Основные моменты в развитии гражданского права

.

Основные моменты в развитии гражданского права

В XVIII в. с развитием рыночных отношений, с ростом промышленно­сти, торговли, усложняются нормы гражданского права. Появляется по­нятие «собственности», уточняются представления об объектах имущест­венного права, увеличивается число видов гражданских сделок, появляет­ся вексельное право. С другой стороны, усиливается проникновение госу­дарства не только в общественную, но и частную жизнь граждан, что на­ходит свое отражение в семейно-брачном и наследственном праве (в осо­бенности в первой четверти XVIII в.).

Право собственности. Право собственности отделяется от права вла­дения. Помещики – собственники земли, государственные крестьяне – владельцы. По межевой инструкции 1754 г. вся сельская земля, не состоя­щая в собственности дворян, объявлялась казенной, состоящей в пользо­вании крестьянских общин. Все сделки по ее отчуждению в частную собст­венность признавались недействительными. Исключение делалось лишь для сделок крестьян или посадских одного уезда или города между собой здесь растет частное землевладение. По Учреждению о губерниях были созданы и два разных порядка защиты владения и собственности: первое через администрацию (городничих и исправников), второе – через судеб­ные органы.

По мотивам фискального характера указом 1781 г. были введены пе­риодические уравнительные переделы земли, и крестьяне окончательно потеряли право распоряжаться общинными землями через продажу, залог, дарение и даже передачу в наследство по завещанию. Сельский мир мог разделить землю в полную собственность отдельных крестьян только то­гда, когда 2/3 общины изъявляли на это свое согласие. Это сохранялось в законе до начала XX в.

При Петре I государство неоднократно пыталось посягать на права ча­стных собственников, прежде всего, собственников земли. Добыча метал­лов и минералов на землях помещиков была объявлена привилегией госу­дарства. Собственник же имел лишь преимущественное право на устрой­ство заводов или получение 1/32 части прибыли от их разработки. За по­рубку ценных пород деревьев, пригодных для кораблестроения (клена, лиственницы, сосны, вяза), помещики отвечали штрафом, а за порубку дуба грозила смертная казнь. Петром I были взяты в казну частные рыб­ные ловли, а бортные леса обложены оброком. Имели место ограничения на частное предпринимательство, количество и качество производимых изделий, их цену, практиковались изъятия в казну предприятий и конфи­скации дворянских имений.

Указом 1714 г. было введено четкое разграничение движимости и не­движимости и для последней установлен особый режим. Всякие операции с недвижимостью (заклады, продажи и пр.) запрещались под угрозой штрафа. Касалось это не только вотчин и поместий, но и городской собст­венности — дворов и лавок. Именно этот указ уничтожил разницу между поместьем и вотчиной, объединив их общим понятием «недвижимое име­ние» и установив единые правила наследования. Стремясь предотвратить дробление собственности между наследниками с целью неоскудения пла­тежей в казну, Петр I разрешил передачу недвижимого имения только од­ному из сыновей, как правило, старшему. Тем самым в России был введен майорат. Остальные сыновья должны были поступать на государствен­ную службу, где вводилась система денежных окладов.

Введенный порядок, заимствованный из английского права, настолько не соответствовал установившейся в России традиции оделять частью не­движимого имущества всех детей, что уже в 1731 г. был отменен. Начались махинации с землей (подложные продажи, завещания младшим, ссоры и пр.). Но введенное указом разграничение движимого и недвижимого иму­щества сохранилось и было воспринято юриспруденцией. Сохранилось и представление о «недвижимом имении», под которым подразумевались земли, дома, лавки, а чуть позже – заводы, фабрики и рудники. С середи­ны XVIII в. имущество стали делить на родовое или приобретенное по праву родства (с особым режимом наследования, с сокращением до трех лет сроков действия права родового выкупа) и благоприобретенное, т.е. доставшееся не по наследству. При Екатерине II входит в употребление и сам термин собственность.

Екатерина II отменила все ограничения, сделав дворян неограничен­ными собственниками земли, ее недр и лесов. Была запрещена и конфи­скация дворянских имений за преступления, хотя бы и самые тяжкие. Жа­лованная грамота городам подтвердила право собственности горожан на недвижимые имения, к которым были отнесены дворы, фабрики, заводы, земля с различными строениями. Допускались все способы распоряжения ими, как и движимым имуществом.

С 1801 г. всем подданным, в том числе и крестьянам, вышедшим из крепостной зависимости, были разрешены сделки с землей. Предприниматели из купцов, мещан, крестьян, пользовавшиеся ранее разного рода обходными путями для покупки земли, легализовали свой бизнес. Более того, Александр I в 1810 г. разрешил купцам приобретать земли у казны и владеть ими на «праве помещичьем», оставаясь в «купеческом состоянии». Монополия дворян на поземельную собственность начала разрушаться.

В начале XIX в. сохранялись лишь те ограничения вещных прав, кото­рые известны под названием сервитутом. Старые сервитуты был подтвер­ждены и появились новые. Так, проезжающие или прогоняющие скот мог­ли останавливаться на лугах, прилегающих к дороге. Устанавливалась исключавшаяся из частных владений полоса шириной от 3 до 60 сажен. Берега судоходных рек предоставлялись проезжающим на судах, которые могли пользоваться бечевником, приставать к ним, выгружать товары и пр. 10 сажен береговой полосы были отчуждены в государственную собст­венность в 1766 г. Вводились ограничения в строительстве запруд на ре­ках, плотин и мельниц, если вследствие строительства заливались водой луга и пашни лежащего ниже по реке имения. Разрешалось въезжать в чу­жие леса для рубки леса (строевого и дровяного) для личных нужд, ловить рыбу в реках и озерах, находящихся в частных и казенных землях и т.п.

