Были ли у Атона соперники?
Приверженность населения Египта к осирическому культу кажется большинству египтологов неоспоримым фактом. Позволим себе и на этот раз не поверить им на слово. Знаменитые «паломничества» в Абидос, священный город Осириса, никогда не были массовым явлением. Действительно, особо праведные люди посещали этот таинственный и закрытый город, где немногие посвященные принимали участие в мистериях Осириса, – но для большинства египтян содержание последних оставалось неведомым. Мало кто имел доступ и к эзотерическим текстам, в которых разъяснялись осирические мифы и ритуалы. Жители Египта в своем большинстве знали лишь имя Осириса, да еще то, что этот бог гарантировал праведным бессмертие души. «Осирическая лихорадка», характерная для позднего периода египетской истории, множество посвятительных надписей, наводящих на мысль о широких религиозных манифестациях, подобных лурдским, – ничего этого в эпоху Эхнатона еще не было.
То обстоятельство, что Атон заменил Осириса в роли гаранта вечной жизни, возможно, не вызвало у египтян никаких особых эмоций. Вряд ли рядовые жители Египта разбирались в утонченной теологии бога света – как, впрочем, и в теологии Амона. Они довольствовались сознанием того, что сакральные силы продолжают властвовать над повседневностью и что судьбы людей по-прежнему зависят от действий богов.
Умерший перед алтарем с жертвенными дарами. Боковая панель ларца Перпаути и его супруги Ади. Раскрашенная сикомора. Собрание Восточного музея при Даремском университете (Великобритания). Типичное изображение для заупокойного культа, которое при произнесении магической формулы должно было воплотиться в реальность. Интересно, что в этой сцене умерший, его сын (стоит) и алтарь изображены как тени.
Были ли у Атона «соперники» в его собственной столице? Некоторые египтологи полагают, что дело обстояло именно так. Эрман, например, писал: «Когда сегодня, по прошествии нескольких тысячелетий, мы пытаемся представить себе государство амарнской эпохи, то невольно испытываем искушение видеть лишь безмятежный мир, купающийся в солнечных лучах. Молодая царственная чета с маленькими дочерьми, великолепный город с чарующими храмами, дворцы и виллы, сады с прудами – все это в наших глазах окружено ореолом радостной веры, которая будто бы не знала иных чувств, кроме благодарности Творцу, благому и справедливому по отношению ко всем людям, включая чужеземцев. Подобные вещи, если бы они существовали в действительности, следовало бы считать удивительным и редким исключением из мировой истории. Но увы! Радующий нас блеск был только внешним; беды и заботы не обошли стороной амарнский двор. Несмотря на все усилия царя, большинство народа отвергло новую веру и продолжало втайне поклоняться своим древним богам».
Отказаться от взгляда на жизнь в Ахетатоне как на своего рода земной рай и в самом деле необходимо, однако идея Эрмана о тайном поклонении египтян прежним богам кажется нам весьма спорной. Царь просто не мог не знать, что часть египетского населения в эль-Амарне и других местах продолжала религиозную практику своих предков и что большинство его подданных вовсе не отдавали свои сердца исключительно одному Атону.
Жители Ахетатона носили имена, в которых упоминались традиционные божества. Царь никого не принуждал менять такие имена на другие. В ходе раскопок были обнаружены многочисленные амулеты и мелкие культовые предметы, посвященные таким божествам, как Бес, Исида, Тауэрт и даже Амон. В доме некоего Птахмосе, например, находилась стела с восхвалением бога Птаха. Среди золотых украшений, найденных в 1822 году неподалеку от царской гробницы, было одно кольцо с кабошоном, имеющее форму лягушки (богини Хекат), сидящей на скарабее. С внутренней стороны кольца выгравировано имя «Мут, госпожи неба», супруги Амона. Невозможно предположить, что все эти вещи попали в Ахетатон уже после того, как жители покинули город. Следовательно, «народная» религия существовала параллельно с официальным культом Атона.
Весьма спорной оказалась находка Питри: он обнаружил странные маленькие фигурки и интерпретировал их как «скандальные карикатуры на царскую семью». Речь идет об изображениях колесниц, запряженных обезьянами. Каждой колесницей правит возничий, тоже обезьяна, рядом с которым стоит обезьяна-самка. Эхнатон и Нефертити? Маловероятно. Можно сослаться на другие фигурки, тоже изображающие обезьян: зверьки играют на арфе, занимаются акробатикой, едят, пьют. Иконография фигурок скорее соотносится со сказочными сюжетами: это могли быть поделки скульпторов или детские игрушки. Видеть во всех подобных изображениях политическую сатиру на царственную чету было бы абсурдно – тем более что символика обезьяны в Египте не носит негативной окраски. Подвижных обезьянок, животных умных, египтяне приручали и держали на поводке; но в то же время они поклонялись большим обезьянам, павианам, каждое утро приветствующим восход Солнца, и другой обезьяне, которую считали воплощением бога мудрости Тота.
Народные верования сохранялись в Ахетатоне, как и в других городах Египта. «Маленькие люди» оставались верными традиции, хотя с уважением восприняли и появление нового божества, Атона, от которого теперь зависели их счастье и благосостояние. Фараон – это не политическая фигура, а царь-бог. У него не может быть «соперников», поскольку его символическое естество представляет собою ось, связующую небо и землю. Именно через него на всю страну изливается духовное и материальное благополучие. А потому, как бы ни менялись от царствования к царствованию те формы, в которых предпочитает являть себя божество, это никак не влияет на статус фараона.