Глава 13 Советское образование и воспитание
Вопрос о приоритетах образования в первые послереволюционные годы
Разрушительные изменения, охватившие Россию после революции и гражданской войны, не обошли и образование. Хотя для некоторых представителей гуманитарной культуры революция поначалу представала в романтическом ореоле, представители педагогической мысли, а тем более философы оказались гораздо менее подверженными иллюзиям. Правда, ряд педагогов пытался продолжить движение в русле отечественных традиций «серебряного века», сотрудничать с советской властью, даже не принимая ее идейно. Можно даже говорить о своеобразном взлете педагогики в начале 1920-х гг., когда был взят курс на культурную революцию.
Наибольшее недоверие и неприятие революция и последовавшие за ней события вызвали у тех педагогов, которые опирались на философские основы образования. К ним относились С.И. Гессен, И.М. Гревс, В.В. Зеньковский, ИА. Ильин, И.О. Лосский. Они сразу заявили, что указания советской власти в педагогической области являются в лучшем случае утопиями, если не сознательной ложью. В 1918 г. была принята «Декларация о единой трудовой школе», в 1920-х гг. – «Основные принципы единой трудовой школы». В них провозглашались идеалы гуманного отношения к личности, а ребенок объявлялся высшей ценностью. Задачи развития воли, характера, интернационализма, братской солидарности следовало органично совмещать с интересами и потребностями ребенка, его социальными инстинктами и влечениями. Вместе с тем школа должна была «направлять их в общественное русло», намеченное безраздельно правящей партией большевиков.
Утверждалось, что только социализм может гарантировать раскрытие личности в нужном направлении – коллективизма, преданности партии. Сразу провозглашались классовые приоритеты даже по отношению к детям – выходцы из рабоче-крестьянской среды противопоставлялись «гнилой интеллигенции». Именно поэтому В. Зеньковский считал неизбежными противоречия между высокими декларациями и реалиями коммунистического воспитания. Последнее «изначально не может быть человеколюбивым, заменяя общечеловеческое классовым, духовное – материальным». Не менее критичным был И.С. Гессен. Неудивительно, что упомянутые педагоги вместе с философами С. Франком, Н. Бердяевым, П. Сорокиным и другими были высланы из Советской России. В итоге их идеи нашли развитие за рубежом. В 1920-е гг. почти ежегодно проводились эмигрантские съезды, посвященные проблемам образования и воспитания. В Праге, Берлине, Риге, Харбине, Сан-Франциско издавались эмигрантские педагогические журналы. Многие из эмигрантов снискали мировую славу, стали Нобелевскими лауреатами в области литературы и науки. Некоторые ученые, находившиеся в зарубежных командировках, даже предпочли не возвращаться (например, знаменитый «Зубр», лидер отечественной генетики Н. Тимофеев-Ресовский).
Захват образования большевиками
С самого начала большевики открыто использовали школу как инструмент своей власти и своих планов. «Судьба русской революции прямо зависит от того, как скоро учительская масса встанет на сторону советской власти», – заявлялось в документах VIII Съезда РКП(б) в 1919 г. Уже в январе 1918 г. были упразднены должности директоров и инспекторов народных училищ, а управление школами передано Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Общее руководство образованием возлагалось на Государственную комиссию по просвещению. В феврале того же года вышло постановление «О выборности всех педагогических и административно-педагогических должностей», которое фактически санкционировало кадровую чистку в образовании. В июле 1918 г. был созван I Всероссийский учительский съезд, участники которого… осудили его работу, призвав учителей перейти из ВУС в «Союз учителей-интернационалистов», «дабы рука об руку с органами народной власти дружно и радостно строить здание единой трудовой социалистической школы». В «Декларации о единой трудовой школе» прямо выделялась политизация школы как важнейший принцип советской педагогики.
