ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ ДУШИ ДО ВСЕОБЩЕГО СУДА 4 страница
«Если вы во время молитвы или после молитвы за умершего, - говорит прот. Р. Путятин, - бываете покойны насчет участи умершего; если сердце ваше уверяет вас, что молитва ваша за умершего услышана, - будьте уверены, что умерший ваш покоен там. Спокойствие наше во время молитвы – есть признак спокойствия того, о ком молитесь. Ты скажешь: «Я не имею этого спокойствия, я молюсь и сомневаюсь; я прошу об умершем и с беспокойством думаю, услышал ли Бог молитву мою; прошу об успокоении его со святыми, но все не уверен в его спокойствии там. Что мне делать?» Скажи мне: продолжишь ли молиться об умершем при всей своей неуверенности в силе этой молитвы, и будешь ли, пока жив, молиться об умершем, несмотря на все твои сомнения и недоумения? Если продолжишь молиться, не перестанешь молиться, то будь уверен, что Господь молитву твою услышит. Да это одно, что ты не перестанешь молиться, что ты не отступаешь просить, - это одно довольно тебя вполне уверить, что Бог молитву твою слышит и по молитве твоей сделает. У тебя нет полной веры при молитве? Но есть постоянство, и за это постоянство Бог непременно услышит тебя. Иным Бог дает за веру: «По вере вашей будет вам», а тебе Бог сделает по молитве твоей, за то постоянство, за то, что ты все просишь Его. Когда Бог не хочет услышать, тогда Он и молиться не дает, тех Он не пускает с прошениями к Себе.Цари и владыки земные могут отказать тому просителю, которому они сами позволяют являться к себе в дом с прошениями, но Бог, Отец наш Небесный, так никогда не делает; если уж Он дозволит тебе ходить в церковь молиться, если дозволяет с прошениями к Себе являться, то это так, что рано ли, поздно ли, но непременно услышит твою молитву, исполнит твое прошение. Коли у тебя достанет усердия молиться, то будь уверен – у Бога достанет милости помиловать».
Можно быть далеко или близко к умершему. Чем сильнее любовь к покойному, тем сильнее и наша молитва о нем, тем ближе и умерший к нам. Молитва веры до такой степени может приблизить к нам умершего, что мы сами почувствуем дыхание души его около нас [в переносном смысле – то есть ощутив его присутствие в первые три дня по смерти, пока он еще не покинул этот мир окончательно – golden-ship]. Во время молитвы преимущественно сердце сердцу весть подает.
Об умерших молись так (прот. Иоанн Кронштадтский), как будто бы твоя душа находилась в аду, в пламени и ты сам мучился, чувствуй их муки своим сердцем и горячо молись об успокоении их в месте светлее, где нет печали и слез. «Молитесь друг за друга», - говорит нам Святое Учение. На каждый день и когда лишь можешь – тверди про себя: «Господи, помилуй всех днесь пред Тобой представших!», ибо каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле и души их становятся пред Богом; и сколь многие из них расстались с землей никому неведомо, в грусти и тоске; никто не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе. И вот, может быть, с другого конца земли вознесется твоя молитва за упокой… Сколько умиленно душе, ставшей в страхе перед Господом, почувствовать в тот миг, что есть и за нее молитвенник, что осталось на земле человеческое существо и его любящее. Да и Бог милостивее воззрит на обоих вас, ибо если уж ты столь пожалел его, то тем более пожалеет Он, бесконечно более милостивый, чем ты, и простит его тебя ради.
В нашей Церкви, от дней св. апостолов, не было времени, когда бы христиане не молились за своих усопших братий и притом при совершении важнейшего из своих божественных богослужений. Первая литургия была составлена св. апостолом Иаковом, братом Господним, и в ней находится следующая молитва: «Господи, Боже духов и всякия плоти, помяни православных, которых мы помянули, от Авеля праведного и до сего дня, Сам упокой их в селении живых, в Царствии Твоем, в сладостях рая, в недрах Авраама, и Исаака, и Иакова, Святых Отец наших, откуда отбегла болезнь, печаль и воздыхание, где присещает свет лица Твоего и освещает всегда».
