ДАЛЬНЕЙШИЙ РАЗМЫШЛЕНИЯ О НАШИХ ПРОСТЫХ ИДЕЯХ

 

1. Положительные идеи от отрицательных причин21. Что касается простых идей ощущения, то надо обратить

:181

внимание, что вес устроенное в природе таким образом, что, воздействуя на наши чувства, порождает в душе какое-нибудь восприятие, вызывает этим в разуме простую идею. Какова бы ни была внешняя причина ее, когда она станет заметной для нашей различающей способности, ум рассматривает ее и считает такой же реальной положительной идеей в разуме, как и всякую другую, хотя, может быть, причиною ее является лишь недостаток чего-нибудь в предмете.

2. Так, идеи тепла и холода, света и мрака, белого и черного, движения и покоя — одинаково ясные и положительные идеи в уме, хотя, быть может, производящей причиною их иногда является только отсутствие чего-нибудь в предметах, от которых наши чувства получают эти идеи. При рассмотрении идей разум считает всех их отчетливыми положительными идеями, не обращая внимания на вызывающие их причины; исследование этой причины относится не к идее, как она существует в разуме, а к природе вещей, существующих вне нас, Это две совершенно различные вещи, которые нужно стараться различать. Одно дело — воспринимать и знать идею белого или черного, и совсем другое — исследовать, какие и в каком порядке расположенные на поверхности частицы заставляют предмет казаться белым или черным.

3. Живописец или маляр, никогда не исследовавший причины этих идей, имеет в своем разуме идеи белого, черного и других цветов столь же ясно, совершенно и отчетливо, а быть может даже более отчетливо, чем философ, который занимается изучением их природы и считает себя знающим, насколько та и другая идея по своей причине положительна или отрицательна. И идея черного в его уме нисколько не менее положительна, чем идея белого, хотя бы причина этого цвета во внешнем предмете и была только отрицанием.

4. Если бы целью моего настоящего предприятия было исследование естественных причин и способов восприятия, я бы привел в качестве основания того, почему отрицательные причины, по крайней мере в некоторых случаях, могут порождать положительные идеи, следующее. Так как всякое ощущение вызывается в нас только различными степенями и видами движения наших жизненных духов, различно возбуждаемых внешними предметами, то ослабление какого-либо прежнего движения должно так же необходимо вызывать новое ощущение, как и его изменение или усиление, и таким образом

:182

порождать новую идею, которая зависит только от различных движений жизненных духов в этом органе22.

5. Но я не буду решать здесь, так ли это, а призываю в свидетели собственный опыт каждого: не бывает ли тень человека, которая состоит только в отсутствии света (и чем полнее отсутствие света, тем заметнее тень), но бывает ли она, когда смотрят на нее, причиною такой же ясной и положительной идеи в уме, как и сам человек, хотя бы озаренный ярким солнечным светом! И картина тени — положительная вещь. Да, у нас есть отрицательные названия, которые обозначают не прямо положительные идеи, но их отсутствие, например «безвкусный», «тишина», «ничто» и т. д.; слова эти указывают на положительные идеи, например «вкус», «звук», «существо», с обозначением их отсутствия.

6. Таким образом, можно вправду сказать, что мы видим мрак. Ибо если мы представим себе совершенно темное отверстие, из которого не исходит никакого света, то можно, конечно, видеть его очертание; оно может быть также нарисовано; а разве чернила, которыми я пишу, вызывают другую идею? Указанные здесь мною отрицательные причины положительных идей соответствуют общему мнению, но на деле решить, бывают ли действительно идеи от отрицательных причин, трудно, пока не будет определено, является ли покой отрицанием в большей степени, нежели движение.

7. Идеи в уме, качества в телах. Чтобы лучше раскрыть природу наших идей и толковать о них понятно, будет удобно провести в них различие, поскольку они являются идеями, или восприятиями, в нашем уме и поскольку пни — видоизменения материи в телах, возбуждающих в нас такие восприятия. Это нужно для того, чтобы мы не могли думать (как, быть может, это обыкновенно делают), будто идеи — точные образы и подобия чего-то внутренне присущего предмету. Большинство находящихся в уме идей ощущения так же мало похожи на нечто находящееся вне нас, как мало похожи на наши идеи обозначающие их названия, хотя последние и способны, как только мы их услышим, вызывать в нас эти идеи.