Залоговое право. При Петре I предпринимались попытки ограничить, а то и вовсе запретить залог собственности (по указу 1714 г.). Нельзя было закладывать казенное имущество, оружие, мундир, которые изымались от залогопринимателя без всякого вознаграждения, а залогодатель наказы­вался вплоть до расстрела. С 1735 г. признавались недействительными за­клады вещей (платья) в питейных домах, ас 1761 г. займы под заклад, сде­ланные во время игры и для игры.

В целом в развитии залогового права можно отметить следующие но­веллы: окончательное введение крепостного порядка не только при залоге недвижимого имущества, но и при закладе движимого. Запрещается, во-вторых, закладывать вещи разным лицам, в силу чего действительной признается первая закладная. В-третьих, разрабатывается процедура взы­скания денежных сумм, обеспеченных залогом. По закону 1737 г. залого­дателям предоставлялась 8-месячная отсрочка уплаты долга, после чего заложенная вещь выставлялась на публичный торг. С 1744 г. закладная при неуплате денег в срок превращалась без всяких формальностей в куп­чую, и залогоприниматель приобретал право собственности на заложен­ную вещь. Погашенные закладные не только отдавались залогодателю, но и регистрировались, сначала в воеводской канцелярии, а с 1775 г. в судеб­ных местах.

Обязательственное право. Изменения связаны с ростом рыночных от­ношений, укреплением прав собственности. Законодатель подробно регу­лирует порядок и форму заключения договора: 1) Определяется круг лиц, могущих вступать в договорные сделки, из него исключаются лица, нахо­дившиеся под опекой: несовершеннолетние, сумасшедшие, расточители. От их имени действуют опекуны. 2) Допускаются три вида (формы) дого­вора: крепостной (составляется на гербовой бумаге в канцелярии государ­ственного органа, удостоверяется необходимым числом свидетелей – от 2 до 5); явочный (его составляют сами контрагенты, а затем регистрируют в особой книге у нотариуса в канцелярии соответствующей коллегии или другого государственного органа); домашний (по мелким делам, который составляли и подписывали стороны и удостоверяли свидетели). 3) Пред­метом договора могли быть любые действия, не противоречащие закону, общественному порядку и благочинию. В противном случае сделки не имели силы.

Что касается видов договоров, то изменения касались мены и, прежде всего, обмена недвижимостями. Дважды в XVIII в. власти пытались вве­сти на эту сделку запрет (в 1714–1731 и в 1780–1788 гг.), но к концу столетия свобода мены окончательно восторжествовала. Существенное новшество имело место и в договоре найма имущества, связанное с укреп­лением права собственности на землю. Начиная с 1738 г. все хозяйствен­ные постройки (дома, лавки и пр.), возведенные нанимателем (арендатором) на – земле, по окончании срока найма должны были по­ступать в собственность ее хозяина.

Значительной регламентации подвергся в XVIII в. и договор займи. Не­которым категориям населения закон запретил выступать в роли заимо­давцев (всем чиновникам, служащим в губернии, с местными жителями), а другим брать взаймы (несовершеннолетним, а с 1796 г. – нижним воен­ным чинам). Обязываться векселями, т.е. передавать обязанность уплаты денежной суммы третьему лицу (безналичный расчет) могли лишь купцы. С 1754 г. с учреждением Заемного банка введен 6 %-ный рост на заем.

С появлением капиталистических мануфактур развивается договор лич­ного найма. Расширяется сфера его применения, нанимать людей можно не только для домашних услуг, но и для прочих работ: земледельческих, ре­месленных, заводских, торговых. Сохраняются, однако, ограничения в условиях найма. Требуется разрешение лиц вышестоящих (для несовер­шеннолетних – отца, для жены – мужа, для крепостных крестьян – по­мещика, для солдат – начальства). Законодательно определяется для ряда категорий возможный срок найма: для крепостных крестьян, для обучаю­щихся ремеслу – он равен 5 годам. У других срок найма указывался в до­кументе, дававшем право на отлучку по причине найма. Размер оплаты труда определялся «полюбовно» контрагентами, имели место натураль­ные выплаты. Но закон начинает вторгаться и в сферу найма, пресекая возникновение возможных споров. Так, ремесленное положение опреде­ляло, что оплата труда учеников устанавливается раз в год на ремеслен­ном сходе, споры решаются ремесленными управами, а затем старостами. Законодатель иногда запрещает натуральные платежи, скажем, водкой работникам винокуренных заводов.

При Екатерине II для регистрации договоров личного найма была уч­реждена должность маклера слуг и рабочих людей.

Та же тенденция прослеживается в развитии договоров поклажи, подря­да и поставки. Предметы договора – самые разные: любое движимое имущество, любые контрагенты (за исключением монахов) в первом слу­чае, любые объекты (постройка, ремонт, ломка, перевозка любых мате­риалов, вещей, припасов) во втором. Несостоятельные подрядчики пере­дают свои обязательства наследникам.