Задачей воспитания стало подчинение интересов личности обществу, точнее партии. В этом новая власть вполне преуспела на долгие десятилетия «советской» истории. Такое внедрение политико-идеологических доктрин неизбежно предполагало жесткую цензуру, подавление инакомыслящих и даже просто дискуссий. Первые концлагеря появились задолго до Германии в Советской России. На воротах Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) было начертано: «Железной рукой загоним человечество к счастью». Привычка давать лагерям садистски-изобретательные названия еще больше укоренилась при Сталине. Если ГУЛАГ (Главное управление лагерей) теперь известен всем, то вряд ли кто-то догадается, как расшифровывается АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины). Ленин, не ограничившись расстрелом царской семьи, посылал на голодающее Поволжье шифрованные телеграммы: «Активизировать расстрелы!» Речь шла о людях, укрывавших от реквизиции последнюю горсть муки с тем, чтобы спасти своих детей от голодной смерти. Миллионы жертв скосили костлявая рука голода и карающая рука новой власти. Реализация «нового подхода к труду», провозглашенного Лениным статьей «От разрушения векового уклада к творчеству нового» (1920), выражалась в том, что «коммунистический труд в более узком и строгом смысле есть бесплатный труд на пользу общества, …не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным… нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, без расчета на вознаграждение, труд по привычке. трудиться на общую пользу, …труд как потребность здорового организма» [8. С. 315].
Одним из первых шагов советской власти стало преследование религии. В стране, где православное христианство в течение многих веков, по существу, заменяло право, не могли ужиться две религии. Вместо христианства проповедовалась коммунистическая идеология, обещавшая рай уже не на небесах, а в «светлом будущем». Даже объективно назревшее отделение церкви от государства (в том числе в образовании) было мерой, направленной на укрепление власти. Одним из важнейших звеньев социалистической революции стала и культурная революция.
В происходящей смене приоритетов образования и воспитания вновь на центральное место, совершенно по-иному, выдвигается фигура педагога – «агента государства», доверенного лица партии, беспрекословного исполнителя ее поручений. Жестким, директивным образом устанавливалось, что следует, а чего нельзя говорить и делать учителю. Задача состоит в том, писал В.И. Ленин, чтобы поставить «стихийный поток культуры под партийный контроль». Уже в декабре 1920 г. ЦК РКП принимает постановление «О Пролеткульте», в котором узаконивает диктат партии в вопросах культуры. В феврале 1922 г. ЦК выносит резолюцию «О борьбе с мелкобуржуазной идеологией в области литературно-издательской деятельности». Травля любых проявлений творчества в литературе и искусстве становится орудием советской власти в течение всей ее истории. В 1925 г. на встрече с интеллигенцией Н. Бухарин обещает: «Да, мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их, как на фабрике». Подобные же идеи высказывал ученый, поэт, публицист А.К. Гастев (1882–1941), разрабатывавший «индустриальную педагогику» для подготовки «машинизированного поколения», способного работать с техникой, «зараженного бесом изобретательства».
В.И. Ленин и Н.К. Крупская как идеологи советского образования и воспитания
В.И. Ленин (1870–1924) и Н.К. Крупская (1869–1939) стали главными идеологами новой власти и в области образования, провозгласив не просто ликвидацию неграмотности, осуществление всеобщего обязательного обучения, но и «перевоспитание трудящихся масс в коммунистическом духе», «подготовку новой социалистической интеллигенции», «формирование новой социалистической культуры и приобщение к ней широких масс простого народа». В работе «Задачи союзов молодежи» (1922) прямо призывалось: «Учиться коммунизму!» Считая, что «школа вне жизни, вне политики – ложь и лицемерие», Ленин признавал, что «действительный характер и направление школы определяется не добрыми пожеланиями местных организаций, не решениями и программами «союза учащихся», а «составом лекторов». Поэтому их соответствующая подготовка становилась задачей, «первостепенной для социализма».