8. Все, что ум воспринимает в себе и что есть непосредственный объект восприятия, мышления или понимания, я называю идеею; силу, вызывающую в нашем уме какую-нибудь идею, я называю качеством предмета, которому эта сила присуща. Так, снежный ком способен

:183

порождать в нас идеи белого, холодного и круглого. Поэтому силы, вызывающие эти идеи в нас, поскольку они находятся в снежном коме, я называю качествами, а поскольку они суть ощущения, или восприятия, в наших умах (understandings), я называю их идеями. Если я говорю иногда об идеях, как бы находящихся в самих вещах, это следует понимать таким образом, что под ними имеются в виду те качества в предметах, которые вызывают в нас идеи.

9. Первичные качества. Среди рассматриваемых таким образом качеств в телах есть, во-первых, такие, которые совершенно неотделимы от тела, в каком бы оно ни было состоянии; такие, которые оно постоянно сохраняет при всех переменах и изменениях, каким оно подвергается, какую бы силу ни применить к нему; такие, которые чувства постоянно находят в каждой частице материн, обладающей достаточным для восприятия объемом, а ум находит, что они неотделимы ни от какой частицы материи, хотя бы она была меньше той, которая может быть воспринята нашими чувствами. Возьмите, например, зерно пшеницы и разделите его пополам — каждая половина все еще обладает плотностью, протяженностью, формой и подвижностью; разделите его снова — оно все еще сохраняет эти самые качества; разделяйте его дальше так до тех пор, пока части не станут незаметными, и все-таки каждая часть будет сохранять все эти качества. Ибо разделение (а это все, что производит с другими телами мельничный жернов, или пестик [в ступке], или какое-нибудь другое орудие, сводя тело к незаметным частям) ни у какого тела никогда не может отнять плотность, протяженность, форму или подвижность, а только образует две или больше различных и отделенных друг от друга масс материи из того, что прежде было одною массою. Все эти отдельные массы, принимаемые за такое-то количество раздельных тел, после раздробления образуют [их] определенное число. Названные качества тела я называю первоначальными или первичными. Мне кажется, мы можем заметить, что они порождают в нас простые идеи, т. е. плотность, протяженность, форму, движение или покой и число.

10. Вторичные качества. Во-вторых, такие качества, как цвета, звуки, вкусы и т. д., которые на деле не играют никакой роли в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения первичными качествами вещей, т. е. объемом, формой,

:184

строением и движением их незаметных частиц, я называю вторичными качествами. К ним можно бы присоединить третий вид, признаваемый лишь за силы, хотя это реальные качества в предмете в такой же степени, как и те, которые я, приноравливаясь к обычному способу выражения, называю качествами, но для различения — вторичными качествами. Ибо способность огня производить новую окраску или густоту в воске или глине через свои первичные качества — такое же качество огня, как и его способность порождать во мне новую идею, или ощущение, теплоты или горения, которого я раньше не испытывал, через те же самые первичные качества, т. е. объем, строение и движение своих незаметных частиц.

11. Как первичные качества производят свои идеи? Ближайший вопрос, который мы должны рассмотреть, сводится к тому, как тела вызывают в нас идеи. Очевидно, посредством толчка — единственно возможного для нас способа представить себе воздействия тел23.

12. Если внешние предметы не связаны [непосредственно] с нашим умом, когда они вызывают в нем идеи, а мы все-таки воспринимаем эти первоначальные качества в тех предметах, которые поодиночке предстают перед нашими чувствами, то очевидно, что через посредство наших нервов, или жизненных духов, через посредство некоторых частей нашего тела некоторое движение должно передаваться от них мозгу, или местонахождению ощущений, чтобы в нашем уме вызвать отдельные идеи этих объектов. А так как протяженность, форма, число и движение тел заметной величины могут быть восприняты зрением на расстоянии, то ясно, что некоторые в отдельности незаметные тела должны исходить от них к глазам и посредством этого передавать мозгу некоторое движение, вызывающее в нас идеи о них.

