Памяти Карпеца Игоря Ивановича 6 страница
Вот почему, когда подростки совершали акты вандализма (и кражи) из дач, скажем, представителей творческой интеллигенции, они говорили, что грабят советских буржуев, а когда воры очищают квартиры торговых работников (или отъезжающих за границу), они говорят, что восстанавливают социальную справедливость, ибо крадут у тех, кто сам обкрадывает государство и людей. Так или иначе, но эти действия (как и их объяснение) приоткрывают нам завесу (причины) конфликтов между различными социальными группами и причины многих проявлений преступности. Кстати, и характер совершаемых преступлений, и их мотивация также проистекают из принадлежности лиц, совершивших преступления, к той или иной социальной группе. Выявлена одна общая криминологическая закономерность: чем ниже уровень культуры, воспитанности и образованности преступников, тем грубее по характеру и примитивнее по мотивации совершаемое ими преступление. Чем выше образование, социальный статус преступника, тем изощреннее способы совершения преступлений, хотя, в конечном счете, они столь же, если не более, опасны, чем все другие виды преступности либо преступлений. При всем этом преступность, как проявление групповых конфликтов в обществе, есть реальность.
Низшим звеном в причинах преступности, определяемых социальным бытием человека, являются межличностные отношения (конфликты) – в семьях, между близкими и знакомыми, наконец, случайно возникающие на почве конкретной ситуации, когда сталкиваются между собой интересы людей, не нашедших иного способа разрешения конфликта, кроме как через преступление.
Статистика показывает, что такой вид преступности, как насильственная, есть в значительной части следствие межличностных столкновений.
Первая и основная ячейка социального бытия человека – семья. В этой ячейке – сила и слабость государства. Благополучие и социально полезная деятельность семьи в значительной степени зависит от экономических, материальных условий. Обеспеченность или необеспеченность семьи, особенно положение главы ее – мужа, определяет в большинстве случаев нравственную и социальную ситуацию в ней. В то же время климат в семье определяют не только материальные условия, но и степень социальной воспитанности ее членов, нравственные установки. Не секрет, что немало конфликтов и преступлений происходит и совершается там, где процветают склоки, клевета, анонимки, подсиживание, карьеризм, что в значительной части случаев есть не что иное, как выражение психологической несовместимости людей.
В недалеком прошлом в советской криминологии в качестве положительного фактора отмечалось, например, то, что, в отличие от большинства стран Запада, где убийства совершаются в значительной части в результате действий террористов, гангстеров, на улицах и в общественных местах, с применением огнестрельного оружия и т. д., в нашей стране подавляющее большинство убийств – результат бытовых конфликтов (муж – жену, жена – мужа, любовник – сожительницу и т. п.). Вряд ли, однако, это можно считать большим достижением, ибо то, что называется бытом, есть не что иное, как деморализация микросоциальных отношений, показатель существующего в обществе неуважения людей друг к другу, в том числе людей близких, социальной невоспитанности и низкой культуры населения. А если к этому прибавить широкие масштабы хулиганства – преступления весьма специфического и более всего присущего нашей стране, в комплексе причин которого нередко лежат те же “бытовые” мотивы или неприязнь (оборотная сторона психологической несовместимости) людей друг к другу (“Мне не понравилось, как он на меня посмотрел!”), то становится очевидным, что подобная ситуация в качестве криминологически положительной оцениваться не может. Но теперь появился и терроризм.
Межличностные конфликты, возникающие на почве неудовлетворительного социального бытия человека и отношений, складывающихся вследствие этого, опасны тем, что возникают либо неожиданно, но как результат “накопления” недовольства в течение длительного периода времени и потому трудно распознаваемы и тем более предупреждаемы, либо начинаются практически с первых дней совместной жизни и с каждым последующим днем (периодом) становятся все более невыносимыми, приводя, в конечном счете, к взрыву, преступлению. В последнем случае вмешательство общественности или правоохранительных органов нередко не предотвращает печальных последствий, но даже ускоряет их наступление (что, конечно, не означает, что в подобных ситуациях в них не следует вмешиваться, – здесь равно может быть успех или печальный исход). Сугубо личностное восприятие человеком социальной жизни, как на макро-, так и на микроуровнях, создает дополнительные трудности для выяснения влияния социальных условий на поведение его, в том числе преступное. То, что мы называем стрессами (и что вовсе не всегда означает наличия психической болезни), возникает, как правило, именно на почве неудовлетворенности социальным бытием. Очевидно одно: микросоциальные и межличностные конфликты есть выражение негативного течения социальной жизни людей, и именно в ней и в этих конфликтах коренятся причины значительного процента преступности в общей ее массе. Надо иметь в виду, что социальные конфликты весьма многообразны и подавляющее большинство их может выявляться в процессе практической деятельности как обществом и его социальными ячейками на разном уровне, так и правоохранительными органами, в первую очередь милицией и следствием. Однако меры предупреждения преступлений в подобных случаях должны по преимуществу носить общесоциальный характер.