Ленин выдвинул лозунг: «Коммунизм = советская власть + электрификация всей страны». В таком случае особый упор предполагался на техническое образование – такое, что не просто «натаскивает на выполнение производственных операций», но связано с «основной задачей организации труда». По словам Н. Крупской, «1920–1921 гг. – это были годы, когда внимание Владимира Ильича больше, чем когда-либо, было направлено на производственную пропаганду и на политехническую школу». Надо заметить, что упор на техническое образование имел и стратегическое назначение – обеспечивая нужды производства, он на все годы советской власти «задвинул» гуманитарное образование, таившее в себе серьезные опасности для любой тоталитарной системы.
Н.К. Крупская, отводя важнейшее место воспитанию коллектива (и в коллективе), также выделяла необходимость политехнического образования и трудового воспитания. Характерно, что она предлагала оплачивать труд учеников. В ряде работ, в частности в письме пионерам ««Мое» и «Наше»» (1932), Н. Крупская особо останавливалась на воспитании коммунистического отношения к общественной собственности. Уделяя исключительное внимание деятельности пионерской организации (основанной в 1922 г.), она предостерегала: «Поменьше барабанного боя и побольше углубленной работы».
В.И. Ленин, обладавший исключительным тактическим чутьем, сделал безошибочный выбор наркома просвещения. А. Луначарский, человек образованный, был из тех представителей интеллигенции, которые неукоснительно проводили политику партии. Характерно, что в период «заблуждений молодости» будущий нарком, находясь под влиянием махизма, сказал: «Возможно, мы заблуждаемся, но мы ищем», на что Ленин резко возразил: «Беда в том, что не вы ищете, а вас ищут». Уже находясь во главе государства, Ленин ни разу не позволял себе утратить бдительность. Предупреждал он, уже запоздало, о недопустимости прихода к власти Сталина. Впрочем, тот оказался «верным ленинцем», при этом коварным и совершенно беспринципным.
«Культурная революция»
Первейшей задачей образования для молодого государства представлялась ликвидация безграмотности (ликбез). Необразованность народных масс была на руку большевикам в период революции и гражданской войны (чего стоит знаменитый эпизод из кинофильма «Чапаев», когда тот, не задумываясь, отвечает: «Я за тот же Интернационал, что и Ленин»). Однако невозможно было вывести из разрухи страну, в которой 80 % населения не умели даже читать и писать. Если оценивать культурную революцию, провозглашенную Лениным, с точки зрения ее основной задачи – ликвидации безграмотности, то ничего подобного мировая история не знала (и, вероятно, больше не узнает). Декрет от 26 декабря 1919 г. «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР» обязывал все население России от 5 до 50 лет учиться грамоте на русском или родном языке. Была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с безграмотностью во главе с Крупской. В 1920/21 учебном году число средних школ выросло вдвое по сравнению с 1914/15 учебным годом, а число учащихся – на 2 миллиона. По всей стране создавались пункты ликвидации безграмотности и школы для малограмотных. Было даже принято облегченное правописание. Широко организовывались ясли и детские сады для детей трудящихся. К началу 1921 г. существовало более 5 тысяч детских домов, в которых воспитывалось 200 000 беспризорных детей.
Партийное совещание по народному образованию (31 дек. 1920– 4 янв. 1921) установило в качестве «исключительно временной практической меры» вместо девятилетки с двумя ступенями семилетку с двумя концентрами (4 и 3 года). Основой профессионально-технического образования были признаны техникумы (индустриальный, сельскохозяйственный, экономический, педагогический и т. д.) с четырехлетним обучением. При этом Ленин резко возражал против монотехнического образования вместо политехнического. Совещание указало также наркомпросам на необходимость сети фабрично-заводских школ для крестьянской молодежи (ШКМ) с трехлетним обучением, а с 1925 г. – фабрично-заводских семилеток (ФЗС).
В целом уже к 1922 г. сложилась гибкая и продуманная школьная система: начальная (4 года), основная семилетняя общеобразовательная школа и старшая ступень общеобразовательной школы. Принципиально важным было, что каждая из них, имея самостоятельный статус, в то же время составляла базу для последующей ступени. Составленные в 1923–1925 гг. «Программы ГУСа» (Государственного учебного совета) носили не предметный, а комплексный характер (природа и человек; труд; общество).
