ДЖ.КАРТЕР: КОНЕЦ ПРОЦЕССА РАЗРЯДКИ


Когда Громыко собирался выйти из кабинета президента, Картер подарил ему неожиданный „сувенир": деревянный набор образцов всех типов советских и американских ракет, сделанных в сопоставимых размерах. Громыко, чувствовалось, не очень был рад такому подарку, так как набор моделей наглядно свидетельствовал о преимуществе Советского Союза как по размерам, так и по количеству разных типов ракет над арсеналом более компактных стратегических ракет США (Громыко позже отдал этот набор мне, сказав, что он „не играет в игрушки". Картеровский сувенир до сих пор хранится у меня дома).

В это время в Овальный кабинет вошла супруга президента Розалин Картер и поздоровалась с советским министром. Громыко, не без юмора записал Картер в своем дневнике, был с Розалин гораздо более любезен, чем с ним самим и его советниками.

Через пару недель Бжезинский сказал мне, что президент остался доволен результатами переговоров с Громыко, которые позволяют завер­шить разработку нового соглашения по ОСВ. Однако возможные сроки подписания соглашения не праздный вопрос для президента, в Белом доме пытаются сейчас определить наиболее целесообразные приоритеты во внешнеполитических вопросах с точки зрения прежде всего внутриполи­тической борьбы в США и шансов одобрения того или иного международ­ного соглашения в сенате. Это, конечно, относится полностью и к согла­шению по ОСВ, вызвавшему в США такие ожесточенные споры. Для Картера это непростой вопрос, поскольку он уже сталкивался с серьезными трудностями в конгрессе по ряду проблем, в первую очередь по договорам о Панамском канале и Ближнему Востоку.

По мнению помощника президента, сложная внутриполитическая обста­новка может повлиять на ход переговоров по завершению соглашения по ОСВ.

Бжезинский рассказал, что Вэнсу пришлось нелегко в одном из комитетов сената, где он выступал по итогам переговоров с Громыко по ОСВ, поскольку правые сенаторы Джексон, Тэрмонд и Нанн прямо обвинили администрацию в „уступках русским".

Идя на поводу критиков, администрация не проявляла твердости и решимости форсировать развязки по нерешенным вопросам ОСВ. Особенно это касалось явно надуманного вопроса о якобы стратегических возмож­ностях советского самолета „Бэкфайер" (свидетельствую уже не как посол, а как бывший инженер-конструктор по самолетам. Надуманность этой проблемы впоследствии признавали и некоторые американские участники переговоров, которые отмечали, что эту точку зрения им усиленно навязывал Пентагон, и в частности такой противник договора, как Перл).

Сенатора Джексона приглашают в Москву

Когда мы вместе с министром внешней торговли Патоличевым (10 ноября) посетили Картера, то в беседе президент отметил, что возможно­сти администрации в области расширения торговли ограниченны, поскольку в этом деле первое слово фактически принадлежит конгрессу.

В разговоре со мной наедине Картер посоветовал пригласить сенатора Джексона в Москву. Президент назвал его амбициозным человеком, от которого во многом будет зависеть ратификация договора об ОСВ-2, а

СУГУБО ДОВЕРИТЕЛЬНО


также торговых соглашений с СССР. Его уже пригласили китайцы. Картер считал, что Джексон принял бы наше приглашение.

По рекомендации Картера я послал в Москву предложение пригласить к нам сенатора Джексона. Брежнев дал на это согласие.

Через несколько дней я посетил сенатора и передал ему соответствующее приглашение от парламентской группы Верховного Совета СССР. Он был явно доволен и тут же спросил, а может ли он рассчитывать на беседу с Брежневым. Ответил, что такая возможность, как я думаю, у него будет.

Джексон поблагодарил за приглашение, сказал, что он обязательно пое­дет в Москву. После этого стал доказывать, что он не „закоренелый антисо­ветчик", напротив, стремится к улучшению отношений с СССР, хотя по не­которым вопросам он не во всем может согласиться с советской политикой. Главное - начать диалог, делая упор на позитивных, а не на отрицательных моментах. Сенатор сообщил, что он смог бы поехать в марте следующего года.