3. Политические интересы и преступность
В числе причин, вызывающих, пожалуй, наиболее резкую реакцию человека, следует назвать политические интересы и конфликты, возникающие на их почве. Ничто не разводит людей на различные полюса столь непримиримо, как политическое несогласие. Политические интересы в подавляющем большинстве случаев связаны и с борьбой за власть, в процессе которой в выборе средств политические антиподы не очень-то церемонятся. Трагические страницы человеческой истории написаны кровью людей, проливаемой политиками ради политических интересов и в борьбе за власть. Отцы убивали сыновей и, наоборот, жены травили мужей или своих соперниц, фавориты проливали кровь своих соперников, товарищи по партии ликвидировали друг друга, терзаемые завистью, стремлением занять руководящее место или стремлением утвердить свои, порой сомнительные идеологические установки. В этой “борьбе” гибли женщины и дети, не притязавшие на власть, но “прикасавшиеся” к тем, кто эту власть имел, и сотни тысяч людей, которых подозревали в поддержке противников или просто мысливших иначе. Причем преступления подобного рода в статистику преступности не попадали, преступлениями (в правовом смысле) во многих случаях не считались. Преступников – судили, но... такие же преступники. Чаще же их осуждала история (со значительным опозданием), хотя она же многих политиков, проливавших безнаказанно кровь людей и заточавших их в тюрьмы, считала и считает героями и выдающимися личностями. Не будем далее развивать эту тему. Она хотя и о преступности и преступлениях, но не об общеуголовной преступности. Однако влияние преступлений политиков на общую преступность очевидно, как очевидно и то, что деяния политиков, их программы и призывы формируют атмосферу в обществе и общественную психологию. Зажигательные речи популистов в истории человечества не раз были причинами массовых убийств правых и неправых, разрушений и разгрома всего, что попадалось толпе на пути массовых насилий и разграбления имущества. Революционные лозунги и призывы к уничтожению политических противников зеркально отражались в деяниях обычных уголовных преступников. Вседозволенность для верхов и их разложение эхом шли вниз, стимулируя такое же поведение людей обычных, воспринимавших психологию: если им можно, то почему нам нельзя?!
При этом парадокс общественных отношений заключается в том, что политики в ажиотаже, вызванном политическими амбициями и притязаниями, как бы не видят (или не хотят видеть), что стимулируют преступность и под влиянием населения, страдающего от преступников, вынуждены предпринимать усилия для борьбы с преступностью. Более того, они же и возмущаются преступностью. Противники существующей власти всегда спекулируют на этом. Эту связь политических интересов (конфликтов) с преступностью криминологи (как, впрочем, и ученые других специальностей) старались обходить, либо касаются ее очень осторожно, и серьезных исследований на эту тему практически нет. Между тем преступность, вызванная политическими конфликтами, – реальность. И не только в виде особой группы преступлений, обозначенных в уголовных кодексах как преступления против государства (в разных вариациях), но и как криминологическое следствие политических, в том числе межнациональных, столкновений, приводящих к обычным уголовным преступлениям – насилиям, разбоям, грабежам, кражам, убийствам и т. п. При этом непосредственные исполнители этих преступлений бывают втянутыми в ситуации, когда подобные преступления ими совершаются, даже без осознания того, что истоки их – в политических интересах людей и групп, которых исполнители не знают и даже не подозревают об их существовании.
Годы перестройки и после нее открыли криминологам (и всем людям) картину общеуголовной преступности, истоками которой явились именно политические интересы (конфликты). Политическая нестабильность обострила до предела экономическую и социальную ситуацию, “взорвала” межнациональные отношения, приведя к массовым убийствам, активизации вооруженных банд и совершению террористических актов, к нападению на жилища ни в чем не повинных людей и их разграблению, к преступлениям на почве национализма. Это – преступность особого рода. Но и обычная, общеуголовная преступность в условиях политической нестабильности и конфликтов, ослабивших, если не полностью дестабилизировавших законность и правопорядок (как и парализовавших саму правоохранительную систему), получила новый стимул к росту количественному, притом резкому, и ужесточению качественному, что проявилось и в увеличении групповой преступности, и в появлении новых ее видов, и в усилившейся жестокости и пренебрежении правами и самой жизнью людей.
Нередко решения политиков, вроде бы направленные на решение проблем политических, подобны пороховой бочке с уже подожженным фитилем. В течение длительного времени подобная оценка в нашей прессе давалась странам иной системы. Ныне это реальность политической и социальной жизни нашей страны.
Опасность политических и национальных конфликтов и их криминогенность заключается еще и в том, что к политическим движениям примыкают и пользуются политической нестабильностью в своих корыстных интересах обычные уголовники, нередко становящиеся активными участниками политических кампаний, а при определенных условиях проникающие в различные эшелоны власти, тем самым легализующиеся. Причем это характерно не только для лиц, занимающихся хищениями, спекуляцией, теми преступлениями, которые мы называем экономическими, но и для уголовников иного, более традиционного рода. Причем они обладают даром привлекать к себе людей, во многих случаях отнюдь не меньшим, чем политики, а большим, особенно с учетом того, что они умеют играть на человеческих слабостях, держать людей в руках или умело подталкивать к поступкам, о которых впоследствии человек не хотел бы говорить и даже вспоминать.
Мы поставили в причинной цепи преступности политические интересы и конфликты (отношения) на третье место, однако нередко именно они определяют и экономические, и социальные отношения: их негативные стороны, влияющие на преступность, в ряде случаев являются первичными.
4. Нравственное состояние общества и преступность
Причины преступности следует искать и в нравственном состоянии общества, в наличии или отсутствии тех или иных моральных ценностей и установок. Воспитание нравственности – составная часть воспитательной работы с населением вообще, включающей в себя и получение образования, специальности, и привитие культуры, нравственных ценностей и установок, выработанных человечеством за всю историю его развития. Воспитание – это не нудное вдалбливание в голову человека прописных истин от Евангелия до морального Кодекса строителя коммунизма, а творческое осмысление и внедрение в повседневную жизнь человека всего того, что делает человека Человеком. Ни экономическая жизнь общества, ни его правовые установления, ни многообразие социальной сферы, ни политика не могут быть свободны от нравственности.
Если экономика имеет своей целью нравственную задачу обеспечения материального благополучия людей (в широком смысле слова), то экономика, функционирующая в ущерб людям, служащая делу наживы одних и обнищанию других, безнравственна, а люди, воспитанные в духе стяжательства, – нравственные уроды, легко становящиеся на преступный путь.
Если в социальной сфере господствует вопиющее неравенство людей, несоответствие слов делам, в семьях процветает моральная нечистоплотность и жестокость по отношению к детям, средства массовой информации и культуры пропагандируют насилие и порнографию, воспитывают людей на идеях вседозволенности на образцах низкопробного искусства при забвении всего того, что составляет золотой фонд человеческой культуры, то это и есть воспитание безнравственности, ведущей прямой дорогой к преступности.
Если политики лицемерно говорят об одном, а делают другое, если политических целей они достигают за спиной,за счет людей, обманывая их, не гнушаясь при этом прибегать к безнравственным средствам, внедряют всеми правдами и неправдами им выгодную идеологию, – это преступно по отношению к людям в обычном понимании этого слова и путь к преступным деяниям по закону.
Если в праве провозглашаются прогрессивные принципы, декларируются права человека, а практика игнорирует эти принципы, что ведет к атмосфере неуважения к праву, закону, попранию прав личности при игнорировании сочетания в законотворческой и правоприменительной практике убеждения и принуждения, прав и обязанностей членов общества, при отсутствии гарантий со стороны государства, обеспечивающих нормальное функционирование общества, такое право и практика его применения – безнравственны. В таких условиях обход права теми, кто его создает, и ответные акты подобного рода со стороны членов общества, столь же естественны, сколь и безнравственны.
Забвение нравственных критериевв каждой из перечисленных сфер функционирования общества в отдельности и каждого из его членов чревато преступностью. Забвение этих принциповво всех сферах вместе взятых создает абсолютно невыносимую атмосферу в обществе и наиболее благоприятную почву для преступности – корыстной, насильственной, корыстно-насильственной, вплоть до преступности противогосударственной.
Из всех этих проявлений безнравственности можно в то же время выделить наиболее легко (и активно) воспринимаемые человеком и наиболее быстро приводящие его к нравственному падению и преступлениям. Речь идет о разложении людей с помощью внедрения антикультуры, антиискусства, психологии вседозволенности и моральной свободы, что многими философами обосновывается как неотъемлемое право “суверенной личности” быть самим собой и не считаться с навязываемыми обществом нравственными правилами, которые, в свою очередь, есть не что иное, как навязывание безнравственности другим. Проявляется это в так называемой сексуальной революции и ее уродливых ликах. В ней потому прежде всего, что это – сугубо личностная сфера и в то же время всегда привлекающая людей своей запретностью, интимностью, желанием многих людей при этом заглянуть в чужую замочную скважину или, наоборот, выставить напоказ чужие секреты либо обнажить, оплевать то, что является самым сокровенным для человека. И если ранее подобное приписывалось идеологами лишь странам Запада, а все западные криминологи, в свою очередь, прямо указывали на него как на причину преступности, стремительно распространявшуюся с помощью средств массовой информации, то ныне это как бы внезапно выявившаяся реальность для нашей страны. Примечательно то, что трубадурами вседозволенности, порнографии являются многие представители культуры и искусства, которые ранее проявляли хоть какую-то сдержанность, возможно, внутренне понимая, какую эпидемию разложения и преступности несут средства, будящие в человеке низменные инстинкты, нравы, привычки. Ныне они воюют с ханжеством, сея антинравственность, увеличивая тем самым преступность. Реально это проявляется в практическом восхвалении проституции как профессии, особенно того ее вида, что выделяет из всех проституток элиту – валютных проституток, и в том, что опросы девочек в школах дают нам немало юных респонденток, желающих стать проститутками. Проституция же, во многих своих проявлениях, сращивается с преступностью, наиболее жестокими ее видами.
Порнография – стала повседневной и тоже незапрещенной как вид коммерческой деятельности, а в порнофильмах желают сниматься кинозвезды. Хотя криминологами Запада давно доказана связь распространения порнографии с преступностью. Впрочем – это самостоятельный вид преступности, запрещенный международными соглашениями.
Следует иметь в виду, что нравственное разложение шире, чем только морализм в отношениях между полами. Нравственное разложение – это и оплевывание прошлого, истории страны, и воспитание в эгоистическом духе, духе вопиющего индивидуализма (при одновременных нападках на принцип коллективизма – социальное, общественное существо), и противопоставление одних социальных групп населения другим, и разжигание национальной розни, и многое другое, что расщепляет общество как единый в достижении конечных результатов организм, где благо каждого есть благо всех, а благо всех есть благо каждого. Разобщение людей и разжигание розни между ними есть антинравственная политика, напрямую ведущая к преступлениям.
Утверждение (или разрушение) нравственных устоев общества зависит прежде всего от интеллигенции (особенно творческой). Поэтому нравственное состояние общества и господство тех или иных принципов (или антипринципов) – это лицо интеллигенции, что прежде всего говорит о ее огромной ответственности перед людьми, в том числе и ответственности за состояние преступности. Думать о том, что нравственные устои общества укрепят одни правоохранительные органы, – глубокое заблуждение либо намеренная спекуляция на сложной социально-нравственной проблеме.
5. Условия, способствующие совершению преступлений
Под условиями, способствующими совершению преступлений (их называют также обстоятельствами, способствующими достижению преступного результата), в криминологии понимаются те факты реальной действительности, которые прямо преступлений не вызывают, но их наличие может способствовать возникновению у человека намерения совершить преступление. Эти факты реальной действительности относятся к конкретным проявлениям преступности и могут корениться в различных сферах общественных отношений и функционирования общественного и государственного механизма. Это могут быть недостатки в организационно-технической сфере, в сфере охраны как правопорядка в целом, так и, скажем, отдельной – охране имущества, в плохо поставленном учете материальных ценностей и т. д. Это могут быть недостатки в деятельности различных государственных органов, например, милиции, прокуратуры, юстиции, судов в организации борьбы с преступностью. Это могут быть недостатки в деятельности местных и иных органов власти, мэрий и префектур, ответственных за состояние правопорядка на своей территории, но ничего не делающих в этом плане. Это могут быть недостатки в работе контролирующих органов, прежде всего финансовых, налоговых инспекций и т. п.
