Gt; Социальная интеграция и системная интеграция

С учетом вышеприведенных рассуждений о жизненном мире и системе Хабермас заключает: «Фундаментальная проблема социальной теории состоит в том, как удовлетворительным образом соединить две концептуальные стратегии, обозна­ченные понятиями "система" и "жизненный мир"» (1987а, р. 151; курсив мой). Ха­бермас называет две эти концептуальные стратегии «социальной интеграцией» и «системной интеграцией».

Подход социальной интеграции концентрируется на жизненном мире и на том, как система действия интегрирована посредством нормативно гарантированного или достигнутого в коммуникации консенсуса. Теоретики, которые считают, что общество объединено посредством социальной интеграции, отталкиваются от коммуникативного действия и отождествляют общество с жизненным миром. Они придерживаются внутреннего взгляда членов группы и применяют герменевти­ческий подход, для того чтобы соотнести свое понимание с пониманием членов жизненного мира. Непрерывное воспроизводство общества рассматривается как результат действий, предпринимаемых членами жизненного мира для сохранения его символических структур. Этот процесс также рассматривается исключитель­но с их позиции. Можно сказать, что в данном герменевтическом подходе утрачи­вается точка зрения внешнего наблюдателя, а также понимание процессов воспро­изводства, происходящих на системном уровне.

Подход системной интеграции обращает основное внимание на систему и то, как она интегрирована посредством внешнего контроля над индивидуальными решениями, которые не согласовываются субъективно. Приверженцы настояще­го подхода считают общество саморегулирующейся системой. Они занимают по­зицию внешнего наблюдателя, но эта перспектива препятствует реальному рас­смотрению структурных образцов, которые можно понять лишь герменевтически, внутренним взглядом членов жизненного мира.

Таким образом, Хабермас заключает, что, хотя каждый из указанных общих подходов выдвигает определенные принципы, оба они обладают значительными ограничениями. На основе этой критики социальной и системной интеграции Хабермас предлагает свой альтернативный подход, стремясь объединить указан­ные теоретические ориентации. Он считает

- общество системой, которая должна выполнять условия сохранения социокультурных жизненных миров. Доктринальные общества являются систематически стабилизиру­емыми комплексами действия социально интегрированных групп... [Я] поддерживаю эвристическое предложение рассматривать общество как сущность, которая в ходе со­циальной эволюции дифференцируется и как система и как жизненный мир» (Haber-mas, 1987a, p. 151-152; курсив мой)


[474]

Утверждая, что его интересует как система, так и жизненный мир, в конце вышеприведенной цитаты Хабермас поясняет, что интересуется и эволюцией. Хотя и система, и жизненный мир развиваются в направлении возрастающей ра­ционализации, в жизненном мире и в системе рационализация принимает разные формы, и эта дифференциация является основой колонизации жизненного мира.

Колонизация

Для понимания идеи колонизации существенное значение имеет тот факт, что Хабермас считает общество состоящим из жизненного мира и системы. Также несмотря на то что оба понятия в более ранний исторический период были тесно переплетены, сегодня между ними наблюдается возрастающее расхождение; они «рассоединялись», и жизненный мир и система претерпели процесс дифференци­ации, однако этот процесс в двух указанных сферах принял различные формы. Хотя Хабермас видит между системой и жизненным миром диалектическую вза­имосвязь (они одновременно ограничивают и предоставляют новые возможности друг для друга), основной интересующий его вопрос состоит в том, каким обра­зом система в современном мире стала контролировать жизненный мир. Иначе говоря, его интересует разрушение диалектики между системой и жизненным миром и увеличение власти первой над последним.1

Хабермас противопоставляет возрастающую рациональность системы и жиз­ненный мир. Рационализация жизненного мира вызывает увеличение рациональ­ности в коммуникативном действии. Кроме того, действие, ориентированное на достижение взаимопонимания, все более освобождается от нормативного при­нуждения и все в большей степени опирается на повседневный язык. Другими словами, социальная интеграция достигается все более посредством процессов, при которых согласие формируется в языке.

Но в результате требования к языку возрастают и начинают превышать его возможности. Делингвистифицированные средства (особенно деньги в экономи­ческой системе и власть в политической системе и ее административном аппара­те) — те, которые дифференцировались в системе и выделились из нее, — заполня­ют эту пустоту и заменяют, по крайней мере до некоторой степени, повседневный язык. Вместо языковой координации действия эту функцию выполняют деньги и власть. Жизнь монетаризируется и бюрократизируется.

