Открыл Свою Стезю и Знаки Бога - истины, которые мой интеллект
Прежде отказывался принимать из-за их простоты. Я узнал, что
Задача достичь Великого Творения стоит не перед немногими
избранными, а перед всеми, кто населяет Землю. Не всегда,
Разумеется. Великое Творение является нам в форме яйца и
Флакона с жидкостью, но каждый из нас способен - в этом нет и
Тени сомнения - погрузиться в Душу Мира.
И потому "Алхимик" - тоже книга символическая, и на
Страницах ее я не только излагаю все, что усвоил по этому
вопросу, но и пытаюсь воздать должное тем великим писателям,
которые смогли овладеть Всемирным Языком: Хемингуэю, Блейку,
Борхесу (он тоже использовал в одном из своих рассказов эпизод
Из истории Персии), Мальбу Тагану.
А завершая свое чересчур пространное предисловие и желая
пояснить, кого относил мой Мастер к алхимикам третьего типа,
Приведу историю, которую он же поведал мне как-то в
Лаборатории.
Однажды Пречистая Дева, держа на руках младенца Христа,
Решила спуститься на землю и посетить некую монашескую обитель.
Исполненные гордости монахи выстроились в ряд: каждый по
Очереди выходил к Богоматери и показывал в ее честь свое
Искусство: один читал стихи собственного сочинения, другой
Демонстрировал глубокие познания Библии, третий перечислил
Имена всех святых. И так братия в меру сил своих и дарований
Чествовала Деву и младенца Иисуса.
А последним оказался смиренный и убогий монашек, который
Не мог даже затвердить наизусть текстов Священного Писания.
Родители его были люди необразованные, выступали в цирке, и
Сына они научили только жонглировать шариками и прочим фокусам.
Когда дошел черед до него, монахи хотели прекратить
Церемонию, ибо бедный жонглер ничего не мог сказать Пречистой
Деве, а вот опозорить обитель - вполне. Но он всей душой
Чувствовал настоятельную необходимость передать Деве и Младенцу
Какую-то частицу себя.
И вот, смущаясь под укоризненными взглядами братии, он
Достал из кармана несколько апельсинов и принялся подбрасывать
их и ловить, то есть делать то единственное, что умел, -
Жонглировать.
И только в эту минуту на устах Христа появилась улыбка, и
Он захлопал в ладоши. И только бедному жонглеру протянула
Пречистая Дева своего сына, доверив подержать его на руках.
---------------------------------------------------------------------------
Посвящается Ж.
Алхимику, который познал тайну Великого Творения.
В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь
женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;
У нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса
И слушала слово Его.
Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя,
Сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня
Оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.
Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и
суетишься о многом,
а одно только нужно; Мария же избрала благую часть,
Которая не отнимется у нее.
Евангелие от Луки, 10; 38-42
ПРОЛОГ
Алхимик взял в руки книгу, которую принес кто-то из
путников. Книга была без обложки, но имя автора он нашел --
Оскар Уайльд - и, перелистывая ее, наткнулся на историю
Нарцисса.
Алхимик знал миф о прекрасном юноше, который целыми днями
Напролет глядел на свое отражение в ручье, любуясь своей
Красотой. В конце концов, заглядевшись, он упал в воду и
Захлебнулся. На берегу же вырос цветок, названный в память
Погибшего.
Но Оскар Уайльд рассказывал эту историю по-другому.
"Когда Нарцисс погиб, нимфы леса - дриады - заметили,
Что пресная вода в ручье сделалась от слез соленой.
О чем ты плачешь? - спросили у него дриады.
Я оплакиваю Нарцисса, - отвечал ручей.
Неудивительно, - сказали дриады. - В конце концов, мы
Ведь всегда бежали за ним вслед, когда он проходил по лесу, а
Ты - единственный, кто видел его красоту вблизи.
А он был красив? - спросил тогда ручей.
Да кто же лучше тебя может судить об этом? - удивились
Лесные нимфы. - Не на твоем ли берегу, склоняясь не над твоими