Молитва церковная есть такая всемогущая сила, которая проходит небеса, восходит к самому Престолу Вседержителя, нисходит даже до бездны ада и изводит оттуда узников на свободу. Ибо она приносится Отцу Небесному во имя возлюбленного единородного Сына Его, пребезмерно великою жертвою, принесенною Им за грехи всего мира на кресте, пред предлежащим на Престоле пречистым Телом Его, за нас ломимым во оставление грехов. Она сопутствуется и подкрепляется молитвами всех святых, более же всемогущею молитвою честнейшей Херувимов, Матери Божией.
Всякий раз, когда приносится умилостивительная жертва Тела и Крови Сына Божия, здесь присутствует и с нами молится весь собор Ангелов и святых Божиих. Всякий раз, когда за литургией вспоминаются усопшие братья наши, души их сподобляются предстоять здесь вместе с Ангелами и молиться о спасении своем.
С каким претрепетным желанием душа твоего сродника, быть может, ожидает, пока пойдешь ты в храм Божий поручить священнодействующему помянуть ее при великом и страшном священнодействии и сам помолишься о ней вместе со всей Церковью. Ибо таким только образом она может участвовать в приносимой умилостивительной Жертве. Какой отрадой и утешением преисполнится она, когда призванная в храм Божий поминовением, она предстанет здесь пред Престолом Божиим с ликом ангельским, будет умолять Господа со всей Церковью о помиловании, просить о прощении грехов своих и о добром ответе на Страшном суде Христовом! Какая неизъяснимая радость, восторг и блаженство обымут ее, когда и ее часть, вместе с другими, опустится во Святую Чашу. погрузится в Святейшей Крови Сына Божия, с молитвою священнодействующего: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде, Кровию Твоею!»
Вот бесценная услуга, вот неизъяснимая ничем помощь, которую можешь оказывать умершим родным своим каждый день, если захочешь быть внимательным и сострадательным к их загробной участи. Хотите ли принести что-либо в дар умершим сродникам вашим? – пошлите им туда через руки нищих и страждущих, сотворите по силе своей милостыню во имя их и будьте уверены, что дар ваш дойдет по назначению, а порукою в том – Сам Господь наш Иисус Христос: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, - говорит Он,- то сделали Мне». А Он ли Всемогущий может оставаться у нас в долгу, хотя на малое время? Он ли Премилосердный и Всещедрый не воздаст сторицей душам отшедших от нас за всякое благодеяние во имя их? Он ли, Сладчайший Утешитель всех скорбящих, не найдет, чем утешить души усопших братий наших, если мы утешим во имя Его хоть одну душу, страждущую за земле?
Может быть, духовная алчба и жажда правды Божией снедает душу брата твоего и сродника. Напитай же во имя его алчущего, напои жаждущего, и Господь насытит ее явлением ей пресветлого для самих Ангелов лица Своего и напоит ее от источника благодати Животворящего Духа Святого. Быть может, обнаженная добрых дел и окаянная нечистотами греховными душа сродника твоего стыдится пред святыми Ангелами, укрывается от Лица Божия? Одень во имя ее нагого, омой ноги утомленному спутнику, укрой и упокой пришельца, и Господь Милосердный облечет ее одеждою заслуг Своих и омоет нечистоту ее Своей Кровью.
Быть может, преследуемая и гонимая духами злобы, душа брата твоего ищет покрова и защиты, но не обретает их за недостоинство свое? Защити во имя ее гонимого от гонящего, прими и упокой бесприютного сироту или бедствующую вдовицу, и Господь прострет над душою брата твоего покров милосердия Своего, и духи злобы удалятся от нее со страхом, а святые Ангелы оградят ее покровом крыл своих.
Быть может, связанная, как узами, пленицами греховными, душа друга твоего томится в неведении Лица Божия, пребывает в тьме и мраке, далеко от светлого лика праведников? Посети во имя ее заключенных в темнице узников, облегчи сердце их состраданием, утеши их возможною для тебя помощью, и Господь пошлет светлых Ангелов Своих утешить ее в скорби, обрадовать ее обетованием милости Своей.
