Причинность и предсказуемость

Может показаться очевидным, что если поведение ответчика не стало «причиной» ущерба истца, в том смысле, что, если бы не это поведение, истец не понес бы ущерб, то истец не должен получать компенсацию ущерба. Но это не очевидно и иногда неправильно с экономических позиций; и снова мы найдем, что право в значительной степени согласуется с экономическим анализом ситуации. Однако сначала рассмотрим конкретный случай, в котором поведение ответчика не имело причинной связи с вредом, полученным истцом. Предположим, что в деле Blyth городские службы не смогли принять меры предосторожности на случай обычного мороза, но, как мы знаем, мороз, приведший к причинению ущерба собственности истца, был необычно сильным и меры предосторожности были бы тщетны. Поэтому не имело значения, был или не был ответчик (в нашем гипотетическом варианте ситуации) преступно небрежным. Поскольку ущерб, вызванный необычно сильным морозом, не является частью L в формуле Хэнда (L означает ущерб, который мог быть предотвращен вследствие принятия мер предосторожности, которые виновник не принял), и L представляет ущерб, который ответчик должен компен-

Причинность и предсказуемость

сировать в случае, если он не принимает мер предосторожности, которые предотвратили бы несчастный случай, и этот несчастный случай происходит, ответственность должна привести к тому, что ожидаемые выплаты ответчика за преступную небрежность будут больше L. Это подобно случаю карательных компенсаций. Если присуждение карательных компенсаций в случае простой небрежности было бы ошибкой, а как мы увидим позже, так оно и есть, то так же обстоит дело и с ущербом, не вызванным действиями ответчика.

Теперь изменим условия. А и В во время охоты по невнимательности ошибочно принимают С за оленя и стреляют в него. Оба попадают, и обе раны смертельны. Это означает, что если рассматривать их по отдельности, то ни А, ни В не явились причиной смерти С; он бы умер в любом случае. Тем не менее было бы экономической ошибкой оставить обоих безнаказанными (почему?). Наследники С должны получить право на взыскание ущерба и с А, и с В — в каких пропорциях, мы обсудим позднее. Может показаться странным всякому, кто полагает, что каузальные принципы должны играть независимую роль, не связанную с экономическими соображениями, но при определении ответственности за неумышленное причинение ущерба анализ аналогичен только что изложенному, даже если только одна пуля попадает в С и мы не знаем, А или В выпустил ее, при условии, что и А, и В были невнимательными. В настоящее время наблюдается увеличение юридической поддержки присуждения ответственности в данной ситуации,²⁷ подобно тому как в течение долгого времени наблюдалась поддержка присуждения ответственности в первой (менее распространенной) ситуации.

Последний пример подразумевает неопределенность личности виновного. А что если есть неопределенность относительно личности жертвы? Из-за преступной небрежности ядерный реактор производит выброс радиации, который приводит к 10 дополнительным смертям от рака в окрестностях реактора в последующие 20 лет. В течение этого периода 100 человек все равно умерли бы от рака; теперь это число — 110; но мы никогда не узнаем, кто именно из этих 110 человек не умер бы, если бы не эта авария. Если считать данную причину 10% -ного увеличения вероятности смерти доказанной, то каждый из 110 будет иметь право на полную компенсацию ущерба и владелец реактора будет вынужден заплатить сумму, в 11 раз превышающую причиненный им реальный ущерб. Но если не признать данную аварию причиной 10%-ного увеличения смертности, владелец реактора не должен будет платить ничего и к нему не будет предъявлено никаких санкций за его преступную небрежность. Ни одна из этих ситуаций не является удовлетворительной, и вместо того, чтобы играть с

²⁷ Основное дело — Sindell v. Abbott Laboratories, 26 Cal. 3d 588, 607 P.2d 924 (1980), a DBS case.

Законодательство о неумышленном причинении ущерба

концепциями причинности, право вполне может попытаться определить как ущерб увеличение риска смерти от рака, а не сам рак. Тогда все население, потенциально подверженное действию выброса радиации, может подать в суд при данной аварии, используя механизм иска в пользу неопределенного круга лиц (class action device) (обсуждаемый в главе 21) для экономии издержек проведения судебного разбирательства по множеству мелких претензий. (Заметим симметрию с предыдущим примером, в котором потенциальные виновники несли ответственность как группа.) Если это решение не работает, имеется веский довод для прямого регулирования безопасности, как будет объяснено в главе 13.