Во второй половине 1920-х гг. школьное образование стало выходить из состояния разрухи. Резко возросло число учебных заведений и учащихся. Работали опытно-показательные учреждения (ОПУ), возглавляемые такими педагогами, как С.Т. Шацкий (Первая опытная станция), М. Пистрак (Школа-коммуна). В состав Государственного Учебного Совета, учрежденного уже в 1921 г., входили С. Шацкий, П. Блонский, А. Пинкевич и другие известные педагоги. Почти каждый год выходили новые комплексные программы и планы общеобразовательной школы. В них даже удавалось ограничить абсолютизацию трудовой подготовки. Правда, порой «архиреволюционные» настроения принимали формы отказа от учебных планов, отмены домашних заданий и переводных экзаменов. Некоторые педагоги объявили общеобразовательную школу буржуазной формой воспитания, противопоставляли ей детский дом как новую форму образования. Романтико-радикалистские настроения первых послереволюционных лет наглядно отразились в теории «отмирания школы», характерной для того времени (В.Н. Шульгин и др.).
Советская педагогическая мысль 1920-1930-х гг
Так или иначе, советская педагогика добилась заметных успехов даже в жестких рамках социалистического воспитания. Монография П.П. Блонского (1884–1941)
«Трудовая школа» (1919) долгое время рассматривалась как важнейший ориентир при создании новой школы. Более 200 работ Блонского в области педагогики, педологии, философии охватывают проблемы психологии, истории педагогики, национального и интернационального воспитания. Он организовал Академию социального воспитания, проводил опытно-экспериментальную практику в школе, разрабатывал новые школьные программы. Травля Блонского, умолчание и забвение его имени произошли после 1936 г.
Основой педагогики Блонский считал философские основания, результаты биологии, генетики, физиологии, социологии, статистические сведения о ребенке, благодаря которым он полагал возможным превращение педагогики в строго нормативную науку. «Воспитание есть преднамеренное, организованное, длительное воздействие на ребенка», – говорил Блонский, облекая общего характера гуманистические рассуждения в конкретные разработки. Так, он считал недопустимой конкуренцию детей «слабого типа» и «сильных» – неуспевающих детей следовало развивать особым образом. В процессе развития интеллекта Блонский предпочитал не архаичную систему вопросов-ответов и экзаменов, а упражнение ребенка в форме решения различных учебных и нравственных проблем.
Согласно концепции трудовой школы Блонского, знания должны приобретаться не через отдельные учебные дисциплины, а посредством трудовой жизни и человеческих отношений. Школьный класс – сложная система, выполняющая общественные функции через общественное мнение, настроения коллектива, играющие ведущую роль в усвоении социальных норм и ценностей. Кредо педагога: «Любите не школу, а детей, приходящих в школу, не книги о действительности, а самую действительность, не жизнь сужайте до учения, но учение расширяйте до жизни. А самое главное: любите жизнь».
Только любовь к жизни и к детям, вступающим в нее, позволила другому выдающемуся педагогу, С.Т. Шацкому (1878–1934), основателю экспериментальных школ начала века («Сеттльмент», «Бодрая жизнь») продолжить свои начинания в условиях советской действительности. Щацкий также подчеркивал, что учебно-воспитательное заведение должно быть тесно связано с жизнью, являясь проводником и координатором воспитательного воздействия среды. Важнейшее значение придавалось умению детей объединять усилия при ощущении общего дела. Главная работа Шацкого называется «Не пугайте детей». По его мнению, следует поощрять детей к самодеятельности в учебе, использовать школьное самоуправление. В концепции Щацкого школа, строясь на научных основаниях, должна быть связана с жизнью в деревне.