Быть может, переселившаяся в духовный мир, не переносясь в него прежде богомысленным размышлением, не приучив своего вкуса к его духовным наслаждениям, не сблизившись молитвенно с его святыми обитателями, душа брата твоего или сродника явилась в него, как в страну чуждую, не находя себе сродников в этом небесном Иерусалиме? – укрой во имя ее странника, приими и упокой неимущего где главу преклонити, и Господь дарует ей одну из светлых обителей в дому Отца Небесного и все Ангелы и души праведников примут ее в свое светоносное общество.
Хотите ли когда беседовать с умершими вашими?... Беседуйте с ними посредством Слова Божия. Это такое всемогущее слово, которого слушает и которому повинуется все, что на небесах и на земле и под землею, которое слышат и сущие во гробе. Это такое владычественное и царственное слово, которого страшатся и трепещут духи злобы, которому внимают с благоговением св. Ангелы, которое понимают самые бессловесные твари, тем более услышат и с радостью примут души усопших в вере.
Души умерших, уединенные от мира видимого, удаленные от суеты житейской, жаждут этого слова, как манны небесной. Посещая кладбище, воспойте священные песни Давидовы, разные другие молитвы – это доставит усопшим насказанное удовольствие и отраду, или же прочтите с молитвенным воспоминанием об умерших Св. Евангелие – вы обрадуете их более, нежели радует нас самая приятная весть о неожиданном счастье. Такая небесная беседа с умершими и для нас живущих есть лучшее утешение в мире: она оживляет сердце, возвышает душу, просветляет разум, приводит весь дух наш в восторг небесный. «О! насколько мы были бы чище, возвышеннее и совершеннее и сердцем и душою, если бы чаще беседовали таким образом с умершими братиями нашими! Какое отрадное и для них, и для себя свидание с ними мы приготовили бы себе на случай собственной смерти! Вот что мы можем сделать умершим сродникам нашим», - говорит святитель Димитрий Херсонский. Пребудем в истинной любви к ним, да обрящем и мы духовную помощь в час смерти своей, а по смерти вспомянут и они нас любовию там, как мы с любовию поминаем их здесь; да встретят и они нас с веселием и радостию там, как мы со слезною молитвою проводили отселе…
Св. Иоанн Златоуст пишет: «Не напрасно узаконено апостолами творить пред Страшными Тайнами поминовение об усопших: апостолы знали, что велика бывает от сего польза для усопших, великое благодеяние. Не напрасно бывают моления, не напрасно милостыня: все это установил Дух Святый, желая, чтобы мы получили пользу друг от друга, ибо благотворение живых в память усопших спасает тех и других. Если усопший грешен, то мы своей любовью, заботой много можем ему помочь и из места мрака и скорби перевести его в светлый мир безграничного счастья, а если усопший праведен, то сам он, находясь пред Престолом Божиим, ответит на нашу любовь горячей молитвой о нашей душе, находящейся еще в земной жизни». «Перешедшие за гроб, как праведник, так и грешник, после частного суда, не получают еще окончательного воздаяния, которое еще предназначается получить полному человеку, т.е. по соединении души с телом, что произойдет в момент воскресения тел человеческих. Неверующие говорят: «Как это тело воскреснет, когда оно давно истлело, обратилось в прах?» Богу легче, удобнее собрать прах тела человеческого, рассеянный по лицу земли, нежели нам собрать платье наше, разбросанное по комнате, и никакие частицы наших тел, как бы они не были рассеяны, хотя бы наши тела истлели, хотя бы мы были сожжены, - не погибают для Бога. Они переходят в те стихии, из которых взяты рукою Вседержителя» (Августин, архиепископ Нижегородский). [тело в течение жизни постоянно меняет частицы – клетки отмирают и заменяются новыми – потому нет смысла говорить о каких-то конкретно «наших» частицах и ожидать сбор тел именно из тех частиц, которые были в нем на момент смерти – ред. golden-ship]. По учению нашей Церкви, праведники находятся в состоянии предначатия блаженства, а грешники – в состоянии предначатия мучения. Теперешний век – это промежуточное время между двумя пришествиями Христовыми, и настоящая жизнь каждого человека есть, следовательно, то время, в которое Христос пришел спасти мир, а не судить его. Время судить – впереди, тот будущий век, в который последует воскресение мертвых и окоанчательное последнее решение загробной участи каждого человека. Настоящая наша жизнь, несмотря на все скорби, которыми она переполняется, должна возбуждать в живущих на земле чувство величайшей благодарности к Богу за возможность испросить прощение грехов себе и умершему. Св. Церковь наша, которая ежедневно сама молится с приношением Бескровной Жертвы о всех православных христианах, дает нам пример любви и памяти об усопших. Будем же молиться и мы сами о них, но чтобы молитва наша была действительна, необходимы, во-первых, благоговение, усердие и смирение в самой молитве. Молитва наша, как за живых, так и за умерших, особенно бывает благотворна тогда, когда соединяется с приношением за них Бескровной Жертвы. Это самое сильное и действенное средство к испрошению милости Божией.