13. Как вызывают их вторичные качества? Можно представить себе, что идеи вторичных качеств так же вызываются в нас тем же самым способом, как и идеи первоначальных качеств, т. е. воздействием незаметных частиц на наши чувства. Ведь ясно, что есть тела, и их довольно много, которые так малы, что мы не можем ни одним своим чувством обнаружить их объем, форму или движение (таковы, очевидно, частицы воздуха, воды и другие гораздо меньшие частицы, которые, быть может, настолько же меньше частиц воздуха или воды, насколько последние меньше горошин и градин). Предположим теперь, что различные движения и формы, объемы и числа

:185

таких частиц, действуя на разные органы наших чувств, вызывают в нас различные ощущения, которые мы имеем от цветов и запахов тел, что, например, фиалка толчком таких незаметных частиц материи особой формы и объема, различной степенью и видоизменениями их движений вызывает в нашем уме идеи голубого цвета и приятного запаха этого цветка. Представлять себе, что бог соединил такие идеи с непохожими на них движениями, возможно, так же как и то, что он соединил идею боли с движением режущего наше тело куска стали, совершенно непохожим на эту идею.

14. То, что я сказал о цветках и запахах, равным образом относится ко вкусам и звукам и другим подобным чувственным качествам. Какую бы ни приписали им по ошибке реальность, они на деле не играют никакой роли в самих предметах, но суть вызывающие в нас различные ощущения силы и зависят от указанных мною первичных качеств, а именно от объема, формы, строения и движения частиц.

15. Идеи первичных качеств суть [продукт] сходства, вторичных — нет. Отсюда, мне кажется, легко заметить, что идеи первичных качеств тел сходны с ними, и их прообразы действительно существуют в самих телах, но идеи, вызываемые в нас вторичными качествами, вовсе не имеют сходства с телами. В самих телах нет ничего сходного с этими нашими идеями. В телах, называемых нами по этим идеям, есть только способность вызывать в нас эти ощущения. И то, что является сладким, голубым или теплым в идее, то в самих телах, которые мы так называем, есть только известный объем, форма и движение незаметных частиц.

16. Пламя зовут горячим и ярким, снег — белым и холодным, манну — белой и сладкой по идеям, которые эти предметы в нас вызывают. Обыкновенно думают, будто эти качества в вещах — то же, что в нас эти идеи, будто одно совершенно сходно с другим, как это бывает в зеркале. Большинство людей признало бы крайне странным, если бы кто утверждал иначе. Но кто обратит внимание на то, что один и тот же огонь на одном расстоянии возбуждает в нас ощущение теплоты, а при приближении — совершенно иное: ощущение боли, тот должен подумать, есть ли у него основание утверждать, что идея теплоты, вызванная в нем огнем, действительно находится в огне, а идея боли, вызванная в нем тем же самым огнем и тем же самым способом, не находится

:186

в огне. Почему белизна и холод находятся в снегу, а боль нет, когда снег вызывает в нас и ту и другую идею и может это сделать только объемом, формой, числом и движением своих плотных частиц?

17. Определенные объем, число, форма и движение частиц огня или снега реально находятся в них, воспринимают ли их чьи-либо чувства или нет. Их, следовательно, можно назвать реальными качествами, потому что они реально существуют в этих телах. Но свет, тепло, белизна или холод реальны в них не более, чем недомогание или боль — в манне. Уберите эти ощущения. Пусть глаза не видят света или цветов, пусть уши не слышат звуков, нёбо не ощущает вкуса, нос не обоняет — и все цвета, вкусы, запахи и звуки как особые идеи исчезнут, прекратят существование и сведутся к своим причинам, т. е. к объему, форме и движению частиц.

18. Кусок манны заметного объема может породить в нас идею круглой или квадратной формы, а при переходе с одного места на другое — идею движения. Эта идея представляет движение в движущейся манне таким, каким оно действительно есть; круг или квадрат — те же самые, находятся ли они в идее или в жизни, в уме или в манне; и движение и форма действительно находятся в манне, все равно, обращаем мы внимание на них или нет. Каждый без труда согласится с этим. Но кроме того, объемом, формой, строением и движением своих частиц манна способна вызвать в нас ощущения недомогания, а иногда и острой боли или рези. Что эти идеи недомогания и боли не находятся в манне, а есть результаты ее воздействия на нас, которых нет нигде, когда мы их не чувствуем, с этим также без труда согласится всякий. А между тем трудно убедить людей, что белизна и сладость реально не находятся в манне, а что они только результаты воздействия манны на глаза и нёбо движением, расположением и формой ее частиц, как вызываемые манной боль и недомогание есть, бесспорно, только результаты ее воздействия на желудок и кишки расположением, движением и формой ее незаметных частиц (ибо ничем иным, как уже было доказано, не может воздействовать тело). Как будто манна не может воздействовать на глаза и нёбо и через это вызывать в уме не существующие в нем самом особые, отличные друг от друга идеи, так же, как она, по нашему признанию, может воздействовать на кишки и желудок и через это вызывать отличные друг от друга идеи, которых он сам по себе