К XVI11 в. относится возникновение договоров товарищества (в торго­вой и промышленной сфере), контролируемых Мануфактур- и Коммерц-коллегиями. С 1782 г. руководство товариществами, с обязательным вы­борным правлением в них, переходит в руки Управы благочиния. Но про­цесс создания товариществ шел снизу, и законодатель в XVIII в. ещё не создал системы его регулирования.

Наследственное право. После отмены Указа о единонаследии свобода завещательного распоряжения родовыми имуществами была ограничена. Они могли передаваться только законным наследникам. При отсутствии завещания имущество переходило к нисходящим, т.е. к сыновьям и внукам; дочери получали 1/4 часть недвижимого и 1/8 часть движимого иму­щества. При отсутствии нисходящих наследовали боковые родственники, причем братья исключали сестер. Жена по указу 1731 г. получала 1/7 часть недвижимого и 1/4 часть движимого имущества мужа. Таким же правом пользовался и муж после смерти жены. При отсутствии наследников или неявке их в срок имущество признавалось выморочным и передавалось в казну. Выморочное имущество офицера или матроса поступало в госпита­ли, а «гражданских обывателей» по Жалованной грамоте городам – на нужды города.

Семейно-брачное право. Главным реформатором семейного права явил­ся Петр I. Именно он предпринял наступление на церковь, в чьих руках оно находилось. Реформа началась с обручения, которое церковь превра­тила в обязательное, освященное ею таинство, придав ему силу нерастор­жимого договора, равного по силе самому браку. Как правило, обручение проводили родители и опекуны детей, весьма часто обручали малолетних, чем нарушалось одно из главных условий брака – свобода волеизъявле­ния брачующихся. Петр I указом 1702 г. ликвидировал неустойку при не­состоявшемся браке, чем лишил обручение имущественно-обязательной силы. Был установлен и срок обручения – не ранее, чем за 6 недель до венчания. Кроме того, разрешалось расторжение помолвки, если молодые (жених, прежде всего), не видевшие ранее друг друга, друг другу не понра­вятся. Жених думал, что невеста «красна и благообразна и не скорбна и здрава», а она оказалась «безобразна, скорбна, нездрава». Теперь нельзя было заменить на смотринах кривую, хромую или рябую невесту её краси­вой сестрой или служанкой, что нередко делалось ранее.

При Екатерине II обручение как отдельный акт было уничтожено си­нодским указом 1775 г., оно стало простым церковным обрядом, совер­шаемым вместе с браком, а сговор – семейным обрядом, не имеющим юридической силы. Этим же указом ликвидировалась и обязательность приданого.

Условия совершения брака. Меняется брачный возраст. Петр I в указе о единонаследии пытался ввести 20 лег для мужчин и 17 лет для женщин. С 1730 г. государственным законом введены 18 и 16 лет (для Закавказья – 15 и 13) в качестве низшей грани. В 1744 г. впервые было сделано определе­ние крайнего старческого возраста, за пределами которого брак запре­щался – 80 лет. Синод считал, что после 80 лет «умножение рода челове­ческого уже невозможно». Это ограничение подтвердил в XIX в. и Свод Законов.

В качестве одного из условий признания брака действительным при Петре I стало умственное здоровье. В 1722 г. вышел указ «О свидетельствовании дураков в Сенате», которым запрещалось женить детей, негодных «ни в какую науку и службу», по причине невозможности получить от них «доброе наследие».

Для обеспечения свободы выбора вступающих в брак (еще одно условие) указом 1724 г. родителям было запрещено под страхом «тяжкого наказа­ния» принуждать детей к «брачному сочетанию». Родители и опекуны пе­ред венчанием должны были приносить клятву (чины первых классов в Синоде, прочие в епархиях у священников), что они не принуждают детей к вступлению в брак. Нарушение влекло за собой церковное покаяние, но лишение чести. Свод Законов 1832 г., сохранив это требование, ликвидировал наказания родителям как своеобразную гарантию непринуждения ими к браку своих детей.

При Петре I вводилось также разрешение на брак начальства для чи­новников, как военного, так и гражданского ведомства. Особые строгости имели место у военных, где весьма часто наблюдалось двоеженство. К то­му же Петр I полагал, что женатые офицеры «в косность приходят» и те­ряют интерес к службе. Что же касается двоеженства, то при его обнару­жении действительным признавался первый брак, который мог быть рас­торгнут только после расторжения второго. При этом первая жена полу­чала вдовий выдел из имущества мужа, а вторая не получала ничего. Дети от признанного незаконным брака объявлялись незаконнорожденными и не имели никаких прав на имущество и состояние отца.

С древних времен законодатель ограничивал повторные браки. На Руси сначала не допускался 3 брак. Потом, допустив его, церковь венчала лишь первый, а два последующих только благословлялись, хотя гражданские последствия этих трёх браков церковью признавались. Но практика, есте­ственно, знала и большее количество браков (пример тому – Иван Гроз­ный, имевший 6 жен). В XVII в. граждански законными признавались чет­вертые браки, но Соборное Уложение лишило 4 брак юридической силы (вдова после 4 брака и ее дети не получали наследства).

