Центральные методы и местные перегибы
Поскольку усилия местных органов приносили мало толку, в октябре в зерновые районы отправились чрезвычайные комиссии – прямо как в 1927 году. На Украину поехал Молотов, на Северный Кавказ – Каганович. Районные руководители и председатели колхозов летели со своих мест, как вспугнутые птицы - некоторые из партии, а кое-кто и под суд. Какой-то толк от всего этого был – вот только какой? Зато снова начали плодиться «перегибы».
Следующей мерой, после требований и уговоров, стал полный запрет рыночной торговли зерном, мукой и печеным хлебом (последним – в количестве более 1 пуда) в районах, не выполнивших план хлебозаготовок. Логично: если нет зерна на выполнение госзаказа, то откуда оно берется для продажи? Весь вывезенный на рынок товар конфисковывался и зачислялся в фонд хлебосдачи.
Применялись, хотя и не так часто, как об этом говорят, и пресловутые «черные доски». Если село заносили на эту самую «доску», в нем немедленно прекращалась государственная и кооперативная торговля, вывозились все товары из лавок, досрочно взыскивались кредиты и прочие финансовые обязательства.
Тут надо правильно понимать, что представляла собой эта мера. Мы уже говорили про взаимные обязательства. Раз крестьяне не выполняли свои обязательства – поставлять по твердым ценам продовольствие – то и государство не выполняло свои. Это не значит, что жители опальных селений не могли впредь получать кредиты или покупать спички и керосин. Все было можно – но уже на черном рынке, по совсем другим ценам и под совсем другие проценты. С точки зрения бизнеса это вполне справедливо, не так ли?
Что касается местных методов добычи хлеба, то они были… разными.
Мы не станем приводить здесь знаменитое письмо Шолохова – его и так не читают разве что из утюга. Однако Северный Кавказ, особенно казачьи станицы Дона – не показатель. Партийный и советский актив в этих районах состоял почти исключительно из иногородних. Между ними и казаками лежала такая ненависть и такие реки крови, что и те, и другие пользовались любой возможностью, чтобы отыграться за родственников, вырезанных в Гражданскую.
Возьмем, к примеру, Нижне-Волжский край, куда приехал в качестве уполномоченного секретарь ЦК ВКП(б) Постышев. Естественно, он тоже требовал любыми средствами выполнить план хлебозаготовок. Впрочем, «любых средств» в его распоряжении было немного – снять с работы не обеспечивших хлебопоставки руководителей, отдать их под суд, да посадить с конфискацией тех, кто не выполнял государственные поставки. Если хлеб в хозяйствах был – это могло сработать. Если не было - не могло. Беда в том, что комиссия и уполномоченные по хлебозаготовкам не знали, в каких из не выполнивших план хозяйствах хлеб есть, а в каких нет, поэтому гнули к земле всех – естественно, с перегибами.
Так, например, крайком в принципе не возражал против того, чтобы у колхозников забирали хлеб, выданный на трудодни - если они имели излишки сверх необходимого для питания семьи или получили хлеб незаконно. Результатом стало то, что в отстающих хозяйствах забирали все продовольствие, вычищая амбары «под метелку».
Или, например, Постышев запретил накладывать дополнительные задания на те колхозы, которые полностью выполнили план. «Партия не позволит, чтобы за счет нерадивых трогали хорошие колхозы,» - открытым текстом заявил он. Как вы думаете, накладывали дополнительные задания? Правильно думаете. Когда над районным руководством висит перспектива суда, станет ли оно считаться с какими-то запрещениями? Вот и забирали сначала план, потом встречный план, потом для выполнения плана всего района…
Что касается перегибов… то интересно, все-таки, устроены историки! Тот же Виктор Кондрашин, который вгоняет факты в свою теорию не то что молотком – топором, иногда пишет удивительные вещи. Вот, например, написанный им портрет уполномоченного по хлебозаготовкам, замечательным образом обесценивающий всю книгу об ужасах коллективизации, в которой он приведен. Мы и сами могли бы изобразить нечто подобное – но пусть лучше это сделает человек, придерживающийся противоположной точки зрения.