:187

не имеет! Так как все эти идеи — результаты воздействия манны на различные части нашего тела размером, формой, числом и движением ее частиц, то требуется некоторое доказательство для объяснения того, почему идеи, вызываемые глазами и нёбом, скорее должны считаться действительно существующими в манне, чем идеи, вызываемые желудком и кишками, или почему боль и недомогание — идеи, представляющие собой воздействие манны, — следует считать нигде не существующими, когда их не ощущают, а сладость и белизну, столь же неизвестным образом произведенные действием той же самой манны на другие части нашего тела, следует признавать в манне, когда их не видят и не пробуют на вкус.

19. Посмотрим на красный и белый цвет в порфире24. Сделайте так, чтобы свет не падал на него, и его цвета исчезнут; он более не вызывает в нас этих идей. По возвращении свет вновь вызывает в нас эти явления. Можно ли думать, чтобы в порфире происходили какие-то действительные изменения от присутствия или отсутствия света и чтобы идеи белизны и красноты действительно находились в освещенном порфире, когда а темноте он, очевидно, не имеет никакой окраски? Действительно, порфир имеет такое взаимное расположение частиц и днем и ночью, которое способно вызывать в нас идею красноты, когда лучи света отражаются одними частями этого твердого камня, и идею белизны, когда они отражаются другими его частями. Но в нем самом никогда не бывает ни белизны, ни красноты, а есть только такое строение частиц, которое способно вызывать в нас такие ощущения.

20. Растолките миндаль. Чистый белый цвет превратится в грязный, сладкий вкус — в маслянистый. Но какую реальную перемену в теле могут произвести удары пестиком, кроме изменения его строения?

21. Так как тем самым проведены различия между идеями и они стали понятными, то можно объяснить, каким образом одна и та же вода в одно и то же время может в одной руке вызывать идею холода, в другой — идею тепла. Если б эти идеи действительно находились в воде, то было бы невозможно, чтоб одна и та же вода в одно и то же время была и горячей и холодной. Наоборот, если мы вообразим себе, что теплота, как она чувствуется нашею рукою, есть только известный вид и степень движения в мельчайших частицах наших нервов, или жизненных духов, то мы можем понять, каким образом возможно, что одна и та же вода в одно и то же время

:188

в одной руке вызывает ощущение тепла, а в другой — ощущение холода. С формой, однако, никогда не бывает ничего подобного: никогда не вызывает идеи квадрата в одной руке то, что вызвало идею шара в другой. Но если ощущения тепла и холода есть только увеличение или уменьшение движения в мельчайших частицах нашего тела, причиняемое корпускулами других тел, то легко понять, что если в одной руке движение сильнее, чем в другой, и если к обеим рукам приложено тело, движение в мельчайших частицах которого сильнее, чем движение в мельчайших частицах одной руки, и слабее, чем движение в мельчайших частицах другой, то оно усилит движение в одной руке и уменьшит движение в другой и таким образом вызовет зависящие от этого различные ощущения тепла и холода.

22. В только что сказанном я занялся физическим исследованием немного больше, чем, быть может, был намерен. Но необходимо было сделать хоть сколько-нибудь понятной природу ощущения и сделать ясной разницу между качествами тел и идеями, которые они вызывают в уме, без чего невозможно вразумительно рассуждать в них. И я надеюсь, мне простят это небольшое отклонение в область философии природы, ибо в нашем настоящем исследовании необходимо отличить первичные и реальные качества тел, которые всегда находятся в них (а именно плотность, протяженность, форму, число и движение или покой) и иногда воспринимаются нами (а именно когда тела, в которых они находятся, достаточно велики, чтобы их можно было различить по отдельности), от качеств вторичных и приписываемых, которые суть только силы различных сочетаний первичных качеств, когда они воздействуют, не будучи ясно различимы. Отсюда мы можем также узнать, какие идеи бывают и какие не бывают сходны с чем-нибудь таким, что действительно существует в телах, названных нами по ним.

