Триумф Гераклита: дарвиновская революция

Окружение

Механистический мир И. Ньютона и Р. Декарта был так же лишен изменений, как и античный. Бог, или Демиург, построил чудесную машину, совершенную по замыслу и бесконечную во времени. Каждый объект, каждый биологический вид неизменен на протяжении вечности, неизменно совершенен в своем подчинении неизменным законам природы. Подобное мировоззрение прекрасно согласовывалось с Формами Платона, сущностями Аристотеля и христианской теологией. С такой точки зрения изменения представляли собой нечто необычное в природе. В биологии вера Аристотеля в то, что виды постоянны и неизменны, была догмой, которую поддерживали высочайшие научные авторитеты вплоть до самых открытий Дарвина. Принимая во внимание концепцию Ньютона и Декарта об инертности материи, неспособной к действию, исключительно пассивной, и о том, что спонтанные изменения представляют собой происхождение новых видов, мутация уже существующих видов казалась невозможной. Высший Разум творил единожды, а мертвая материя не может создать ничего нового.

Но в атмосфере прогресса, характерной для эпохи Просвещения, этот статический взгляд на природу начал меняться. Одной из старых аристотелевско-теоло-гических концепций, которая оказала помощь эволюции, была Великая цепь бытия, или scala naturae Аристотеля. Средневековые мыслители рассматривали цепь как меру близости существа к Богу и, соответственно, степень его духовного совершенства. Для мыслителей-ламаркистов более позднего времени она стала свидетельством подъема живых существ к венцу природы: человечеству.

Идее о том, что живые существа могут изменяться со временем, способствовала виталистическая концепция живого, которая пережила чистые механизмы Декарта. Если живые существа спонтанно изменялись в ходе собственного развития на


Глава 5. Психология адаптации 179

протяжении времени от рождения до смерти и если они могли порождать новую жизнь благодаря размножению, то следует думать, что живые формы могут изменяться на протяжении длительного времени. Виталистическая, романтическая концепция эволюции не была механистической, поскольку наделяла материю божественными атрибутами. Для последователей Ньютона тупая материя была набором в механистическом движении умного и имеющего цель Творца. Для виталиста сама материя была умной и обладала целью. Таким образом, витализм был романтическим взглядом на природу — защищающую и направляющую саму себя, прогрессивно раскрывающуюся с течением времени.

Вывод о том, что живые существа изменяются, встречал упорное сопротивление вплоть до 1800-х гг. Но по мере того как промышленная революция прокладывала дороги и железнодорожные рельсы между холмов и гор, открывались слои горных пород, рассказывающие историю развивающейся жизни. В различных слоях находили ископаемые остатки живых организмов, и, по мере того как извлекали все более глубокие и, следовательно, старые слои, ископаемые становились все более и более странными. Казалось, что жизнь вообще не была неизменной, как небеса Ньютона; она менялась и развивалась, как утверждали виталисты. Идея происхождения путем модификаций, то, что организмы, населяющие Землю сегодня, представляют собой модифицированных потомков первых простых живых форм, заняла прочное положение. Оставалось объяснить, каким образом происходит эволюция. Любая теория эволюции нуждается, по крайней мере, в двух компонентах. Во-первых, необходимо предложить двигатель изменений,механизм, создающий потомков, которые хоть в какой-то степени отличаются от своих родителей. Во-вторых, необходимо выяснить средство сохраненияизменений. Если инновации какого-либо организма не будут переданы его потомству, то они будут утрачены, и эволюция происходить не будет.

Романтическая эволюция

Жан-Батист Ламарк (1744-1829) первым предложил значительную теорию эволюции. Натуралист, широко известный благодаря своим работам по систематике, Ламарк был самым «научным» носителем романтического взгляда на эволюцию. Он предположил, что двигателем изменений был виталистический тезис о том, что органическая материя имеет фундаментальные отличия от неорганической, который был тесно связан с романтическим утверждением, будто каждый живущий вид обладает врожденным стремлением к самосовершенствованию. Каждый организм стремится приспособиться к окружению и измениться в процессе адаптации, развить различные мускулы, приобрести различные привычки. Затем Ламарк заявил, что эти приобретенные черты сохраняются и каким-то образом передаются потомкам. Таким образом, результаты усилий каждого индивида по достижению совершенства сохраняются и передаются далее, и спустя несколько поколений виды животных и растений улучшаются, следуя своим побуждениям к совершенствованию. Современная генетика разрушила романтически-виталистическое представление о природе. Как известно в настоящее время, органическая материя состоит всего лишь из сложно организованных неорганических соединений; ДНК представляет собой последовательность аминокислот. Цепь ДНК не меняется при модификациях тела индивида.