Педагогика А.С. Макаренко
Крупнейшим представителем советской педагогики считается А.С. Макаренко (1888–1939). Занимаясь вопросами методологии педагогики, теории и организации воспитания, он пришел в науку как практик с огромным послужным списком. В 1917–1919 гг. Макаренко заведовал провинциальной школой, с 1920 г. – детской колонией под Полтавой (впоследствии им. М. Горького), в 1928–1935 гг. – детской коммуной им. Дзержинского. Со второй половины 1930-х гг. был, по существу, отстранен от педагогической практики, посвятив себя научным трудам: «Педагогическая поэма», «Флаги на башнях», «Книга для родителей». В яркой, образной форме Макаренко изложил в них свой многолетний опыт по перевоспитанию несовершеннолетних правонарушителей в детских колониях. Часто выступал с лекциями для родителей, учителей, работников системы Наробраза.
Большое значение Макаренко придавал трудовому воспитанию. Он советовал давать детям (в семье и школе) не разовые поручения, а долгосрочные, постоянные задания (например, поливать цветы, обрабатывать определенный участок огорода и т. д.) с тем, чтобы приучать детей к ответственности за выполняемую ими работу. Макаренко тщательно анализировал соотношение дисциплины, режима, поощрений и наказаний, требуя, чтобы те были продуманными, носили индивидуальный характер – только тогда они смогут играть воспитательную роль. В определенных случаях наказание следовало обсуждать в коллективе. Многолетний педагогический опыт позволил Макаренко сделать, в частности, такое наблюдение: «Школа умеет бороться с дезорганизаторами, но такие типы характеров, как «тихони», «иисусики», накопители, приспособленцы, шляпы, разини, кокеты, приживалы, мизантропы, мечтатели, зубрилы проходят мимо нашей педагогической заботы… А на самом деле именно эти характеры вырастают в людей вредоносных».
Методологической основой системы Макаренко является педагогическая логика, которая ставит своей задачей выявление закономерных соответствий между целями, средствами и результатами воспитания. Основной тезис параллельного действия означает органичное единство воспитания и жизни общества, коллектива и личности. При параллельном действии обеспечивается «свобода и самочувствие воспитанника» – уже не объекта, а творца педагогического процесса. Ведущим принципом «Педагогической поэмы», каковой была вся жизнь Макаренко, является воспитательное воздействие коллектива. Веря в его огромную силу, Макаренко не боялся давать серьезные поручения, связанные с материальной ответственностью, даже недавним беспризорникам и правонарушителям.
В знаменитом фильме «Республика ШКИД» описан случай, действительно происшедший с воспитанником Макаренко, вступившим в неравную схватку с бандитами и погибшим в ней в борьбе за свое доброе имя. Считается, что пресловутая история Павлика Морозова, выдавшего своего отца-расхитителя, также является результатом педагогики Макаренко. По этому поводу можно сказать лишь то, что и в освещении этой истории, как и многого другого из нашего советского периода, из одной крайности (восхваления его поступка) перешли к противоположной – безоговорочному и гневному осуждению. В том же кинофильме убедительно показана омерзительность таких людей, с которыми воевали герой фильма «Мамочка» и реальный Павлик Морозов, ставший собирательным образом. Когда-то мы называли его героем, сейчас предателем. Насколько правильнее говорить о трагедии Павлика Морозова. Несколько лет назад поразила статья журналистки нашей народной газеты «Комсомольская правда» о том, какая же она была глупая, когда в детстве пела «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих». Еще один характерный образец полярных переключений, которые вызывают не меньшую тревогу, чем безудержные восхваления «лучшего в мире строя».
Советское образование в 1930-е гг
Серьезные изменения начались в 1930-е гг. Ко времени XVI съезда Коммунистической партии грамотность населения СССР возросла до 62,6 %. Она охватила даже окраины бывшей империи, которые приобрели, наконец, письменность и книги на родных языках. Тем не менее, ликвидация безграмотности еще не могла считаться завершенной. 14 авг. 1930 г. Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК) и Совет Народных Комиссаров (Совнарком) СССР приняли постановление «О всеобщем начальном обучении» «Всеобуч» охватывал не только детей школьного возраста, но и переростков, не получивших по тем или иным причинам школьного образования. Стали претворяться в жизнь «Программы единой трудовой школы I ступени» для городских и сельских школ и постановление о введении десятилетнего обучения, принятые в 1929 г. Правда, и здесь не обошлось без «перегибов». В результате некритического перенесения в наши условия американского «метода проектов» школьные классы заменялись звеньями и бригадами. Группирование предметов вокруг комплекс-проектов обернулось «клочкообразностью» сообщаемых учащимся знаний. Знания о природе и обществе полагалось усваивать в процессе выполнения таких «проектов», как «борьба за промфинплан», «борьба за коллективизацию» и т. д. Подобные новшества, однако, не прижились и даже были осуждены.
