МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 23 МАЯ 1839 г
|
в Вегезаке и Блюментале, а когда мы как раз намеревались осмотреть знаменитую Бременскую Швейцарию (это очень небольшой участок
____ земли с маленькими иесча-
\ÊS''' Л v A \J^~^* ^ ными дюнами), вдруг под-
*L*>-'—v °/ \ \ нялось огромное, как туча,
| Ян Крусбекер |
облако пыли, и через 5 минут стало почти совершенно темно, так что нам вовсе не удалось полюбоваться так называемым прекрасным видом. — Но на второй день троицы здесь чудесно. Весь народ выезжает за город, в Бремене мертвая тишина, а за городскими воротами упряжка за упряжкой коляски, всадники и пешеходы. И поднимается жуткая пыль, так как на шоссе много песку, почти что в пол-локтя высоты, и он, разумеется, подымается в воздух. Только что вошел маклер, его зовут Ян Крусбекер, я нарисую тебе его.
Он выглядит в точности как здесь, глаза у него как ракеты и всегда скорбная улыбка на устах. Adieu *.
Твой брат
Фридрих
| Впервые опубликовано вжурнале «.Deutsche Некие». Stuttgart und Leipzig, Bd. 4, 1920 |
Печатается порукописи
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ВИЛЬГЕЛЬМУ ГРЕБЕРУ
ВБЕРЛИН
(Бремен], 24 мая — 15 июня [1839 г.] My dear William! **
Сегодня 24 мая, а от вас еще ни строчки. Вы добьетесь опять того, что не получите стихов. Я вас не понимаю. Но все же получай заметки о литературе современности.
* — Прощай. Ред. ** — Мой дорогой Вильям! Ред,
ВИЛЬГЕЛЬМУ ГРЕБЕРУ, 24 МАЯ — 15 ИЮНЯ 1839 Г. 399
Собрание сочинений Людвига Берне. I и II тома. «Страницы драматургии» 2М. — Берне, титанический борец за свободу и право, выступает здесь на эстетическом поприще. И здесь также он чувствует себя уверенно; все, что он говорит, так четко и ясно, так проникнуто верным чувством красоты и доказано так убедительно, что не может быть и речи о возражениях. Все это облито потоками ослепительнейшего остроумия, и, точно скалы, то здесь, то там поднимаются мощные и острые идеи свободы. Большинство этих критических статей (из которых состоит книга) написано было сейчас же при появлении разбираемых в них вещей, т. е. в такое время, когда критика в оценке их еще брела ощупью, слепо и нерешительно; но Берне все видел насквозь и проникал до самых скрытых пружин действия. Лучше всего критический очерк о шиллеровском «Телле» 247 — статья, идущая вразрез с обычным взглядом на эту вещь и уж двадцать лет остающаяся неопровергнутой, ибо она неопровержима. — «Карденио» и «Хофер» Иммермана, «Исидор и Ольга» Раупаха, «Шерстяная ярмарка» Клаурена, с чем связываются другие интересы, «Маяк» и «Картина» Гоу-вальда 248, которые он так уничтожает, что от них ничего, ровно ничего не остается, и шекспировский «Гамлет»! Во всем Берне проявил себя как великий человек, который вызвал борьбу мнений, чреватую неисчислимыми последствиями, и уже этих двух томов было бы достаточно, чтобы обеспечить Берне место рядом с Лессингом; но он стал Лессингом на другом поприще, пусть в лице Карла Бека за ним последует другой Гёте!
«Ночи. Железные песню) — Карла Бека.
Я — дикий, необузданный султан; Грозна моих железных песен сила. Мне вкруг чела страданье положило С таинственными складками тюрбан *.
Если подобные образы встречаются уже во второй строфе пролога, то что же мы найдем в самой книге22? Если у двадцатилетнего юноши бродят в голове такие мысли, то какие песни создаст нам зрелый муж? Карл Бек — поэтический талант, равного которому еще не было со времени Шиллера. Я нахожу поразительное сходство между «Разбойниками» Шиллера и «Ночами» Бека: тот же пылкий свободолюбивый дух, та же неукротимая фантазия, тот же юношеский задор, те же недостатки. Шиллер в «Разбойниках» стремился к свободе, они были серьезным предостережением его пропитанному
* Из стихотворения Карла Бека «Султан». Ред. 14»