Итак, если вы всем сердцем желаете помочь вашему усопшему и делаете все, чему учит Св. Церковь – никак не допускайте сомнения в его спасении. Знайте что это сомнение – хитрость злого духа, потому что, если бы умерший недостоин был спасения, то вы не допущены были бы к ходатайству за него, как свидетельствует Иоанн Дамаскин, что «за недостойных спасения умерших Бог на молитву за них никого не подвигает: ни родителей, ни жену, ни мужа, ни родных, ни друзей; на таких умерших сбывается пророчество: несчастны те из умерших, о которых не молятся на земле живые!»
До Страшного суда есть время помогать друг другу и изменять загробное состояние наших отшедших. Всем усопшим, за которых приносится Бескровная Жертва, - этим самым приношением заглаждаются грехи, и усопшие получают возможность переходить в лучшее состояние. После Бескровной Жертвы могучим средством к изглажению грехов усопшего служит милостыня. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Почти умершего милостыней и благотворениями, ибо это послужит к избавлению от вечных мук». Если вы бедны, - не смущайтесь, помните, что лепта бедной вдовы была в очах Спасителя дороже всех богатых вкладов. Один праведник говорит так: «Если ты идешь в церковь и у тебя денег мало и берет тебя раздумье: дать ли нищему, или свечу поставить – то лучше дай нищему, а сам будь свечой Богу: гори верой и свети любовью ко всему Божьему миру. «Бог есть любовь», - говорит любимый ученик Христа. Спаситель же Сам о Себе сказал, что Он есть жизнь, следовательно, жизнь есть любовь, а любовь есть жизнь. Как вечна жизнь, так вечна и любовь, она бессмертна, «она никогда не отпадает», - учит ап. Павел. И она вместе с душою переходит за гроб в царство любви, где без любви никто не может быть. Любовь, укрепленная и освященная верою, горит и за гробом к Источнику любви – Богу, и к ближним, оставшимся на земле. Какою нежною родительскою любовью любят умершие родители своих оставшихся на земле детей-сирот! Какою крепкою любовью любят переселившиеся супруги оставшихся на земле вдовствующих! Какою ангельскою любовью любят переселившиеся за гроб дети своих оставшихся на земле родителей! Какой чистосердечной и нежной любовью любят отошедшие от жизни сей братья, сестры, знакомые и все истинные христиане оставшихся здесь своих сродников и друзей, с которыми соединила их вера. Какое множество душ ожидает нас там! «Там, - говорит незабвенный святитель Феофан Вышенский, - душу встречают все, о которых она молилась в продолжение своей земной жизни. Как жто утешительно! Как милостив Господь к нашей душе, что повелевает встретить ее тотчас же при вступлении в еще неведомую ей страну всем, о ком она ходатайствовала и к кому она сама прибегала за помощью. Эту силу веры, эти ощущения «жизни будущего века», спокойную, радостную смерть при полном примирении с жизнь дает нашим подвижникам религия Христа, религия, перерождающая обыкновенных людей – в людей жизни, полных действительных подвигов, действительного самоотвержения. Все это дала им религия, которую они познали опытным путем через свой подвиг. Вот что нам говорят наши Учители Церкви: «Человек пока в нерадении (т.е. не в жизни во Христе) боится часа смерти, а когда приближается к Богу, тогда поглощается сей страх»… «Приобрети чистоту в делах твоих, чтобы озарялась душа твоя в молитве, чтобы памятованием о смерти возжигалась радость в уме твоем». А другой говорит: «Живущий в любви, пожнет жизнь от Бога и в этом еще мире в ощущаемом здесь, обоняет воздух Воскресения»… Этим состоянием души, стяжавшей Духа Святаго, объясняется величие перехода праведника из земного мира в мир духовных, и посмотрите, как спокойно и радостно умирает истинно верующий христианин! Чтобы понять религиозные истины, надо испытать на опыте их животворную и спасительную силу. По одному только созерцанию понять их нельзя, их нужно пережить, ибо они назначены для жизни.
