Отчасти намечена в максимализ 14 страница
Из таких попыток - удачных и неудачных - складывается
пространство действия. Многие помнят неудачи малышей, ко-
гда они с трудом осваивали такие свойства предметов, как их
хрупкость, ломкость... Страдали не только вещи. В тот момент
ругали растяпой Человечка, который еще только собирался
отмечать свой первый день рождения... А ему можно и нужно
помочь в овладении пространством своих действий. Как ? Пре-
жде всего давая возможность действовать. Пить из кружки
самому и самому ставить ее на стол, самому брать ее со стола,
самому брать ложку и самому класть ее. Это же относится и к
игрушкам. Не только вложить в руку малыша пусть самую
замечательную игрушку, а показать ее так, чтобы он сам взял,
сам увидел, сам потянулся... Каждое движение, направленное на
овладение предметом, можно считать и действием по овладе-
нию собственным телом. Стал бросать игрушки из кроватки,
сопровождая каждое действие вопросительным аканием и сме-
хом после того, как ему передавали упавшие игрушки.
В этом действии есть одна интересная деталь: если взрос-
лых нет рядом, то игрушки бросать не для кого. Также малыш
че будет их бросать, если вы их не поднимаете. Деталь эта
Творит только о том, что здесь имеется особое действие:
здесь познаются не свойства предмета, а скорее ваши свойства
как собеседника, как человека, с которым можно что-то де-
401
лать вместе. Действие как бы организует пространство, где
взаимодействуют ребенок и взрослый.
Это не единственное действие, которое помогает малыщу
«управлять» пространством взаимоотношений со взрослыми
Первые «не хочу» также выражены в действии. Например, в
таком: взрослый вместе с шестимесячным малышом на руках
хочет войти в темную комнату, но маленький сопротивляется
упирается ручками в дверь, а когда взрослый хочет сломить
его сопротивление, то начинает плакать. Такое действие тоже
является средством общения со взрослым и выражается порой
известными словами: «Я не тебе плачу, я маме плачу!»
Тут прочитывается призыв к новой форме общения. Но-
визна ее в том, что средством общения будут не только эмо-
ции (отношение взрослого к ребенку, отношение ребенка ко
взрослому), но и содержание действий, которые они могут
осуществить вместе. При этом делается новый шаг на пути к
овладению речью как иной форме общения.
Выполняя просьбу ребенка, выраженную в действии, мы
помогаем ему войти в пространство, организованное не толь-
ко объективными свойствами предметов, но и теми его осо-
бенностями, которые создаются только в условиях совместно-
сти. Так в жизнь малыша входит время как последователь-
ность действий.
Он бросил игрушку и выжидательно акает, он ждет вас...
Если вы наблюдательны, то заметите, что такое действие
нельзя назвать бросанием в полном смысле слова. Ребенок не
замахивается ручкой, а просто разжимает ее и выпускает иг-
рушку из руки. Это еще одно доказательство того, что дейст-
вие - не со свойствами предмета, а с вами, что оно предназна-
чено для установления новых способов взаимодействия с ва-
ми. Это новый шаг в развитии малыша.
В начале второго полугодия жизни малыш уже умеет
громко смеяться, и в его «речи» появляется много новых зву-
ков и звукосочетаний, которые по интонационному рисунку
очень напоминают речь. Он хорошо понимает обращенные к
нему слова, откликается на имя, может выполнить простые
просьбы: иди ко мне, сделай ладушки, помаши ручкой, пока-
жи, где мама или папа; он может найти названную игрушку.
Но речь понимается только в ситуации действия, что дало
основание называть ее ситуативной, или автономной. Основ-
ным средством общения остаются эмоции и действия.
