И он способен сокрыться, не воплощаясь вновь
Достигая предельной пустоты. Я сохраняю полный покой". Мириады вещей возникают вместе, я же взираю на их возвращение. Из множества вещей
каждая восходит к своему корню. Возвращение к корню назову умиротворением. Это то. что зовётся возвращением к судьбе. Возвращение к судьбе назову постоянством. Познавшего постоянство назову просветлённым. Не познавший постоянства творит зло и коварен. Тот. кто познал постоянство. - всеобъемлющ. Всеобъемлющий Беспристрастен. Беспристрастный становится государем, государь единится с Небом. Небо единится с Дао. Дао единится с вечностью. Достигший этого до конца дней своих не встретит опасностей.
Лучший из правителей —
Тот, о существовании которого низы не знают.
Следом за ним идут те правители.
Которых любят и почитают.
За ними следуют правители, которых низы
БОЯТСЯ.
Вслед за коими идут правители, которых
Презирают.
Тот, в ком недостаточно искренности, сталкивается с неискренностью71. Сомневающиеся, они ценят свои слова. Когда их цель достигнута, а дело завершено, простой народ говорит: Это случилось с нами само собой.
Когда Великое Аао утрачивается.
Возникают гуманность и долг.
Когда появляется великое мудрствование,
То возникает и великая фальшь.
Когда нет гармонии
Среди шести категорий родственников,
то возникает «сыновняя почтительность.
Когда государство охвачено смутой.
то появляются «преданные чиновники.
Устрани учения — и не Будет Более забот. Устрани мудрецов и отвергни мудрость — и выгода народу возрастёт стократно. Устрани гуманность, отвергни справедливость — и народ вернётся к сыновней почтительности
И добрым делам.
Устрани хитроумие, отвергни выгоду — и не Будет Более воров и Бандитов. Эти три [начала] обманчиво приукрашены и не обладают достаточностью. Поэтому надо сделать так,
Чтобы люди принадлежали к тем, кто прозревает неприукрашенное
И объемлет простоту, мало думает о севе и уменьшает свои желания.
Велика ли разница между одобрением и хулой? Велико ли расстояние между добром и злом? Того, чего боятся люди, нельзя не бояться. Пустынное! Оно не имеет границ. Все люди радостны. Будто захвачены
Праздником императорского угощения или прогулкой по весенним террасам. Лишь я один Безразличен и не подаю знаков. Будто младенец.
который ещё не научился улыбаться: утомлённый, словно странник, не имеющий дома, куда бы мог возвратиться. Люди всё имеют с избытком. лишь я один подобен отказавшемуся ото всего. У меня сердце невежды - столь замутнено. Простые люди пресветло-светлы, лишь я один погружён во тьму. Простые люди пречисто-чисты, лишь я один невежественно-Безыскусен, Безграничен, словно море, неудержим. Будто яростный ветер Все люди знают об использовании, но я один глуп и ограничен. Лишь я один отличаюсь от других и ценю матерь Благости.
Облик великой Благости проистекает из Дао.
В вещах Дао неразличимо-туманно.
Неразличимо-туманное!
Но в нём заключены образы.
Туманно-неразличимое! Но оно ОБъемлет вещи, Отдалённое и тёмное! Но оно содержит семя
Семя это истинное.
Ибо оно освящено искренностью.
С древности и до наших дней
Имя его не высказано.
Оно известно как отец мириад созданий. Откуда я знаю,
что форма отца созданий такова? Из него же самого.
Склоняясь, сохраняем целостность.
Сгибаемся, затем распрямляемся.
Опустошаемся, затем наполняемся.
Стареем, чтобы потом обновиться.
Уменьшаем, дабы затем достичь завершения.
Увеличиваем —
И становимся жертвой заблуждения.
Таким образом, мудрецы объемлели Единое.
делая его принципом Поднебесной:
не показывали себя и потому были разумны:
Не считали себя правыми.
потому их правота была очевидна: не превозносили себя, потому достигали успеха: не хвастали, потому могли прожить долго. И лишь потому, что они ни с кем не соперничали, никто в Поднебесной не мог соперничать с ними. Фраза древних:
Склоняясь, сохраняем целостность. — разве это пустые слова? Достигший целостности, вернётся к этому.