Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции

На островах Эгейского моря, преж­де всего на Крите, и на материко­вой территории Греции в 3–2-м тысячелетиях до н.э. сложился осо­бый тип культуры, во многом схо­жий с древними восточными цивилизациями, многими ни­тями, и экономическими и культурными, связанный с Егип­том, Малой Азией, Финикией, Междуречьем.

В условиях этой самобытной культуры уже в 3-м тысяче­летии до н.э. на Крите зародился вид письменности, восхо­дивший к пиктографическим знакам, к протошумерской письменности и отражавший потребности храмов и дворцо­вых хозяйств.

В середине 2-го тысячелетия до н.э. в этом регионе полу­чает распространение слоговое письмо, которым владели не только жрецы, но и служители царских дворцов и даже бога­тые горожане. В критском письме уже появились знаки для передачи как согласных, так и гласных звуков, другие при­знаки постепенного перехода к алфавитному письму.

Подобно древневосточным цивилизациям, первоначаль­но центры обучения создавались здесь при храмах и царских дворцах. Так, при дворце критского царя имелось специаль­ное помещение для служителей-писцов и их учеников. Крит­ские писцы установили твердые правила письменности: на­правление письма слева направо, расположение строк сверху вниз; они стали выделять заглавные буквы и красную строку. Все это стало в той или иной степени достоянием европейс­кой письменной культуры последующих веков.

Культурное развитие в Древней Греции и на Крите было задержано вторжением с Балкан в XII–XI вв. до н.э. дорийс­ких племен, воинственных обитателей периферии греческого мира. Воспитание и обучение юношества в Греции в IX–VIII вв. до н.э. отражено в эпических поэмах «Илиада» и «Одиссея», авторство которых по античной традиции приписывается ле­гендарному древнегреческому поэту Гомеру. Школьных форм обучения гомеровская Греция еще не знала, но внимание к воспитанию детей было большим. Сложился образ совершен­ного человека, личности развитой умственно, нравственно и физически. В воспитательной практике этим идеалом руковод­ствовались как педагогической целью. Герои Гомера воспиты­вались домашними учителями, наставниками, как правило старцами. Таким предстает перед нами Феникс, учитель Ахилла. Он формулирует образовательную цель так: «Да, тебя всему научу я: был бы в речах ты вития и делатель дел знаменитый».

Герои Гомера владеют яркой и образной речью, знают мифы, деяния богов и предков, историю своего рода, поют и играют на музыкальных инструментах, читают письменные послания. Гомер характеризовал идеального героя как «способного мыс­лить, мудрого». Грек архаической эпохи должен был быть развит физически, подготовлен к пользованию оружием. В эпических поэмах в связи с этим даются следующие характеристики: «креп­кий, выносливый», «стремительный, сильный мышцами», «спо­собный вести бой». Художественно раскрыт Гомером и идеал нравственного воспитания, его герой «славный в потомках», «действующий, как заведено по обычаю», «справедливый», «вер­ный», «надежный». Конечная цель воспитания, по Гомеру,–до­стичь славы, превзойти в доблести своего отца: «Пусть о нем некогда скажут, из боя идущего видя: он и отца превосходит!» – говорит Гектор о своем сыне. Воспитателями применялись тра­диционные приемы, с одной стороны, стимулирующие поло­жительное поведение, с другой – пресекающие нежелательное. Подросткам внушалось быть «лучшими среди сверстников».

На рубеже VIII–VII вв. до н.э. традиционное древнегре­ческое воспитание нашло описание в поэме «Труды и дни» Гесиода. Здесь в художественной форме изложены правила житейской мудрости, приведены бытовавшие в то время на­зидания юношеству. Можно сказать, что Гесиод положил начало дидактической поэзии.

В период расцвета Эллады, в VI–IV вв. до н.э., ведущую роль среди составлявших ее мелких государств-полисов игра­ли Афины в Аттике с республиканским строем правления и Спарта в Лаконии, формально возглавлявшаяся царями, власть которых существенно ограничивалась Советом старейшин – герусией. Эти два полярных полиса, города-государства, дали два различных образца организации воспитания в древнегре­ческом мире.

В Спарте сложился идеал сильного духом, физически раз­витого воина, но по сути своей невежественного человека. Еще Аристотель заметил, что основной недостаток спартан­ского воспитания заключался в том, что спартиаты чувство­вали себя уверенно лишь в ходе военных действий, а досу­гом своим пользоваться не умели, поскольку обладали огра­ниченным кругозором. Напротив, в Аттике юношеству давалось широкое, универсальное по тем временам образо­вание. Это отличие выражено афинянином Периклом в речи, приведенной Фукидидом в его «Истории»: «...я утверждаю, что все наше государство – центр просвещения Эллады; каж­дый человек может, мне кажется, приспособиться у нас к многочисленным родам деятельности...»

Воспитание полноправных граждан Спарты было цели­ком и полностью в ведении государства. Здесь был осуществ­лен один из первых известных человечеству опытов огосу­дарствления личности. Благодаря подробным описаниям вос­питания спартиатов, которые приведены Ксенофонтом, Плутархом, Павсанием, можно восстановить его достаточно целостно. В Спарте целенаправленному воспитанию прида­вали решающую роль в деле формирования человека.

Плутарх в сочинении «Изречения спартанцев» привел ле­генду о том, как законодатель Ликург убедил в необходимос­ти воспитания народное собрание. Он показал старейшинам двух собак, одна из которых, охотничьей породы, была при­учена к лакомой пище, а другая, сторожевой породы, – к псовой охоте. Когда перед ними положили еду и выпустили зайца, то каждая устремилась к чему была приучена. И вывод: «воспитание для выработки добрых качеств значит больше, чем природа», всем необходимо в течение всей жизни учить­ся доблести.

Общественное воспитание спартиатов начиналось с пер­вого дня жизни.По словам Плутарха, новорожденного осмат­ривали старейшины. Слабых и уродливых детей кидали в про­пасть Тайгет, отнимая у них жизнь, а здоровых и крепких передавали опытным кормилицам. Кормилицы из Спарты, как хорошие воспитательницы, ценились во всей Греции. Они малышей не пеленали, оставляя свободу движения телу; при­учали их соблюдать меру в еде и не быть разборчивыми к пище; учили не бояться темноты, не пугаться; кормилицы умели останавливать плач и предупреждать капризы детей.

С 7 лет всех мальчиков-спартиатов собирали вместе и дели­ли на так называемые агелы, которые, в свою очередь, состо­яли из илов, более мелких подразделений. В этих товарище­ствах ровесники жили вместе. Агелу возглавлял один из маль­чиков, отличавшийся умом и гимнастическими умениями. Плутарх называл агелы «школой послушания», где мальчики «упражняются в искусстве повелевать и подчиняться», т.е. го­товиться быть послушными гражданами, исполнителями воли властей. Грамоту же спартанцы изучали только ради «потреб­ности жизни».

