Смена форм государственной власти
На протяжении последних тысячелетий основной формой государственной власти была наследственная монархия. Государство держалось на полубиологическом институте правления. То есть руководителями государства становились, как правило, не избранные народом люди, а биологические преемники умерших или ушедших в отставку правителей или, в случае ограниченного избрания, родовитые приближенные прежнего монарха. Институт наследования власти долгое время был мощным стабилизирующим фактором государственной и общественной жизни. С другой стороны в последние века развивался другой институт государственной власти — институт избираемого (косвенно или прямо) народом правителя (сначала в Нидерландах и в Англии, затем в Северо-Американских Соединенных Штатах, затем во Франции). Наибольший пик смены института наследственной монархии институтом избираемых органов государственной власти приходится на ушедший ХХ век. Подавляющее большинство стран мира к концу столетия перешло на парламентскую и президентскую форму правления. Этот переход, к сожалению, не был гладким и безболезненным. Он сопровождался такими катаклизмами как первая и вторая мировые войны и такими чудовищными режимами в некоторых странах как фашистский, коммунистический, религиозно-фундаменталистский. Фашизм в Германии и коммунизм в России, Китае, религиозный фундаментализм в Иране можно объяснить как проявление неопытности и хрупкости молодых немонархических режимов. Народы ряда стран, в которых рухнули монархические режимы, просто “растерялись”, стали “шарахаться” из крайности в крайность. В Германии избиратели бросились в крайность национал-социализма, не разглядев в Гитлере политического экстремиста. В России временный республиканский режим не успел довести дело смены форм правления (с монархической на избираемую народом) до логического конца. Временное правительство оказалось настолько слабым, что позволило небольшой кучке политических экстремистов захватить власть. Ему не хватило буквально трех месяцев до легитимной передачи власти избранному народом Учредительному собранию. В коммунистической России фактически установился псевдо- или квазимонархический режим, вроде бы без царя по форме, но с царем по существу. Ведь ни один коммунистический правитель не был избран народом (ни прямо, ни косвенно). Единственное отличие коммунистического “царя” от прежнего монарха только в том, что он получает власть не в силу биологического наследования или родовитости, а через своеобразный институт бюрократического наследования (первый заместитель становился руководителем страны после смерти или отставки прежнего руководителя). Из всех европейских держав Россия оказалась наиболее крепким орешком современной истории. Она почти весь ХХ век сопротивлялась естественному ходу событий, а именно, переходу к демократии.
В Иране отказ от института наследственной монархии означал переход к своеобразной переходной форме: симбиозу монархизма (институт духовного лидера страны) и президенстко-парламентской республики. Эта переходная форма также носит все черты тоталитаризма.
Можно сделать вывод: для ряда стран тоталитаризм стал болезненным эффектом переходного периода (от монархии к республике).
Могут спросить: почему люди, народы разочаровались в институте наследственной монархии и почти повсеместно перешли к республиканской форме правления? На это есть несколько причин. Первая и самая главная — рост самосознания людей, рост сознания личной ответственности за дела страны, государства, переход от сознания холопа-подданного к сознанию гражданина, отказ от патерналистских представлений (в русском варианте — от веры в царя-батюшку). Ведь наследственная монархия практически исключает право жителей страны на участие в государственных делах, в частности их право на решение вопросов войны и мира, т. е. фактически вопросов жизни и смерти. Вторая причина — расширение сферы рыночных отношений, отказ от крепостничества и тому подобных феодальных институтов. Рынок способствует повышению личной ответственности каждого своего участника — производителя, торговца, потребителя. Участники рынка волей-неволей учатся мыслить и действовать самостоятельно, на свой страх и риск, учатся предприимчивости. А самостоятельность и предприимчивость — это такие качества человека, которые не терпят подчинение и пассивность.
Третья причина — просвещение и образование. Люди в своей массе стали больше знать и понимать. Вследствие этого они стали менее доверчивыми и наивными. А это привело к тому, что они сначала захотели контролировать власть (через своих представителей в парламенте и через конституцию), а затем и избирать правителей.
Вторая и третья причины, действуя сообща, способствовали усилению главной причины.
Социальные группы (семья, коллектив, слой, этнос, нация)
Народ — общность людей, имеющая один язык, одну культуру и одну территорию.
Народность — малочисленный народ.
Нация — народ, организованный в государство.
“Нация (от лат. natio — народ, племя) — народ, который создал себе зависящее от него правительство и имеет в своем распоряжении территорию, границы которой более или менее уважаются другими нациями (народ, организованный в государство). Нацию могут образовать несколько народов или части различных народов, например, Великобритания, Швейцария”[1].
