Глава 36. Психиатрическая больница "Святого Иосифа"
http://vk.com/audio?q=rob%20lane%20the%20witch
Flashback.
- Здравствуй, Джокер, - с улыбкой приветствует тебя женщина, по привычке открывая уже до боли знакомый блокнот. За несколько лет регулярных сеансов этот блокнот потрепался, в самых уголках искусственная кожа порвалась, и сейчас, немного раздражая тебя, из нее выглядывал белый наполнитель.
Но это задевает тебя уже не настолько сильно, как раньше. Сейчас ты вполне способен усмирить внезапно появившуюся волну раздражения.
- Привет.
Две карты, как всегда, в твоих руках. По-другому ведь никак. Правда, со временем они уже перестали казаться теми непробиваемыми щитами, способными защитить от окружающего мира. Наоборот, теперь тебе явно была видна брешь, которая делает тебя слабым, ничтожным, подобным Им - этим жалким людишкам, марионеткам в его огромном театре.
Только вот в одном ты не разобрался: что создало эту брешь? Что разрушило идеальную защиту? Что же смогло пробить две глянцевые карты в твоих руках?
- Как прошел твой день? – привычный вопрос.
Ты поднимаешь на нее взгляд. Она изменилась. Теперь в ее взгляде ты не видишь огонька притворства, лжи, фальши, тех качеств, что так тебя бесили в людях. Теперь в ее взгляде только безграничный маниакальный интерес. Будто перед фанатиками возник Бог. Будто алхимик получил свой желанный философский камень. Будто художник нашел собственную Музу. И тебе это по-своему льстило. Даже не так, только из-за этого ты и смог общаться с ней на протяжении такого долгого времени. Только из-за того, что перед твоим внутренним взором она перестала быть Взрослой. Она стала такой же, как и ты. Она стала похожей…
И ты улыбаешься, понимая, что эта женщина не просто психолог. Она – Карен Лилика. Родственница Нацу. Тетя. Близкий человек.
И тебе становится интересно. До дрожи в пальцах, до просыпающегося жгучего желания узнать больше, до широкой улыбки на губах.
Ты поддаешься этому желанию, широко улыбаясь и проводя пальцами по двум картам.
- Отлично.
Ему было тринадцать лет.
End of Flashback
***
http://vk.com/audio?q=bryan%20guy%20get
«Неловкость.
Неловкость, с какой стороны ни посмотри, странное чувство. Неловкость заставляет человека вести себя не так, как он привык себя вести. Делать странные вещи, чувствовать себя странно и воспринимать мир… по-странному. А что начинает твориться рядом с объектом этой самой «неловкости», наверное, лучше вообще молчать! Возникает резкое желание провалиться прямо здесь и сейчас и, желательно, сразу в самое пекло царства Аида, чтобы этот самый объект никогда и ни за что больше тебя не нашел. Ну и что, что это прерогатива трусов - сбегать и прятаться - чертова Неловкость не обойдет стороной даже бывалых храбрецов! А еще, самое ужасное, как бы ты ни хотел исчезнуть, никогда больше не видеть человека, вызвавшего ужасно непривычные чувства, твой взгляд все равно будет искать чужой образ, пытаться уловить знакомые очертания, движения, а слух, словно поддакивая внутреннему зверю, обязательно попытается выловить среди множества других, сливающихся в один сплошной поток голосов, голос только одного, нужного тебе сейчас человека.
В этом и заключается главное оружие Неловкости…»
- Господи, неужели все сговорились? – зло прошипел розоволосый парень, бросая на стол, подсунутый Лисанной журнал.
Нет, это нормально вообще? В журнале, который обычно славился статьями о правильной ловле дождевых червей и использовании по применению зубочисток, стали поднимать важные философские вопросы! Пф, неловкость!.. «Ха», «ха» и еще раз «ха»! Чтобы Нацу Драгнил – глава элиты «Хвоста феи», невероятный сердцеед и ловелас, чувствовал неловкость, как невеста на выданье? Дудки! Да еще и перед кем? Перед Хартфилией! Даже не так: перед серой «мышью»! Нонсенс и Клевета! Он будет отпираться до последнего! Выбьет зубы всем, кто посмеет утверждать подобную чушь! И вообще…
- Ты чего такой добрый с утра пораньше? – положив на стол ноутбук, спросил Грей и присел рядом. У парня был какой-то помятый вид: под глазами залегли круги, и даже прозвучавший вопрос больше походил на вынужденный жест вежливости. Впрочем, если Фуллбастеру действительно понадобиться помощь, он всегда сможет обратиться к нему. Все остальное же не имеет значения.