Многие детишки к концу седьмого месяца умеют стоять с
поддержкой или самостоятельно, а некоторые научаются даже
кодить. Этот шаг в освоении пространства очень важен, так
дает малышу новые возможности для самостоятельных
рйствий. После развития хватания, когда мир предметов стал
ляя него постоянным, это еще один переворот в картине мира,
который сопровождается положительными эмоциями - на-
стоящей радостью. Вот он впервые встал в кроватке сам, еще
несмело опираясь на перила, еще неуверенно расставив ноги,
но проходит секунда, другая, и такая радость в глазах, в голо-
се столько восторга, что его обязательно надо разделить со
взрослыми. Когда научился стоять, то явно потерял интерес к
вкусовым свойствам ножек: в ротик их больше не тянет. Но-
вые ощущения, связанные с самостоятельным передвижением,
заполняют все действия с предметами, и взрослые становятся
равноправными участниками новых игр. С ним уже можно
поиграть и в «футбол» (покатать мячик друг другу), можно
посмотреть с ним картинки в книжке (и не просто посмотреть, а
показать самое интересное), можно поиграть в ладушки и в
сороку-воровку, которая уже столько десятилетий исправно
варит кашу. Но это далеко не все, что стремится делать семи-
восьмимесячный малыш. Появляются первые попытки делать
вместе со взрослым: помогает одевать себя (тянет комбинезон,
прикладывает к головке шапочку и тому подобное). Не торо-
питесь, мама и папа, не торопитесь, дедушка и бабушка! Учи-
тесь делать вместе с ним: ваши руки и его ручонки делают одно
и то же дело, а что может быть важнее этого?
Вместе с вами - это значит, он узнает новые свойства пред-
метов и новые свойства действия - своего и вашего, снова при-
коснется к человеческому времени осуществления действия,
организованному последовательностью ваших и его действий.
Одним и тем же предметом вы будете играть с ним по-
разному. Сегодня вы катали мячик друг другу, завтра вы бу-
дете его прятать, потом подбрасывать, потом укладывать в
большую коробку, потом будете перебрасывать из руки в
РУку, потом... Способов действия с предметом множество. И
это очень важно, чтобы малыш увидел это. Почему?
В психологии и педагогике существует проблема познава-
тельной активности. Обычно под ней понимают возможность
человека видеть предмет во всем его многообразии, уметь
преодолевать шаблоны действия в зависимости от меняющих-
^ условий, уметь видеть возможное изменение свойств пред-
мета. Познавательная активность как бы ориентирует, на-
правляет действие человека. Содержание ее будет определять
конечный результат, поэтому так важно, чтобы человек стре-
мился к познанию, а не только к воспроизведению известных
Действий и знаний.
402
403
В действиях малыша познавательная активность как особый
вид активности проявляется первоначально в пробующих дей-
ствиях. Вот семимесячный играет с палочкой, на которую наде-
то несколько колечек. Одно колечко случайно съехало. Малыщ
пробует вернуть его на прежнее место, но при этом лишь при-
ставляет колечко к палочке и разжимает руку. Оно, конечно
падает, а он повторяет попытки. После нескольких неудач ре-
бенок изменил способ действия, и колечко наделось. В процессе
надевания ребенок совершил несколько действий: первые -
пробующие, а уже последнее - точное. Очень был рад результа-
ту, акал, звал мать, чтобы та посмотрела на его успех.
При встрече с незнакомым предметом сразу же появляется
вопросительная интонация, обращенная к взрослому: «Ы?»
Если незнакомый предмет можно потрогать, то действия ос-
торожные, пробующие. Так, Илюша впервые близко увидел
щетку, потянулся к ней очень смело, но брать всей рукой не
стал, а прикасался осторожными движениями.
Познавательная активность позволяет разрешить проти-
воречие применения знания в изменяющихся условиях.
«Противоречие между конкретным умением осуществлять
данную деятельность и необходимостью ее осуществления в
других условиях рождает необходимость опережающей ори-
ентировочной активности, более широкой по сравнению с
необходимой в каждом конкретном случае»'.
Такая ориентировочная активность организуется взрослым,
когда он показывает малышу многообразие способов упот-
ребления предмета. Этим он как бы подготавливает условия
для дальнейшего выбора орудий и способов действия.