"130 Часть II. Основание психологии

(Определенные внешние воздействия, например яды или радиация, могут затронуть генетическую информацию, но это не то, что имел в виду Ламарк.) В те же времена, когда генетики еще не было, наследование приобретенных признаков было вполне приемлемым, и даже Дарвин время от времени соглашался с этим, хотя он никогда не разделял виталистический взгляд на вещи. Позднее и В. Вундт, и 3. Фрейд верили, что приобретенные привычки и опыт способны передаваться по наследству.

Итак, во времена Дарвина концепция эволюции получила широкое распространение, ее не разделяли лишь религиозные фанатики и единицы из биологического истеблишмента, которые все еще верили в постоянство видов. Присутствовала натуралистическая, но романтическая концепция эволюции. В 1852 г. Герберт Спенсер, английский ламаркист, пустил в ход выражение «выживание наиболее приспособленных». В 1849 г., за десять лет до публикации труда Дарвина «Происхождение видов» (1859/1959), Альфред Теннисон в поэме In memoriam косвенно выразил взгляд на эволюцию как на борьбу за существование, хотя сам этого взгляда не одобрял:

И неужели Бог с Природой в ссоре

Из-за того, что Природа навевает столь злые сны?

Она выглядит такой заботливой по отношению к видам,

И такой невнимательной к одной-единственной жизни (Песнь 56,1.5-8).

Позже в этой поэме А. Теннисон изображает природу «с окровавленными зубами и когтями» (Песнь 56,1.15).

Революционер Викторианской эпохи: Чарльз Дарвин (1809-1882)

Эволюция более не была поэтическим образом, хотя дед Чарльза Дарвина, Эразм Дарвин, предвосхитил теорию своего внука в поэме «Зоономия». Она не была и романтической фантазией, вдохновляющей, но, в конечном итоге, бесполезной. Достижение Дарвина состоит в том, что он превратил эволюцию в теорию, согласующуюся с остальными положениями естественных наук и предлагающую нетелеологический механизм — естественный отбор, который пришел на смену романтическим представлениям об организмах и видах, старающихся усовершенствовать и улучшить себя. Затем потребовалась кампания, чтобы убедить ученых и широкую общественность в факте эволюции. Сам Дарвин никогда не был искушен в таких вещах. В некоторых отношениях он был ипохондриком (один биограф, У. Ирвин [W. Irivine, 1959], даже назвал его «безупречным пациентом»), а после путешествия на корабле «Бигль» стал еще и затворником и редко покидал свой сельский дом. Борьбой за выживание естественного отбора занимались другие, среди которых наиболее выделялся Томас Генри Гексли (1825-1895), «бульдог Дарвина». Формирование теории.Дарвин был молодым натуралистом, которому повезло попасть в кругосветную научную экспедицию на борту «Бигля» в 1831-1836 гг. Во время этого путешествия в мозгу Дарвина начали оформляться две основные идеи. В дождевых лесах Южной Америки на него произвело глубокое впечатление огромное разнообразие живых организмов — природа спонтанно выплескивала вариации формы как внутри одного вида, так и между видами. Например, на каж-


Глава 5. Психология адаптации

дом гектаре дождевого леса обитало несколько сотен различных видов вьюрков. На Галапагосских островах Дарвин наблюдал виды вьюрков, которые сейчас названы в его честь вьюрками Дарвина. Виды были сходны по строению тела, но каждый чем-то отличался по строению клюва. Более того, каждый тип клюва был приспособлен к способу питания данного вида. Вьюрки с длинными тонкими клювами охотились за мелкими насекомыми в коре деревьев. Птицы с более короткими и твердыми клювами питались орехами и семенами. Дарвин отметил, что, по всей видимости, все эти виды произошли от общего предка и каждый изменился со временем, чтобы вести специфический образ жизни. Идея о том, что результатом эволюции является повышение приспособленности вида к окружающей среде, стала основным принципом теории адаптации Дарвина.