23. Три вида качеств в телах. При правильном рассмотрении, стало быть, в телах имеется три вида качеств.

Во-первых, объем, форма, число, расположение и движение или покой их плотных частиц. Эти качества находятся в телах, воспринимаем мы их или нет. Если они такого размера, что мы можем обнаружить их, мы получаем через них идею вещи, как она есть сама по себе, что очевидно для искусственно сделанных вещей. Эти качества я называю первичными.

Во-вторых, содержащаяся во всяком теле способность

:189

воздействовать особым образом на какое-либо из наших чувств благодаря незаметным первичным качествам тела и в силу этого вызывать в нас различные идеи разных цветов, звуков, запахов, вкусов и т. д. Эти качества называются обыкновенно чувственными.

В-третьих, содержащаяся во всяком теле способность благодаря особому строению первичных его качеств производить такое изменение в объеме, форме, строении и движении другого тела, чтобы оно действовало на наши чувства не так, как прежде. Так, солнце способно делать воск белым, а огонь способен делать свинец жидким. Эти качества называются обыкновенно [способностями, или] силами (powers).

Как я говорил уже, качества первого вида могут быть точно названы реальными, первоначальными или первичными качествами, потому что они находятся в самих вещах, все равно, воспринимаются они или нет, и потому что от различных их видоизменений зависят вторичные качества.

Качества второго и третьего вида есть только способность воздействовать различным образом на другие вещи, силы, которые возникают вследствие различных видоизменений упомянутых первичных качеств.

24. Первые качества есть подобия; вторые считаются, но не бывают подобиями; третьи и не считаются и не бывают ими. Хотя два последних вида качеств только силы, и не что иное как силы, касающиеся различных других тел и возникающие вследствие различных видоизменений первоначальных качеств, все-таки думают о них обычно по-другому. На качества второго вида, т. е. на силы, вызывающие в нас различные идеи через наши чувства, смотрят как на реальные качества в вещах, воздействующие на нас таким образом. Только качества третьего вида называются и считаются простыми силами. Например, идеи тепла или света, получаемые нашим глазом или осязанием от солнца, обыкновенно считают реальными качествами, существующими в солнце, и чем-то большим, нежели простыми его силами. Но когда мы рассматриваем солнце по отношению к воску, который оно растапливает или белит, то смотрим на вызванную в воске белизну и мягкость не как на качества солнца, а как на результаты воздействия его сил. Между тем, если правильно рассудить, изменения, происшедшие в воске, когда он побелел или растопился, заключены в солнце точно так же, как и качества света и теплоты, которые

:190

являются моими восприятиями, когда меня солнце согревает или освещает. Все они есть в равной мере силы солнца, зависящие от его первичных качеств; в одном случае через них солнце способно изменить объем, форму, строение или движение незаметных частиц моих глаз или рук таким образом, чтобы тем самым вызвать во мне идею света или тепла; в другом случае оно способно изменить объем, форму, строение или движение незаметных частиц воска таким образом, что они становятся способными вызвать во мне отчетливые идеи белого и жидкого.

25. Причины, почему первые качества обыкновенно признают за реальные качества, а вторые — только за простые силы, заключаются, кажется, в следующем. Так как наши идеи различных цветов, звуков и т. д. вообще не заключают в себе объема, формы или движения, то мы не склонны признать их за следствия этих первичных качеств, участие которых в образовании этих идей не отмечается нашими чувствами и с которыми они не имеют никакого видимого сходства и никакой уловимой связи. Ощущение совсем не обнаруживает в образовании этих идей объема, формы или движения частиц, а разум не может показать, как тела своим объемом, формой и движением могут вызывать в уме идеи голубого или желтого и т. д. Вот почему мы так легко представляем себе, что эти идеи суть подобия чего-то реально существующего в самих предметах. Но во втором случае при воздействии тел, изменяющих качества друг друга, мы обнаруживаем, что произведенное качество обыкновенно не имеет ничего сходного ни с чем в вещи, производящей его; потому мы и считаем его простым действием силы. Получая от солнца идею тепла или света, мы, правда, склонны признать ее восприятием и подобием такого же качества в солнце. Но когда мы видим, что воск или белое лицо изменяют свой цвет под действием солнца, мы не можем представить себе, что это восприятие или подобие чего-то такого, что имеется в солнце, потому что не находим в самом Солнце этих различных цветов. Вследствие способности наших чувств подмечать сходство или несходство чувственных качеств в двух различных внешних предметах мы довольно легко приходим к выводу, что образование какого-нибудь чувственного качества в каком-нибудь предмете есть действие простой силы, а не передача качества, действительно существовавшего в причине, вызвавшей образование нового качества, когда мы не находим

