Розали была полностью поглощена существом, не обращая на меня внимания. Она не сможет быть достаточно быстрой, чтобы остановить меня, она растеряется
Сэм был прав. Это существо было ошибкой природы,
Каллены свирепо посмотрели на книгу. Было понятно, что Ренесми – это не ошибка природы.
Его существование было противоестественно. Темный, мертвый демон. Что-то, что не имело прав на существование.
Что-то, что должно быть уничтожено.
Казалось, мое напряжение ведет меня совсем не к двери. Я чувствовал это теперь, оно подстрекало меня, тащило вперед. Подталкивало меня, чтобы я покончил с этим, избавил мир от этого отвратительного существа.
- Идиот! – Эдвард печально закрыл глаза.
- Он же сам говорил, что с Беллой что-то не так, - простонала Элис. – Как он мог не понять, что на самом деле происходит?
Розали попытается убить меня, когда это существо умрет, но я буду драться с ней. Я не был уверен, что смогу расправиться с ней до того, как другие придут на помощь.
Может, не успею. Но все равно это не очень сильно меня волновало.
Меня не заботило, будут ли волки мстить за меня или скажут, что Каллены были правы, отомстив. Ничего из этого меня не волновало. Моя месть была единственным, что меня волновало.
Эта штука, которая убила Беллу, не проживет больше ни минуты.
Если бы Белла выжила, она возненавидела бы меня за это. Она захотела бы меня убить.
Но меня не волновало и это. Ее ведь не волновало то, что она делает со мной, позволяя себя убить, как животное. Почему я должен придавать значение ее чувствам?
А еще есть Эдвард. Должно быть, он сейчас очень занят, он очень далеко зашел в своем безумии, пытаясь вернуть к жизни труп, чтобы слушать мои планы.
Опять же, Эдвард не был в этом уверен… ведь он мог думать о стольких вещах одновременно. Даже если большая часть его внимания были прикована к Белле, остальное-то – к Ренесми. Он знал, что уже любит свою дочь – любит с той первой мысли, которую он услышал. И даже сейчас, он размышлял над тем, что рад хотя бы слышать мысли дочери, и в то же время, думал над проблемой Джейкоба. Он слышал, о чем думал щенок, в этом Эдвард был полностью уверен. И единственная причина, из-за которой он ничего не предпринимал – он знал, чем все это закончится.
Ну что ж, у меня не будет возможности сдержать обещание, данное ему, это было не то, на что стоило бы делать ставки. Я смогу выиграть борьбу против Розали, Джаспера и Элис, три на одного. Даже если я выиграю, то не думаю, что соберусь убить Эдварда.
А все из-за того, что у меня не было достаточно сострадания для этого. Почему я должен даровать ему облегчение от того, что он натворил? Не будет ли лучше позволить ему жить с этим ужасным, невыносимым чувством пустоты на душе?
- И он еще нас называет монстрами, - прошипела Розали.
Это почти заставило меня улыбнуться, ненависть заполняла меня, когда я представлял все это себе. Нет Беллы. Нет того отродья, которое убило её. И так же исчезнет столько членов его семьи, сколько я смогу уничтожить. Конечно, он сможет собрать их снова по кусочкам, когда я уже не буду способен сжечь их. В отличие от Беллы, которую никогда нельзя будет сделать прежней, их можно восстановить.
Мне стало интересно, сможет ли эта тварь восстановиться. Я сомневался. Оно – часть Беллы. Должно быть, оно унаследовало часть её уязвимости.
- Скорее всего, здесь он прав, - проговорил Карлайл. Ему совершенно не нравилось направление мыслей Джейкоба. – Она унаследовала свойства обоих своих родителей.
- Что подтверждает, что она – не бездушный монстр, - вновь прошипела Розали.
Я мог слышать быстрые стуки его крошечного сердца.
Сердце этого существа билось. Её сердце - нет.
Всего секунда потребовалась мне, чтобы принять это легкое решение.
Дрожь становилась более напряженной и быстрой. Я развернулся, готовясь рывком приблизиться к блондинке и вырвать это маленькое оружие из ее рук зубами.
Розали проворковала над этим существом снова, отставляя пустую металлическую бутылочку и подняла существо в воздух, прижав к своей щеке.
Замечательно. Новое положение ребенка было просто превосходно для атаки. Я двинулся вперед, но внезапно почувствовал, как жар начинает изменять мне, несмотря на то, что напряжение и желание убить росли, но другое чувство было сильнее всего этого, сильней всего, что я когда-либо испытывал, такое сильное, как приказ Альфы, будто оно раздавит меня, если я ослушаюсь.