Беда нашей современной жизни в том, что мы, если ищем истинно религиозной истины, то стремимся понять ее только разумом, тогда как она познается только жизнью. Если мы хотим понять христианство, то должны начать жить по-христиански. Тогда только мы познаем Христа. Одним только разумом Его понять нельзя. А между тем наша неверующая часть общества ищет Христа одним только рассудочным путем. И не мудрено, что не находит. Ведь только чистые сердцем узрят Бога. Надо очиститься, надо жить по-христиански, а тогда явится к нам Спаситель, как Он явился ап. Фоме, и мы узрим Его и уверуем в Него. [верит не тот кто увидел, ибо сказано тому же ап.Фоме «блаженны невидевшие и уверовавшие». Говорить, что уверую после того как увижу – это и есть поиск Христа рассудочным путем – ред. golden-ship]
Но… борьба со страстями! Как она непонятна для людей этого мира, преданных служению плоти и земным кумирам! Между тем, эта борьба, внутренняя борьба человека с самим собою, со своими нравственными недостатками и слабостями, с худыми помыслами, со страстными движениями души, со сквернами сердца, с плотскими похотями и пр. – долг каждого христианина. Эта нравственная борьба – закон христианской жизни; в этой борьбе со страстями и в одолении их – весь смысл христианской жизни и вероучений, залог одухотворенного счастья человека на земле и блаженства на небесах. Все люди так страстно ищут счастья и не понимают, что это счастье не вне, а внутри нас, в очищенном от страстей сердце, в возвышенном уме, в просветленной душе, в освобожденном от плотских вожделений духе… Это счастье достается именно путем нравственной борьбы человека с самим собою – борьбы со страстями.
«Все и всегда во что-нибудь верят, но не всякая вера имеет нравственное значение и может служить основанием для дела Божия; если я верю только в то, что мне приятно, или хочется верить, то такая вера, не выражающая собой самоотречения, не имеет нравственного достоинства, - говорит Вл. Соловьев, - она не упраздняет нашей ограниченности, а напротив, обнаруживает и утверждает ее. Нравственное достоинство принадлежит только такой вере, предмет которой нисколько от моего произвола не зависит, никакого отношения к моим собственным вкусам и мнениям не имеет, который дан мне, и не мне лично, а мне вместе со всеми и для всех. Своими человеческими силами нам не выкрутиться из рабства у дурных сил нашей природы, не уйти из их области в Царство Божие…»
При воздействии благодатной силы от Духа Святаго наш религия ставит человека на такую высоту самоотречения, в такую близость к небу, что естественному человеку, как бы он ни был одарен богато и всесторонне образован, при наличии только своих естественных сил – это недостижимо: «Но невозможное человеку – возможно Богу».
Бог дает верующему, по его вере и любви, силу высшего вдохновения, недоступную никакому философу, художнику, никакому поэту. «Не мерою дает Бог духа» и не исчислит ни на каких весах количественную и качественную содержимость дарований Христова духа. «Верующий в Меня, - говорит Господь, - дела, которые Я творю, и он сотворит, и больше сих сотворит». Чего же после этого еще может не доставать такому идеально-вдохновенному состоянию, которое осуществимо в христианстве? Великий «апостол языков» [апостол язычников, - как называют иногда ап. Павла] неоднократно исповедавший свою естественную немощь и не забывавший никогда о своем прежнем неверии, и ведь он, всегда искренний и смиренный, в непосредственном переживании высшего благодатного озарения, настолько глубоко чувствовал в себе прилив творческих сил, что выразил это с необычайным дерзновением: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе».
Напрасно думают, что высшая цель христианства – в аскетическом отречении от жизни, нет! А в освящении и очищении этой жизни, подъеме ее навстречу нисходящему Богу. Христианство говорит о преобразовании естества, о движении вследствие этого не вперед (внешняя культура), а вверх – к небу, к Богу: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный». Идеал внутреннего преображения, а не внешнего прогресса. За многовековое существование человечества ни один человек только своими силами, без помощи свыше, не мог подняться над жизнью в область духа.