Екатерина II упростила и саму процедуру венчания. В 1765 г. был от­менен сбор денег за «венечную память», что заставило вскоре Синод от­менить и саму память и передать совершение брака приходским священ­никам. В 1796 г. из правила обязательного присутствия брачующихся на венчании было сделано исключение для членов императорского дома при женитьбе их на иностранных принцессах (по примеру Запада введено до­веренное лицо). Стали допускаться смешанные браки лиц православного исповедания с лицами других христианских исповеданий (без перехода их в православие). Более того, стали разрешаться браки не христиан (евреев, магометан, буддистов) с христианами. Для фиксирования подобных бра­ков, а также браков раскольников, в церквах вводятся книги актов граж­данского состояния (светская форма брака), и все гражданские последст­вия таких браков рассматриваются теперь исключительно светским судом.

Условия прекращения и расторжения брака: физическая смерть; полити­ческая смерть (лишение всех прав состояния). Ранее, как мы знаем, поток и разграбление, отдача в рабство «головой до искупа» не прекращали бра­ка. Жена и дети должны были следовать за главой семьи. Только в 1720 г. по указу Петра I женам сосланных в вечные каторжные работы было по­зволено сделать выбор: следовать ли за мужем, либо уйти в монастырь, либо снова выйти замуж, либо остаться вне брака. В XIX в. это право рас­пространилось на супругов, отправленных в ссылку, заключенных в аре­стантские роты (с 1843 г.).

Кроме того, причиной расторжения брака могло стать поступление и монашество (постриг). Для того, чтобы избежать насильственного поме­щения и монастыри нелюбимых жен, патриарх Иоанн в 1681 г. запретил второй брак для супругов, принявших монашество. Петр I ввел ещё более суровые ограничения: в монастырь могли поступать только оба супруга одновременно; по достижении известного возраста (по «Духовному регламенту» женщины в 50–60, мужчины с 60 лет); при взрослых и обеспе­ченных детях.

Указом 1722 г. окончательно узаконено имевшее место на практике и ранее прекращение брака из-за безвестного отсутствия супруга. С 1810 г. установлен срок безвестного отсутствия – 5 лет общий и 10 лет особен­ный (для попавших в плен). Поводом к расторжению брака оставались неспособность мужа к супружеской жизни, бесплодие жены, тяжкая бо­лезнь или слепота. К нравственным причинам развода относились прелю­бодеяние (блуд), переход не христиан в православие, несогласие в супру­жеской жизни (если муж пьяница и буян, патриарх по жалобе родственни­ков избиваемой жены мог определить его «на смирение» в монастырь на срок до одного года, если это не помогало, супругов разводили, разделив «животы пополам» и запретив им в течение 7 лет вступать в новый брак).

Развод до 1805 г. оформляется в виде акта (разводного письма), состав­ленного супругами и утвержденного местным священником, а затем (с 1730 г.) епархиальным архиереем. С 1805 г. все бракоразводные дела пе­решли в Синод, лишь в исключительных случаях (безвестного отсутствия, лишения прав) они отдавались архиерею. Получение развода становится делом весьма трудным.

Устав благочиния 1782 г. сформулировал идеал супружеских отноше­ний. Закон предписывал мужу «прилепиться к жене», жить с ней в согла­сии и любви, «уважая, защищая и извиняя ее недостатки, облегчая ее не­мощи, доставляя ей пропитание по состоянию и возможности хозяина». «Жена да пребывает в любви, в почтении и послушании мужу, оказывает ему всякое угождение и привязанность, аки хозяйка». В таком виде пред­ставление о личных отношениях супругов вошло затем и в Свод Законов.

В советской литературе в свое время создавалось сильно преувеличен­ное мнение о полной подчиненности жены мужу в семье, о ее бесправности и забитости, о праве мужа истязать жену и пр. Вряд ли эти представления соответствуют действительности. Да, Домострой советовал мужу наказы­вать жену «полюцки», не увеча, да, женщина, вышедшая замуж за холопа, становилась холопкой, да, право «состояния» жены определялось положе­нием мужа (кроме дворянок). Но ведь и мужчина становился холопом «по рабе», а Русская Правда рассматривала убийство жены как преступление, которое наказывалось полной вирой в 40 гривен, если вина жены в пре­любодеянии не доказана, и в 20 гривен при убийстве за вину. В москов­ском праве убийство жены карается как убийство постороннего человека.

Муж и жена всегда имели равные права по отношению к детям, к об­ществу. Закон никогда не ограничивал правоспособность и дееспособ­ность жены. В имущественном отношении, как мы уже видели, превалиро­вал принцип раздельной собственности, жены владели вотчинами, дос­тавшимися им в приданое, по наследству от родичей, в виде дара. Указ 1731 г. окончательно выделил имущество жены, провозгласив следующий принцип: «Собственным их (жен) приданным имениям, и что они, будучи замужем, куплею себе или после родственников по наследству присовоку­пили, быть при них, не зачитая того в ту указаную дачу, что надлежит дать им (наследникам) из мужня имения».

Тот факт, что по ряду имущественных вопросов жена должна была со­ветоваться с мужем и без его ведома не могла, к примеру, выдавать вексе­ля или заниматься торговлей от своего лица, не меняет дела. Тем более, что все эти ограничения к началу XIX в. исчезли из русского семейного права, и принцип равенства имущественных прав обоих супругов оконча­тельно восторжествовал. Супруги могли даже вступать в сделки друг с другом: продавать друг другу имения, закладывать, дарить и пр.

Вполне независимыми от родителей в имущественном отношении счи­тались и отделенные от них дети. Они распоряжались своей собственно­стью без согласия родителей. Другое дело – дети неотделенные, даже если они достигли совершеннолетия. Они не обладали собственным имущест­вом и, естественно, без санкции родителей не могли вступать в какие-либо сделки. Но и это обстоятельство вряд ли можно расценивать как отрица­тельное свойство русского права.