Теперь обратимся к случаю, где причинность в обывательском смысле явно присутствует, но право справедливо отказывает в компенсации ущерба. Поезд терпит крушение в результате небрежности железнодорожной компании, одного из пассажиров доставляют в отель, где он получает травму в результате пожара. Но если бы поезд не разбился, пассажир доехал бы до своего пункта назначения и остановился бы в другом отеле, в котором не было пожара этой ночью. Таким образом, здесь присутствует небрежность и причинность, но нет ответственности. Экономический довод состоит в том, что риск пожара в отеле не является частью PL, ожидаемых издержек несчастного случая, который железная дорога могла предотвратить, предпринимая В мер предосторожности. Правда, ущерб, причиненный данному конкретному пассажиру, должен был быть предотвращен, но вероятность того, что отель в другом городе сгорел бы, была такой же, и в этом случае небрежность железнодорожной компании создала бы выгоду для пассажира, за которую она (компания) не смогла бы взять с него плату. Привлечение железнодорожной компании к ответственности было бы по сути равнозначно назначению карательных компенсаций за ее небрежность, как и в совсем ином, казалось бы, случае, с которого мы начали этот параграф.

Как представляется, результаты этих дел мало зависели от выяснения причинности и значительно сильнее зависели от соображений (экономической) политики, хотя они обычно обсуждаются юристами как примеры фактической причинности (cause in fact). Другая группа дел обсуждается под рубрикой юридической причинности (cause in law), но они, как представляется, основываются на политических соображениях, подобных применявшимся в первой группе. В деле Richards v. Sun Oil Co.²⁸ в результате небрежности ответчика единственный мост, соединявший остров с материком, был выведен из строя. Торговцы на острове, потерпевшие убытки из-за иссякнувших товарных запасов в результате аварии, подали в суд на ответчика, но

²⁸ 23 N.J. Misc. 89, 41 A.2d 267 (1945).

Причинность и предсказуемость

проиграли по той «теории», что чисто экономические убытки не подлежат компенсации при несчастном случае. Теория не имеет большого смысла, но результаты могут иметь. Хотя торговцы на острове действительно потеряли деньги, их убыток был выгодой для торговцев с материка, которые «взяли на себя» бизнес торговцев с острова на то время, пока покупатели не могли попасть на остров. Поскольку ответчик не мог требовать от торговцев с материка выплаты выгод, которые он принес им, было бы карательной санкцией требовать от него выплаты убытков торговцам с острова. Повреждение моста представляло собой чистый социальный убыток, но он мог быть компенсирован при подаче в суд владельцем моста.

Но данный анализ неполон. Он не учитывает потребителей. Оставим в стороне потери их полезности в результате утраты предпочитаемой ими альтернативы (излишек потребителей не присваивался торговцами на острове, если подразумевать, что они конкурировали друг с другом). Если предположить, что торговцы с материка в совокупности сталкиваются с изгибающейся вверх кривой предельных издержек, то всплеск спроса, вызванный закрытием моста, приведет к увеличению цен для всех их покупателей, так что выгоды получения излишка производителей для торговцев с материка будут компенсированы, по крайней мере в некоторой степени, сокращением излишка потребителей. (Если вам непонятно, что такое «излишек потребителя» и «излишек производителя», обратитесь к главе 9.) Таким образом, торговцы с острова проигрывают, торговцы с материка выигрывают, но все покупатели проигрывают. Однако это подразумевает, что торговцы с материка не имеют избыточных мощностей. Можете ли вы сказать, почему? (См. главу 12.)