:191

никакого такого чувственного качества в произведшей его вещи. А так как наши чувства не способны обнаружить несходство между вызванной в нас идеей и качеством вызывающего ее предмета, то мы склонны вообразить, что наши идеи суть подобия чего-то в этих предметах, а не действия определенных сил, проявляющиеся в видоизменениях первичных качеств, с которыми вызванные в нас идеи не имеют никакого сходства.

26. Вторичные качества — двоякого вида: во-первых, воспринимаемые непосредственно; во-вторых, воспринимаемые опосредствованно. Заключение. Кроме вышеупомянутых первичных качеств тел, т. е. объема, формы, протяженности, числа и движения их плотных частиц, все остальные качества, по которым мы знакомимся с телами и отличаем их друг от друга, есть не что иное, как различные силы в них, зависящие от первичных качеств. Через эти силы тела могут или непосредственным воздействием на наше тело вызывать в нас различные идеи, или же воздействием на другие тела так изменять их первичные качества, что дают этим телам возможность вызывать в нас идеи, отличные от тех, которые они вызывали прежде. Первые качества, мне кажется, могут быть названы вторичными качествами, воспринимаемыми непосредственно; вторые — вторичными качествами, воспринимаемыми опосредствованно.

 

 

Г л а в а д в е н а д ц а т а я

О СЛОЖНЫХ ИДЕЯХ

 

1. Их образует ум из простых идей. До сих пор мы рассматривали идеи, при восприятии которых ум бывает только пассивным. Это простые идеи, получаемые от вышеуказанных ощущения или рефлексии. Ум не может создать себе ни одной из таких идей и не может иметь ни одной идеи, которая бы не состояла всецело из них. Но ум, будучи совершенно пассивным при восприятии всех своих простых идей, производит некоторые собственные действия, при помощи которых из его простых идей как материала и основания для остального строятся другие. Действия, в которых ум проявляет свои способности в отношении своих простых идей, суть главным образом следующие три: 1) соединение нескольких простых идей в одну сложную; так образуются все сложные идеи; 2) сведение вместе двух идей, все равно, простых или сложных, и сопоставление их друг с другом так, чтобы обозревать их сразу, но не соединять в одну; так ум приобретает все свои идеи отношений; 3) обособление идей от всех других идей, сопутствующих им в их реальной действительности; это действие называется абстрагированием, и при его помощи образованы все общие идеи в уме. Это показывает, что способности человека и образ их действия почти одинаковы в материальном и интеллектуальном

:212

мире. Так как материалы в том и другом мире таковы, что не во власти человека их создавать или уничтожить, все, что он может делать, — это или соединять их вместе, или сопоставлять их друг с другом, или совершенно отделять их.

При рассмотрении сложных идей я начну здесь с первого из этих действий и на должном месте перейду к двум другим. Так как простые идеи, как показывают наблюдения, существуют соединенными в различных сочетаниях, ум обладает способностью рассматривать несколько соединенных вместе идей как одну идею, и не только как они соединены во внешних объектах, но и как он сам связывает их. Идеи, образованные таким образом из соединения нескольких простых идей, я называю сложными; таковы красота, благодарность, человек, войско, вселенная. Хотя эти идеи сложены из различных простых идей или из сложных идей, составленных из простых, ум при желании может рассматривать каждую отдельно как нечто совершенно целое и обозначать одним именем.

2. Они образованы произвольно. Благодаря этой способности повторения и соединения своих идей ум имеет большие возможности разнообразить и умножать объекты своего мышления, бесконечно увеличивая то, что ему доставили ощущение или рефлексия. И тем не менее все это не выходит за пределы тех простых идей, которые ум получил из этих двух источников и которые представляют собой первичные материалы всех его соединений, ибо все простые идеи получены от самих вещей; и от них ум может иметь не больше того и только то, что ему навязывают. Он не может иметь других идей чувственных качеств, кроме тех, которые доставляются извне чувствами, или каких-либо идей другого рода действий мыслящей субстанции, кроме тех, которые находит в самом себе; но, однажды приобретя эти простые идеи, он уже не ограничивается больше простым наблюдением и тем, что предоставляется ему извне, а может собственной силой соединять свои идеи и образовывать новые, сложные, которые он никогда не получал соединенными таким именно образом.