В начале марта Джексон пригласил меня к себе, чтобы обговорить „орга­низационные детали" его поездки. Когда я пришел к нему, то в дверях столкнулся с его помощником Перлом, известным антисоветчиком и инициа­тором многих враждебных нам выступлений Джексона. Надо сказать, что накануне на одном из дипломатических приемов он случайно встретился с моим помощником и сказал ему, что советский посол сделал умный ход, пригласив Джексона в Москву. Сенатор очень доволен. Но он, Перл, все же ду­мает, что найдутся серьезные обстоятельства, которые помешают этой поездке.

Увидев меня, Перл, улыбаясь, выразил надежду, что мы с сенатором обо всем договоримся. Говорил он это с явным сарказмом. Войдя в кабинет Джексона, я сразу почувствовал некоторую неловкость с его стороны. Выяснилось, что он фактически ставил условием своей поездки принци­пиальное разрешение Советского правительства на встречу в Москве в присутствии прессы с наиболее известными диссидентами. Он, конечно, понимал необычность такого условия в той конкретной обстановке, но прикрывался рассуждениями о том, что он известен как защитник диссидентов и „многим будет непонятно", если он не встретится с ними.

Я спросил сенатора, с кем же все-таки он хочет говорить в Москве: с Брежневым или диссидентами? Он ответил, что со всеми. На вопрос, не ду­мает ли он, что такие его требования могут вообще затруднить его поездку, Джексон сказал, что понимает „возникающие при этом трудности у Бреж­нева", но тем не менее таковы его условия. Он отклонил предложение встретиться с диссидентами, но без рекламной и пропагандистской шумихи.

Из Москвы пришел следующий ответ Джексону: „Приглашая сенатора, мы исходили из целесообразности конструктивного развития отношений между нашими странами. Даже соображения простого такта, казалось бы, делают неуместной такую постановку вопроса, когда сенатор начинает обусловливать свой приезд в СССР нашим согласием на его встречу с группой лиц, противопоставивших себя нашему строю".

Ближневосточный вопрос: усиление разногласий. Еще один разговор с Картером

В ноябре и декабре 1977 года проходил оживленный обмен мнениями между Москвой и Вашингтоном по вопросам ближневосточного урегулиро­вания. Инициатива в постановке этих вопросов исходила от советской

ДЖ.КАРТЕР:
КОНЕЦ ПРОЦЕССА РАЗРЯДКИ


стороны. Мы настаивали на том, чтобы СССР и США, руководствуясь принципами совместного Заявления от 1 октября, занялись организацией конференции по Ближнему Востоку.

Американская сторона на словах не отказывалась от этого, но с растущей симпатией (и негласной поддержкой) следила за активизацией сепаратных усилий президента Садата, вступившего на путь развития двусто­ронних контактов между Египтом и Израилем и организации каирского совещания, которое, по существу, подменяло собой международную конфе­ренцию.

Вэнс сделал попытку как-то объяснить нам их позицию. Он рассказал мне о своей поездке на Ближний Восток. В Каире Садат откровенно заявил ему, что египетский народ устал от войны и связанных с ним лишений и экономических трудностей. Ждать еще несколько лет, пока идут бесплодные дипломатические споры, он больше не может. Его последние шаги к миру с Израилем пользуются поддержкой не только народа, но и армии Египта. Однако подобные настроения не могут продолжаться вечно. Да и сам он не вечен. Израиль должен это понять и ответить конкретными серьезными шагами.

Визит Садата в Иерусалим, продолжал Вэнс, в Израиле был воспринят как нелегкое для египетского президента признание в глазах не только израильтян, но и всех арабов очевидного факта, что Египет, основное арабское государство, вынужден просить мира у Израиля. Именно готов­ность Садата к такому унижению произвела колоссальное впечатление в Израиле и в еврейских кругах США и привела к тому, что общественное мнение и в Израиле, и в США круто повернулось в сторону Садата, в пользу скорейшего мира с Египтом.

По существу, Вэнс призывал нас по-новому взглянуть на обстановку. Однако отход к этому времени Садата от доверительного диалога с нами и активизация американской дипломатии лишь усиливали подозрительность Москвы и ее упорство в отстаивании своих прежних позиций.

