Представление и когнитивная структура действия
Мысль о том, что даже простое поведение не является цепочкой рефлексов, занимала психологов на протяжении десятилетий. К. Галлистл представил биолого-психологические доказательства того, что последовательность действий программируется и структурируется. Он указал на необходимость изучения высших процессов, которые управляют поведением. Иерархия действий начинается с рефлексов и других функциональных элементов поведения. Узлы следующего, более высокого уровня контролируют комбинации структур, лежащих на более низком уровне. Организованные действия, контролируемые отдельным узлом, обладают функциональной значимостью, т.е. они обслуживают некоторую особую функцию или цель. На вершине этой иерархической организации действий находятся узлы, которые на языке психологии называются мотивами. Эти самые высокие узлы контролируют действия, которые обычно описываются как удовлетворяющие определенный (обычно биологический) мотив. Хотя Галлистел не пользуется термином “схема”, его структура действий легко вписывается в теорию схем. В организации действий существуют два вопроса: структура действия и репрезентация действия. В ходе взаимодействия с окружающей средой организму необходимы новые сложные структуры действий. Обычно они образуются из существующих элементов. Условия, при которых новые системы действий возникают, по крайней мере, сложны и еще мало изучены. Например, новые сенсорно-моторные структуры действий могут развиваться на базе когнитивных карт и освоения новой обстановки. В литературе по данному вопросу высказываются предположения, что новые системы действий могут порождаться “усилением” или информационно-поисковой активностью организма. Повторные использования системы действий порождают более тесно организованные и инвариантные структуры. Например, субъект знает дорогу к центру города, также ему известен путь от одного офиса в городе к другому. В ситуации поиска новой работы эти две составляющие соединяются, образуется новая структура действий. Поскольку новая последовательность действий начинает использоваться итеративно, с меньшими и меньшими вариациями (ошибками), она образует новую устойчивую структуру, обогащающую уже имеющийся арсенал структур. Второй вопрос по организации действий – репрезентация действия в сознании индивида. Вопрос этот аналогичен дискуссии по поводу структуры реальности и наших представлений о ней. Но в случае действия различается, с одной стороны, структура действия и его выполнение и, с другой, представления субъекта об этой структуре. Однажды совершенное действие репрезентируется в когнитивной системе двояким образом, а именно: во-первых, в базовой репрезентации структуры действия как такового, во-вторых, в репрезентации нашей перцептуальной (визуальной или кинетической) регистрации действия. Для краткости назовем первую репрезентацию структурой действия, а вторую – когнитивной структурой. Знания о выполнении иерархий действий репрезентируются в системе действий; выполнение же самих иерархий действий порождает схемы. В настоящее время отношения между структурами действия и их вторичными когнитивными отражениями остаются малоизученными. Многие наши когнитивные структуры репрезентируют именно эти вторичные интернализации действия. Большая часть таких репрезентаций существует в форме визуальных образов. Экспериментально было показано развитие репрезентаций сложных действий. На первых стадиях тренинга испытуемые не могли выполнить требуемые действия без внешних стимулов-помощников. После длительного тренинга они усваивали зрительно требуемую последовательность действий и выполняли ее. Возникала система действий, а повторные выполнения действий формировали устойчивые схемы. Образование новых систем действий требует больших когнитивных усилий. На этой фазе каждый структурный элемент проверяется перед тем, как он включается в новую систему действий. Когда последняя сформирована, отдельные действия выполняются автоматически, за счет активации соответствующей системы действий. Каковы отношения между существующими системами действий и вторичными схемами? Есть общее предположение, что в ментальной сфере всегда устанавливаются отношения между двумя или более структурами, активизированными в данный момент времени. Когда вы встречаете старого друга, вы сразу же вспоминаете прошлые встречи с ним, и эти воспоминания тут же начинают взаимодействовать с перцептуальной структурой текущих условий этой вашей встречи. Итак, между системой действий и ее вторичной репрезентацией обязательно устанавливаются отношения, причем эти отношения достаточно устойчивые и тесные. Понятно, что две структуры не изоморфны одна другой в привычном представлении об изоморфизме. Когнитивная структура – это аббревиатура, сокращенная версия системы действий. Отношения между ними могут быть названы псевдоизоморфизмом. Что пока остается неясным, так это механизм, который превращает систему действий в их непосредственное воплощение, реальную последовательность произведенных действий. Как изменения системы действий вызывают изменения в их исполнении? Эта проблема смежна с проблемой отношений между мыслью и действием в целом. Отношения между структурами действий и их вторичными репрезентациями в когнитивных структурах находят свои параллели в наших ментальных моделях окружающей нас среды, технологии, науки и т.д. Эти ментальные модели имеют те же функции, что и наши ментальные модели самих себя. Т.к. наши когнитивные схемы развиваются, мы начинаем лучше понимать, как работает наше тело и как мы делаем то, что мы делаем. Вторичные репрезентации действий позволяют оценивать наши собственные действия. Оценивая других, мы часто оцениваем их действия. Когда же, возможно не слишком часто, мы оцениваем собственные действия, мы попадаем в зависимость от нашего восприятия этих действий, т.е. от нашего самовосприятия, которое формируется вторичными схемами этих самых действий. В опоре на такие вторичные перцептуальные схемы мы называем себя агрессивными или полезными, или конкурентными. Наши схемы действий определяют их оценки. Различия между схемами действий и их вторичными репрезентациями соответствуют различию между процедурными и декларативными знаниями, о которых шла речь выше. Действия по определению являются процедурами, а процедурные знания – часто неосознаваемые знания, их не всегда можно вербализовать в отличии от декларативных знаний. Вторичные схемы, обсуждаемые нами, обеспечивают декларативный доступ к процедурным знаниям.
Как пишет Ришар, “большинство действий может быть разложено на действия более элементарные, так что фактически они могут быть названы процедурами. Например, "купить" можно описать как последовательность из действий: - попросить объект; - заплатить; - взять объект. Некоторые из этих элементарных действий также могут быть разложены. Так, "заплатить" можно описать так: - если сумма, которую надо оплатить достаточно велика, выписать чек или воспользоваться кредитной картой; в противном случае - дать точную сумму, или, если ее нет, дать сумму большую, взять сдачу и ее проверить. Ясно, что проверить сдачу - действие сложное, которое также возможно разложить. Где остановиться? Опыт показывает, что это можно сделать тогда, когда мы придем к действиям, для которых нельзя получить разъяснений, как их реализовать. Эти действия можно рассматривать как примитивные, первичные, “когнитивно-проницаемые действия”. Действие будет примитивным, "когнитивно-проницаемое", если ему можно приписать цель и нельзя приписать цель его составным частям.
Значение теории репрезентации для антропологии. Действие связано с репрезентациями, которые культурно обусловлены, причем сама процедура действия человеком может не осознаваться. По сути человек действует в интенциональном мире и его действия тоже интенциональны, соответствуют тому, как он представляет себе окружающую реальность. Более того, имея в голове интенциальные схемы, человек не вполне рефлексирует смысл собственных действий, последние встроены в окружающий человека культурный контекст. Именно так можно объяснить функциональное взаимодействие и функциональный конфликт: действия человека могут истолковываться различными способами, подпадать под несколько различным схем, и собственное рациональное объяснение человеком своих действий может отличаться от их реального значения в данной культуре, взаимодействие может субъективно восприниматься как конфронтация, а участие в культурном сценарии взаимодействия оставаться незамеченным.