В шесть-восемь месяцев один вид незнакомого предмета
может вызвать горький плач малыша, особенно если поблизо-
сти нет взрослых. Он словно говорит: «Я не знаю, что это
такое, но я хочу узнать!» Обычно не всегда надежды взрос-
лых, что малыша можно заставить любить любой предмет,
исполняются. Рома, например, в восьмимесячном возрасте
буквально испугался новой красной шапочки, и никакие уго-
воры и розыгрыши не могли его заставить изменить мнение о
ней. Такая избирательная «любовь» к предметам как бы ме-
шает малышу видеть другие их свойства. Итак, даже в вос-
приятии предмета проявляется противоречие между его по-
стоянством и изменчивостью, которое является одним из ис-
точников совершенствования способов действия. Например,
малыш долго играл в погремушку-колокольчик только одним
I Мещеряков А.М. Слепоглухонемые дети. - М., 1974. - С. 304.
404
способом: звонил в нее. Случайно положил игрушку в коро-
бочку. Удивился, что ее не стало видно. Со всех сторон долго
разглядывал коробочку, потом увидел в ней колокольчик,
долго смеялся и подзывал мать посмотреть на его изобрете-
ние, при этом несколько раз доставал и клал колокольчик
обратно. Новый способ действия с предметом, хотя и родился
случайно, занял свое достойное место среди других возмож-
ных способов.
Самостоятельность малыша начинает проявляться и в том,
что он не только пробует найти новые способы действия, но и
самостоятельно повторяет известные ему действия. Вот он сам
сделал ладушки. Получилось довольно неплохо, но без зрите-
лей это делать совсем неинтересно. Сразу заакал - зовет взрос-
лого, показывает ему, что он сам умеет.
Каждое новое действие малыш стремится повторить не-
сколько раз. Вот он научился ронять игрушку из стоячего
положения. Роняет раз, другой, внимательно наблюдая за ее
падением. Вот поднял игрушку и положил себе на головку.
Засмеялся и снова раз за разом повторял это действие. Зачем
же ему нужны такие повторы? Они развивают важнейшее
свойство человеческих действий - предвидение. Уже в восемь
месяцев ребенок может ловко подхватить падающий предмет,
подставив под него руку.
Предвидение - одна из основных характеристик психики
человека. Ребенок проявляет его и тогда, когда, например,
берет в руки мячик и показывает взрослому, что он должен
его катить. Из таких вот ситуаций взаимодействия с челове-
ком и предметами ребенок научается жить в будущем време-
ни, которое возможно только благодаря человеческой спо-
собности предвидеть последствия действий людей, самих себя
и предметов. Можно сказать, что будущее возникает в позна-
вательной активности человека. Рождается из знания о зако-
номерностях окружающего мира.
Будущее - это и воздействие на другого человека как свое-
образная гарантия того, что человек откликнется на любую
форму обращения к нему. Вопросительно акает малыш, загля-
дывая в лицо взрослого, призывает мать на помощь первым
словом «мама», тянет ее руку, чтобы показать картинку, или
предлагает игру... Во всех его действиях представлено будущее,
особое будущее - очеловеченное время действия с другими.
Когда будущее реализуется в настоящем - в действиях ре-
бенка и взрослого, - это не только завершение плана, но од-
новременно и осознание нового: новой потребности, новых
отношений с предметом и с человеком. Девятимесячный ма-
405
лыш придумал передразнивать покашливание взрослого: «Кх-
кх!» Взрослые отнеслись к этому как к шутке и поощрили его
смехом и повторением малышового «кх-кх». Эти звуки стали
для ребенка своеобразным призывом к общению. Если взрос-
лые не отвечали на призыв малыша, то он сначала удивленно
смотрел на них, в потом мог даже заплакать.
Будущее становится и предметом оценки, к нему формиру-
ется отношение, в котором можно увидеть возможность для
малыша управлять не только своим телом, но и своим отно-
шением к ситуации действия. Около восьми месяцев малыш
начинает проявлять первые признаки строптивости. Раньше
он охотно откликался на все просьбы взрослых - подойти,
принести, показать, подать и так далее. И вдруг... он, часто
еще не умея ходить, начинает «показывать характер», не слу-
шается, даже немного упрямится. Но делает это со смехом.