- А ты разве не чувствуешь тот заряд доброты, который витает в нашем университете? Как же так? Я это заметил сразу же, как вошел в гостеприимно распахнутые двери, - фыркнул Нацу.
И он не преувеличил. Сегодня явно где-то был праздник уныния и кислорожия, и только их почему-то в это не посвятили. С самого утра все вокруг шло наперекосяк. Небо затянули тучи, и не было понятно, будет дождь или снова снег, в квартире гулял сквозняк, - и какого черта он открыл это окно? – и он, ежась и кутаясь в халат, кое-как приготовил завтрак, причем любимый кофе также не принес привычного покоя; на улице собачий холод, и у всех такие кислые рожи, будто только узнали о том, что мир покорился инопланетным тараканам. И вся эта гнетущая аура только больше испортила настроение!.. А тут еще этот гребаный журнал с бесящей статейкой какого-то писаки. Кстати, в этом же журнальчике была и посвященная его Дню рождению статья от Миллианы. Девушка постаралась на славу, хотя, по его сугубо личному мнению, слишком уж она с фотографиями перестаралась. Теперь же от фанаток не отбиться.
И словно в подтверждении его мыслей девушка, сидящая на три ряда впереди, ему подмигнула, призывно проведя язычком по нижней губе. Намек был ясен, как божий день, но почему-то не слишком-то ему и хотелось сейчас развлекаться. Как вчера резонно подметила Дженни, пришедшая к нему попить чайку, ему стоит отвлечься. От всего.
Но как тут, спрашивается, отвлечешься, когда…
Мимо него, негромко постукивая каблучками, прошла Хартфелия, которая старательно делала вид, что с ним не знакома. Впрочем, он привык: на лекциях она всегда вела себя именно так – меньше поводов для ревности со стороны нерадивого фан-клуба, поэтому Нацу просто молча проводил девушку взглядом. И не только его взгляд проследовал за удаляющейся фигурой. Еще несколько представителей мужской братии отметили присутствие «мышки» откровенно неприличными ухмылочками и более не откровенными мыслями в своей голове.
Про себя ему все же пришлось отметить, что «мышка» действительно выглядела шикарно. За то время, что она находилась под его чутким руководством, от былой Хартфелии остался, пожалуй, только ужасный характер, и то, он-то и добавлял к ее образу некий последний штрих, создающий непреодолимую стену между ней и окружающим миром.
А непокоренные стены тем и хороши, что их так и хочется покорить.
Хотя, добиться взаимности от такой бестии? Да ни в жизнь!
И почему-то эта мысль отозвалась легким чувством наслаждения, и то скользкое и инородное существо, поселившееся у него внутри, как-то блаженно завертелось.
Черт!
Фыркнув, он глубже погрузился в многочисленные складки клетчатого шарфа. Новый предмет его гардероба был светло-серого оттенка и поражал тем, как искусно был сделан: со стороны создавалось ощущение, что каждый крупный квадратик – это гладкая чешуйка, отчего собственно у него и появилась первая ассоциация с пресмыкающимися. Шарф был подарком на День рождения от отца, который в поздравительной открытке написал, что этот предмет очень ценен для него. И как ни странно Нацу этот шарф пришелся по вкусу. В нем он почувствовал себя… целым. Будто в его жизни не хватало именно этого маленького серого кусочка, дополнившего его.
Рядом сидящий Грей только промолчал на задумчивый вид друга и, надев наушники, полностью отдался музыке, что было довольно странно. Грей никогда не занимался посторонними делами на лекциях, и это наводило на мысль, что то, что тревожит друга, было намного серьезней, чем могло показаться на первый взгляд. И Нацу не собирался сидеть в сторонке.
Потревожить друга и задать резонный вопрос ему не дала чья-то рука, бесцеремонно улегшаяся ему на плечо.
- Эй, Драгнил, разговорчик есть.
Подняв голову, Нацу вопросительно выгнул бровь. Стоя на ступеньку выше, чем находился его стол, рыжеволосый парень с играющей на губах легкой ухмылкой возвышался над ним и, что Драгнилу не понравилось больше всего, смотрел на него сверху вниз. Действительно, давно он не видел этого псевдо-Принца.
- Слушаю, - придав себе напускное безразличие, проговорил парень.
Рыжеволосый посмотрел по сторонам.