Из беседы с Вэнсом было видно, что в израильско-египетских отношениях назревали серьезные события, а Советский Союз оставался в стороне от этих событий, изолируя себя, чем не преминули воспользоваться США.

Направление развития событий на Ближнем Востоке и как результат этого ослабление позиции Советского Союза вызывали, естественно, раздражение Москвы. Брежнев направил Картеру 16 ноября послание, в котором подверг критике позицию США по ближневосточному урегулированию, фактический отказ Вашингтона от подготовки Женев­ской конференции, сопредседателями которой должны были быть СССР и США. Поэтому президент пригласил меня для беседы, чтобы изложить некоторые свои соображения для последующей передачи Брежневу.

Признав, что отсрочка Женевской конференции была бы серьезной неудачей для мирного урегулирования на Ближнем Востоке, неудачей обоих сопредседателей, Картер утверждал, что визит Садата в Иерусалим не результат американской инициативы. Мы не знали, что Садат готовит такую поездку, подчеркнул президент. И сейчас, когда перспектива этой поездки стала реальностью, правительство США поддерживает ее. Об этом я сказал по телефону Бегину и Садату, выразив надежду, что эта встреча явится вкладом в дело скорейшего созыва Женевской конференции. „В этой

сугубо доверительно


связи, - заключил Картер, - я хотел бы надеяться, что правительство СССР, как сопредседатель, займет сходную или во всяком случае не открыто негативную позицию в отношении этой поездки".

Москва, как это было ясно из полученных мною инструкций, по-прежнему придерживалась негибкой позиции: все (конференция) или ничего (против отдельных переговоров между Египтом и Израилем). Мы были убеждены, что только через международную конференцию СССР сможет обеспечить себе полноправное участие в ближневосточном урегулировании. В результате разговор с президентом лишь подтвердил наши разногласия по этому вопросу.

В течение еще нескольких месяцев продолжалась дискуссия между Москвой и Вашингтоном относительно ближневосточного урегулирования и конференции по Ближнему Востоку. Однако позиции постепенно расходились. Администрация США поддерживала сепаратное соглашение между Египтом и Израилем в ущерб международной конференции по Ближнему Востоку и тем самым вызывала недовольство и критику со стороны Советского Союза.

Одна любопытная деталь. Посол Ирана Захеди, сославшись на контакты иранской разведслужбы с ЦРУ, доверительно сообщил, что Садат обратился к правительствам США и Израиля с просьбой помочь обеспечить его личную безопасность с учетом последних событий на Ближнем Востоке. Американцы непосредственно участвуют сейчас в организации повседнев­ной, более эффективной охраны Садата, сказал посол. Израиль же снабжает египтян соответствующей информацией, получаемой от своей агентуры в арабских и других странах.

Но террористам, как известно, все же удалось впоследствии устранить президента Египта.

Перспективы отношений с СССР в оценках администрации

К концу года у меня состоялось несколько бесед с руководящими деятелями администрации о перспективах наших отношений на.1978 год.

Бжезинский заявил, что президент Картер по-прежнему придает большое значение встрече с Брежневым. Президент готов хоть сейчас пойти на такую встречу, сказал он. Реально говоря, срок такой встречи мог бы быть где-то в середине или в конце весны .следующего года. К этому времени админист­рация рассчитывает на достижение договоренности по трем важнейшим соглашениям: об ограничении стратегических вооружений, о полном запре­щении ядерных испытаний и о взаимном ограничении военной активности в Индийском океане.

По мнению Бжезинского, потенциальную опасность заключению согла­шения по ОСВ и организации встречи на высшем уровне могли бы создать события на Ближнем Востоке и в районе Африканского Рога (военный конфликт между Эфиопией и Сомали не должен вовлечь СССР и США), а также судебный процесс над Щаранским.

Беседа прошла в деловом ключе, без свойственных подчас моему собе­седнику эмоций. Он с заметным удовольствием показывал фотографии, на которых он был снят с президентом на борту атомной подводной лодки, на самолете - воздушном командном пункте ВВС. Показал он и художественно

ДЖ.КАРТЕР: