Сентября Первый раз в первый класс
Школа рядом. Я засекала — идти ровно две минуты. В восемь пятнадцать нужно было стоять в школьном дворе под табличкой «1А». Муж разбудил меня в семь. Сам встал в половине седьмого.
— Почему так рано? — спросила я.
— Пока умоемся, пока позавтракаем. Вставай.
— А может, ты его отведешь, а я попозже приду?
— Ты что? Как ты можешь такое говорить? У нас сын в первый класс идет!
— Все равно все опоздают, — бубнила я, выползая из кровати.
— Вася, вставай, ты же не хочешь опоздать в школу? — пошел будить сына муж.
— Хочу, а можно? — спросил Вася, закрываясь с головой одеялом.
— Нельзя. Ты же в первый класс идешь! — воскликнул муж.
— А завтра в первый класс можно? — сделал еще одну попытку сын.
— Нет, сегодня же праздник! — как-то с надрывом воскликнул муж.
Вася встал и сонно поковылял до окна. Шел дождь, было пасмурно.
— Там еще никто не идет, — сказал Вася, — разбуди меня, когда там дети пойдут. — Сын бухнулся опять в кровать.
— Все дети давно встали, умываются, одеваются, завтракают… — выступал муж с пламенной речью, — потом они нарядные пойдут в школу! Ты запомнишь этот день на всю жизнь! Такое только раз в жизни бывает!
— Ты что, нервничаешь? — спросила я ласково мужа.
— Я? Нет! Я не нервничаю!!! — заорал муж.
— А мультики? — уточнил Вася.
— Какие мультики? Иди принимай душ, — строго сказал отец и достал из шкафа еще одну рубашку. Три штуки уже висели на стуле, но он, видимо от волнения, забывал, что их достал.
— Можешь просто умыться и зубы почистить, — сказала я сыну.
— Вот, начинается! — Муж грозно ткнул в меня пальцем. — И это только первое сентября. А что дальше будет? Он будет выходить в последний момент, неумытый, кое-как одетый! В душ, Вася. В душ!
Сын хотел спать, поэтому не стал спорить.
В ванной он включил воду, прислонился к бортику и заснул с зубной щеткой во рту.
— Вася, мы же опоздаем! — ворвался в ванную муж.
— Куда? — испуганно спросил ребенок.
— В школу. — Муж очумело смотрел на сына. — Так, вылезай, надевай домашнюю одежду.
— Можешь просто майку и трусики пока надеть, — сказала я сыну.
— Почему? — возмутился муж. — Он что, будет в трусах завтракать?
— Нет, давай он будет пять раз переодеваться в полвосьмого утра, — сказала я, надеясь достучаться до здравого рассудка мужа.
— А в чем он пойдет в школу? — спросил меня муж.
— В штанах, рубашке и куртке, — я начинала злиться, — там все давно приготовлено. Еще с вечера, как ты любишь.
— А что ты сердишься? Я просто спросил.
Сели завтракать. Я даже нашла мультики по телевизору. Муж закатывал глаза, заламывал руки.
— Это не дело, нельзя перед школой смотреть мультфильмы, мы так никогда не выйдем, — прокомментировал он. — Ладно, сегодня можно.
— Ты же сам наверняка завтракал подо что-то, — сказала я заполошному мужу.
— Я завтракал под «Пионерскую зорьку»! Под радио, а не под телевизор!
— А я завтракала под Пугачеву на пластинке… — вспомнила я.
— А зорька и Пугачева — это кто? — спросил сын. — А пластинка — это что? А пионерская — это какая?
— Вася, доедай, я тебе потом все объясню, — сказала я.
— Нет, все-таки под телевизор нельзя, — стоял на своем муж.
— Хорошо, давай ему «Эхо Москвы» включим или диск с классической музыкой поставим, тогда он точно до школы не дойдет — уснет за столом…
— Я же о другом говорю… Я же не против… просто мультики можно и в другое время посмотреть!
— Отлично. Давай ребенок будет завтракать под «Евроньюс»!
Вася, пока мы препирались, уснул.
— Вася, ты помнишь, в каком классе ты будешь учиться? — разбудил его вопросом муж.
— В первом «А», — устало ответил ребенок. Этот вопрос муж задавал ему каждый день, думая, что если сын пойдет в другой класс или забудет букву, то случится что-то страшное. — А когда я буду учиться в первом «Б»? — спросил Вася.
— Никогда. Всегда будешь учиться в первом «А», — сурово сказал муж.
Вася зарыдал. Я бросила тушь, которой пыталась накрасить ресницы, чтобы не попасть спросонья в глаз, и побежала выяснять, что случилось. Ребенок рыдал и кричал, что он не хочет всю жизнь учиться в первом «А». Муж скакал вокруг сына и говорил, что он не то имел в виду, не так выразился.
— А мама мне рассказывала, что она и в «А» училась, и в «Б», и даже в «Д» классе, — всхлипывал Василий, — а бабушка сказала, что моя мама вообще потом не училась, а валялась с книжкой и даже завтракала в постели. И в школу ходила два раза в неделю. И что все равно она самая умная была.
— Маша, — подошел ко мне муж, — скажи нашей бабушке, чтобы она не рассказывала внуку про… про…
— Про что?
— Про все! Ему еще рано это знать!
Я успокоила Васю, пообещав ему все буквы на свете.
— Вася, а как зовут твою первую учительницу, помнишь? — опять пристал к сыну муж.
— Помню, — ответил Вася и задумался.
— Ну?
— Александра Светлановна.
— Может, все-таки Светлана Александровна?
— Может быть, — легко согласился Вася.
— Маша, а им покажут, где там туалет? — обратился муж ко мне.
— А как ты думаешь?
— А у них там будут шкафчики для одежды?
— Нет, крючки будут.
— А почему не шкафчики?
— Слушай, отстань, а?
— А они будут руки перед завтраками мыть? А на переменах за ними будут следить? А у них есть дежурный врач на случай, если Вася упадет или ударится?
И тут до меня дошло — муж просто боится идти в школу. Он нервничает, поэтому орет все утро. Мне его даже жалко стало. С другой стороны, я тоже нервничаю, но не ору же.
— Пожалуйста, успокойся, — попросила я мужа, — ничего страшного, быстро сходим, вернемся. Я буду тебя за руку держать, чтобы ты не боялся.
Я помогла сыну одеться — белая наглаженная рубашечка, брюки, новые ботинки.
— Маша, посмотри, у него же все лицо в шоколадном йогурте, — сказал муж, — надо умыться.
Вася двумя привычными движениями — белыми рукавами рубашки — стер остатки йогурта.
— Вася! — в панике заорал муж.
— Ничего, все равно в куртке, не видно, — махнула рукой я.
— Как это не видно? Вы что, совсем уже? — Муж чуть в обморок не свалился. — Надо переодеваться. Срочно. У нас есть запасная белая рубашка? Почему у нас нет запасной белой рубашки?
Я тем временем уже успела переодеть сына в чистую рубашку. Мы стояли в прихожей. Вася держал белые хризантемы.
— Пойдем, пойдем, — торопил сын.
— Сейчас. Я еще не готов, — отвечал муж, который встал раньше всех и собирался тоже дольше всех. Он один раз снял ботинки и пошел за мобильным телефоном в комнату, потом ходил за ключами, потом за носовым платком…
— Не волнуйся ты так, — сказала я.
— А я и не волнуюсь! — заорал муж.
Во дворе школы толпились дети с родителями. Собирались, как я и думала, минут сорок. Детей построили по парам и сказали, что сейчас пойдем. Через десять минут еще раз построили. И еще через десять минут.
— Мама, — закричал мальчик, — у меня букет тяжелый! Можно я его уже отдам учительнице?
— Нельзя, — сказала мама.
— Вот же учительница. Пусть возьмет и сама держит. А то я больше не могу, — возмутился мальчик.
— Рано, — ответила мама.
— Посмотрите, у меня глаз нормальный? — обратилась ко мне другая родительница.
— Да, все в порядке, — ответила я.
— А то букетом в глаз попали, — пояснила она. — Ой, смотрите, девочка в гольфиках. У нее же ноги синие и в пупырышках. Мамаша с ума, что ли, сошла? Я на своего колготки надела. Холодно же.
А дети тем временем не могли оторвать взгляд от гипса учительницы. Из гипса торчали посиневшие от холода пальцы с красным педикюром.
— Сколько еще здесь стоять? — спросил мальчик у всех взрослых сразу. Он держал за руку девочку, которая сладко спала стоя. Ровненько стояла и спала, прижавшись щекой к букету. Глядя на нее, я тоже начала позевывать. — Я не хочу стоять, я хочу уже в класс, почему мы не идем? — возмущался мальчик.
— Видишь, все стоят, никто не ноет, — попыталась подбодрить его мама.
— Ну и что? А я буду ныть. Я посидеть хочу.
— Перестань себя так вести.
— Не перестану. Все, я пошел сам. — Ребенок отцепился от спящей девочки. Та открыла глаза, поморгала и опять заснула.
— Ладно, — сдалась мама мальчика, — потерпи еще немного, а потом мы пойдем в детский магазин покупать тебе подарок. Договорились?
— Большой? — уточнил мальчик.
— Средний.
— Я тоже хочу подарок, — сказал Вася.
— И я хочу, — проснулась девочка.
— И я, и я, — пронеслось по шеренге.
— Будет, все будет, — дружно зашипели мы, мамы.
— А подарки каждый день после школы будут? — уточнил тот мальчик.
— Нет, не каждый, — сказала мама.
— А почему?
— Потому что подарки дарятся только по праздникам.
— А когда следующий праздник?
— Когда ты школу закончишь, — ответила мама и, подумав, добавила: — на одни пятерки и четверки.
Дети этот диалог слушали внимательно.
— А сколько еще учиться? — спросил Вася у мамы мальчика.
— Долго. Одиннадцать лет, — ответила мама.
Мы сделали большие глаза, потому что дети глубоко задумались и неизвестно, чем это могло закончиться. Нам уже надоело выстраивать их по парам.
— Когда вы закончите первый класс, мы вам тоже сделаем подарки, — сказала другая родительница, предотвратив нытье и скандал.
— Надо было бабушку с дедушкой позвать, — сказала я мужу, — все с родственниками.
Там действительно была одна девочка из другого класса, вокруг которой толпилось человек пятнадцать. И всем находилось дело — они вытирали ей рот, поправляли бантики, забирали и отдавали букет, фотографировались по отдельности и все сразу.
— Не надо бабушку, — сказал муж, — она бы… я даже боюсь подумать, что бы она сделала.
— Что?
— Как минимум напоила бы всех родительниц шампанским, накормила бы детей беляшами или пирожками, устроила бы танцы и вышла замуж за завхоза. И это только навскидку, — перечислил муж, — а потом они бы все пошли к нам пить кофе с коньяком.
— Выпить бы сейчас, — сказала родительница.
— И закусить. Я позавтракать не успела, — ответила ей другая мама.
— Еще на работу ехать, — понуро заметила первая.
Наконец пошли. Линейка прошла мирно и быстро — накрапывал дождь. Выпустили белых голубей, которых дети не заметили. Все мамы спрашивали: «Голубей видели?» Дети говорили, что никаких голубей не было. Зато все заметили, как в окне застряли воздушные шарики. Там их выпускали из двух открытых окон. Одна учительница выпустила, а у другой шарики никак не улетали. Она их и так выпихивала, и сяк. Дети не хотели, чтобы шарики улетали в небо, поэтому расстроились. А сонная девочка даже расплакалась.
Пронесли девочек с колокольчиками. Один мальчик-выпускник пробежал дистанцию почти бегом — ему досталась крупненькая первоклассница. Она изо всех сил трясла колокольчиком, подпрыгивая на плече длинного и тощего юноши.
Линейку быстро свернули — все замерзли. Потом первоклассников разобрали одиннадцатиклассники и повели назад в школу. Я фотографировала, поэтому услышала, как девочка-выпускница говорит Васе:
— Давай ручку, бедненький… Ты еще не знаешь, что тебя ждет.
— А ты меня будешь ждать? — спросил Вася.
— Нет, не буду, — сказала она.
— Жаль. Я бы тебе свою комнату показал, — сказал Вася.
Детей увели в класс. Мы ждали во дворе.
— Он в туалет, интересно, не хочет? — спросил муж.
— Не знаю, — ответила я.
— А он запомнит этот день? — Муж уже расслабился и был настроен лирически.
— А ты помнишь?
— Помню, что мой друг Мишка был в белом берете. И мы бежали быстрее всех, чтобы занять первую парту, а нас все равно рассадили. Больше ничего не помню.
— Вася, ты с кем сидел, с мальчиком или с девочкой? — спросила я, когда сын вышел из школы.
— Не помню, — ответил Вася. — Пошли в магазин за подарком?