Опека законодательно оформляется в XVI11 в. Сначала Петр I в указе «О единонаследии», а затем в Инструкции городовым магистратам 1724 г. закрепил право опеки над малолетними за взрослым наследником недви­жимого имущества. Было установлено и время совершеннолетия опекае­мых (20 лет для наследников недвижимости, 18 лет для наследников дви­жимого имущества, 17 лет для наследниц). По Учреждению о губерниях Екатерины II опека была передана в ведение сословных учреждений: дво­рянские суды и сиротские суды для горожан. С 1785 г. наряду с опекой уч­реждается попечительство над малолетними (с 14 лет). Известны также опека над безумными и над особо жестокими помещиками.

.

Развитие уголовного права

.

Развитие уголовного права

Все изменения в уголовном праве зафиксированы в Воинском артикуле 1716 г. Это сборник военно-уголовного законодательства, состоящий из 24 глав, 209 артикулов (статей), нормы которого распространялись и на сферу гражданско-правовых отношений. В основу его были положены со­ответствующие законы западных стран (Швеции, в первую очередь). В Воинском артикуле произошло ужесточение норм уголовного права по всем параметрам. В нем впервые применен термин преступление для обо­значения наказуемых деяний. Под преступлением подразумевалось «все то, что вред и убыток государству приключити может», то есть всякое ан­тиобщественное, антигосударственное деяние. Государство и здесь выхо­дит на передний план.

По ряду государственных преступлений не соблюдается принцип лич­ной ответственности, которая распространялась на жен и детей – людей невиновных. Не был определен возраст преступника, как правило, за кри­минальные действия наказывались и дети: от 10 лет -- розгами, от 15 плетьми. Только в 1765 г. этот возраст уголовного вменения был опреде­лен в 17 лет. Освобождаются от наказания умалишенные (ранее наказание смягчалось). Если ранее опьянение смягчало вину, то теперь отягощает и усиливает ответственность. Состояние аффекта, неосторожность смягчают вину. Допускается, как и ранее, необходимая оборона и учитывается со­стояние крайней необходимости (голод при краже). Наибольшую опас­ность по-прежнему представляют групповые преступления, в отношении участников которых действует равная ответственность. Голый умысел на совершение политических преступлений так же, как и ранее, сурово кара­ется.

Петровское законодательство приняло ту классификацию преступле­ний, которая зафиксирована в Соборном Уложении. Но количество видов преступлений заметно выросло. Так, среди преступлений против веры появились, кроме известных, божба (упоминание «всуе» имени Бога), несоблюдение церковных обрядов, «действительное с дьяволом обязатель­ство». Разнообразнее становятся наказания: богохульство карается прожжением языка раскаленным железом с последующим отсечением головы, чародейство – тюрьмой и шпицрутенами (новый вид наказания, введен­ный Петром I).

С Петровского времени берёт свое начало законодательно оформлен­ная система политического сыска. Политические преступления передаются в ведение особых органов: Преображенского приказа, Тайной канцеля­рии, Тайной экспедиции (при Екатерине II).

Среди политических преступлений особое внимание уделяется оскорб­лению величества, словом «непристойным и противным», действием, кри­тикой намерений и действий, которые влекут за собой смертную казнь (четвертованием или отсечением головы). Пресекаются «непристойные выражения» о престолонаследии, о высших государственных чиновниках, о правительственных учреждениях, о присяге, о деньгах, паспорте, порт­ретах монарха, царских указах. Суровые наказания влекут за собой лжи­вые толки по поводу реформ, неслужения молебнов и непразднования царских дней, ошибки в титуле монарха и пр.

Без судебной процедуры следовало казнить через повешение членов «недозволенных» обществ или собраний, целью которых были возмущение и бунт. В обязанность каждого подданного, как и ранее, вменялось доно­сительство о бунте и об измене («первые два пункта»). Распространение доносов, которые теперь не подвергались столь тщательной проверке, как во времена Соборного Уложения, было ограничено лишь в 1762 г. особым указом Петра III. Он упорядочил процедуру их подачи и проверки.

Ужесточается преследование за должностные преступления: казно­крадство, взяточничество, упущения по службе, нерадивость (оставление оружия, порча, пропажа, продажа и т.п.). Отсечением двух пальцев нака­зывалось лжесвидетельство и лжеприсяга в суде.

В борьбе с преступлениями имущественными (кражами, грабежами) за­конодательство вводит такое понятие, как цена вещи. Кража на сумму до 20 рублей (малая) наказывалась дважды шпицрутенами (6 в первый и 12 во второй раз), урезанием носа, ушей и каторгой в третий раз. Четвер­тая малая кража требовала смертной казни, как и кража большая – свы­ше 20 рублей. Повешением наказывалась приравненная к краже утайка вещей, взятых на хранение, растрата казенных денег, присвоение находки. Елизавета Петровна повысила цену малой кражи до 40 руб., но указ 1781 г. вернул её к прежней сумме, правда, снизив при этом наказание заключе­нием в рабочем доме, где можно было заработать стоимость украденной вещи и возместить ее пострадавшему.

Среди преступлений против личности граждан (против жизни, прежде всего) в законодательстве Петра I появляются новые, относящиеся к кате­гории особенно тяжких: отцеубийство, убийство ребенка во младенчест­ве, офицера солдатом, отравление, убийство наемное. К убийству прирав­нивалось самоубийство и убийство на дуэли.