- Ну не здесь же.
- А чем тебе «здесь» не нравится? Меня лично все устраивает.
Лектора еще не было, поэтому каждый был занят своим делом, и всем было абсолютно начхать на то, что происходит у них перед носом. Что уж говорить о том, чтобы обратить внимание на двух переговаривающихся парней.
Да и все-таки Нацу сразу же хотел показать, что здесь только Он решает, Где и Как они будут разговаривать. Репутация главы элиты многое возлагала на носителя этого титула.
Недо-Принц это, кажется, понял, и нахальства немного, да поубавилось. Чуть помедлив и потоптавшись на месте, он, наконец, обошел его стол и присел на стул впереди стола Нацу, при этом опасливо покосившись на слушающего и не обращающего ни на что внимания Грея.
- Эм… я бы хотел обойтись без свидетелей, - тихо прошептал Хибики, медленно переведя взгляд на Нацу. Драгнил только пожал плечами, демонстративно откинувшись на спинку стула и начав медленно прокручивать в руке темно-бордовый паркер.
- Это уже я буду решать. Собственно, он тебя все равно не слышит, и я бы посоветовал тебе поторопиться. Мое время невероятно ценно.
Нацу почему-то не нравилось ощущение, поселившееся с приходом Хибики. Шестое чувство гадко зашептало, не давая нормально сосредоточиться, но в равной степени ему было и интересно, что же преподнесет ему его рыжеволосый «друг».
- В общем, - Хибики замялся, снова бросив нервный взгляд по сторонам. Казалось, что он то ли боялся чего-то, то ли считал то, что он собирается сказать, постыдной тайной. И Нацу начинало это медленно надоедать: он не железный и не будет ждать до второго пришествия, пока этот идиот родит хотя бы одну здравую мысль. Хибики это, похоже, понял, потому что сразу же повернул голову и уверенно проговорил, - я хотел сказать, что готов выполнить условие нашего спора раньше бала.
Нацу нахмурился и даже на мгновение забыл о своем образе, подавшись вперед.
- Прости, что?
Рыжеволосый более спокойно продолжил, при этом поразив Нацу плескавшимися в глазах искрами серьезности.
- Я проиграл тебе в споре, помнишь? – честно, Нацу уже успел и забыть о том пари, но сейчас услужливая память тут же подкинула все подробности того события. Неужели, он?.. – Ты тогда сказал, что она в меня влюблена, и я должен буду сопровождать ее на бал. В общем, Люси сейчас мне действительно нравится, и я подумал, зачем ждать? Если я ей симпатичен, то не вижу причин… - он на мгновение задумался, словно пытаясь подобрать слово, и, улыбнувшись, пожал плечами, - …медлить.
- Медлить, значит?.. – тихо проговорил Нацу, вновь откидываясь на спинку стула.
Сказать, что это признание его удивило, ничего не сказать. Он, по правде сказать, уже давно вычеркнул Хибики из своего плана по превращению «мышки», ведь в недо-Принце отпала надобность сразу после того, как она призналась, что никогда и не была в него влюблена. Конечно, на бал обязательно нужен был кавалер, и давний спор мог бы сыграть на руку… вот только инородное существо внутри было против, протестующе скребя своими проклятущими коготками. Похоже, он медленно сходит с ума.
Вздохнув, Нацу решил расставить все точки над «i».
- Слушай, произошла маленькая ошибочка. Хартфелия в тебя не была влюблена, и в том пари надобности не было. Поэтому я благородно прощаю твой проигрыш. Ты мне ничего не должен.
- Не была влюблена?.. – вопреки ожиданиям Нацу, парень не огорчился, а только в задумчивости медленно потер подбородок и, кажется, только обрадовался этой новости. – Так это же отлично! – вдруг воскликнул он, счастливо улыбнувшись. – Я все переживал, что это будет неправильно. Ну, спор и все такое. А теперь… а теперь у меня есть шанс самому завоевать ее внимание. И…
- Посторонних прошу удалиться, - громкий голос лектора заставил Хибики замолкнуть и медленно, с опаской, повернуть голову.
За кафедрой стояла мисс Лилика в строгом черном костюме и указкой в руке. Строго вперив взгляд в студента, она вопросительно приподняла бровь.
- Простите, - только и смог пискнуть рыжеволосый под напором Такого взгляда, и, встав, он быстро ретировался, напоследок кинув полный надежды взгляд на фигуру сидящей впереди девушки.