Мать зовет его: «Иди ко мне». Нет, он не идет, а со смехом
оглядывается на нее и убегает (чаще всего на четвереньках).
Что греха таить, частенько за это первый раз ему достается по
попке. В память врезался разговор двух молодых мам, очень
откровенный и жестокий.
- Ты когда своего первый раз била?
- А я месяцев в восемь налупила как следует.
О том, что детей бить нельзя хотя бы потому, что они не
могут дать сдачи, не говоря уже о психотравмирующей ситуа-
ции, и речи нет. Но факт остается фактом.
Восьмимесячный ребенок и взрослый - они могли бы
лучше понять друг друга, если бы мама заметила, что ее
малыш становится не только «плохим», но и самостоятель-
ным. Он сам может уже выбирать, как ему поступать, как
отнестись к будущему действию, хотя и не знает еще оценок
«хорошо» и «плохо». Но он уже понял, что есть его, именно
его, а не ваши действия, и его, именно его, отношение к бу-
дущему. Это очень важное событие, которое заставляет го-
ворить о том, что малыш становится субъектом действия. Не
только предмет с его свойствами, не только ситуация с ее
отношениями и закономерностями, но и он сам будет управ-
лять своим поведением.
Его, маленького человека, ждет впереди еще множество
открытий, но открытие своей независимости несравнимо с
ними по значимости. Он и должен не слушаться. Растет но-
вый человек, а не ваша копия, не слепой исполнитель вашей
воли и прихоти - человек, имеющий право, как и все мы,
быть самим собой.
406
До конца первого года жизни малышу еще надо увидеть в
мире множество свойств и отношений предметов, которые
обеспечат ему возможность осуществления самостоятельных
действий. Надо, например, увидеть, что желанная цель всегда
существует в каких-то условиях, и чтобы достичь ее, нужно
учесть последние. Простые игрушки помогают в этом: соста-
вить матрешку, сложить коробочку, подтянуться и достать
нужную вещь, расположенную на уровне глаз, и так далее.
Предметы, постоянные в своих свойствах, - ложка, круж-
ка, одежда - вызывают прилив жажды действовать самостоя-
тельно. Малыш будет отталкивать руку взрослого и букваль-
но хвататься за ложку и вилку, чтобы делать самому, делать
как взрослый.
Ориентировка на взрослые действия меняет для малыша
ценность окружающих его предметов. Если еще несколько
недель назад его привлекали игрушки, то к концу первого
года он заметно охладевает к ним, и его вниманием завладе-
вают предметы домашнего обихода: кастрюли, веник, зерка-
ло, сковородка, ведро и тому подобное.
Многие малыши готовы часами играть с кастрюлей, от-
крывая и закрывая крышку, заглядывая в нее и засовывая
внутрь какой-нибудь предмет. Можно думать, что к концу
первого года ребенок получил возможность обобщить в виде
действия и эмоций некоторые свои особенности как субъекта,
что дало ему основание для переориентировки в ситуации
совместного действия со взрослым. Изменение ориентировки
проявляется в выделении действий взрослых с предметами и в
создании потребности действовать как взрослый. О том, что
такая потребность возникла, говорят многие факгы, напри-
мер факты помощи годовалого малыша взрослому без прось-
бы его об этом. Причем помощь малыш может оказать реаль-
ную, обусловленную логикой действия взрослого.
В то же время он может не испугаться незнакомого пред-
мета, если сидит на руках у взрослого и будет очень испуган,
если встретит незнакомца один.
Слово и действие, слово и предмет для малыша первона-
чально не отделяются друг от друга; чтобы произошло их отде-
ление, надо, чтобы между ними вклинился другой предмет.
Такими предметами становятся игрушки, изображения. Пере-
нос действия на другой предмет обеспечивает разделение слова
и действия, слова и предмета. Давая в руки малышу карандаш,
разглядывая с ним картинки и фотографии, мы делаем его экс-
периментатором, который учится выделять свойства предме-
тов, свои собственные свойства из общей ситуации действия.