Воинский артикул заметно ужесточил наказания. Смертная казнь при­менялась уже в 74 случаях. Увеличивается разнообразие ее видов: еретиков сжигают в деревянном срубе, воинских людей аркебузируют (расстреливают), участников бунтов четвертуют, сажают на кол, на желез­ные спицы. Практикуется ссылка на галеры. Появляется каторга. Разно­образны болевые наказания – нещадное битье (шпицрутены, кнут, кошки, линьки) и членовредительные (урезания носа, ушей). Тело самоубийцы, например, следовало «в бесчестное место отволочь и закопать волочая прежде по улицам и по обозу». Покушение на самоубийство расследова­лось и наказывалось, исходя из его мотивов: бесчестием, изгнанием из полка, а то и смертной казнью.

Воинский Устав сурово карал дуэлянтов, которые вместе с секунданта­ми подлежали смертной казни. Убитые на дуэли подвешивались за ноги. Только Екатерина II смягчила наказание для участников дуэлей, предпи­сав обращать его на оскорбителя, подавшего повод к дуэли, и осуждать не сам поединок, а его последствия (раны, увечья, смерть). При Петре I, ко­торый сам активно участвовал в допросах и казнях, трупы казненных ме­сяцами висели на улицах, устрашая окружающих.

Среди наказаний широко фигурировали штрафы и конфискации как средство пополнения доходов казны.

Во второй половине XVIII в. происходит смягчение норм уголовного права и в нем появляются некоторые демократические черты. Большинст­во их было связано с именем Екатерины II. В «Наказе» Уложенной комис­сии ею был провозглашен принцип презумпции невиновности. «Человека нельзя считать виновным ранее приговора судейского», – гласил один из его тезисов. Целью наказания стало не устрашение как при Петре I, а ис­правление, перевоспитание. «Наказ» призывал смягчить наказание сообщ­никам, непосредственно в преступлении не участвовавшим, не наказывать за голый умысел даже по политическим преступлениям, не говоря уже об умысле на убийство. По Уставу благочиния окончательно установилась индивидуальность наказании за преступление (сын перестал отвечать за отца), уменьшалось наказание за неумышленное преступление, совершен­ное в состоянии опьянения. Устав отделил проступки от преступлений и ввел штрафы за буйство и драки, произнесение бранных слов в присутст­вии «степенных людей» и женщин, начал борьбу с пьянством (пьяниц «исправляли» в смирительных домах). Рассмотрение дел о проступках и о малых кражах, как и предварительное следствие, были отданы в руки по­лиции.

Особенно важные изменения произошли в сфере наказаний. С середи­ны XVIII в. начинает меняться отношение к смертной казни и вообще к жестоким наказаниям. Уже Елизавета Петровна в 1744 г. приостановила исполнение смертных приговоров, повелев прислать в Сенат все подобные дела. Ходатайства местных судов об отмене указа не были ею удовлетво­рены, напротив, через 2 года императрица подтвердила свое указание о приостановке применения смертной казни. В 1753–1754 г. смертная казнь была заменена «политической смертью», отменена для участников дуэлей.

Екатерина II, поклонница идей итальянского аббата Ч. Беккария, впервые выступившего против бессмысленных казней и террора, продол­жила политику Елизаветы Петровны но ограничению казней. Смертная казнь не должна была вводиться по новому Уложению. Даже подавив вос­стание Пугачева, Екатерина казнила всего пятерых «бунтовщиков». После этого Сенат повелел уничтожить все орудия казни и пытки (кроме кнута) и впредь руководствоваться указами об отмене казней. Законодательное определение применения смертной казни произошло при Николае I. Свод Законов 1832 г. сохранил ее как исключительную меру только в отноше­нии преступников политических, воинских и карантинных (нарушивших карантин во время эпидемий).

Смертную казнь заменили тюрьма и ссылка, которые должны были, по мысли «просвещенной» императрицы, «возвратить заблудшие умы на путь правый». Со времени указа 1753 г. были установлены 2 вида ссылки: на вечное поселение (с обязательными работами) и на житье. На житье в Сибирь по указу Елизаветы 1760 г., подтвержденному Екатериной II в 1765 г., можно было ссылать провинившихся крепостных крестьян по же­ланию их владельцев. Правительство, заинтересованное в быстрейшем освоении окраин, снабжало их землей, инвентарем и семенами и освобож­дало на первое время от податей. Каторгу перестали применять.

Наказания, направленные на лишение свободы, приходят и на смену имущественным взысканиям. Широко применявшиеся при Петре I штра­фы, вычеты из жалованья, конфискации имущества, были прекращены при Екатерине II в отношении дворянства. Александр I распространил эту отмену в начале XIX в. и на имущество всех остальных сословий.

Дополнительным видом наказания с XVIII в. стало лишение прав. Оно началось с шельмования, которое стал применять Петр I (пощечины на публике, испрашивание прощения на коленях, раздевание донага, прибитие имени к виселице). В отношении дворян, кроме указанного, применя­лась гражданская казнь – над головой стоящего на коленях преступника палач ломал шпагу. Ошельмованный не мог быть свидетелем в суде, его можно было безнаказанно побить, ограбить и пр. С 1776 г. шельмование трансформируется в лишение всех прав состояния.

.

Суд и процесс

.