Затем, спустя некоторое время после возвращения в Англию, Дарвин начал собирать данные о видах, их изменчивости и происхождении. Частично его исследования были посвящены искусственному отбору, т. е. тому, как селекционеры растений и животных улучшают породу. Дарвин разговаривал с голубятниками и садовниками и читал их брошюры. Одна из прочитанных им брошюр, «Искусство улучшения домашних животных», написанная в 1809 г. Джоном Себрайтом, указывала, что природа точно так же отбирает одни признаки и отвергает другие, как это делают селекционеры: «Суровая зима или недостаток пищи, уничтожая слабых и больных, оказывают благотворное влияние самого искусного отбора» (цит. по: М. Ruse, 1975, р. 347). Итак, в 1830-х гг. у Дарвина уже сложилась зачаточная теория естественного отбора: природа порождает бесчисленные вариации у живых организмов, и некоторые из этих вариаций отбираются для сохранения. Со временем изолированные популяции становятся приспособленными к окружающей среде. Но было непонятно, что поддерживает систему отбора? Почему должно происходить улучшение вида? В случае искусственного отбора ответ ясен: селекционер производит отбор для того, чтобы получить желательные сорта растений или породы животных. Но какая сила выполняет роль селекционера в природе? Дарвин не мог принять ламаркистского внутреннего стремления к совершенству. Причина отбора должна находиться где-то вне организма, настаивал он, но вот где именно?

Дарвин получил ответ на этот вопрос в 1838 г., читая работу Томаса Мальтуса (1766-1834) «Очерк о влиянии принципа населения на будущее улучшение общества» (1798/1993). Мальтус обратился к проблеме, которая волновала ученых позднего Просвещения: если прогрессируют наука и технология, то почему же все еще существуют нищета, преступность и войны? Он высказал предположение, что, хотя продуктивность людей возросла, рост населения всегда опережает рост снабжения товарами, поэтому жизнь неизбежно является борьбой слишком большого числа людей за слишком малое количество ресурсов. В своей автобиографии Дарвин утверждает, что, прочтя Мальтуса, наконец получил искомую теорию. Именно борьба за выживание приводила к естественному отбору. Существа боролись за скудные ресурсы. И те, кто был «слаб и болен», не могли обеспечить свое существование и умирали, не оставив потомства. Сильные и здоровые выживали и размножались. Таким образом, благоприятные изменения сохранялись, а неблагоприятные — элиминировались. Борьба за выживание была двигателем эволюции, и только успешные участники соревнования оставляли потомство.


■J82 Часть И. Основание психологии

У Дарвина не было необходимости обращаться к мальтузианской концепции индивидуальной борьбы за выживание. Как указывает Уильям Ирвин (W. Irvine, 1959), природа в ее эволюционных аспектах почти повторяла середину викторианской эпохи. Теория Дарвина «порадовала оптимистов середины века», которые узнали, что «природа движется вперед, явно руководствуясь деловыми принципами невмешательства» (р. 346). Естественный отбор мог оскорбить набожных людей, но отнюдь не викторианского дельца времен индустриальной революции, который знал, что жизнь — это непрерывная борьба, поражение в которой ведет к нищете и бесчестию.

Формулировка теории.Дарвин разработал суть своей теории к 1842 г., в это время он впервые записал ее, еще не помышляя о публикации. Его теорию можно обобщить как логический аргумент (P. Vorzimmer, 1970). Во-первых, исходя из учения Мальтуса, Дарвин утверждал, что существует постоянная борьба за существование ввиду тенденции животных превосходить наличные кормовые ресурсы. Позднее он признал, что ключевым моментом борьбы является борьба за размножение (С. Darwin, 1871/1896). Животные должны бороться не только за то, чтобы выжить; они должны также бороться с представителями своего же пола за доступ к особям противоположного. В типичном случае самцы соревнуются друг с другом за доступ к самке, делая выбор самки силой эволюции. Во-вторых, природа постоянно образует изменчивые формы как внутри одного вида, так и между разными видами. Следовательно, организмы, обладающие неблагоприятными признаками, не размножаются, и такие признаки исчезают. Наконец, поскольку мелкие адаптивные изменения следуют друг за другом на протяжении веков, то происходит дифференциация видов от одного общего ствола, по мере того как виды приспосабливаются к своему окружению. Более того, условия окружающей среды тоже изменяются, отбирая новые признаки для сохранения, и поэтому происходит еще более сильная дивергенция видов от их родительских форм. Таким образом, наблюдаемое разнообразие в природе можно объяснить как результат нескольких механических принципов, осуществляющихся на протяжении нескольких миллионов лет, в процессе того, как происходила эволюция одних видов в другие.