Критиковать идеи социализма и коммунизма не просто. Авторы и сторонники этих идей исходят, как правило, из благих намерений — помочь человечеству избавиться от язв жизни. Казалось бы, что может быть предосудительного, античеловеческого в благих намерениях? Да, конечно, сами по себе благие намерения — вещь хорошая, и осуждать их может только злой человек. Однако в реальной жизни благие намерения, цели всегда соединяются с теми или иными средствами. И вот тут нередко возникает ситуация медвежьей услуги: мотивы, намерения, цели деятельности хорошие. благие, а результаты, последствия плохие, вредные. Совсем не случайно существует поговорка: “благими намерениями дорога в ад вымощена”. Так вот, сколько бы сторонники идей социализма и коммунизма ни клялись в любви к человечеству, сколько бы ни работали для блага человечества, они неизбежно получат прямо противоположное тому, чего они хотели. В чем же здесь дело? А дело в том, что идеи социализма и коммунизма, как бы широко их ни трактовали, изначально содержат в себе концепцию средств, применение которых приводит к результату, обратному, противоположному цели. Эта концепция средств базируется на определенной концепции человека и общества. В идее социализма базовым понятием является понятие общества (“социализм” происходит от латинского слова “socialis”, “socium” — общественный, общество). В идее коммунизма базовым является понятие общего (“коммунизм” происходит от латинского слова “communis” — общий). Таким образом, в идее социализма так или иначе акцент падает на общество и все общественное, социальное (общественные интересы, общественная собственность, общественные отношения, общественный строй) и, напротив, отодвигается на второй план отдельный человек, индивидуум, личность. В идее коммунизма акцент падает на общее (общие интересы, общая собственность, общий, совместный, коллективный труд и т. п. ).
Совершенно очевидна связь между идеями социализма и коммунизма. Это идеи-сестры или даже идеи-близнецы. В том и другом случае акцент падает на надличное, надиндивидуальное, будь-то общество, коллектив, класс, социальная группа или общее — общие интересы, общая собственность, общий труд, общее дело. Это смещение акцентов (с личного, индивидуального на надличное, надиндивидуальное) не так безобидно, как может показаться на первый взгляд или неискушенному уму. В случае последовательного проведения идеи социализма (не говоря уже об идее коммунизма) оно ведет к трем нежелательным следствиям:
1. К абсолютизации общественного целого, группового, коллективного, государственного, одним словом, надиндивидуального, и недооценке человеческой личности, индивидуальности. Эта абсолютизация проявляется, в частности, в известном моральном требовании ставить общественные интересы выше личных или, того хуже, подчинения личных интересов общественным. Она проявляется также в оценке коллективизма как безусловно положительной нравственной ценности, а индивидуализма как безусловно отрицательной ценности; также в положительной оценке альтруизма, самопожертвования, самоотверженности и осуждении эгоизма. Эта абсолютизация ведет в конечном счете к антигуманизму (в “Оптимистической трагедии” Вс. Вишневского капитан корабля задает риторический вопрос: “стоит ли внимания человек, если речь идет о человечестве?!” Этим он саркастически оценивал мышление и поведение большевиков-коммунистов).
2. К абсолютизации общественного, социального в человеке и недооценке природного, живого, биологического начала в нем (в частности, к недооценке физической стороны жизни: материальных удобств, физического развития, физической любви, физической культуры). Отсюда крен в сторону полуаскетического, спартанского существования, пуританизм, ханжество.
3. К переоценке значения общественных отношений, общественных порядков, общественного строя в жизни и судьбе отдельных людей; вера в решающее значение социального реформаторства для улучшения жизни людей; вера во всесилие социальных идей, т. е. идей, направленных на преобразование, переустройство общества.
Литература
1. Л.Е.Балашов. Задачи и упражнения по философии. М.,2002
2. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1992.
3. Никифоров А.Л. Природа философии: Основы философии. – М.: Идея-Пресс, 2001.
4. Гегель. Лекции по истории философии.
5. Рассел Б. История западной философии.
6. Чанышев А.Н. Философия древнего мира: Для вузов. — М.: Высш. школа, 1999.
7. История русской философии: Для вузов / Ред.-сост. П.П.Апрышко. М.: Республика, 2001.
8. Гулыга А. Кант.
9. Гулыга А. Гегель.
10. Аристотель. Категории.
11. Аристотель. Метафизика.
12. Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики.
13. Книгин А. Н. Учение о категориях. Учебное пособие. М., 2002.
14. Платон. Диалоги «Пир», «Федон», «Государство»
15. Аристотель. Никомахова этика.
16. Сенека. Нравственные письма к Луцилию.
17. Монтень М. Опыты.
18. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости.
19. Соловьев В. С. Оправдание добра.
20. Поппер К. Открытое общество и его враги.
21. Проблема человека в западной философии. Сборник переводов. М., 1988.
22. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1985.
23. Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы.
24. Поппер К. Логика научного исследования.
25. Голдстейн М., Голдстейн И. Как мы познаем. Исследование процесса научного познания. Пер. с англ. М., 1984.
26. Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т философии РАН; Предс. науч.-ред. совета В.С.Степин. М.: Мысль, 2000-2001.
27. Тейчмен Д., Эванс К. Философия. Руководство для начинающих. М., 1997.
28. Волков Г. Н. Сова Минервы. М., 1973.
Дополнительная литература
1. Антология мировой философии. В 3 т. М., 1969.
2. Введение в философию. В 2 ч. М., 1990.
3. Современная философия: словарь и хрестоматия. Ростов
на Дону, 1996.
4. Мир философии. Книга для чтения. В 2 ч. М.,1983.
5. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.
6. Хрестоматия по истории философии. В 2 ч. М., 1994.
7. Современная западная философия. Словарь. М., 1992.
8. Хюбшер А. Мыслители нашего времени. Справочник по
философии Запада XX века. М., 1994.
9. Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? М., 1983.
11. Солонин Ю.Н., Каган М.С., Тульчинский Г.Л. Какая
философия нам нужна. Л-д, 1990.
12. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики// Вопросы
философии. 1989. №9.
13. Хайдеггер М. Что такое философия?// Вопросы философии. 1993. №7.
[1] Краткая философская энциклопедия. М., 1994. С. 290.