Условия эти могут в конкретных случаях присутствовать или отсутствовать, а преступление может и не быть совершено. Так, например, отсутствие замков на дверях склада материальных ценностей – бесспорное условие, способствующее совершению преступлений, но краж с этого склада может и не быть. И наоборот. Условия выявлять, конечно, легче, чем вскрывать причины преступности (преступлений). Во многих случаях они как бы лежат на поверхности. Кроме того, в разных вариантах они повторяются в различных отраслях народного хозяйства либо конкретных сферах деятельности человека. И потому их легче предупреждать. В принятых ранее законах предусматривалась обязанность (и ныне не отмененная, хотя и не выполняющаяся) правоохранительных органов по каждому конкретному уголовному делу выявлять причины и условия, способствующие совершению преступлений, и принимать меры к их устранению. При этом, конечно, устранение нельзя понимать абсолютно, а только как рекомендацию в данном конкретном случае, ибо нельзя исключать того, что через некоторое время та же ситуация повторится. Однако на какой-то период времени будет создана обстановка, препятствующая совершению преступлений, что для социальной практики отнюдь не мало.
Ликвидация условий, способствующих совершению преступлений, как правило, не требует больших материальных затрат. Это мера, способствующая восстановлению нарушенного порядка, нацеленная и в будущее, ибо добросовестный администратор будет стремиться обезопасить свое предприятие от преступлений. Она позволяет также создать обстановку нетерпимости к преступлениям в коллективе, что имеет немаловажное значение. Так протягивается нить зависимости и взаимовлияния отдельного факта на явление в целом, что, кстати, недооценивают многие, скептически относясь к конкретной профилактической деятельности.
За период господства административно-командной системы определились основные направления работы по устранению условий, способствующих совершению преступлений. В условиях рыночных отношений многое будет складываться по-новому. Как – этого сегодня сказать никто не сможет, ибо рынок в нашей стране сегодня – это далеко не тот рынок, который существует на Западе. Пока что это хищнический рынок, стирающий грани между преступным и непреступным. Только время, социальная практика и осмысление общественных отношений наукой, включая их узкие места (что должна делать криминология) смогут прояснить их особенности, рождающие преступность, как и помочь выработке мер контроля за ней.
Глава IV
Личность преступника и причины преступного поведения
1. Отличительные черты личности преступника
Успешное предупреждение отдельных преступлений возможно лишь в том случае, если внимание будет сконцентрировано на личности преступника, поскольку именно личность является носителем причин их совершения, основным и важнейшим звеном всего механизма преступного поведения. Те ее особенности, которые порождают такое поведение, должны быть непосредственным объектом предупредительного воздействия. Проблема личности преступника относится к числу ведущих и вместе с тем наиболее сложных проблем криминологии. История этой науки свидетельствует о том, что наиболее острые дискуссии криминологи вели и ведут как раз по поводу личности преступника. В зависимости от социально-исторических условий, требований социальной практики и уровня развития науки по-разному ставился и решался вопрос, что такое личность преступника, есть ли она вообще, в чем ее специфика, какова ее роль в совершении преступления, как воздействовать на нее с тем, чтобы не допустить больше преступных действий.
Даже в такой специфической сфере, как преступление, человек действует в качестве общественного существа. Поэтому к нему надо подходить как к носителю различных форм общественной психологии, приобретенных нравственных, правовых, этических и иных взглядов и ценностей, индивидуально-психологических особенностей. Все это представляет собой источник преступного поведения, его субъективную причину, предопределяет необходимость изучения всей совокупности социологических, психологических, правовых, медицинских (в первую очередь психиатрических) и других аспектов личности преступника.
Личность преступника есть совокупность интегрированных в ней социально значимых негативных свойств, образовавшихся в процессе многообразных и систематических взаимодействий с другими людьми. Эта личность, являющаяся субъектом деятельности, познания и общения, конечно, не исчерпывается только указанными свойствами, которые к тому же обычно поддаются коррекции. В то же время социальный характер личности преступника позволяет рассматривать ее как члена общества, социальных групп или иных общностей, как носителя социально типичных черт. Включение преступника в активное и полезное групповое общение выступает в качестве важного условия его исправления.
Чем же все-таки отличается преступник от других людей, в чем специфика его личности?