Все-таки он был невероятно счастлив, что Люси не была в него влюблена! Ведь невозможно построить отношения, когда в фундаменте изначально лежит ложь.
***
- Голову выше! – стук каблуков по паркету. – Нет, молодая леди, не настолько. Вы не на звезды смотрите, - строгий голос. – Господи, вы что, играете Карлика Носа? Не настолько низко! – тихий смех со стороны. – Господа, что за поведение! Еще хоть один звук, и я отменю свое разрешение на просмотр обучения этой леди.
Нацу самодовольно скрестил руки на груди и, улыбнувшись, посмотрел прямо в глаза «мышки», которая уже как минут десять пыталась проделать в нем дыру.
- Извини, Полюшка, мы больше не будем.
- Ладно, продолжим, - женщина повернулась в сторону новой подопечной и вновь начала свою лекцию по поводу походки.
- За этим так забавно наблюдать, - тихо проговорила Эрза, потянувшись в сторону поп-корна, который был в руках Джерара. У парня был вполне нормальный вид, по сравнению со вчерашним состоянием. Да и Скарлет, похоже, сменила гнев на милость. По крайней мере, она уже не кидала в его сторону испепеляющие взгляды.
- А я что говорил, - усмехнулся Драгнил.
Эта гениальная идея пришла ему еще вчера. Почему это он должен мучиться на каждодневных уроках «мышки», выслушивая колкие фразы оной и упреки со стороны Полюшки? За то время, что они не виделись, Нацу уже и успел позабыть, какой же раздражающей гувернантка может быть!
Поэтому он решил повернуть все в свою сторону и сейчас откровенно наслаждался ситуацией.
Пока Хартфелия, скрипя зубами и сдерживая порывы высказать все, что она думает по поводу всего этого, вышагивала под строгим взглядом женщины, вся элита, Дженни, которая нашла данную идею довольно занимательной, Ромео и Венди, в перерывах между хихиканьем и обмениванием разными прозвищами, учившие текст, и Миллиана, вооружившаяся диктофоном, блокнотом и карандашом, жевали поп-корн, чипсы и шоколад, запивали все это колой и наслаждались представлением.
Совместил приятное с полезным – что может быть прекрасней? Он даже, кажется, физически чувствовал, как на лице расползается довольная улыбка.
- Ты жесток, Нацу, - отправив в рот лакомство, с улыбкой произнесла Дженни, лукаво ему подмигнув.
- А то!
Сидящая ниже Леви хихикнула. В руках она держала айфон и снимала все происходящее.
- Ох, чувствую прибавится у меня подписчиков на Youtube.
- А разве после видео со стриптизом нашей сладкой парочки недостаточно прибавилось? - осведомился Нацу, не без удовольствия отмечая кинутый в него злой взгляд со стороны одного из участников небезызвестного действа.
Леви повернула в его сторону голову и подмигнула.
- А то! Думаю, если бы я не скрыла их лица и имена, наш университет давно бы оккупировали их фанаты!
Эрза откинулась назад, попытавшись выловить взглядом Леви.
- Фанаты?
- Хех, у них теперь свой фан-клуб, куча демотиваторов, гифок и прочей ерунды. В общем, в узких кругах они стали очень известны.
- Спасибо, Леви, - послышалось недовольное бурчание со стороны Фернандеса.
- Всегда пожалуйста!
- Что ж, значит, теперь я могу без зазрения совести выложить видео с твоей первой пьянки? – невинно осведомился парень. Правда, выражение его лица явно не вязалось со словом «невинно».
Леви даже телефон опустила и неверяще посмотрела на друга.
- Ты не посмеешь.
- О, еще как посмею.
Гажил хмыкнул.
- О, еще как посмеет!
- Гажил, - возмущенно пискнула девушка, толкнув того в бок. Тот только улыбнулся, обхватив пылающую праведным возмущением девушку.
- У вас всегда так весело? - облокотившись о его плечо, спросила Дженни, потянув руку в сторону его пачки чипсов.
- А ты как думала? – легко шлепнув по наглой ручонке, с улыбкой проговорил Нацу. – Кстати, ты здесь надолго?
Дженни усмехнулась, переведя взгляд с что-то возмущенно шептавшей Хартфелии на Драгнила.
- О, неужели ты решил-таки меня об этом спросить?
Парень пожал плечами.
- Просто, знаешь, стало интересно, сколько еще я должен буду поскальзываться по утрам о чужие лифчики.