407
Присмотритесь к первому упрямству и своеволию малыша,
когда он отталкивает взрослого и стремится сам выполнять
любое дело, когда он удивленно реагирует на любые запреты,
когда всеми силами сопротивляется им... За всем этим стоит
постижение мира - его пространственных и временных харак-
теристик, а также своих свойств как активного, действующего
существа. Будем же снисходительны и терпеливы: человек
учится властвовать собой.
Если подводить итоги в первый день рождения, то можно
сказать о следующих важнейших открытиях малыша:
- он открыл мир человеческих отношений, через взрослого
в этом мире наметились полюса оценок: доступное - недос-
тупное, хорошее - плохое, приятное - неприятное и тому по-
добное;
- он открыл возможность взаимодействия со взрослым с
помощью языка и действия;
- познал себя как независимого от взрослого, способного к
самостоятельным действиям;
- установил, что у предметов есть множество свойств, сре-
ди них главные, которые положительно оцениваются взрос-
лыми, и не очень главные, которые встречаются в самых раз-
ных условиях.
А теперь спросим взрослого, чему научился он за этот год?
Самое главное - сумел ли он, взрослый, быть счастливым
рядом со своим малышом, сумел ли и искал ли общий язык с
ним - язык эмоций и действий, в котором отражается только
одно: ты - маленький, но я очень люблю тебя и быть с тобою
рядом для меня большая радость. Сумели ли папа и мама
придумать игру в «ку-ку», сумели ли понять страхи и радости
малыша? Стали ли они внимательнее друг к другу?
Вопросы, вопросы... Можно было бы обойтись и без них,
но сегодня за стеной целый час плакал ребенок, которого
мама «боится» избаловать и не подходит к нему, когда он
«ревет из каприза». Моему соседу скоро три месяца.
Научная литература изобилует данными о конкретных из-
менениях в организме и поведении ребенка первого года жиз-
ни, на их фоне возникают оценочные интерпретации - кризис
первого года жизни.
Содержание этого кризиса связывают обычно со становле-
нием ходьбы. Ее рассматривают как главный момент в возник-
новении кризиса. Другими не менее важными его проявлениями
считают становление речи и появление сопротивления воздей-
ствию взрослых. Взрослые осознают появление кризисных сим-
птомов в поведении ребенка, когда сталкиваются с его упрям-
408
ством, непослушанием, выраженными даже в виде припадков.
Во время этих припадков ребенок может валяться по полу, кри-
чать, стучать ногами, но любой наблюдательный взрослый
увидит, что во время этой двигательной бури ребенок очень
чутко реагирует на отношение к нему взрослого.
Это не болезнь - это форма (острая, определяемая физио-
логическими особенностями развития центральной нервной
системы) воздействия на взрослого. Именно взрослый своей
реакцией на «припадок» ребенка может сделать его нормой
поведения, а может буквально одним своим действием раз и
навсегда избавить себя и ребенка от участия в подобной се-
мейной драме. Как? Опыт работы с маленькими детьми пока-
зывает, что отсутствие реакции взрослого на «припадок» -
лучшее средство для дальнейшего развития отношений с ре-
бенком. Да, без-раз-ли-чи-е, то отсутствие воздействия, кото-
рое (часто!) лучше любого воздействия говорит о любви и
заботе, чем обильное ее проявление в виде хлопот о малыше,
которому что-то не дали.
Фактически в форме «припадка» ребенок осуществляет один
из первых социальных экспериментов, позволяющих ему убе-
диться в возможности своего воздействия на другого человека,
происходит разделение психологических пространств Я взрос-
лого и Я ребенка через обозначение границ между ними. Гра-
ниц не только телесных, но и психологических, определяемых
«я хочу», то есть волевыми действиями человека. В свое время
Э.Кречмер называл эти действия гипобулическими реакциями,
так как в них не дифференцированы воля и чувства человека.