«Многие уполномоченные по хлебозаготовкам, сельские активисты, коммунисты и комсомольцы… искренне верили в необходимость насилия над крестьянами… В большинстве своем выходцы из беднейших слоев, знавшие в доколхозной деревне и голод, и кулацкую кабалу, они с энтузиазмом восприняли идею коллективизации и активно ее проводили. Работая не покладая рук на колхозных полях, изо всех сил стремясь организовать общественное хозяйство, они видели, как основная масса односельчан недобросовестно относится к колхозному труду, как многие из них воруют колхозное зерно, нередко в самый напряженный период полевых работ бросают все и уходят из деревни. Ведь именно они, как правило, перевыполняли нормы и несколько раз, нередко полуголодные вытягивали в колхозе все основные сельскохозяйственные работы. Поэтому для них выполнение жестких директив районного руководства с помощью методов принуждения психологически не было трудным»[236].
Скажите, уважаемый читатель: а какую позицию вы бы заняли на месте этого уполномоченного? Наверное, посчитали бы, что лодырей ни в коем случае нельзя наказывать голодом, что работать все должны по способностям, а получать – по потребностям. Так? Тогда ответьте еще на один вопрос. Вы всей семьей делаете в квартире ремонт: работаете не покладая рук, клеите, красите и пр. А ваш великовозрастный сын все это время лежит на диване перед телевизором. Когда он в конце дня, скривив рот, заявит, что на ужин могло быть что-нибудь и повкуснее вареной картошки – куда и какими словами вы его пошлете?
То-то же…
Общую картину хлебозаготовок в УССР привел в своем письме Сталину от 27 декабря 1932 г. только что назначенный на Украину секретарь ЦК КП(б)У Мендель Хатаевич. Считавший, кстати, что в очередной раз уменьшенный план (315 млн пудов с учетом гарнцевого сбора) республика должна была дать без особого напряжения. Вместо этого получилось черт знает что…
«Украина вошла в текущие хлебозаготовки с трудностями, вытекающими из прошлой хлебозаготовительной кампании и из весенней посевной кампании текущего года…
От массовых перегибов, имевших место на Украине в конце прошлой хлебозаготовительной кампании, подавляющее большинство работников ударилось здесь после окончания весеннего сева в другую крайность – в сторону отказа от всякого твердого администрирования на селе… Можно прямо сказать, что с конца октября большинство украинских руководящих кадров было под гипнозом “перегибобоязни”. Благодаря этому не принимались никакие меры против растаскивания и разбазаривания урожая, которое происходило в широчайших размерах…
Значительная часть колхозников, имея на своей памяти весну этого года, страховали себя сами, растаскивая урожай и не веря в то, что они обеспечены хлебом по трудодням. В этих условиях важнейшей задачей парторганизаций было совместить твердые революционные меры борьбы против разворовывания колхозного и совхозного урожая с выдачей натуральных авансов колхозников только по трудодням… чтобы на этой основе повысить во всей массе колхозников стимул к борьбе за урожай, за скорейшее окончание и лучшее проведение уборки. На деле же из всей той части урожая, которая пошла на распределение между колхозниками (не считая разворованного) от 40 до 75% было распределено и израсходовано уравнительно, по едокам на общественное питание. В результате честно и добросовестно работающий колхозник, имеющий большое число трудодней, получил по своим трудодням на руки, в порядке авансирования хлеба в 2 и в 2 1/2 раза меньше того, что ему причиталось, а лодырь, дезорганизатор колхозного производства, который имеет мало трудодней и занимался разворовыванием урожая, получил и сожрал в добавление к тому, что украл, половину и более половины того хлеба, который следовало бы выдать по трудодням тем, кто их выработал. Этим, в значительной степени, приходится объяснять то положение, при котором Степь Украины еле-еле заканчивает в этом году обмолот в декабре…»
Лучший способ угробить любое дело – это установить всем участникам одинаковую заработную плату, это и ежу ясно. А что делать, если так решило собрание колхозников? Против собрания средства нет, кроме голого административного нажима… или голода, который имеет свойство очень хорошо ставить мозги на место. Конечно, в том случае, если его причины осознаются людьми – но крестьяне же не идиоты, верно?