Мораль этого упражнения состоит в том, что при анализе любой юридической претензии с позиций экономики вы всегда должны рассматривать как выгоды, полученные кем-либо, так и понесенные кем-либо убытки в результате якобы неправомерного действия. Это помогает, например, увидеть, почему конкуренция не является неумышленным причинением ущерба. А является единственным торговцем в маленьком городе. В открывает магазин, конкурируя с А, в результате чего прибыль А сокращается. Имеет ли право А подать в суд? Нет. Его убытки будут меньше, чем выгоды других. Предположим, что перед появлением В цена некоторого товара у А составляла 10 долл., его прибыль —5 долл. и он продал 1000 единиц, так что общая прибыль составила 5000 долл. После того как В начинает продавать тот же товар, А вынужден сократить цену до 6 долл. Общий объем продаж теперь, скажем, 2000 единиц (почему больше, чем раньше?) и разделяется поровну между А к В, который также продает по 6 долл. Прибыль А снизилась на 4000 долл., но те потребители, которые купили 1000 единиц ранее и продолжают покупать, получают выгоду в таком же объеме независимо от

Законодательство о неумышленном причинении ущерба

того, покупают ли они у А или у В. Если предположить, что В просто «остается при своих» при цене 6 долл. (как новичок он имеет более высокие издержки, чем А), то единственной иной группой, чье благосостояние следует рассматривать, являются те потребители, которые покупают данный товар впервые или покупают больше, чем раньше. Все они должны оставаться в выигрыше, иначе они не переключились бы с другого товара на этот. Таким образом, имеется чистая социальная выгода от появления нового конкурента, хотя А и понес убытки. :,

Вот другой пример. В деле White v. Jones²⁹ мужчина 78 лет, исключивший своих дочерей из завещания, решил восстановить их в правах и поручил своим адвокатам составить новое завещание. Адвокаты затянули этот процесс без уважительных причин, и в результате через два месяца, когда старик умер, новое завещание еще не было готово. Таким образом, его дочери не получили ничего, подали в суд на адвокатов и выиграли процесс. Согласуется ли этот результат с делом Richards! На первый взгляд, нет. Результатом возложения всей ответственности за убытки предполагаемых наследников на адвокатов было увеличение имущества, т. е. неожиданная прибыль для оставшихся в живых членов семьи покойного. Поскольку, если бы завещание было изменено так, как желал покойный, наследники по прежнему завещанию получили бы меньше или вообще не получили бы ничего. В результате возложения ответственности на адвокатов эти наследники все же получили то, что им полагалось по завещанию, хотя по гипотезе покойный более не желал, чтобы они получили столько или вообще что-либо получили. и «-••.'••/.?••

Различие между этим делом и делом Richards состоит в том, что в этом деле экономически благоприятное решение — соединение ответственности адвокатов с реституцией получивших неожиданную прибыль — было осуществимым, а в деле Richards — нет в силу большого числа этих получателей. В деле White завещание могло быть переделано³⁰ таким образом, чтобы первоначальные наследники передали свое наследство (или такую часть его, которая необходима для выполнения намерений покойного) в пользу окончательных наследников. Если трансферт привел к каким-либо издержкам (иным, чем утрата наследства) первоначальных наследни-

²⁹ [1995] All E.R. 691 (H.L.).

³⁰ Путем применения доктрины обманной передачи имущества (fraudulent conveyance) или по аналогии с ней. Например, если благотворительный фонд простодушно принял пожертвование от того, кто получил эти деньги через мошенничество на рынке ценных бумаг, благотворительный фонд должен вернуть эти деньги, так как не имел права брать их, так же как и первоначальные получатели наследства в деле White v. Jones не имели права на это наследство. См. Scholes v. Lehmann, 56 F.3d 750 (7th Cir. 1995).

Причинность и предсказуемость

ков — они могли изменить свои занятия в надежде на получение наследства, — то они могут подать претензии в отношении адвокатов на компенсацию этих убытков. Эти убытки были бы чистыми социальными убытками от небрежности адвокатов, и присуждение выплаты этих убытков позволило бы избежать как чрезмерной, так и недостаточной компенсации.

В некоторых случаях ответчик освобождается от ответственности за последствия своей небрежности на том основании, что эти последствия нельзя было предвидеть. Если под этим подразумевается просто незначительная вероятность несчастного случая и потому непредвиденность, это может произвольно и радикально сократить ответственность ответчика, поскольку большинство несчастных случаев являются событиями с низкой вероятностью. На самом деле, как представляется, под этим подразумеваются два других обстоятельства. Одно из них заключается в том, что существуют значительные сомнения в том, что именно небрежность ответчика стала причиной вреда. Человеку сказали, что его канарейка умерла в результате небрежности ветеринара. Услышав эту новость, он умер от сердечного приступа; подобные последствия можно считать непредвиденными, но это означает, что мы либо не можем поверить, что его шок был достаточен, чтобы вызвать смерть, либо мы думаем, что, раз он был в таком уязвимом состоянии, он не мог прожить долго.