С 13-летнего возраста подростки обучались и воспитыва­лись, по словам Плутарха, в «школах для гимнастических упражнений», которые возглавлял специально назначенный старейшинами «педоном», у него был помощник из числа старших юношей – «эйрен». Эти школы находились под бди­тельной опекой представителей старшего поколения, кото­рых ученики беспрекословно слушались, считая их своими «отцами, учителями и наставниками». В этих государствен­ных учреждениях подростков упражняли в военном искусст­ве, они участвовали в учебных сражениях и походах. С ними проводили беседы нравственного содержания с целью на­учить молодых спартиатов отличать хорошее от дурного. Та­кого рода беседы должны были приучить подростков к крат­кости и ясности речи. Отсюда и понятие «лаконичность». Начиная с 14 лет мальчики ежегодно подвергались публич­ным испытаниям, «агонам», которые подразделялись на гим­настические, когда юноши должны были показывать свои успехи в физической подготовке, и мусические, прежде все­го состязания в пении и игре на флейте. И гимнастические и мусические испытания были тесно связаны с военными уп­ражнениями. По словам того же Плутарха, «в песнях восхва­ляли доблести, свойственные каждому возрасту».

Состязания в терпении и выносливости проводились, в частности, в форме сечения подростков у алтаря Артемиды Оргии. Плутарх в «Изречениях спартанцев» рисует следующую картину этого обряда: «Мальчиков в Спарте пороли бичом... в течение целого дня, и они нередко погибали под ударами. Мальчики гордо и весело соревновались, кто из них дольше и достойнее перенесет побои; победившего славили, и он ста­новился знаменитым». Формированию у молодых спартиатов качеств воина-рабовладельца служило такое государственное установление, как криптия, своего рода военный поход мо­лодежи, во время которого они наделялись правом тайного убийства самых сильных и боеспособных из среды порабо­щенного населения – илотов. Такую практику сам Плутарх считал чрезмерно жестокой. Только после прохождения всех этапов государственного воспитания юноши-спартиаты ста­новились полноправными гражданами.

В демократических Афинах до 7 лет дети получали тради­ционное семейное воспитание, целью которого было разви­тие у ребенка физических сил, чувства красоты и формирова­ние традиционных нравственных установок.

По достижении 7-летнего возраста для части афинских де­тей начинался этап школьного обучения. В состоятельных семь­ях попечение о маленьких школьниках возлагалось на раба-вос­питателя, педагога. Слово «педагог» буквально означало «детоводитель». Это был более или менее развитый домашний раб, который сопровождал ребенка в школу и следил за ним дома. Постепенно из обычного раба педагог превращался в домаш­него воспитателя.

Афинские учебные учреждения – «дидаскалейоны» – пер­вые учебные заведения эпохи классического периода – были частными, следовательно, платными. Соответственно целям воспитания, включавшим во взаимосвязи духовное и физи­ческое развитие, в Афинах существовало два типа школ – мусические и гимнастические – палестры. В мусической шко­ле обучали детей учитель-грамматист и учитель-кифарист. Здесь дети должны были научиться искусству читать и писать, а также счету, используя для этого специальное счетное при­способление – абак, некоторое подобие наших счетов. Обуче­ние грамоте велось буквослагательным методом. Для этого ис­пользовались навощенные дощечки – «церы», на которых уче­ники «стилями» – заостренными палочками – наносили буквы, составляли тексты, вели записи вычислений. Эти эле­менты техники школьного обучения свидетельствуют о связях древнегреческой культуры с близкой к ней исторически куль­турой Древнего Востока.

Мусическое воспитание охватывало те сферы культуры, которые находились под покровительством муз, по гречес­кой мифологии – дочерей богини памяти Мнемосины. В их ведении были поэзия, музыка, танцы, науки и творчество в целом. В мусических школах дети заучивали отрывки из классической литературы: Гомер, Гесиод, Эзоп, Эсхил, Софокл, Еврипид. Музыка, поэзия и грамматика были так тесно свя­заны, что обучать им мог один учитель, параллельно обучая детей игре на кифаре, музыкальном инструменте щипково­го типа. Игре на флейте в афинских школах не обучали, по­скольку, по мнению афинян, она не сочеталась с устной речью, а тем самым с интеллектуальным развитием детей. В палестрах афинские дети упражнялись в беге, борьбе, прыж­ках, метании диска и копья, подготавливаясь к участию в общественных состязаниях.

 

Древнегреческий гимнасий (реконструкция)

 

 

Юноши из благородных семей, завершившие курс обуче­ния в мусических школах и палестрах, в возрасте от 16 до 18 лет продолжали совершенствоваться в государственных уч­реждениях – гимнасиях. В Афинах V–IV вв. до н.э. было три гимнасия – Академия, Ликей, Киносарг, где выдающиеся ораторы и поэты вели с юношами наставительные беседы. Греческое слово «схола», нынешнее школа, обозначало досуг, отдых от труда, способствующий физическому и духов­ному совершенству.

Гимнасий Академия располагался у священной рощи и храма легендарного афинского героя Академа. В садах Академа стояли жертвенники музам и Прометею, согласно легенде, подарившему людям письменность. Именно здесь Пла­фон собирал своих учеников. Гимнасий Ликей находился возле храма мифического Аполлона Ликейского, в котором учил Аристотель. В гимнасии Киносарг, где могли обучаться юно­ши не только из среды полноправных афинян, занимался со своими учениками Антисфен, основатель философской шко­лы киников. Рядом с этим гимнасием находилось святилище Геракла, легендарного полубога-труженика, который являлся как бы патроном-покровителем этой школы.

С 18-летнего возраста афинские юноши должны были со­стоять в эфебии, государственной организации для подготов­ки свободнорожденных молодых людей к военной и граждан­ской службе. Здесь юноши проходили 2-годичную подготовку в воинских формированиях, находясь на государственном обес­печении. После первого года обучения они приносили клятву на верность Афинскому государству.

В Афинах и других городах Эллады в конце V – начале IV в. до н.э. свои школы имели и странствующие учителя мудрос­ти – софисты, обучавшие прежде всего красноречию и логи­ке. Надо отметить, что в то время в греческих полисах важ­ную роль играли политики и ораторы. Красноречие, искус­ство убеждать и отстаивать свои взгляды, стало делом политиков. Потребность в подготовке такого рода людей и удовлетворяли софисты. Их называли учителями мудрости, «словесной борьбы», «гимнастики ума». Условно говоря, обу­чение такой деятельности преследовало вполне прагматичес­кую задачу: научить будущих общественных деятелей обо­сновывать и доказывать необходимую точку зрения в ходе словесных состязаний, остро сформулированных вопросов и ответов, выступлений. Важно отметить, что софисты поло­жили начало развитию риторики и логики, понимаемых как искусство речи, включающее использование поэтических, художественных и научных сочинений. Развивая риторику, софисты способствовали повышению общего уровня обра­зования юношей, приучая их мыслить, правильно говорить, следовать образцам поведения великих людей. Способы обу­чения были весьма разнообразны: рассказ, развернутое до­казательство, беседа, дискуссия.