А.Н.
ЧТО ОЖИДАЕТ НАС ЗА ГРОБОМ?
Так как простой человек, размышляя самостоятельно, не может сказать что-нибудь верное и несомненное о нашей загробной жизни, то мы должны обратиться к высшим руководителям, которые освещали пути нашей жизни, удостаиваясь откровения от Духа Божия. У них одних мы можем найти истинные указания в вопросе нас занимающем. Высший Разум, бдящий над нами, озарял их мысль, и благоволил через них ниспустить с высоты небес несколько лучей, при помощи которых мы можем увидеть нечто в той темной области, в которую вступим по разлучении с телом. Мы постараемся собрать и передать вам отголоски, донесшиеся до нас из высшего божественного мира, и если позволим себе присоединить к ним также искания естественной мысли человеческой, то не с тем, чтобы подкрепить ими указания высшего Разума, а чтобы оттенить их этими исканиями.
Но когда мы хотим раскрывать скрижали, содержащие указания высшего божественного Разума, нам слышатся раздающиеся на распутьях мира голоса не то легкомыслия, не то безотрадного отчаяния. Люди, руководимые одной слепой мыслью своей, бессильные что-либо разглядеть за пределами гроба, думают и говорят, что для нас смертью все кончается: истлеет наше тело, и от нас и следа не останется, кроме короткой памяти о нас у близких наших, и что напрасное обольщение надеяться на то, что для нас будет другая жизнь.
«Коротка и прискорбна наша жизнь, - говорили неправо умствующие сами в себе во времена Соломона, говорят многие и ныне, - и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада. Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших – дым, и слово – искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух; и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его. Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается» (Прем. 2: 1-5)
Не слышится ли вам в этих печальных рассуждениях отголоски мыслей и чаяний, вторгавшиеся иногда в потаенную храмину вашего сердца?
Премудрый, изрекший такие слова, замечает, что так могут рассуждать только не умеющие познавать тайны Божии, и закрывающие глаза пред явными судами Божьими. Источником таких рассуждений он считает нечестие и развращение сердца людей, их высказывающих. «Так они умствовали, и ошиблись; ибо злоба их ослепила их» (Прем. 2: 21). Люди отдают себя в рабство страстям своим, без удержу удовлетворяют похотям развращенного своего сердца, не стесняясь чинят обиды и насилия своим ближним, и вообще нарушают и попирают закон, данный нам Богом в управление путей наших. И вот, чтобы заглушить голос о праведном мздовоздаянии за дела, идущий из глубины души нашей, они, для успокоения себя, говорят: умрем, и ничего не будет, а потому «будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью» (Прем. 2:6)
Не думаем, чтобы тяжелая и безотрадная мысль о полном уничтожении нашем после смерти была тверда и решительна у тех самых людей, которые ее высказывают. В душе нашей слышится голос, требующий жизни, не ограничивающейся узкими пределами данного нам времени, и голос этот не могут полностью заглушить те, кто легкомысленно обрекает себя на полное уничтожение. И на них находят, и нередко, минуты раздумья, и тогда сомнение западает в их душу, колеблет и подрывает те помыслы, какими они хотят успокоить и оправдать себя в своей преступной преданности своим страстям.