Иначе говоря, усложняющаяся система «высвобождает системные императи­вы, разрушающие возможности жизненного мира, которые они инструментализи-руют» (Habermas, 1987a, р. 155). В этой связи Хабермас пишет о «насилии», кото­рое применяется к жизненному миру системой таким образом, что ограничивает коммуникацию. Это насилие, в свою очередь, вызывает «патологии» в жизненном мире. Хабермас рассматривает эти изменения, рассуждая о всемирной истории:

Далеко идущее рассоединение системы и жизненного мира было необходимым усло­вием перехода от стратифицированных классовых обществ европейского феодализма к экономическим классовым обществам раннего периода современности; однако капи-

1 Однако Хабермас усматривает проблемы (господство, самообман) также и в рамках жизненного мира (Authwaite, 1994, р. 116).


[475]

талистическая модель модернизации отмечена искажением, овеществлением символи­ческих структур жизненного мира под воздействием императивов подсистем, диффе­ренцированных посредством денег и власти и ставших самодостаточными (Habermas, 1987а, р. 283; курсив мой)

Отметим, что, связывая возникновение деформаций с капитализмом, Хабер-мас, по крайней мере, в этом смысле, продолжает работать в рамках неомарксист­ской концепции. При рассмотрении современного мира он вынужден оставить марксистский подход (Sitton, 1996), поскольку заключает, что искажения жиз­ненного мира «более невозможно локализовать классово-конкретным способом» (1987а, р. 333). Высказывая это ограничение и следуя своим истокам в крити­ческой теории, Хабермас демонстрирует также сильное влияние веберовской те­ории. Фактически он утверждает, что различие между жизненным миром и си­стемой и окончательная колонизация жизненного мира позволяют нам увидеть в новом свете веберовский тезис о «противоречащей себе современности» (Haber­mas, 1987а, р. 299). По Веберу, это главным образом конфликт между субстан­циальной и формальной рациональностью и торжество на Западе последней над первой. С точки зрения Хабермаса, рационализация системы торжествует над рационализацией жизненного мира, вследствие чего жизненный мир колонизи­руется системой.

Определенность своим рассуждениям о колонизации Хабермас придает, утверж­дая, что основными силами в данном процессе выступают «формально организо­ванные области действия» на системном уровне — например, экономика и государ­ство. В традиционных марксистских терминах, Хабермас считаетрассматривает современное общество подверженным периодическим системным кризисам. Стремясь справиться с этими кризисами, такие институты, как государство и эко­номика, предпринимают действия, пагубно влияющие на жизненный мир, вызы­вающие в нем патологии и кризисы. По существу, жизненный мир обедняется эти­ми системами, и коммуникативное действие оказывается все менее направленным на достижение согласия. Коммуникация становится более загнанной в жесткие рамки, истощенной и раздробленной, и сам жизненный мир, кажется, балансиру­ет на грани разрушения. Эта атака на жизненный мир чрезвычайно беспокоит Ха­бермаса, если принять во внимание его интерес к коммуникативному действию, которое в этом мире происходит. Но как бы обширна ни была колонизация со сто­роны системы, жизненный мир «никогда не вымывается полностью» (Habermas, 1987а, р. 311).

Если важнейшая проблема современного мира заключается в рассоединении системы и жизненного мира и господстве системы над жизненным миром, тогда ее решения вполне ясны. С одной стороны, жизненный мир и систему необходи­мо вновь соединить. С другой стороны, должна быть восстановлена диалектика системы и жизненного мира таким образом, чтобы вместо искажения последнего первой оба стали взаимно обогащающими и укрепляющими. Несмотря на то что в первобытном обществе система и жизненный мир были переплетены, из-за про­исшедшего в обоих процесса рационализации будущее воссоединение, возможно, породит такой уровень системы, жизненного мира и их взаимосвязи, который не имеет прецедента в человеческой истории.


[476]

Итак, Хабермас снова возвращается к своим марксистским корням. Маркс, ко­нечно, не искал в историческом прошлом идеальное государство, а видел его в будущем в виде коммунизма и полного расцвета человеческого рода. Хабермас тоже не оглядывается на архаические общества, в которых нерационализованные система и жизненный мир были более едины, а рассчитывает на будущее государ­ство с гораздо более удовлетворительным объединением рационализированных системы и жизненного мира.

Кроме того, Хабермас переосмысливает марксистскую теорию социальной борь­бы. Маркс делал акцент на конфликте между пролетариатом и капиталистами и объяснял его эксплуатационным характером капиталистической системы. Хабер­мас уделяет внимание не эксплуатации, а колонизации, и рассматривает многие конфликты последних десятилетий в свете этого подхода. Он считает социальные движения, такие как ориентированные на большее равенство, самореализацию, охрану окружающей среды и мира, «реакцией на атаку системы на жизненный мир. Несмотря на многообразие интересов и политических проектов этих разно­родных групп, они сопротивлялись колонизации жизненного мира» (Seidman, 1989, р. 25). Надежда на будущее определенно связана с сопротивлением посяга­тельствам на жизненный мир и с созданием мира, в котором система и жизнен­ный мир находятся в гармонии и взаимно обогащают друг друга так, как этого еще не было в истории.