая то на луну, то на белый песок.
Я видел, как идет караван через пустыню, - сказал он наконец. - Он говорит с ней на одном языке, и потому-то она и позволяет ему пройти через себя. Пустыня проверит и испытает каждый его шаг и, если убедится, что он в безупречном созвучии с нею, допустит до оазиса. А тот, кто наделен отвагой, но не владеет этим языком, погибнет в первый же день пути.