Софисты профессионально занимались и проблемами вос­питания. Например, Исократ (436–338 до н.э.), афинский оратор и руководитель школы, в принципе противник демок­ратии, в речи «О значении Ареопага» высказал мысль, что руководить воспитанием и образованием молодежи должны самые мудрые афиняне. Он ставил воспитание выше государ­ственных законов, полагая, что хорошо воспитанные гражда­не даже при дурно составленных законах могут оставаться в пределах законного.

Усложнение общественной жизни, накопление знаний и предметного опыта вступали в противоречие с традицион­ными мифологическими представлениями. В связи с этим в сочинениях древнегреческих мыслителей уже в VII–VI вв. до н.э. наблюдались попытки рационалистического подхода к объяснению возникавших перед людьми вопросов, в том числе и в области воспитания. Обычно эти высказывания носили афористический характер: лучше быть ученым, чем неучем; детей воспитывай; добропорядочность нрава соблю­дай вернее клятвы; не лги, а говори правду; научишься под­чиняться – научишься управлять; язык твой пусть не обго­няет ум; повинуйся законам; невоспитанность невыносима; находясь у власти, управляй самим собой и т.п.

В VIв. до н.э. в Древней Греции начали уже достаточно четко складываться философские школы. Древнейшей из них была пифагорейская, оказавшая сильное влияние на последующее развитие всей философской мысли. Основателем пи­фагорейской школы, своеобразного религиозно-этического братства, являлся Пифагор(VI в. до н.э.), расцвет жизни кото­рого приходился на 540–537 гг. до н.э. В пифагорейском брат­стве обучение и воспитание молодежи было хорошо проду­манным и организованным.

В основу периодизации развития человека, отмечая основ­ные возрастные рубежи, пифагорейцы положили цифру 7: в первую седмицу выпадают зубы, во вторую седмицу наступа­ет половая зрелость, в третью седмицу – отрастает борода. Обучать и воспитывать надо соответственно возрасту, чтобы «дети не вели себя по-младенчески, юноши – по-детски, мужи – по-юношески, а старики не впадали в маразм».

Благодаря более поздним высказываниям философа III–IV вв. Ямвлиха можно составить представление об организации обуче­ния юношей в пифагорейском братстве. День начинался с оди­нокой утренней прогулки в священной роще, чтобы каждый в отдельности мог «упорядочить и гармонизировать сознание». После этого все ученики собирались в храме, где шло учение и исправление нравов. Затем – гимнастика, а уже потом – завт­рак и прогулка с друзьями с целью совместного повторения новых знаний. После совместного обеда юноши приступали к чтению, причем читал самый молодой ученик, а самый стар­ший комментировал. В конце дня учитель произносил свои на­ставления, и учащиеся расходились по домам.

Вот несколько характерных пифагорейских наставлений педагогического характера: правильно осуществляемое обу­чение должно происходить по обоюдному желанию учителя и ученика, ибо если одна или другая сторона противится, то поставленная задача не будет решена; изучение наук и ис­кусств, если оно добровольно, то правильно и достигает цели, а если не добровольно, то негодно и безрезультатно.

Ямвлих особенно отмечал, что в пифагорейском братстве в задачу учителей входило развитие памяти учащихся, которую чрезвычайно ценили и постоянно упражняли; в процессе заня­тий не переходили от одного вопроса к другому до тех пор, пока не усваивался предыдущий. Учащихся в пифагорейских школах приучали к самостоятельному преодолению трудностей в познании, причем в задачу учителя входило «ношу помогать взваливать, но не снимать», т.е. не облегчать хода учения.

В V в. до н.э. в Древней Греции стала очевидной необходи­мость осмысления в рамках философии такого важнейшего явления социальной жизни, как воспитание необходимых полису граждан. Эмпирический материал был богат и разно­образен, школы возникали и функционировали во многих городах античного мира. Нерасчлененные еще научные зна­ния концентрировались в своего рода натурфилософских системах, в ткань которых вплетались и педагогические идеи.

С миром древнегреческой педагогической мысли знако­мит, в частности, Гераклит (конецVI – начало V в. до н.э.). Его сочинения, дошедшие до нас лишь в виде фрагментов, содержат ряд основополагающих педагогических идей: каж­дый человек способен к обучению, познанию истины и со­вершенствованию; у человека есть два основных орудия по­знания: ощущения и разум; через органы чувств обучающийся вступает в контакт с окружающим миром и приобретает спо­собность мыслить; критерий истины не в том, что узнают из опыта, а во всеобщем, которое следует научиться понимать и о котором нужно уметь правильно говорить: «Кто намерен говорить с умом, те должны крепко опираться на общее для всех...» Таким образом, разум, а не чувства свидетельствует об истинности или ложности явления. Кто не владеет этим искусством, того нельзя считать образованным: «Должно при­знать: мудрость в том, чтобы знать все как одно».

Гераклит был убежден, что многознание уму не научает и что мудрость состоит в том, чтобы говорить истину и дей­ствовать согласно природе, а этому следует учиться. Особен­но важно овладеть способами усвоения и передачи знаний. Познание истины Гераклит сравнивал с добычей золота: «Ищущие золото... много земли перекапывают, а находят мало». Для этого необходимо не только быть усердным уче­ником, умеющим видеть и слышать, но и обладать развитой душой. Интеллектуальное образование и нравственное вос­питание у Гераклита – единый процесс: «глаза и уши – дурные свидетели для людей, если души у них варварские», и еще – «невежество лучше прятать, чем выставлять напо­каз». В общем, Гераклит придавал главное значение разви­тию способности самостоятельно мыслить, овладевать по­ниманием, учиться действовать сообразно природе. Отсюда он делал вывод о ведущей роли самовоспитания и самообра­зования в становлении личности. Идею Гераклита о необхо­димости следовать природе в деле воспитания и обучения развивал другой древнегреческий философ следующего по­коления – Демокрит.

Демокрит (около 470/460 до н.э. – умер в глубокой старо­сти), мыслитель-энциклопедист, являлся одним из первых основателей материалистического взгляда на мир и человека. Он разработал основы новой теории познания, различая чувственное и рассудочное знание, считая чувственный опыт началом познания, «смутным познанием», проясняемым лишь мышлением. В этом он продолжал линию идей Герак­лита, ибо также считал, что «следует учиться многоумию, а не многознанию».