Другое значение термина непредвиденности в случаях неумышленного причинения ущерба заключается в том, что высокие информационные издержки не позволили стороне принять меры предосторожности для предотвращения конкретного несчастного случая, который и произошел; иными словами, В в формуле Хэнда было слишком большим, если информацию о риске признать частью издержек предотвращения риска. Посторонний проникает в только что построенный, но незанятый дом, чтобы заночевать в нем, и задыхается вследствие того, что строители ошибочно соединили газовую магистраль с водопроводной трубой дома. Существует экономическое основание для того, чтобы не позволить застройщику защититься на основании отсутствия ответственности перед нарушителями неприкосновенности собственности. Иногда ценность нарушения границ собственности для нарушителя больше ожидаемых издержек несчастного случая (плюс ущерб для собственника) и трансак-ционные издержки чрезмерно высоки. В этих случаях нарушение границ собственности увеличивает ценность. Поэтому нам нужно, чтобы потенциальные нарушители сравнивали соответствующие ценности и издержки. Но они не могут оценить издержки, которые непредвиденны. Только что построенное жилое здание обычно является безопасным местом. Нарушитель не мог предвидеть, что он задохнется. Он мог вынести совершенно рациональное суждение,

Законодательство о неумышленном причинении ущерба

что ценность его нарушения превышала все ожидаемые издержки, включая издержки несчастного случая.³¹

Обратите внимание на сходство гражданских правонарушений и контрактов. Задохнувшийся нарушитель подобен нарушителю контракта в деле Hadley v. Baxendale (см. п. 4.11): и тот, и другой не могли предсказать (т. е. проинформировать себя с разумными издержками) последствия своего поведения и оба они не понесли ответственности за эти последствия. Застройщик подобен коммерческому фотографу в нашем варианте дела Hadley v. Baxendale: и тот, и другой могли предвидеть последствия непринятия мер предосторожности и должны были либо принять меры предосторожности сами, либо, если другая сторона могла сделать это с меньшими издержками, сообщить об опасности другой стороне. Однако данная аналогия несовершенна, поскольку строитель был просто небрежным и не мог сообщить о риске, о котором не знал сам. Но есть другой довод в пользу ответственности в случае с нарушителем границ собственности: нарушение на самом деле не увеличило вероятность несчастного случая. Кто бы ни спал в доме, он бы задохнулся, и лишь по случайности им оказался посторонний. Возможно, он «спас» законного собственника дома от смерти и тем самым «спас» строителя от ответственности перед собственником!

Явной аномалией в правовой трактовке предсказуемости при регулировании непреднамеренных причинений ущерба представляется принцип «хрупкого черепа» (egg-shell skull). Жертва несчастного случая имеет право на возмещение всего ущерба, даже если ответчик не мог предвидеть степень ущерба в силу необычной уязвимости жертвы. Довод в пользу присуждения ответственности в подобных случаях состоит в том, что для того, чтобы общая выплачиваемая сумма компенсации соответствовала понесенному жертвой ущербу, должна быть ответственность в случае «хрупкого черепа», чтобы уравновесить отсутствие ответственности в случае «твердого черепа» (т. е. когда сопротивляемость жертвы вредным последствиям выше средней). Альтернативой должно быть присуждение в каждом случае суммы компенсации, которая соответствовала бы ущербу, понесенному средней жертвой. Этот подход исказил бы стимулы жертв (почему?), а также создал бы серьезные проблемы измерения. (Что можно сказать о его влиянии на стимулы виновников?)³²

³¹ Должен ли собственник в подобном случае иметь право на вычитание надлежащей ренты из компенсации убытков, причитающейся нарушителю?

³² Отметим, однако, двусмысленность идеи полной компенсации ущерба в случае «хрупкого черепа». Если хрупкий череп сделал истца уязвимым к другим видам ущерба, любые долгосрочные убытки (например, утраченный заработок в результате затянувшейся инвалидности) должны умень-

Совместные правонарушения...