Лукавые глаза малыша, наблюдающие за поведением
взрослого во время этой его гипобулической реакции, одно из
проявлений семантической неоднозначности и целостности
свойств психической реальности, раскрывающихся в конкрет-
ные формы поведения под воздействием другого человека.
Из гипобулической реакции может вырасти волевой акт, из
нее же может вырасти инфантилизм и негативизм - это экспе-
римент, результаты которого «знает» взрослый, реализующий
по отношению к поведению ребенка свою «Я-концепцию», пер-
сонифицируя в своей реакции на вопли и плач идеал человека.
Можно было бы столь подробно и не останавливаться на
маленьком (или маленькой) упрямце, валяющемся под ногами
взрослых «из вредности», но горы психологической литерату-
ры посвящены ранним детским воспоминаниям. З.Фрейд,
А.Фрейд, А.Адлер, К. Юнг, Э.Берн и многие другие, исследо-
вавшие причины неврозов, причины страха и жизненной пус-
тоты, видели и описывали эту связь - связь переживания воз-
409
действия со стороны другого и последующего воздействия
человека на свою собственную жизнь. В ситуации кризиса
естественно обостряются все переживания, повышается чувст-
вительность к определенного рода воздействиям. Современ-
ная психология дает основания думать, что во время кризиса
одного года повышается чувствительность ребенка к воздей-
ствиям взрослого на проявление целостности его Я, которое
выражается в восприятии маленького ребенка как человека,
обладающего этим Я, - свободным и ценным. Конечно, это
связано с глубочайшей ответственностью за жизнь ребенка, за
его полноценное физическое существование.
Примечательно, что на первое место среди задач развития
младенца многие исследователи ставят задачу установления
социальных связей ребенка с расширенным ядром семьи.
Именно ее решение обеспечивает появление в результате кри-
зисных переживаний чувства доверия ребенка к окружающему
его миру. Если такая задача не решается, то младенец пережи-
вает утрату доверия как огромную потерю.
Проявление доверия у младенца сочетается с физиологиче-
ским комфортом, возрастающим по мере восполнения взрос-
лыми незрелых врожденных механизмов адаптации нормаль-
ным кормлением и уходом за малышом. Глубокий спокойный
сон младенца, соответствие его естественным природным
ритмам, увеличение времени дневного бодрствования, совпа-
дение ощущения физиологического комфорта с внешними
факторами способствуют появлению и состояния непрерыв-
ности существования. Недаром стабильность (как физиологи-
чески равная здоровью, так и пространственная - наличие
дома, своего места) является важнейшим источником разви-
тия ребенка. У многих народов правилами народной педаго-
гики матери запрещалось долгое время показываться с мла-
денцем на людях, это одно из условий стабильности его
(младенца) жизни - постоянное окружение.
В современной социальной психологии есть достаточно
большой объем работ, посвященных проблемам развития об-
щения младенца со взрослым'. Они позволяют увидеть и точ-
но документально зафиксировать, как из социальных реакций
младенца вырастают самые разные формы поведения. Одна из
них очень важная - это готовность младенца ждать появления
матери, это его бесстрашие в ситуации исчезновения матери
из поля его зрения. Младенец уже уверен в том, что она обя-
' См., например: Генетические проблемы социальной психологии / Под
ред. Я. Л. Коломенского, М.И.Лисиной. - Мн., 1986.
410
зательно появится. Это очень важное социальное достижение
ребенка, значение которого, я думаю, мы еще в полной мере
не осознаем. Говоря взрослым языком науки, у младенца уже
есть предвидение. Ожидая, он уверен в осуществимости буду-
щего, он уже потенциально готов (готовится) к осуществле-
нию важнейшей человеческой добродетели - терпению, осно-
ванному на свободе воли у взрослого и, возможно, на чувстве
осуществимости будущего у младенца.