Одним из первых Демокрит сформулировал мысль о не­обходимости сообразовывать воспитание с природой ребен­ка, которую он определял термином «микрокосм», сравни­вая природу человека и Космоса. Демокрит высоко оценивал роль семейного воспитания, главное в котором – учить сле­довать положительному примеру родителей; упражнять де­тей в навыках правильного поведения, ибо «хорошими людь­ми становятся больше от упражнений, чем от природы; важ­но приучение ребенка к труду, а не принуждение к нему, поскольку учение вырабатывает прекрасные вещи только на основе труда». И все же основными мотивами самосовершен­ствования, по Демокриту, является детская любознатель­ность, а задача учителя – побуждать внутреннее влечение детей к учебе прежде всего с помощью убеждения.

Говоря о закономерностях в развитии природы, Демок­рит замечал, что природа и воспитание подобны. Идя по пути природы, воспитание создает вторую природу человека, ибо хорошими люди становятся вследствие постоянных упраж­нений, а поэтому успехи в воспитании и обучении являются результатом непрерывного труда.

Одной из вершин педагогической мысли Древней Греции справедливо считается Сократ (ок. 470 –399 до н.э.). Если софи­сты полагали, что ответить на вопрос о критерии истины невоз­можно, то их современник и оппонент философ Сократ пола­гал, что истина познается в споре. Знаменуя поворот философского знания к человеческой индивидуальности, он считал, что этические ценности выражают отно­шение человека к миру и являются определяющими в его познаватель­ной деятельности. Им были даны оп­ределения этических понятий (доб­ра, справедливости, доблести и др.), поскольку, по его убеждению, люди не соблюдают моральных норм «по­тому, что их не знают». Поэтому доб­родетель, по Сократу, тождественна знанию, а самосознание – высшая добродетель. Формулировке софиста Пифагора о человеке как о мере все­го сущего им была противопоставле­на другая – «Познай самого себя!». Он рассматривал воспитание как вос­ходящий путь интеллектуального и нравственного развития человека и характеризовал воспитание как «вто­рое рождение». Вся его философская деятельность была нераз­рывно связана с педагогической. Современники свидетельству­ют, что большую часть своего времени Сократ проводил на пло­щадях, в палестрах и гимнасиях, вступая в беседу с любым, кто хотел говорить с ним, и не навязывал своих мыслей слушате­лям, поскольку признавал убеждение основным воспитатель­ным средством.

Сократ

 

 

Сократ стоял у истоков зарождения эвристического метода обучения. Он не оставил после себя сочинений, но его дела и мысли известны из воспоминаний множества его уче­ников и почитателей. В своей педагогической практике Со­крат широко использовал метод диалога. Именно в диалоге с учеником осуществлялся им поиск истины. Он одним из пер­вых стал использовать индуктивные доказательства и давать определения понятиям, сближаясь в этом с софистами.

На начальном этапе обучения живое общение с учащимися, совместный поиск решения той или иной проблемы – лучший способ образования человека. Одно из достоинств этого метода заключается в том, что ученик отталкивается от осознания сво­его незнания и тем самым побуждается к самостоятельной мыс­лительной деятельности.

Ксенофонт (430–355/354 до н.э.), ученик Сократа, автор античного педагогического романа «Киропедия», или «Вос­питание Кира», излагая свои мысли об образовании и воспи­тании правителя, высказал ряд общих педагогических идей, отражавших практику как афинской, так и спартанской сис­темы воспитания. Ксенофонт высо­ко оценивал роль обучения искусст­ву речи в процессе образования лич­ности. Основные персонажи «Киропедии» произносят образцовые речи до всем правилам классической гре­ческой риторики. Образованный че­ловек, по мнению Ксенофонта, дол­жен в совершенстве владеть искус­ством спора, уметь вести его путем сопоставления; уметь анализировать, истолковывать обсуждаемые поня­тия, уметь пользоваться аналогиями. Важно отметить, что, по Ксенофонту, образование молодежи не может быть делом частных лиц, а, как в Спарте, должно находиться под кон­тролем государства и иметь своей целью воспитание совершен­ных граждан. Даже родители не имеют права распоряжаться воспитанием своих детей, достигших 7 лет.

На первое место в воспитании Ксенофонт ставил обуче­ние справедливости: дети должны видеть, как нравственно и благопристойно ведут себя ежедневно старшие, что весьма способствует воспитанию нравственных устоев. Детей должно учить повиновению предводителям. И здесь особое значение имеет пример старших. В процессе воспитания, по Ксенофонту, особое внимание должно уделяться не детскому, а юно­шескому возрасту. В «Воспоминании о Сократе» Ксенофонт на примере педагогической практики этого философа раскры­вает особенности умственного образования юношества, вос­хищаясь методическим искусством Сократа.

Платон (428/427–348/347 до н.э.) также был учеником Со­крата, что отразилось и на его взглядах на проблемы воспита­ния и образования молодежи. На базе одного из трех афинских гимнасиев, которые упоминались ранее, Платон основал фи­лософскую школу – Академию (387), которой сам руководил. Для упорядочения организации школьной жизни Платон ис­пользовал водяные часы-будильник, звонком призывавшие в определенное время учеников к занятиям.

Платон

Содержание образования в Академии было для того вре­мени весьма разносторонним: здесь обучали математике, диалектике, астрономии, естествознанию и другим наукам той эпохи. Методика обучения восходила к сократическим беседам, спорам, диалогам и получила яркое отражение в сочинениях самого Платона.

Платон выдвинул идею создания системы государственных школ, оказав сильнейшее влияние на организацию школьного дела в последующую, эллинистическую эпоху. По мысли фи­лософа, в идеальном аристократическом государстве-полисе воспитание детей в семье и школьное обучение должны осу­ществляться под контролем государства и в его интересах. По­лисная власть обязана регулировать даже браки, не допуская заключения их между людьми различных социальных групп. Спе­циальные чиновники должны подбирать пары таких родите­лей, от которых должно произойти здоровое потомство. Ново­рожденных должны вскармливать общественные кормилицы в государственных воспитательных домах. С 3 лет до 6 целенап­равленное воспитание предполагалось осуществлять особым вос­питательницам на специально оборудованных площадках вблизи храмов. Детям этого возраста Платон рекомендовал пребыва­ние на свежем воздухе и игры, во время которых они должны были приобретать полезные знания и готовность к школьному обучению и будущему своему предназначению. С 7 лет все дети должны были посещать школы, но не частные, а единообраз­ные, государственные.

Содержание образования рекомендовалось то же, что и практиковавшееся в Афинах его времени: с 12 до 16 лет под­ростки должны посещать палестры и гимнасии, а затем для детей элиты в целях подготовки к государственной и воинс­кой деятельности с 18 до 20 лет предполагалась военно-гим­настическая и философская подготовка в эфебии, которую Платон рассматривал уже не как службу в армии, а как сво­еобразное учебное заведение.