«Планирование хлебозаготовок (распределение заданий по районам и внутри районов между колхозами), несмотря на создание областей, было здесь проведено очень немногим лучше, чем в прошлом году. Несмотря на происходившее многократное исправление планов, многочисленные ошибки… в виде дачи одним районам и колхозам явно нереальных, невыполнимых заданий, а другим – слишком легких, не охватывающих всего наличия у них товарного хлеба, до сих пор исправлены далеко не полностью…
Указания, данные ЦК КП(б)У в сентябре областям и районам Украины о переключении на озимый сев за счет ослабления хлебозаготовок, оказались особенно вредными для дела хлебозаготовок. На совещаниях секретарей, которые тогда собирались, буквально говорилось: “За хлеб мы вас бить не будем, будем бить за сев”. В результате этого, начиная с конца сентября и почти на весь октябрь прекратилась в большинстве районов полностью всякая борьба за хлеб…
В результате всего этого оказалась разбазарена, разворована и припрятана значительная часть урожая… Все вышеизложенное сводится, по существу, к одной основной главной причине нынешних больших хлебозаготовительных трудностей на Украине, - к недопустимым промахам, имевшим место со стороны ЦК КП(б)У. Для меня совершенно непонятно – почему украинское партруководство не сделало этих необходимых выводов из трудностей весны и прошлых хлебозаготовок… но бесспорно, что оно их не сделало»[237].
Собственно, в том же самом каялся на съезде и товарищ Косиор – что не сделало. А вот почему – это уже вопрос более глубокий и интересный.
Винницкие загадки
…В одном из сборников, посвященных «голодомору», нам попался анализ положения в Винницкой области – весьма приметная статья. Приметная как тем, что в ней содержится, так и тем, чего в ней нет[238]. Мы решили попытаться сложить искомую общую картину, пользуясь трудами наших оппонентов, сторонников версии «голодомора». И оказалось, что эти господа такие хитрые, ну такие хитрые… Вот смотрите, что получается.
…Винницкая область образовалась на месте дореволюционной Подольской губернии. По плотности населения Подолия занимала второе место в стране после Московской губернии, но значительно отставала от нее по численности городского населения: из 3 миллионов жителей в 17 ее городах проживало всего 220 тысяч человек – чуть более 7%. Столь плотно населенная, и при этом полностью аграрная губерния не могла быть богатой – земли не хватит. В Московской губернии недостаток земли компенсировался тем, что крестьяне уходили на заработки в Москву и окрестные города. В Подолии уходить было некуда.
Гражданская война, конечно, сказалась на положении сельского хозяйства. Уменьшилась площадь посевов, упала урожайность, численность рабочего скота и отчасти ухудшилось положение с инвентарем – но наделы остались прежними, даже несколько увеличились по сравнению с 1913 годом за счет прибавки помещичьих земель. Поэтому данные, которые были приведены в 1925 году на 5 съезде Советов Подольской губернии, нельзя считать следствием только войны и разрухи.
Итак, в 1925 году население губернии составляло 3,4 млн человек. Крестьянских хозяйств в ней было 756 тысяч. В среднем на хозяйство приходилось 3,31 га земли, на едока – 0,8 га. При этом 85 % хозяйств засевали до 2,74 га, то есть, по дореволюционным меркам были однозначно бедняцкими.
Что касается советских мерок, то председатель Подольского губисполкома Новиков заявил, что 60% крестьянских хозяйств являются бедняцкими, 39 % - середняцкими и лишь 1 % - зажиточными. Рабочего скота не имели 62% хозяйств, рабочего инвентаря – 52%. Даже на фоне тогдашней нищеты советской деревни это очень мрачная картина. Бедняцкими, по советской классификации, в целом по стране считались около 35 % хозяйств, а зажиточными – около 5%.
Урожайность зерновых в среднем по губернии была в 20-е годы 7,5 ц или 45 пудов с гектара. В 1923 (урожайном) году валовый сбор составил 1 млн 392 тыс. т. зерновых и 1 млн 216 тыс. т картофеля. Если провести подсчет, то получится, что под зерновые культуры было занято около 75% всех пахотных земель, еще 10 % занимал картофель, и 15% приходилось на долю остальных культур, сколько бы их ни было.
Как видим, просто идеальные показания для коллективизации. Хозяйство, засевающее 2,5 гектара (при этом не надо забывать про трехполье) подняться не сможет никогда, даже если у него есть инвентарь и рабочий скот. А у большинства и того не было.