Суд и процесс

Главные изменения коснулись судоустройства. Предпринятые Петром I попытки отделить судебные органы от административных (о них шла речь выше) продолжила Екатерина II. Основные параметры судебной ре­формы Екатерины II следующие. Во-первых, произошло отделение судеб­ных органов от административных. Во-вторых, введен в действие сослов­ный принцип судоустройства (для каждого сословия – свой суд). В-третьих, судебные органы стали формироваться на новых выборных нача­лах, которые сочетались с назначением.

Судебные органы делились на две инстанции: первую – на уровне уез­дов, которая осуществляла основные судебные дела, и вторую — на уров­не губернии, которая действовала как апелляционная и ревизионная ин­станция. Так, по Учреждению о губерниях 1775 г. были организованы сле­дующие судебные органы: для дворян уездный суд (низшая инстанция), состоявший из уездного судьи и двух заседателей, избранных дворянством уезда и утвержденных губернатором; верхний земский суд (один на губер­нию), являвшийся апелляционной и ревизионной инстанцией для уездного суда. Он делился на 2 департамента – уголовных и гражданских дел, каждый из которых состоял из председателя, назначавшегося императ­рицей по представлению Сената, и пяти заседателей, избиравшихся дворянством.

Свой сословный суд получили и городские жители. Для них низшей ин­станцией, состоявшей из двух бургомистров и четырех ратманов, изби­равшихся купцами и мещанами уездного города сроком на три года, стал городовой магистрат. Губернский магистрат (одни на губернию) был апелляционной и ревизионной инстанцией для городовых магистратов. Как и верхний земский суд, он состоял из двух департаментов уголов­ного и гражданского, во главе которых стояли председатели, назначав­шиеся Сенатом. Они решали дела коллегиально вместе с тремя заседате­лями, избиравшимися купцами и мещанами губернского города.

Государственные крестьяне судились в пил/спей расправе (суд низшей инстанции), состоявшей из судьи, назначенного губернским правлением из чиновников, и из восьми заседателей, избранных крестьянами. Верхняя расправа выполняла роль апелляционной и ревизионной инстанции для нижних расправ. В двух ее департаментах уголовном и гражданском действовали председатели, назначаемые Сенатом, и но пять заседателей, избранных самими крестьянами.

Как видим, новая судебная система на уровне высших инстанций отде­лила уголовный суд от гражданского. Это же правило преследовалось в создании двух высших апелляционных и ревизионных инстанций – палат уголовного и гражданского суда, поставленных над всеми судебными мес­тами губернии. Императрица назначала в каждую палату председателя, а Сенат двух советников и двух асессоров.

Кроме того, в каждой губернии учреждались совестные суды, состояв­шие из назначенного совестного судьи и из шести заседателей, избирав­шихся по два от каждого сословия. Их ведению подлежали гражданские дела, рассматривавшиеся в примирительном порядке, и некоторые уго­ловные дела (по преступлениям малолетних, безумных, о колдовстве и пр.), выносить решения по которым можно было не только на основании законов, но и «естественной справедливости».

В Петербурге и Москве были организованы также Нижний и Верхний над­ворные суды, которые разбирали дела лиц, приезжавших в столицы по делам службы и прочим своим занятиям. Высшим судебным местом империи стал Сенат, которому принадлежали апелляционные и ревизионные функции.

Важным моментом в истории суда стала также передача следственных функций в 1782 г. Управе благочиния. Была подвергнута реорганизации и прокуратура, которая стала действовать при губернском правлении. Ей подчинялись прокуроры при высших сословных судах: верхнем земском, губернском магистрате и верхней расправе. Екатерина II надеялась, что прокуратура будет «споспешествовать» правосудию и сохранять «добрый законами установленный порядок». Прокуроры в судах следили за тем, как рассматриваются дела, и при обнаружении злоупотреблений ставили в известность губернского прокурора. Надзор за судами помогали осущест­влять стряпчие уголовных дел. Уездный стряпчий надзирал за судами пер­вой инстанции. Возглавлял институт прокуратуры генерал-прокурор.

Однако отделение суда от администрации не было полным, поскольку губернаторы сохраняли право общего надзора за судебными местами гу­бернии. Они могли приостанавливать исполнение судебных решений, если признавали их несправедливыми, без санкции губернатора не могли ис­полняться приговоры о смертной казни или лишении жизни.

Реформа суда, увы, не затронула огромные массы крепостного кресть­янства, которое по-прежнему судилось у своих помещиков и у их приказчиков. В таком виде судебная система Российской империи дожила до ре­формы 1864 г. Некоторые изменения произошли в конце XVIII в. (отмена совестных судов, высших инстанций, роль которых взяли на себя губерн­ские палаты и пр.), но они не затронули ее сути: сословности, коллегиаль­ных начал, отделённости уголовного суда от гражданского, следственной части от судебной. Возрожден был созданный Петром I, по затем захи­ревший военный суд (Петр называл его «кригсрехт»). Продолжал действо­вать учрежденный Петром I духовный суд, в котором судились духовные лица и «миряне», совершившие преступления против религии и церкви. Органами духовного суда были «духовных дел управители» (первая ин­станция), епархиальный архиерей, консистория, Синод.

Процесс при Петре I. Главные законы о процессе – это указ 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо них расспросу и розы­ску», который нанес серьезный удар по состязательной форме процесса и ввел розыск (следственный и инквизиционный процесс). Регламентирова­ние последнего осуществилось в «Кратком изображении процессов или су­дебных тяжеб» 1716 г. Наконец, указ 1723 г. «О форме суда» восстановил состязательный процесс в гражданских делах.