- Чужие? А у тебя есть свои?
- Да, целая коллекция в шкафу!
- Покажешь? Думаю, у тебя выбор побогаче будет.
- Конечно, как без этого-то? Леопардовые, классические, без бретелек, в цветочек, прозрачные, шелковые, с меховой отделкой, в комплекте с чулками и стрингами. На любой вкус!
Захихикав, девушка толкнула его в бок.
- Транс фигов.
- Какой есть.
Замолкнув, каждый из них отдался своим мыслям. Тишину прерывало шуршание упаковки, пререкания Полюшки и Хартфелии и тихий говор элиты да шкрябанье карандаша Миллианы, которая маниакально что-то писала. Нацу искренне понадеялся, что не статью со скандальным заголовком: «Интриги, тайны, расследования! Какое грязное белье прячет в своем шкафу Нацу Драгнил?!»
- До приезда Хэппи, - вдруг тихо проговорила девушка.
Нацу непонимающе моргнул.
- Что, прости?
- Я тут пробуду до приезда Хэппи, - так же тихо продолжила Джен и тут же ответила на немой вопрос друга. – У меня сейчас маленькие проблемы. Он сказал, что поможет.
- Что за проблемы?
Дженни вздохнула и, подняв голову, посмотрела в его глаза. Всего мгновение, и ее тонкий пальчик коснулся его губ.
- Давай мои проблемы ты оставишь мне.
Нацу знал этот взгляд. Такой же был у него, когда он не хотел, чтобы хоть кто-то вмешивался в его дела. Этот взгляд не терпит возражения, и хоть Дженни смотрела на него с привычной мягкостью, он понимал – сейчас лучше ничего не говорить.
У него было много проблем. Непривычные мысли, которые толпились в его голове, «мышка» и ее вечные закидоны, да и чувства, неведомые ему до этого, его ждало Крещение и Отбор, дома лежал подарок от Джокера, – большая бархатная коробка со странным посланием, - у него было куча забот и мыслей, которые навалились все разом, заставляя на чуть-чуть, но ужаснуться, что же ждет его впереди.
Но сейчас он мог просто это забыть и расслабиться. Ведь вокруг него были друзья. И это главное.
***
http://vk.com/audio?q=silent%20true
Flashback.
Психиатрическая клиника Святого Иосифа - наверное, самое известное учреждение в данной области. И «известное» в данном случае приобретает скорее негативный, нежели положительный оттенок. Отчасти от того, что клиника предоставляет услуги за баснословные деньги, отчасти из-за случаев, когда невероятным образом некоторые пациенты просто исчезали из картотеки, и никто, даже сами родственники не пытались что-либо предпринять, делая вид, что ничего не произошло. По большему счету об этом знали лишь особо придирчивые журналисты, которые по неведомым причинам хранили молчание, и верхи персонала. Простой же люд оставался в неведении о том, что происходило за высокими удручающе-серыми стенами психиатрической клиники с мировым именем.
Стинг скучающе подпер подбородок, устремив взгляд на меняющийся за окном машины пейзаж. Только десять минут назад он наблюдал оживленные узкие улочки Лондона, вдыхал запах озона и пытался мысленно составить план на выходные, а уже сейчас за окном предстал скудный пейзаж с пустой дорогой и полным отсутствием жизни на несколько миль вокруг; тучи вдруг решили разойтись, предоставляя место солнцу. Мысли, впрочем, также остались где-то в любимом кинотеатре, в котором в субботу должна была состояться премьера нового фильма о «Человеке-пауке». Нацу ему все уши прожужжал, украшая свои реплики красочными эпитетами и восклицаниями, и Стинг не заметил, как сам заразился этим настроением. По крайней мере, сейчас мысль пойти на фильм о каком-то очередном супергерое, укушенном пауком, не предстала как нечто сумасбродное.
Парень усмехнулся, бросив мельком взгляд на водительское кресло. Пожалуй, если бы кто-то посмотрел на них со стороны, то никто бы не заметил ничего необычного. Однако для знающих людей это стало бы настоящим шоком! Шин Эвклиф за рулем своей машины! Без водителя и охраны! Разъезжает так, будто его небезызвестной личности совсем ничего не угрожает, при этом подвергает опасности еще и своего единственного наследника!