Платону принадлежит заслуга осмысления целей и содер­жания школьного образования. В своем позднем сочинении «Законы» образование он трактует как то, что ведет с дет­ства к добродетели, заставляет человека страстно желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим спра­ведливо подчиняться или же начальствовать.

Содержание школьного образования раскрыто во многих диалогах Платона, таких как «Протагор», «Федон», «Государ­ство», «Пир», «Федр», где рассматривается сущность воспи­тания; в «Теэтете» – излагается теория познания; в «Меноне» – высказывается идея о познании как припоминании того, что душа знала до своего земного воплощения. Проблема от­бора и передачи научных знаний у Платона связана с его уче­нием о «мире идей», особом интеллектуальном мире, по сути дела – мире человеческого знания. По мнению Платона, идеи – вечны, а вещи – лишь тени мира идей, которые отражают­ся в мире вещей и не являются истинно существующими.

Сущность познания заключается в припоминании вечных и неизменных идей. Вечные, божественные идеи, по мысли Платона, являются мощным импульсом, изнутри влияющим на формирование человека. Таким образом, им была постав­лена впервые проблема факторов, влияющих на развитие личности. В соответствии со своим учением о мире идей Пла­тон предлагал окружить ребенка впечатляющими образами прекрасного и доброго, которые должны пробуждать в его душе смутные воспоминания об идеальном мире.

Антисфен (455–360 до н.э.), также один из учеников Со­крата, был основателем материалистически ориентирован­ной философской школы киников. Единственно реальным для Антисфена являлись вещи, имеющие точные наимено­вания, которые и следует уяснить в начале школьного обу­чения, тем самым приближаясь не к миру идей, а к миру предметных явлений.

В процессе воспитания Антисфен основным средством считал личный пример учителя. Он высоко оценивал воспи­тывающую роль труда, приводя в пример Геракла и его тру­довые подвиги. По мнению Антисфена, блага человека явля­ются результатом его личного труда, поэтому нужно наслаж­даться удовольствиями, которые следуют за трудами, а не наоборот. Большое значение Антисфен придавал выработке привычки к преодолению трудностей, замечая, что трудно­сти похожи на собак: они кусают лишь тех, кто к ним не привык. Отсюда и обязательное условие воспитания – зака­ливание, выработка стойкости, презрение к роскоши, уме­ние переносить лишения, физические неудобства. «Пусть дети наших врагов живут в роскоши», – говорил он. Последова­тели кинической школы Антисфена дали яркие примеры подобного образа жизни. Например, Диоген Синопский, известнейший ученик Антисфена, несмотря на свое знатное происхождение, вел нищенский образ жизни, отличался презрительным отношением к аристократической культуре, выдвинув тезис о «переоценке ценностей».

Особое значение Антисфен придавал нравственному вос­питанию, полагая, что обучение добродетели является са­мой важной задачей школы. Детям нужно не столько переда­вать знания, сколько воспитывать у них силу воли. Критерий добродетели – поступки учеников. Нравственное воспита­ние Антисфен связывал с физическим: «кто хочет стать доб­родетельным человеком, должен укреплять тело гимнасти­ческими упражнениями». Однако выше всего он ценил ум­ственное развитие, считая, что главный воспитатель и руководитель в жизни – это наш собственный разум.

Аристотель (384–322 до н.э.) виднейший философ и педагог античности, являлся учеником и во многом продолжателем идей Пла­тона. Он был воспитателем Алек­сандра Македонского (356–323 до н.э.), создавшего крупнейшую ми­ровую державу древности, охваты­вавшую к последней трети IV в. до н.э. Балканский полуостров, Вос­точное Средиземноморье и примы­кающие к нему Иран, Среднюю Азию и Северо-Западную Индию до реки Инд. Энциклопедические познания самого Аристотеля отра­жали уровень развития античной науки, достижения которой были им интегрированы в многочисленных сочинениях.

 

 

Аристотель

 

 

В своем Ликее он организовал школу, в которой обучение происходило во время прогулок, по-гречески – перипатегикос – прогуливающийся, отсюда и название школы – пе­рипатетическая. Для своих учеников Аристотель создал ряд трудов, охватывавших всю сумму тогдашнего знания. Преж­де всего следует назвать его сочинение «Метафизика», что буквально означает «то, что следует после физики». Этим по­нятием им обозначался раздел философского знания, по­священный рассмотрению недоступных для органов чувств и лишь умозрительно постигаемых начал всего существую­щего. Аристотелем был создан ряд сочинений по логике, со­держащих теорию познания, позднее эти его сочинения были объединены в книгу «Органон».

В отличие от Платона, сенсорное восприятие Аристотель трактовал в качестве основы познания. Инструментом по­знания он называл дедукцию и индукцию в их соединении. В трактовке этики Аристотель исходил из понимания цели всех человеческих дел как счастья, которое достигается в процес­се духовного труда, мышления и познания. Духовный труд он ставил неизмеримо выше физического.

В своей «Поэтике» Аристотель раскрыл основы эстетичес­кого учения, введя такие понятия, как мимезис, или подра­жание, и катарсис, или очищение духа в процессе сопере­живания. Эти идеи оказывали большое влияние на развитие эстетической мысли вплоть до нового времени.

Натурфилософские воззрения Аристотеля представлены в книгах «Физика» и «О небесах». Особо следует отметить его - трактат «Риторика», в котором обобщен большой опыт клас­сической Греции в ораторском искусстве.

Аристотель определял риторику как средство убеждения, которым должен владеть и оратор, и воспитатель юношества. Риторическое искусство заключалось, по его мнению, в со­единении по особым правилам логического и нелогическо­го, рационального и иррационального, оно связывалось с эстетикой и давало человеку общую способность находить возможные способы убеждения применительно к обсуждае­мому вопросу. Из высказываний Аристотеля по вопросам воспитания можно сделать вывод, что главной его задачей он считал сообщение ученикам основ знаний из различных областей и выработку у молодежи способности самостоятель­ного суждения.

Вопросы воспитания и обучения затрагивались Аристоте­лем практически во всех его основных сочинениях. Он про­должал развивать идею государственного воспитания и обу­чения молодежи. Человека он называл «политическим», т.е. «общественным животным». Однако он не принижал и зна­чения семейного воспитания, как это фактически наблюда­лось у Платона. По Аристотелю, семья и семейное воспита­ние соответствуют особенностям человеческой природы. Вос­питание детей с 7-летнего возраста обязательно должно находиться под контролем государства-полиса. Семейное и общественное воспитание должны соотноситься друг с дру­гом как часть и целое. Главная цель воспитания – формиро­вание у молодежи добродетели.