Итак, характерные черты процесса петровского времени: 1. Оконча­тельное вытеснение старинного состязательного (обвинительного) про­цесса следственным. Письменное приложение к Воинскому уставу — «Краткое изображение процессов», заимствованное из Западной Европы и регулировавшее военно-уголовный процесс, было распространено и на сферу гражданских дел. В процессе главную роль стал играть суд (а не са­ми стороны), судоговорение заменили письменные доказательства, права обвиняемого резко ограничились, он становится объектом пытки, судо­производство осуществляется тайно, а представительство сторон (поверенные) ограничивается и допускается только в исключительных случаях и только в гражданских делах (болезнь).

2. Вводится формальная система доказательств, сила которых опреде­лена законом. Собственное признание, добытое пыткой, превращается в «лучшее свидетельство всего света». Не пытают лишь стариков старше 70 лет, детей, беременных женщин, дворян, служителей высоких чинов (если речь идет не о государственном деле или убийстве). На втором месте среди доказательств стоят свидетельские показания, но круг свидетелей строго очерчен. Не могли свидетельствовать в суде опороченные люди (преступники, прелюбодеи, не бывшие на исповеди), а также родственники и дети моложе 15 лет. Сила свидетельских показаний была выше у мужчи­ны, чем у женщины, у знатного человека, чем у простолюдина, у духовно­го лица, чем у светского, у учёного, чем у неуча.

Лучшим доказательством в делах гражданских признавались письмен­ные документы. При отсутствии доказательств сохраняла силу присяга. Этот остаток Божьего суда был единственным доказательством, сохра­нившимся от обвинительного процесса.

С особой тщательностью проводилось следствие по политическим де­лам. Сохранившиеся документы – судебно-следственные дела Тайной канцелярии позволяют судить о процессе. В их составе находятся изветы, дававшие повод к началу розыска (с указа 1715 г. анонимные доносы велено было сжигать, не вникая в их содержание), расспросные речи -- свое­образные протоколы допросов изветчика, обвиняемого и свидетелей (если допрос сопровождался пыткой, то «речь» называлась пыточной), справки – отсылки к соответствующей норме закона, экстракты краткое из­ложение сути и хода дела (для доклада в вышестоящую инстанцию или царю), приговоры, которые содержали не только характеристику меры на­казания (штраф, освобождение, нещадное битье, ссылка, каторга, смертная казнь), но и указание места и даты исполнения приговора и формы поощре­ния изветчика (денежное вознаграждение, повышение по службе и пр.).

Приговор принимался большинством голосов, при равном их распреде­лении решающим был голос председателя. После принятия решения судь­ями приговор излагался письменно, со всеми обстоятельствами дела и мо­тивами, подписывался любо всеми судьями, либо председателем и огла­шался секретарем в присутствии челобитчика и ответчика. Приговоры можно было обжаловать в вышестоящей инстанции: Генеральном кригсрехте, у фельдмаршала, командующего, генерала и др.

Целью введения розыскного процесса было желание царя избавиться от волокиты и злоупотреблений, процветавших в старом суде. Но сделать это не удалось. Новая судебная система работала плохо: пестрота в делах гражданских приводила не к уменьшению, а к увеличению волокиты. Кроме того, потребовался огромный судейский аппарат, заполнить кото­рый оказался некем, ибо система подготовки судей отсутствовала. В судах заседали те же чиновники, что и в других органах. Не зря И. Т. Посошков писал, что в России «судная расправа никуда не годная, какие указы его императорского величества не состоятся, все ни во что обращается, но всяк по своему обычаю делает».

Очевидно, плачевные результаты реформирования процесса были из­вестны законодателю, который указом 1723 г. «О форме суда» попытался восстановить состязательный процесс. Устанавливались сокращенные сро­ки для явки сторон и законные поводы неявки, обязанность челобитчика излагать обстоятельства дела «по пунктам» и т.п. В следующем, 1724 г., однако, из производства по этому указу стали изыматься дела «доносительские и фискальные» (о политических преступлениях, взяточ­ничестве и казнокрадстве), а после смерти Петра I в 1725 г. и все другие уголовные дела, где восторжествовал чисто розыскной процесс. Но и в производстве по гражданским делам устное судоговорение не восстанови­ло своих позиций, уступив их окончательно письменной форме суда.

При Екатерине II произошли серьезные изменения в организации су­дебной системы, но они почти не затронули процесса. Только применение пыток было резко ограничено, а в уездных городах они были запрещены вообще. В губернских судах для их применения требовалось испрашивать разрешение губернатора. Выла разработана также система подачи апелля­ций. Устанавливался недельный срок по объявлении приговора для заяв­ления о ее подаче, годичный срок для ее оформления лицами, жившими в России, и двухгодичный для лиц, живших за границей. Пересмотр в апел­ляционном порядке допускался лишь в отношении гражданских и тех уго­ловных дел, которые возбуждались по инициативе пострадавших. Прочие уголовные дела могли пересматриваться только по инициативе суда выс­шей инстанции.

Таким образом, в XVIII в. в России сложился тот государственный и правовой порядок, который просуществовал почти без изменений до ре форм 1860–1870-х годов, а в некоторых отношениях и до революции 1917г.

.