Впрочем, никто их не видит, следовательно, и вопросов задавать некому. Да и Стингу немного льстило, что у них с отцом была своя маленькая тайна. Не то чтобы его это как-то волновало, но то, что и его черствый и педантичный во всем отец мог вот так вот спокойно идти против своих же устоев, по-своему забавляло Стинга. И наблюдая за всегда спокойным лицом, которое периодически искажалось гримасой беспокойства, холодным взглядом, изредка бросающимся в сторону бокового стекла, и указательным пальцем с большим фамильным перстнем, нервно постукивавшим по рулю, парень чувствовал истинное удовольствие. Именно такая гамма эмоций ему и нравилась. Особенно у тех, кто в обычной жизни представал непробиваемой ледышкой.
Многие могли и не понять этого эстетического удовольствия, которое испытывал Стинг. Он и не надеялся, что кто-то поймет. Но ведь это прекрасно! Невероятно! Восхитительно!
Он себя чувствовал зрителем в огромном театре, в котором был лишь он, а вокруг него бездвижно расселись марионетки. Он сидел на первом ряду и просто наслаждался представлением, в котором главного героя выбирал всегда только он. В детстве были соседские дети, потом гувернантка и мачеха, психолог и лучший друг. Со временем ему надоедало представление: актеры просто не могли утолить все время повышающиеся планки прихотливого зрителя и тогда, он просто дергал за ниточки многочисленных зрителей. Он ничего не делал сам. Он заставлял это делать других. И неудавшегося актера просто закидывали тухлыми помидорами и выкидывали из его персонального театра.
Всего два актера в его жизни еще не получили порцию плевка в свою сторону. Наоборот, только еще большее восхищение.
Одним из них был его личный психолог, которая уже в течение одиннадцати лет копалась в его голове. Стинг не думал, что она найдет там что-то интересное, но смотреть за ее попытками было невероятно занимательно. Как хорошая комедия, приправленная потрясающей актерской игрой. Каждый раз Карен представлялась в новом свете. Каждый новый сеанс представал перед ним как нечто новое, и он с нетерпением ждал нового сеанса, гадая, что же на этот раз преподнесет ему его источник вдохновения!
Вторым был его лучший друг. Даже не так. Он не был актером. Он был для него неизведанным ларцом, к которому он так и не мог подобрать ключ. Каждый раз, узнавая что-то новое о нем, он пытался создать новые ключики, но в конечном итоге каждый из них ломался в его руках, рассыпаясь золотой пылью. И для Стинга это было особым наслаждением, ведь он не мог закидать ларец помидорами, не мог выкрикнуть обидные фразы, не мог заставить кричать их других, ведь тот, кто находится в ларце, его просто не услышит.
Джокер хранил этот ларец как зеницу ока. Оберегал от бед, холил и лелеял, не подпускал других слишком близко, и делал все, лишь бы он привык только к его общению. Может, это и было какой-то манией, но Джокеру было все равно. Джокер любил этот ларец. Джокер любил и содержание ларца. Джокера привлекала неприступность ларца. Поэтому Джокер будет пытаться открыть этот ларец вновь и вновь.
А пока ларец закрыт, ему остается лишь смотреть новый спектакль. На этот раз главную роль играл его отец. Неприступная глыба льда, стена, возвышающаяся над всеми крепостью, человек, за разрушением которого Джокер смотрит с невероятным удовольствием.
Знаете, смотреть, как сильная личность ломается – наивысшая награда, ибо только они будут отрицать свое разрушение до самого конца. Простой человек сломается, и ты о нем забудешь, сильный же будет отпираться, пытаться хоть как-то соединить кусочки воедино, и даже когда поймет, что все это бесполезно, попытается принять как можно гордое выражение лица, лелея себя надеждой, что даже ломается он с высоко поднятой головой.
Джокер считал это наивысшей глупостью.
Машина замедлила свой ход, и парень вынырнул из своих раздумий. За окном предстала высокая бетонная стена, абсолютно гладкая, без единой трещинки, и казалось, что ее поставили лишь недавно, хотя он прекрасно знал, что этому месту уже почти сто лет.
Отец беззвучно вынырнул из машины, лишь вскользь посмотрев на своего сына. Стинг последовал его примеру.
На улице пахло непривычной для городского жителя свежестью. И не удивительно, учитывая, что клиника расположилась в самой гуще леса. Казалось даже, что если чуть-чуть напрячь слух, то можно было услышать, как где-то бежит ручей. Над головой – приятный шелест ветра, и все звуки природы смешались в какой-то калейдоскоп, который сбрасывал всю напряженность, накопившуюся в шумном городе.