Воспитание по своей природе должно быть двояким, так как в обществе, по мнению Аристотеля, система «раб – гос­подин» столь же естественна, как в семье «жена – муж». Рабы должны приготовляться к труду, а дети свободных должны иметь необходимый досуг для развития ума и телесного совершенствования. Дети аристократов должны получать наи­лучшее образование, ибо им предстоит управлять государством.

Аристотель уделял большое внимание рассмотрению про­блемы факторов, влияющих на развитие человека. Он выде­лял три основные группы факторов: внешний, окружающий человека и воспринимаемый органами чувств мир; внутрен­ние силы, развивающие в человеке присущие ему задатки; целенаправленное воспитание способностей человека в не­обходимом для общества-государства направлении. Воспита­тель прежде всего развивает душу, которая, по Аристотелю, имеет три части, выполняя различные функции: раститель­ную (питание, размножение), животную (ощущения, чув­ства), разумную (мышление, познавательная деятельность). Высшие функции возникают на основе низших, вследствие чего сама природа души требует единства различных сторон воспитания – физического, умственного, нравственного и эстетического. По сути дела, Аристотель первым сделал по­пытку теоретически обосновать необходимость способство­вать с помощью воспитания гармоничному развитию лично­сти. Разум, по Аристотелю, является функцией души. Ум­ственное воспитание имеет первостепенное значение: его неправильность ведет к деформации души, духовному оску­дению. Поэтому главная задача воспитателя – развивать при­роду ребенка через совершенствование его разума.

Аристотель подвергал сомнению учение Платона о транс­цендентальных идеях, полагая, что ум ребенка от рождения есть «чистая доска», которая заполняется в процессе жизни, и предложил свою концепцию воспитания и образования

Рассматривая вопросы воспитания и образования, Аристо­тель придерживался возрастной периодизации развития детей, предложенной еще пифагорейцами и обоснованной Платоном: от рождения до 7 лет, от 7 до 14 лет, от 15 лет до 21 года. Воспитание ребенка до 7 лет должно осуществляться в семье, а после этого – в школе.

В самом процессе обучения, насколько можно судить по различным трудам Аристотеля, в которых содержатся его соображения по проблемам воспитания и образования, он выделял несколько этапов. На первом, подготовительном, ребенок должен овладевать умением писать, читать и счи­тать; совершенствоваться физически, занимаясь гимнасти­ческими упражнениями; развиваться эстетически, обучаясь музыке и рисованию. В ходе всех этих занятий у ребенка дол­жно постепенно развиваться логическое мышление.

На этой базе юноши на следующей ступени обучения дол­жны были приобретать традиционные знания о природе и обществе, о человеческой истории. В дальнейшем юноши из кругов аристократии, занимаясь риторикой и поэтикой, дол­жны были готовиться к участию в государственной жизни.

По Аристотелю, образование свободных граждан не дол­жно было иметь трудовой направленности, поскольку про­изводство материальных благ было уделом рабов.

Касаясь методов обучения, Аристотель полагал, что они должны опираться на внутренне присущую человеку спо­собность к подражанию: повторение, следование примеру, образцу соответствуют природе ребенка и доставляют ему чувство удовлетворения и радости. И умственное, и физи­ческое, и нравственное воспитание требуют использования постоянных и достаточно продуманных упражнений, частых повторений желательных для учителя действий, вызываю­щих у детей чувство удовольствия.

Влияние Аристотеля на последующее развитие педагоги­ческой мысли и на практику школы было огромно. Особенно оно ощущалось в эпоху поздней античности и средневековья.

Просвещение в эпоху эллинизма (III -I вв. до н.э.)

Обычно начало эпохи эллинизма связывают с годом смерти Алексанра Македонского (323). Заверша­ется эта историческая эпоха в кон­це I в. до н.э. Она характеризуется прежде всего распростране­нием греческой культуры на обширной территории Средиземноморья, Ближнего Востока, Закавказья, Северной Африки. Завершается это время подчинением эллинистичес­ких государств Риму и Парфии.

Культурная жизнь той эпохи характеризовалась сложным пе­реплетением эллинских и восточных элементов, в том числе изменением традиционных форм воспитания в странах Ближне­го Востока под влиянием воспитательной практики греческих полисов. Происходила и смена идеалов воспитания: если в клас­сической Греции идеал воспитания видели в героической лич­ности, то в эпоху эллинизма идеалом стала самостоятельная, независимая и сильная личность мудреца.

В эллинистический период получили развитие государствен­ные учебные заведения, подчиненные местной власти горо­дов-полисов или непосредственно центральной власти монар­ха, как это имело место в Александрии и Пергаме. В эллини­стических полисах контроль за школами осуществлялся народным собранием и городской администрацией. На народ­ном собрании обсуждались важнейшие проблемы образова­ния. За исполнением решений следили специальные чинов­ники. Школы постепенно становились достаточно организо­ванными учреждениями со своими помещениями, учителями и руководителями – «схолархами». Вот как представляется при­мерный круг рассматриваемых на уровне полисной власти про­блем управления школами: правила внутреннего распорядка в школах; строительство и открытие гимнасий и палестр, биб­лиотек и театров, а также сбор средств для этих целей; изда­ние декретов, регулирующих содержание образования; реше­ния о прославлении правителей и лиц, открывающих перво­начальные школы и помогающих гимнасиям материально; обсуждение правил обучения, качества преподавания; выборы на один год учителя и заключение с ним соглашения.

В эпоху эллинизма элементарное образование дети получали в дидаскалейонах, государственных и частных начальных школах для детей с 7 до 12 лет, общедоступных для всех свободнорожденных. Здесь обучали грамоте, арифметике, лите­ратуре, музыке, рисованию. Обучение, как правило, вел один учитель, а за поведением ребенка следил, как и раньше, пе­дагог – раб, приставленный смотреть за детьми и предупреж­дать их шалости. Государственные дидаскалейоны платили учи­телям до 700 драхм в год, что позволяло им жить достаточно безбедно. Особо отличившимся учителям полис выдавал де­нежные награды и издавал в их честь почетные декреты.

У александрийского поэтаIII в. до н.э. Герода в сочинении «Мимиамбы» есть яркое описание разговора матери ученика с учителем. Перед нами предстает типичная картина обуче­ния и воспитания: сын избегает школьной учебы, попал в сомнительную компанию и увлекся игрой в орлянку. Мать жалуется учителю, что сына не застать дома, а учитель гово­рит, что своего ученика он не видит в школе. Вот небольшой отрывок из сетований матери:

«Небось не скажет он, где дверь его школы.

Куда тридцатого (ах, чтоб ему!) деньги вносить должна,

Хотя бы как Наннак, выла.

Зато игорный дом...