В сформулированном виде теория имела определенные недостатки. Без современных генетических знаний происхождение изменчивости и природу ее передачи объяснить было невозможно. Дарвин так никогда и не смог преодолеть эти трудности и, по сути дела, защищая свою теорию от критиков, был вынужден все ближе и ближе подходить к ламаркизму. По иронии судьбы, в то самое время, когда Дарвин писал и отстаивал свою работу «Происхождение видов», никому не известный австрийский монах Грегор Мендель (1822-1884) занимался исследованиями наследственности, которые, в конце концов, смогли разрешить затруднения Дарвина. Работа Менделя была опубликована в 1865 г., но ее полностью проигнорировали; полученные результаты были вновь открыты в 1900 г. и заложили фундамент современной генетики. К тому моменту, когда Дарвин умер, он заслужил погребение в Вестминстерском аббатстве, но вплоть до 1930-х гг., когда синтез генетики и естественного отбора привел к созданию неодарвинистской теории, теория эволюции не оказывала серьезного влияния на биологию.

Идеи Дарвина оформились к 1842 г., однако непонятно, почему же он не попы тался опубликовать их тогда. Историки высказали множество предположенш


Глава 5. Психология адаптации 183

о причинах промедления (R. J. Richards, 1983). Некоторые историки, находясь под влиянием психоаналитических концепций, полагали, что у Дарвина, который собирался стать священником, развился невроз из-за материалистических следствий эволюции, в результате которого он захотел предать забвению свое собственное открытие. Другие утверждали, что задержка была вызвана тем, что Дарвин увлекся другими, менее теоретическими, срочными проектами, например публикацией своих исследовательских материалов, собранных на «Бигле», и восьмилетним исследованием морских желудей. Другие теории основной упор делают на научной осторожности Дарвина. Он знал, что идея эволюции посредством естественного отбора была опасной. Она уничтожала успокоительный прогрессивный аспект ламаркистской романтической теории, поскольку в формулировке Дарвина эволюция не была направленной, организмы всего лишь приспосабливались к изменениям окружающей среды. Если бы эта теория была предложена преждевременно, ее могли бы сразу отбраковать. Он хотел представить завершенную и последовательно доказанную теорию. Дарвин также признавал, что его идеи сталкиваются с теоретическими проблемами, самой главной из которых было существование альтруизма у животных. Как мог альтруизм возникнуть в процессе эволюции, осуществляемой посредством естественного отбора, если альтруизм, по определению, подразумевает совершение действий на благо другого за свой собственный счет? Появление генов альтруизма, на первый взгляд, самоубийственно. Эту проблему не удавалось решить до тех пор, пока в 1960-х и 1970-х гг. не были сформулированы идеи родственного отбора и реципрокного альтруизма (М. Ridley, 1996).

Публикация теории.В любом случае, Дарвин продолжал разрабатывать свою теорию и искать ее эмпирические подтверждения, пользуясь даже слухами. Восемнадцатого июня 1858 г. руку Дарвина подтолкнули обстоятельства. Его ошеломило открытие, что кто-то еще открыл его теорию. Он получил письмо от Альфреда Рассела Уоллеса, своего коллеги-натуралиста, но более молодого и смелого, чем Дарвин. Уоллес тоже побывал в Южной Америке, и его тоже впечатлило разнообразие жизни там. Затем, уже в Юго-Восточной Азии, сидя в палатке из-за проливных дождей, он тоже прочитал работу Мальтуса и получил такое же озарение, как и Дарвин. Хотя он не знал Дарвина, он приложил к письму свою статью с изложением теории и попросил Дарвина опубликовать ее.

Дарвин попал в затруднительное положение. Он хотел получить известность первооткрывателя естественного отбора, но не мог отрицать и авторские права Уоллеса. Поэтому Дарвин и его друзья устроили так, что статьи Уоллеса и Дарвина прочитали в их отсутствие 1 июля 1858 г. в Линнеевском обществе Лондона, что сделало Дарвина и Уоллеса соавторами открытия естественного отбора. Дарвин набросал краткую версию своей работы об эволюции, которая появилась в 1859 г. под названием «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за существование». Она содержала его теорию с массой подтверждающих фактов. Книга «Происхождение видов» написана элегантно. Дарвин был внимательным наблюдателем природы, и страницы его книги изобилуют интригующими описаниями сложных взаимных переплетений жизни. Она подвергалась пересмотрам вплоть до шестого издания, вышедшего в 1872 г., поскольку Дарвин пытался отвечать своим научным критикам (как оказалось, безуспешно),


134 Часть II. Основание психологии

не зная генетики. Дарвин написал множество других работ, в том числе книгу о происхождении человека и выражении эмоций у людей и других животных. Эти две последние его работы закладывают фундамент психологии адаптации и, следовательно, будут рассмотрены несколько позже.