Сравнительное психологическое и социологическое изучение личности преступников и законопослушных граждан позволяет сделать вывод, что преступник – это личностьсо значительно более высоким уровнем тревожности и неуверенности в себе, импульсивности и агрессивности, отчужденности от общественных ценностей и полезного общения. Это сочетается с высокой чувствительностью в межличностных взаимоотношениях, из-за чего такие лица чаще применяют насилие в различных конфликтах. Они хуже усвоили требования правовых и нравственных норм, больше отчуждены от общества и его ценностей, от малых социальных групп (семьи, трудовых коллективов и т. д.), и у них плохая социально полезная приспособляемость, из-за чего возникают немалые сложности при попытках адаптироваться в тех же малых группах.
Такие черты в наибольшей степени присущи тем,ктосовершает грабежи, разбойные нападения, изнасилования, убийства или наносит тяжкие телесные повреждения, в несколько меньшей – тем, кто был признан виновным в совершении краж, а еще меньше – расхитителям вверенного им имущества и взяточникам.
Именно указанные признаки в совокупности с антиобщественными взглядами и ориентации отличают преступников от непреступников, а их сочетание (не обязательно, конечно, всех) у конкретного лица выступает в качестве непосредственной причины совершения преступлений. Они возникают в рамках индивидуального бытия, на основе индивидуального жизненного опыта, а также биологически обусловленных особенностей. Однако такие особенности, равно как и психологические черты, чаще носят как бы нейтральный характер и в зависимости от условий жизни и воспитания наполняются тем или иным содержанием, т.е. приобретают социально полезное или антиобщественное значение. Личность преступника представляет собой индивидуальную форму бытия неблагоприятных общественных явлений и процессов. Это, конечно, не означает, что личность преступника включается только в соответствующие отношения или испытывает лишь негативные влияния.
Исходным является положение, что человек не рождается, а становится преступником в случае неблагоприятных условий формирования его личности. Однако эти условия отнюдьне напрямую порождают преступное поведение. Они обусловливают внутренний духовный мир, психологию личности, которые, в свою очередь, становятся самостоятельным и активным фактором, опосредствующим последующие влияния социальной среды на нее. Человек, образно говоря, “выбирает” и усваивает те из них, которые в наибольшей степени соответствуют его психологической природе. Каждый индивид как личность – это продукт не только существующих отношений, но и своего собственного развития и самосознания. Одно и то же по своим объективным признакам общественное положение, будучи по-разному воспринято и оценено личностью, побуждает ее к совершенно различным действиям. Система отношений человека к различным социальным ценностям и сторонам действительности, нормам и институтам, самому себе и своим обязанностям, различным общностям, группам и т. д. зависит, следовательно, как от внешних, так и от внутренних личностных обстоятельств.
Вот почему недопустима и социологизация, и психологизация (тем более биологизация) личности преступника. Первое обычно выражается в преувеличении влияния среды на ее формирование и поведение, игнорировании субъективных факторов, психологических свойств, психических состояний и процессов, сведении личности к ее социальным ролям и функциям, положению в системе общественных отношений. Второе – в придании решающего значения только психологическим факторам без учета сформировавшей их социальной среды, тех условий, в которых развивался человек или в которых он действовал. Криминология должна исходить из единства социального и психологического, их постоянного взаимодействия.
Для понимания личности преступника необходимо решить ряд специальных вопросов, в том числе: 1) изучать ли все лица, совершившие преступления, или только часть из них; 2) какие стороны и особенности личности преступника необходимо изучать.
В научных и в практических целях это понятие должно объединять все лица, виновные в преступном поведении. Подобно тому, как преступность включает в себя такие совсем разные преступления, как изнасилование и нарушение законов о записи актов гражданского состояния, понятие личности преступника в практическом и научном смыслах объединяет лиц, совершивших эти преступления. Поэтому криминология не может не изучать причины и механизм совершения всех преступлений, в том числе неосторожных и непредумышленных. Иными словами, личность всех совершивших преступления должна быть предметом криминологического, практического в том числе, познания, что имеет огромное значение для профилактики преступлений. Если из орбиты криминологического изучения исключить личности тех, для которых совершенное преступление не стало ведущей формой поведения, то они вообще выпадут из поля зрения криминологии, что нанесет существенный ущерб практике.
Конечно, нельзя не признать, что понятие личности преступника в определенной мере условное и формальное, поскольку отнесение определенных действий к числу преступных зависит от законодателя. Он же, как известно, может отменить уголовную ответственность за поступки, которые ранее им рассматривались как преступные. Но есть вечные преступления – убийства, телесные повреждения, изнасилования, кражи и ряд других, за которые карают всегда. Эти преступления составляют ядро преступности, и черты личности преступника более всего характерны для виновных в их совершении.