Покажет хоть кому! А вот доска эта,

Что каждый месяц я усердно тру воском,

Сироткой бедной лежит себе тихо...

Он ни аза не разберет в письме, если

Ему не повторить, ну хоть раз с пяток буквы...»

Из этого фрагмента видны и заботы матери об учебе сына, и характер платной частной школы, и даже некоторые школь­ные принадлежности. Далее из текста видно, что обучение сына для матери дело очень важное, так как грамотный сын сможет обеспечить ее в старости. В стихах Герода далее рас­крывается, как мать сама, в домашних условиях пыталась обу­чать сына, но ничего не получилось. Мать обращается к учи­телю с просьбой не только продолжить обучение, но и ис­пользовать при этом наказания: «Пори, да так пори, чтоб душонка гадкая лишь на губах висела!» Физические меры на­казания в эллинистической школе были весьма разнообразны и изощренны, вот что говорит учитель: «Я сделаю тебя скром­ней любой девы, и, коль на то пошло, не тронешь ты мухи! А где мой едкий бич, где бычий хвост, коим кандальников и лодырей я всех мечу? Подать, пока не вырвало меня желчью!»

Археологами были найдены ученические таблички элли­нистической эпохи. На некоторых из них сделаны надписи воспитательного характера, например: «Будь прилежен, маль­чик, чтоб тебя не выдрали». По этим табличкам можно соста­вить представление и о методике обучения письму. Напри­мер, каллиграфическим почерком учителя сделаны прописи, переписан стих из поэмы «Труды и дни» Гесиода. Далее идет копирование учеником предлагаемого образца. На других таб­личках сохранилась запись текста басни нравоучительного со­держания с исправлениями учителем ошибок и троекратным повторением заданного им образца. Для начального обучения чтению, осуществлявшегося буквослагательным методом, учи­теля выбирали краткие тексты типа пословиц: «Учись спо­койно гнев друзей переносить – и все, как бога, будут чтить тебя всегда», «Почитай родителей» и т.п.

Школьники приходили в школу с табличками – «церами», покрытыми воском. В эллинистической литературе есть, напри­мер, упоминание о такой распространенной детской шалости: ученики соскабливали с табличек воск и делали из него фигур­ки для игры, за что наказывались учителем. Положив свою таб­личку на колени, ученик упражнялся в написании букв и сло­гов, выцарапывая стилем текст. В школах имелись уже и учеб­ные пособия: модели геометрических тел, ящики с песком для упражнения в черчении, таблицы с примерами на четыре пра­вила арифметики, счетные приспособления – «абаки».

Более основательное образование в эпоху эллинизма дава­лось в грамматических школах. Здесь обучали грамматике, под которой понималось ознакомление с литературой. Еще софи­сты классической Греции, введя грамматику в содержание обу­чения, делали акцент на усвоение учениками основ поэти­ческого искусства. Однако своей вершины античная грамма­тика достигла в эллинистический период, когда произведения Гомера, Эсхила, Софокла, Эзопа и других авторов стали об­рабатываться для нужд школьного образования.

Гимнасии в эллинистическую эпоху стали государствен­ными учебными заведениями для юношества из зажиточных семей. В этот период гимнасии существовали практически в каждом городе-полисе. В Афинах к трем гимнасиям предше­ствующего исторического периода – Академия, Киносарг, Ликей – прибавилось два новых – Птолемеон и Диогениум, названные по имени их основателей и меценатов – египет­ского царя Птолемея и македонского правителя Диогена. Гим­насии возникали и на периферии эллинистического мира – в полисах Северного Причерноморья, Грузии, Армении. В Ва­вилоне уже при парфянском правлении также продолжали существовать греческие гимнасии и палестры, высоко ценив­шиеся местной элитой. Даже на территории Северного Афга­нистана археологи обнаружили остатки типично греческого гимнасия. В гимнасиях занятия велись чаще всего в форме свободных бесед о литературе, философии, музыке, здесь по тра­диции обучали математике, географии, риторике.

Городские власти управляли гимнасиями через выборных должностных лиц – гимнасиархов. Это были богатые горожа­не-меценаты. Гимнасии являлись важной частью архитектур­ного облика полисов, представляя собой комплекс красивых зданий. При гимнасиях были библиотеки, расположенные в специально для этих целей построенных помещениях. Имена тех, кто покровительствовал гимнасиям, гравировались золо­том на мраморных плитах.

В III в. до н э. эфебия как государственная организация во­енной подготовки юношества трансформировалась в учебное заведение одногодичного и двухгодичного типа, где наряду с военно-физической подготовкой осуществлялась образователь­ная подготовка на базе гимнасия. Например, в афинском гимнасии Диогениум обучали риторике и философии.

Известный историк и ритор Дионисий Галикарнасский (вто­рая половина I в. до н.э.) полагал, что риторика нужна всем, кто пользуется речью, особенно молодым людям. Риторика, по словам Дионисия, вещь полезная во всех случаях жизни, когда нужно пользоваться речью, особенно молодым людям, достигшим совершеннолетия.

Дионисий выделял два рода упражнений в речи: одни служат развитию мысли, другие учат пользоваться словами. Исходя из этого, Дионисий составил учебник риторики, в котором рассматривались правила соединения слов с учетом их значимости для того или иного высказывания; виды речи; поэзия слова; способы постижения искусства речи.

Овладение риторикой Дионисий считал обязательным условием последующего изучения отдельных наук и «заклю­ченных в них мыслей». В процессе занятий риторикой юно­шам следует серьезно упражняться в пользовании речью, поскольку овладение любым искусством невозможно без выработки необходимых для этого умений.

Занимаясь риторикой, юноши должны были параллельно усваивать значительный объем знаний из самых различных об­ластей тогдашней науки и искусства. Дионисий, в частности, полагал, что юноши должны также изучать обычаи греков и варваров, быть сведущими в законах и государственном уст­ройстве, знать жизнь людей, различные философские рассуж­дения о справедливости, благочестии и других добродетелях.

В общем, можно сказать, что в эллинистическую эпоху развитие риторики имело в своей основе идеи, восходящие к Аристотелю и его предшественникам. Они нашли отраже­ние в системе школьного образования.

В эпоху эллинизма зародилось и новое представление о воспитании женщин, отличавшееся от того, которое было в Греции классического периода. Женщина выводилась за пре­делы замкнутого домашнего мирка. Наибольшее внимание образованию девушек уделяли в общинах пифагорейцев эл­линистического и римского периодов истории. Пифагореец фингий, например, полагал, что и мужчине и женщине при­сущи храбрость, разум и справедливость, а пифагорейка Феано проповедовала единство нравственных основ жизни для обоих полов.