Здесь мы сталкиваемся с той дифференциацией мира внеш-
него и мира внутреннего, которой большое внимание уделял
и уделяет психоанализ. Не вдаваясь во все теоретические
варианты обсуждения этой проблемы, хотелось бы отме-
тить, что именно психоанализ позволил, через исследование
больного неврозом человека, новыми глазами посмотреть
на отношения матери и младенца. Глазами, которые увиде-
ли, что мать создает у своего ребенка чувство доверия к ми-
ру, совмещая в своих действиях заботу о физических нуждах
ребенка с проявлением веры в человека, свойственную ее
жизни в ее культуре. Выражается эта вера и в изнурительном
глажении пеленок с двух сторон, и в кипячении воды для
купания, и в облизывании упавшей пустышки, и в окрике, и
в шлепке, и в насильном кормлении, и в других многочис-
ленных действиях по уходу и кормлению. Конечно, рядом с
матерью всегда находятся и другие люди, которые тоже не-
сут в себе эту веру в младенца, в его возможности понимать,
чувствовать, хотеть, мочь и тому подобное. Воздействие их
на младенца может быть опосредовано через передачу лич-
ного опыта воспитания матери, а уже от нее к младенцу.
Приписывание матери другими людьми умения или неуме-
ния воспитывать ребенка и ухаживать за ним создают тот
социальный фон, на котором будет развиваться качество
материнских отношений с ребенком.
Хотелось бы еще раз обратить внимание читателя, что
именно через отношения с матерью у ребенка закладываются
(по мнению психоанализа) наиболее глубинные защитные
механизмы личности - проекция и интроекция. Известно, что
при помощи интроекции мы чувствуем и действуем так, как
если бы внешнее социальное достояние стало нашим внутрен-
ним, то есть значимое другое, значимый другой переживается
как значимое мое, как значимое Я. При помощи проекции мы
переживаем наше дискомфортное состояние как внешнее по
отношению к нам, то есть кто-то другой или что-то другое
становится воплощением наших пороков и недостатков. Го-
воря иначе, с помощью интроекции мы смотрим на себя по-
411
доброму, а с помощью проекции видим свои пороки как при-
надлежащие другим людям.
Так, взрослый человек, проецируя на младенца качества
«вредности», фактически проявляет в такой внешней форме
отсутствие у себя самого концепции другого человека. Ин-
троецируя в себе образ Матери, женщина осваивает, если
хотите, обучается, интериоризует радость осуществления сво-
его предназначения, то же самое происходит с ней, если она
интроецирует в себе образ ребенка как Человека. В этом слу-
чае она тоже обучается чувствовать и думать в соответствии с
его содержанием как ценностью, как добродетелью.
Это формирует у ребенка основу чувства собственной ин-
дивидуальности, которое войдет составной частью в ощуще-
ние собственной нормальности и полноценности, в пережива-
ние возможности осуществления собственного назначения.
Безрадостный младенец - грустное и, к сожалению, частое
явление нашей жизни. Жизнерадостность воспринимается ино-
гда даже как неуместное и неестественное свойство детства,
дети должны быть тихи и незаметны. В этой обыденности ви-
дится только отказ взрослых от интроекции главных доброде-
телей жизни, к числу которых уныние никогда не относилось.
Отнимать же у ребенка доверие к миру не только преступ-
но, но и опасно из-за той глобальной переоценки ценности
жизни, которую переживает наше общество. Если заказное
убийство становится почти ежедневным фактом жизни, то
рядом с ним лишение ребенка - беспомощного младенца -
веры и оптимизма кому-то может показаться незначимым.
Только кто он, этот кто-то, возможный читатель и оппонент?
Чего он сам-то боится, проецируя на младенца свой страх
перед жизнью?
Доверие, предполагающее у младенца чувство непрерывно-
сти существования, связано с особым отношением его и к соб-
ственному телу. По-моему, замечательно написано об этом у
Э.Эриксона: «Состояние веры предполагает не только тот
факт, что некто научился полагаться на тождественность и не-
прерывность существования внешних агентов, но и то, что он
может верить в себя и в возможности своего собственного ор-
ганизма справляться со всеми неотложными позывами; что он
способен рассматривать себя как заслуживающего достаточно-
го доверия, чтобы не опасаться во время кормления его зубов»'.