Они припарковались в двадцати метрах от высоких металлических ворот. Шин без лишних слов направился в их сторону уверенной походкой; Стинг последовал за ним. В эту клинику въезд был строго воспрещен, во избежание любого вида конфузов, а так как посетители были тут нечастыми гостями, а вокруг за несколько десятков миль не было ни одного жилого пункта, машины можно было оставлять за пределами клиники.
Подойдя к невероятно высоким воротам, Стинг скучающе оглядел местность. Сколько бы раз он ни был в этом месте, все равно казалось, что впервые. Наверное, никто даже и представить не мог, что в таком потрясающем месте разместилась одна из самых известных психиатрических клиник.
- Имя? – раздался мелодичный голос из встроенной сбоку приборной панели.
Ни один мускул на лице мужчины не дрогнул.
- Шин Эвклиф.
- Прошу подтверждения.
Шин подошел к маленькому экрану. Раздался мелодичный щелчок.
- Подтверждаю. Кто вас сопровождает?
- Мой сын. Стинг Эвклиф.
- Прошу подтверждения.
Парень проделал ту же процедуру, и после очередного щелчка ворота медленно начали расходиться по сторонам. Как только они прошли внутрь, их тут же окружили два рослых мужчины, которые, особо не церемонясь, провели досмотр на предмет любого вида оружия, наркотических веществ и изъяли все виды связи.
- Мистер Эвклиф, какая это честь для нас! – произнес громким фальшиво-радостным голосом быстро приближающийся к ним врач. Его улыбка всегда казалась Стингу какой-то нарисованной, будто взяли краски и разлили прямо поперек его рта.
Доктор Джозе Порте в его театре всегда сидел в первом ряду, всегда фальшиво улыбался и удовольствие от просмотра получал тоже фальшивое.
- Порте, может, хватит устраивать этот цирк? – раздраженно прошипел мужчина, указывая на удаляющихся амбалов.
Доктор только помотал головой, продолжая улыбаться.
- Что вы, что вы, мистер Эвклиф, я не могу нарушить предписания, которым следует наша славная клиника уже как век! Это было бы богохульством по отношению к моим предшественникам!
Шин фыркнул и уверенным шагом направился вперед.
Джозе пропустил вперед себя мужчину, насмешливо поклонившись, и, выпрямившись, посмотрел на Стинга. На мгновение веселый огонек в его глазах пропал, и кончики губ медленно поползли вниз.
- Здравствуйте, мистер Порте, - улыбнувшись, нараспев проговорил Стинг.
Мужчина скривился, словно съел лимон целиком, и, развернувшись, пошел за Эвклифом-старшим. Парень последовал его примеру, внутренне смакуя эту не надоедающую гримасу на лице доктора, когда тот смотрел в его сторону.
Они шли к высокому белому зданию, которое сначала можно было и не заметить: деревья были отличным щитом. На улице не было ни души, и только ветер гулял, обдувая их со всех сторон. Казалось, что природа даже и не замечала присутствия инородного объекта, продолжая жить обычной жизнью.
Внутри, в отличие от улицы, стояла поистине гробовая тишина. Только изредка можно было услышать эхом доносящиеся досюда голоса. Их путь следовал привычному маршруту, и, поднявшись на лифте на третий этаж, пройдя сверкающие металлические двери с надписью «Секция C», они вышли к длинному коридору. С непривычки в глазах зарябило от обилия белого. Все было слепящего белого цвета: стены, пол, потолок и маленькие скамейки, обтянутые кожей. Только стоящие по углам зеленые растения и расположившиеся по бокам металлические двери выбивались из общего контекста.
Без слов Джозе быстрым шагом направился к нужной им двери, на которой висела белоснежная табличка с выведенными на ней черными буквами, гласившими «Мария Стоун».
Возле двери доктор резко развернулся и серьезно посмотрел на остановившегося позади него мужчину.
- Вы уверены, что хотите, чтобы вошел и Он? – осведомился Порте, многозначительно покосившись на Стинга.
Джокер прекрасно понимал причину. Их прошлый визит закончился его рассеченной губой, громкими, раздирающими барабанные перепонки криками и лошадиной дозой успокоительного.
Шин на секунду задумался и почти тут же кивнул.
- Стинг, - обратился к сыну мужчина, - посиди пока тут. Я позову тебя чуть позже.