В эпоху эллинизма возник ряд философских школ, играв­ших роль высших учебных заведений, руководимых выдающи­мися мыслителями того времени. Так, в Афинах около 300 г. до н.э. основатель так называемой стоической философской шко­лы Зенон (между 336 и 332 – между 264 и 262 до н.э.) собирал своих учеников на агоре, месте народных собраний, в Пестром портике, который называли «стоей», откуда пошло и название всей школы. Зенон разработал учение о всегосударстве, где правят мудрецы. Стоики полагали, что через воспитание чело­века можно сделать добродетельным. Основными качествами, которые следует формировать в человеке, они считали невоз­мутимость, спокойствие и самодостаточность. В своей педаго­гической деятельности они придерживались сократовских и кинических представлений о воспитании. В основу умственного образования ими была положена логика Аристотеля.

Зенон, по словам Диогена Лаэртского, греческого мыс­лителя III в. н.э., написал специальную книгу «Об эллинс­ком воспитании», которая, к сожалению, не сохранилась. У Зенона молодежь обучалась философии, включая физику, этику, логику с риторикой и диалектику. Под риторикой по­нималась наука, обучающая «хорошо говорить при помощи связных рассуждений», а под диалектикой – искусство «пра­вильно спорить при помощи рассуждений в виде вопросов и ответов». Занятия наукой рассматривались в качестве главно­го средства развития человека.

Большую известность в эллинистическом мире получила фи­лософская школа Эпикура (341–270 до н.э.), который был пос­ледователем Демокрита и продолжил развитие его атомисти­ческого учения. Эпикура можно считать одним из предшествен­ников сенсуализма, так как он утверждал, что данные органов чувств являются истинными, а ошибки проистекают от невер­ных истолкований. Отсюда и педагогическая задача – освобо­дить человека от невежества, т.е. обучить правильно мыслить.

Диоген Лаэртский приводил некоторые высказывания Эпикура, отражающие его педагогические идеи: «Пусть никто в молодости не откладывает занятий философией. Кто говорит, что заниматься философией еще рано или уже поздно, подо­бен тому, кто говорит, будто быть счастливым еще рано или уже поздно»; «когда мы говорим, что наслаждение есть ко­нечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждения распут­ства или чувственности... мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души»; «из всего, что дает мудрость для счастья всей жизни, величайшее – это обретение дружбы».

Учеников Эпикур собирал в своем саду в Афинах. Посе­щать его беседы могли все – мужчины и женщины, свобод­ные и рабы. Эта школа как союз друзей и единомышленников существовала до 51 г. до н.э. Как учитель, Эпикур пользовался огромным уважением. В течение не одного столетия после его смерти в эпикурейских ассоциациях регулярно устраивались торжества в его честь. В Риме эпикурейское учение получило широкое распространение со II в. до н.э. Эпикурейцами были, в частности, римские поэты-философы Лукреций и Гораций.

Известным философским учением и в известном смысле слова «школой» эпохи эллинизма был скептицизм, основопо­ложником которого являлся Пиррон (ок. 360 – ок. 270 до н.э.). Скептики учили, что путь человека к счастью состоит не в организованном познании, а в отказе от него, что и позволя­ет, с их точки зрения, воспитывать невозмутимого и безмятеж­ного человека. Главное, чему учили скептики – это умению вести спор. Как отмечал Диоген Лаэртский, «они на каждую убедительность предмета находят другую такую же, отменяю­щую ее». Пиррон отстаивал характерный для эпохи эллинизма в целом принцип релятивизма, утверждая, что «одно и то же для одних справедливо, для других несправедливо, для одних добро, для других зло».

Эллинистическая философская мысль и школьная тради­ция на рубеже нашей эры распространились по всему Сре­диземноморью, в Азии, Армении, Колхиде, Северном При­черноморье. Земли Армении, в частности, в более ранние времена испытывали культурное воздействие цивилизации Месопотамии. Отсюда были заимствованы клинописная пись­менность, традиции дворцовых и храмовых писцовых школ ассирийского типа, существовавших в государстве Урарту до VI в. до н.э. Позднее эта традиция полностью прерывается, уступив место греческому влиянию и алфавитному письму.

В Армении уже в III в. до н.э. существовали школы, где обу­чались грамоте на греческом и арамейском или сирийском язы­ках. По преданию, существовали письмена-буквы и для армян­ского языка, но распространены они были лишь в кругах жре­цов и передавались в жреческих школах как тайное знание.

Во II в. до н.э. сложилось сильное централизованное госу­дарство – Великая Армения. Слияние греческой и местной традиций способствовало формированию своеобразной куль­туры эллинистического типа. Армянское государство стало местом приюта для многих беженцев-греков, поэтов и уче­ных, которые становились на приютившей их земле ритора­ми и педагогами. Здесь появились свои учителя-грамматис­ты, открывавшие гимнасии. В них преподавались по эллини­стической традиции поэтика, история и философия. Обучение велось на греческом языке. Высшее для того времени образо­вание армянское юношество получало в эллинистических цен­трах просвещения – Антиохии, Пергаме, Александрии.

Знакомство с мировыми достижениями науки и культуры стало условием для создания позднее в Армении своей пись­менности, основоположником которой считается Месроп Маштоц (361–440 н.э.).

Эллинская культура через греческие города-полисы Кол­хиды проникла и в Грузию. Та часть грузинской знати и куп­цов, которая была связана с греческим миром, обучала сво­их детей в типичных эллинистических школах или пригла­шала в свои дома греков-педагогов. В источниках есть упоминание и о существовании в Колхиде греческих школ, дававших риторское образование, понятно, что получить его могли лишь те, кто воспитывался в традициях эллинисти­ческой культуры.

В Северном Причерноморье уже с VII в. до н.э. также обо­сновались греческие колонисты, познакомившие скифо-праславянский мир с античной культурой. Школьное дело в этих греческих колониях было организовано по образцу Эллады. Например, в Ольвии, располагавшейся в районе устья Буга и Днепра, археологами были обнаружены остатки гимнасии и палестр; в Херсонесе, расположенном поблизости от Се­вастополя, в смешанной греко-варварской среде, где прово­дились атлетические и воинские состязания, подобные Панафинейским и Олимпийским играм, в Пантикапее – со­временная Керчь – нашли развалины гимнасия и театра, где проходили литературные и музыкальные состязания. Из­вестна и пантикапейская философская школа в Ольвии, где жил недостаточно известный в античном мире софист и ора­тор Дионисий.

В Скифском царстве эллинистического периода правящая верхушка была знакома с греческой письменностью и книж­ной культурой. Скифы пользовались греческим письмом для внешних сношений. Греческие надписи обнаружены в боль­шом количестве на керамике и разных других предметах Поднепровья эллинистической и римской эпох. Все это позволя­ет предполагать, что здесь существовали традиционные для того времени школы греческого образца.