3. Они есть или модусы, или субстанции, или отношения. Сколько бы ни складывали и ни разъединяли сложные идеи, как бы ни было бесконечно их число и беспредельно то разнообразие, с которым они заполняют и занимают человеческую мысль, я все-таки считаю воз-

:213

можным свести их к следующим трем разрядам: 1) модусы; 2) субстанции; 3) отношения.

4. Модусы. Во-первых, модусами я называю такие сложные идеи, которые, как бы они ни были соединены, не имеют в себе предпосылки самостоятельности их существования, а считаются либо зависимыми от субстанций, либо свойствами последних. Таковы идеи, обозначаемые словами «треугольник», «благодарность», «убийство» и др. Если я употребляю здесь слово «модус» в несколько необычном значении, я прошу прощения. Но в рассуждениях, расходящихся с общепринятыми взглядами, неизбежно или образование новых слов, или употребление старых в несколько новом значении; последний прием в данном случае, быть может, более подходящий.

5. Простые и смешанные модусы. Два вида этих модусов заслуживают особого рассмотрения. Во-первых, некоторые модусы суть только разновидности или различные сочетания одной и той же простой идеи, без примеси другой какой-нибудь идеи, например дюжина или двадцатка, которые представляют собой не что иное, как идеи стольких-то отдельных единиц, соединенных вместе; я называю [такие идеи] простыми модусами, потому что они содержатся в пределах одной только простой идеи. Во-вторых, другие составлены из простых идей разных видов, соединенных для образования одной сложной идеи; например, красота, которая состоит в известном сочетании окраски и формы, вызывающем восхищение у зрителя, или воровство, которое состоит в тайной перемене владения вещью без согласия владельца и представляет, очевидно, сочетание нескольких идей различных видов; такие модусы я называю смешанными модусами.

6. Субстанции единичные и собирательные. Во-вторых, идеи субстанций есть такие сочетания простых идей, относительно которых считают, что они представляют собой различные отдельные вещи, существующие самостоятельно, и в которых всегда первой и главной бывает предполагаемая или неясная идея субстанции как таковой. Таким образом, если к субстанции присоединится простая идея некоего беловатого цвета, а также определенного веса, твердости, ковкости и плавкости, то мы получаем идею свинца; присоединенное к субстанции сочетание идей определенной формы вместе со способностью движения, мышления и рассуждения образует обычную идею человека. А идей субстанции также бывает два вида: идеи простых субстанций, существующих отдельно, напри-

:214

мер идеи человека или овцы, и идеи нескольких таких субстанций, соединенных вместе, например армия людей или стадо овец; при соединении таких собирательных идей нескольких субстанций каждая из них такая же единичная идея, как и идея человека или единицы.

7. Отношение. В-третьих, последний разряд сложных идей составляет то, что мы называем отношением, которое состоит в рассмотрении и сопоставлении одной идеи с другой. О различных видах идей [отношения] мы поговорим, когда до них дойдет очередь30.

8. Самые трудные для понимания идеи происходят от двух указанных источников. Если мы проследим развитие нашего ума и посмотрим внимательно, как он повторяет, складывает и соединяет свои простые идеи, полученные от ощущения или рефлексии, то это заведет нас дальше, чем может нам казаться с первого взгляда. Я полагаю, если внимательно наблюдать за происхождением наших понятий, то мы обнаружим, что даже самые темные идеи, какими бы далекими от чувства или от какого-нибудь действия нашего ума они ни казались, являются только такими, какими их строит для себя разум посредством повторения и соединения идей, полученных им или от объектов чувства, или от своих собственных действий в отношении их; так что даже самые широкие и отвлеченные идеи происходят от ощущения или рефлексии, будучи только тем, что ум может достигать и достигает обычным применением своих способностей и отношении идей, полученных от объектов чувства или от наблюдаемых в себе действий в отношении их. Я постараюсь показать это на наших идеях пространства, времени, бесконечности и некоторых других, как будто всего дальше отстоящих от указанных источников.