Против мысли о полном исчезновении нашем после смерти неумолкаемо говорит сознание живущего в нас нравственного закона, основывающегося на неискоренимой в нас идее правды. Как в мире физическом все живущее приносит плод по роду своему, который является непременным следствием процесса, переживаемого тем или другим живым существом, так точно должно бытии и в мире нравственном. Наше нравственное самосознание требует, чтобы каждое наше нравственное действие сопровождалось соответствующим нравственным следствием, чтобы плодом добродетели было доброе ощущение в душе, - счастье или блаженство, а следствием порока - несчастье или страдание. Но в настоящей жизни мы не видим соответствия между нравственными действиями и теми следствиями, какими они сопровождаются. Порок часто торжествует, а добродетель страждет: люди нечестные нередко живут в неге и роскоши и пользуются всеми благами мира, а люди, старающиеся о благоугождении Богу, по слову Писания, люди, «которых весь мир не был достоин» (Евр. 11: 38), часто влачили и влачат на земле самую горькую жизнь, подвергаются крайним лишениям и испытывают тяжкие мучения, кончающиеся смертью. «Где же правда? – говорит наше внутреннее чувство. – Почему здесь такое нарушение закона мировой гармонии, по которому везде мы видим полное соответствие между семенем и плодом, между действием и его следствием?» «Ужели одна добродетель, - говорит блаж. Феодорит, - стоящая так много напряжения и борьбы, не приносит никакого плода?» Нет, непременно должен быть такой плод; непременно она должна получить свою награду, а порок – соответствующее наказание. И если мы этого не видим в настоящей жизни, то непременно должна быть другая жизнь, в которой восстановится нарушаемая здесь гармония, и мы получим добрый или худой плод, - награду или наказание, - по роду тех действий, какие совершала душа наша в период земного бытия. «Если бы не было никакого другого доказательства в пользу продолжения бытия за гробом, - говорит Ж.Ж. Руссо, - то одного факта торжества зла на земле и угнетения добродетели было бы достаточно, чтобы удержать меня от сомнения в этой истине. Столь возмутительный диссонанс в общей гармонии мира необходимо заставляет меня искать его разрешения. Я необходимо должен сказать себе: нет, не все кончается для нас с этой жизнью; все должно по смерти придти снова в надлежащий порядок».
Премудрый наставляет нас, что так и будет, - в будущей жизни последует воздаяние за дела наши, нынешнее время – время сеяния, а жатва будет, когда мы, выйдя из тела, перейдем в иной мир. «А души праведных в руке Божией… В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия… Во время воздаяния им они воссияют как искры, бегущие по стеблю» (Прем. 3: 1-4 и 7)
Другой премудрый – сын Сирахов, - согласно с этим, говорит: «боящемуся Господа благо будет напоследок, и в день скончания своего обрящет благодать» (Сир. 1: 13).
На чем основывают свои безотрадные взгляды обрекающие себя на полное исчезновение после смерти? Очевидно на том только, что мы ничего не знаем о будущей загробной жизни, и нет для нас прямых доказательств ее, - на том основании что внешние чувства наши, которыми мы воспринимаем впечатления от мира существующего вне нас, никаких данных не сообщают нам о загробной жизни. Но логично ли, разумно ли отрицать действительность того, что неизвестно? Мало ли чего мы не видим? Мало ли чего мы не знаем? Неужели мы должны признать несуществующим все, чего не знаем и что не подлежит нашим чувствам? И Бога не видел никто никогда (Ин. 1: 18); а между тем, говорит Псалмопевец, только безумный может сказать: «нет Бога» (Пс. 13: 1).
Не подвластна загробная жизнь нашим внешним чувствам. Но кроме внешних чувств у нас есть чувство внутреннее, более глубокое, непосредственно связанное с нашей силой познания. Это внутреннее чувство ставит нас в соприкосновение с высшим духовным миром и дает нам предощущать тайны этого, незримого нами, духовного мира. Из него исходит неумолкаемый протест против грубого, искусственно навязываемого многими, учения, ограничивающего нашу жизнь пределами одного материального мира. Отсюда у всех народов, стоящих на разных ступенях развития и культуры, есть неискоренимое убеждение, что смертью не все для нас кончается, и наступит для нас после смерти новая жизнь. Во всех религиях, какие только существовали и существуют в роде человеческом, верование в загробную жизнь составляет одни из краеугольных камней, наравне с верованием в бытие верховного Существа – Бога. Всюду мы видим молитвенное поминовение умерших и почитание их, превратившееся у иных народов в культ предков: это свидетельство того, что, по общенародному верованию, не преданы уничтожению умершие, а живут в другом мире другой, отличной от нашей, жизнью. Это убеждение, в силу своей всеобщности, не могло явится вследствие какого-либо обольщения. Оно вырастает из души, созданной бессмертной; в нее вложено изначально чувство бессмертия, вместе с чувствованием бытия своего. Бог, по слову Премудрого, смерти не сотворил. Будучи неиссякаемым источником жизни, «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего» (Прем. 2: 23). Смерть после вошла в мир завистью диавола, как объясняет Премудрый.