Тем не менее, коллективизация на Подолье проходила бурно, что тоже неудивительно: чем беднее население, тем в большей зависимости оно находится от кулаков и тем послушнее выполняет их волю. За первые три месяца 1930 года было зарегистрировано 3129 крестьянских выступлений, в которых приняло участие 950620 человек – треть сельского населении губернии. Говорят, что сам председатель ГПУ Балицкий на бронепоезде, в сопровождении кавалерийских отрядов, разгонял восставших крестьян – но в это верится слабо, поскольку бронепоезд ходит только по рельсам, а крестьяне – где хотят.
В феврале 1932 года была создана Винницкая область, в составе которой насчитывалось 69 районов. Коллективизировано к тому времени было около половины крестьянских дворов. Автор утверждает, что коллективизация «ввергла хозяйство Подолья в глубочайший экономический кризис».
Однако несколько ниже говорится, что в 1931 – 1932 гг. «огромный хлебозаготовительный план в 807623 т был выполнен после начала весеннего сева», а также что, по докладам чекистов, хлебозаготовки составили 30 – 40% урожая. Согласно правилам контрактации, план не мог быть больше трети валового сбора. Получается, что расчетный урожай зерновых должен был составить 2400 тыс тонн – почти вдвое больше, чем в 1923 году. Интересные, однако, кризисы на Украине!
Реальный урожай оказался, правда, меньше расчетного, и, как утверждает автор, в качестве хлебозаготовки взяли 40% урожая. Но и в этом случае получается, что на селе осталось 1200 тысяч тонн зерна, по 400 кг на человека.
Как видим, общая картина у г-на Васильева вполне успешно развалилась. И опять тот же самый парадокс: цифры показывают, что хлеба достаточно, а народ голодает. Автор этот парадокс никак не комментирует и даже, кажется, не замечает. Иначе зачем бы он стал приводить статистику, которая опровергает главную идею статьи – что голод произошел по причине коллективизации и беспощадных хлебозаготовок?
Дальше начинается уже совершенная мистика. В 1932 году план для области утвердили в размере 665 тыс. т – то есть, на 150 тыс. т меньше, чем в 1931 году. При этом, по сообщениям ГПУ, планы для большинства районов загадочным образом увеличились. Почему? Никаких соображений не приводится.
В 1932 году хлебозаготовительный план в большинстве районов составлял более 30% (что нормально), в отдельных районах до 50%, а в некоторых селах до 60% собранного урожая. Можно допустить, что последние голодали. Но откуда возьмется голод в деревнях, где вывезена всего треть собранного зерна?
15 августа Винницкий обком сообщил в ЦК КП(б)У, что планы хлебозаготовок составляют в среднем по области 3,19 ц с га в колхозах и 3,43 ц у единоличников. При средней урожайности в 6,9 ц в колхозах оставалось 3,71 ц зерна с гекара, а у единоличников 3,47 ц - почти 50 процентов. Жестко, это так, но голоду опять же взяться неоткуда. И сдали зерно вполне прилично: на 20 октября годовой план был сделан на 51,1% - больше, чем в среднем по Украине, а к концу декабря область выполнила план хлебозаготовок.
Теперь, казалось бы, самое время автору статьи поговорить о голоде и его причинах. Однако он почему-то переходит к репрессивным мерам ГПУ против воров, кулаков и прочего антисоветского элемента, называя это «государственным террором». Надо полагать, сейчас в Украине воров не преследуют, а госпожа Тимошенко сидит не за саботаж, а за попытку изнасилования президента.
А что говорится собственно о голоде?
«В сентябре – октябре 1932 г. облуправление ГПУ зафиксировало, что в Бердичевском, Вороновицком, Немировском, Чудновском и Каменец-Подольском районе колхозы остались без продовольственных, фуражных и посевных ресурсов».
Это пять из 69 районов. А что же остальные 64 района?
По поводу остальных – только общие слова: «Во многих районах руководящие работники выражали недовольство слишком высокими планами хлебозаготовок… Резко проявляли недовольство руководители колхозов и сельсоветов… Сельские руководители отказывались от принятия планов… Настроение сельского актива было подавленным…» Точно такие же общие слова и о голоде - что от него «умирали миллионы людей».
Господа, но мы же все выросли при социализме и знаем, что означает, когда документ вдруг становится расплывчатым и невнятным.
Между тем еще в сборнике «Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД», вышедшем в 2005 г., есть достаточно конкретные данные.