Джокер отреагировал на это весьма равнодушно и, после того, как доктор и отец скрылись за металлической дверью (на мгновение он смог уловить силуэт мачехи, которая, сидя на подоконнике, что-то тихо напевала себе под нос), скучающе побрел вдоль коридора. Каждая дверь была двойной и открывалась только при введении индивидуального кода, который в целях безопасности обновлялся каждые двадцать четыре часа. Они полностью изолировали все звуки, поэтому клиника больше напоминала морг, нежели психиатрическую больницу, и, как бы это ни было странно, Джокеру нравилась эта тишина.
На каждой двери висела табличка с именем пациента и его индивидуальный номер. Но это было только в «Секции C». В других же секциях никто не обременял себя обязанностью писать имена душевнобольных.
Медленно идя вдоль дверей, Стинг чисто из любопытства разглядывал таблички. На некоторых из них были знакомые ему имена. Известные люди, их родственники и даже просто знакомые.
Вдруг Джокер резко остановился, и на его лице на мгновение промелькнуло недоумение. Нахмурившись, он медленно подошел к, ничем не примечательной двери, пытаясь ступать по возможности тише. Приблизившись, он понял, что ему не показалось, и дверь была действительно приоткрыта. Это не могло уложиться у него в голове, ведь в клинике, где так блюли безопасность, не могли просто забыть закрыть дверь.
Стинг засомневался, а Джокеру стало любопытно, и, не обращая ни на что внимания, он толкнул дверь вперед, без раздумий проходя внутрь.
Дверь покачнулась, и в совсем новой белоснежной табличке отразился свет, который отчетливо прошелся по выгравированному имени пациента.
Джудо Хартфелий».
Уголок поэзии.
Ну, вообще, если честно, я охирела, когда мне это прислали! Спасибо огромное, ratufa, за такой прекрасный стих!
Одно пари решит судьбу-
Я пешка иль игрок?
И кто мечту вершит мою
Сам я или пророк?
Одно пари решит судьбу,
Договоренность есть.
Играем партию свою,
Ходов не перечесть.
Одно пари решит судьбу,
Мечты девчонки на кону.
Она, как мышь, бежит в кругу,
Способна только на борьбу.
Шаг первый - ближе подойти,
Узнать, завлечь и завести.
А дальше все само пойдет,
Я буду знать все наперед.
Судьба несет нам всем сюрпризы,
Не разгадать ее капризы.
Момент прошел, и не пойму:
Неужто я сыграл вничью?
Пари забыто уж давно,
И смысла в этом нет.
Но в голове не решено,
Я пешка? Где ответ?
Спасибо также Label за фанфик, написанный по "Пари..." :З
http://ficbook.net/readfic/759323
Арты.
От НяШкА БаРаБаШкА.
http://cs315521.vk.me/v315521881/a30d/Yk1gRFm2smY.jpg
От RUri(я).
http://cs424424.vk.me/v424424048/491/0DO8njkxfCY.jpg - прям бери и делай обложку! :D
От меня.
http://kurosakyk.deviantart.com/art/Sting-372517607 - обещанный Стинг. Пока без анкеты - он ж загадка :D
http://kurosakyk.deviantart.com/art/Natsu-and-Lucy-for-KuroMil-369222079 - арт-кроссовер "Пари..." и "Особенности..." ^____^
И просто не смогла удержаться! :D
http://cs9267.vk.me/v9267283/83/dGllcBMgwIY.jpg
Уголок автора.
Эта глава посвящается всем слепым, не умеющим читать и просто не имеющим совесть людям, которым было глубоко наплевать на то, что у автора скоро экзамены, что автору нужно готовиться и что, собственно, у автора нет времени. Не смотря на то, что я об этом написала в прошлом уголке, они продолжали требовать продолжение, доставая меня в личке на КФ, в личке в ВК и даже в Скайпе. В конце концов, я просто не выдержала и, пожалуйста, продолжение! Надеюсь, вы счастливы.
Остальные же, мои прекрасные читатели, я рада вас приветствовать :З Я счастлива, что у меня так много понимающих и терпеливо ожидающих продолжение читателей. Очень приятно было, когда в море "А где прода?", "Когда прода?", "Почему так долго нет проды?!1", я видела сообщения с простым пожеланием хорошо сдать экзамены. Поверьте, для меня это очень много значит Q____Q
Эта глава... я даже не знаю, что о ней сказать. Писалась она долго, по большему счету из-за того, что просто не было времени. Надеюсь, что пока этого хватит и, обещаю, что как только сдам все экзамены, обязательно напишу большущую главу!
С любовью, Куро ♥