В 1931 г. вышло постановление ЦК об отмене педагогических экспериментов 1920-х гг. Теперь это обернулось духом казармы. Были прекращены все дискуссии об основах и целях образования. Дело ученика– не вникать в материал, а вызубривать его, чтобы с точностью повторить на экзамене («чтобы от зубов отскакивало»). Студенты даже философского факультета МГУ уже послевоенных лет обязаны были, скажем, на вопрос лектора «Как стоит наша партия?» отвечать «Как скала» – в точности словами Сталина. Новым экспериментом стала практика опроса на экзаменах одного наугад выбранного студента, оценка которого выставлялась всей группе. Преследуя цель повысить ответственность, всех заставить заниматься (зубрить!), этот эксперимент вполне отвечал духу советского образования, где не было места обсуждению, диалогу, обмену мнениями – их, мнений, просто не должно было существовать. Вместо них была «линия партии». Известна такая шутка: «Если и колебался, то вместе с линией партии».
В 1920-х гг. отгораживание от внешнего мира выражалось в принятии искусственного «декретного» времени и высылке философов. В 1930-е гг. надолго опускается «железный занавес», и теперь уже ничто не препятствует демагогии типа: «Пусть мы живем хуже других, зато у нас лучший в мире общественный строй». С гордостью сообщалось, что по определенным показателям в 1930-е (1940-е, 1950-е, 1960-е гг.) промышленность (сельское хозяйство) вышла на уровень 1914 (!) года – благодаря лучшему в мире строю. Прочно утвердились стереотипы «поиска врага», «ненависти к интеллигенции», ко всему «несоветскому». Постановлением 1932 г. был установлен и единый стиль в искусстве – «социалистический реализм», с жесточайшей травлей, вплоть до лагерей и расстрелов, всех, кто от него отказывался. Жертвами репрессий стали М. Зощенко, М. Булгаков, О. Мандельштам (погиб на этапе). Этот список постоянно пополнялся даже в 1960-1970-е гг.
Характерна судьба педологии – раздела педагогики, начавшей развиваться в России уже с начала века. Пережив кратковременный взлет в 1920-е гг., она была разгромлена постановлением ЦК 1936 г. «О педологических извращениях в системе Наркомпросов». Подобной же участи подверглись уже после войны кибернетика и генетика – как «буржуазные лженауки». Мракобес академик Т. Лысенко заявлял: «Женщина дает нам организм, а мы из него делаем советского человека». Он же утверждал, что социалистическое воспитание обеспечит повышение урожайности растений, выход молока и мяса. Добившись такими высказываниями высоких позиций, он мог удержать их только травлей подлинных ученых, в частности Вавилова.
Особенности воспитания «советского человека»
Проблема воспитания советского человека приобрела острую актуальность в 1990-х гг., в трудный период нехватки продуктов, брожения народа. Россия и другие республики бывшего СССР мучительно искали пути преодоления обрушившихся на них трудностей. В результате значительная часть людей старшего поколения, свято веривших в то, что они строят коммунизм, «светлое будущее» и безропотно сносивших любые лишения, связывают новые, еще большие лишения с отходом от коммунистической линии. Воспитанные в советских традициях люди выходят на демонстрации с красными флагами, древки которых еще и служат оружием против тех, кто «продал Россию». Эти люди вызывают смешанное чувство сострадания, ужаса, недоумения. Еще меньше симпатии, однако, могут вызвать глумящиеся над «совками» юнцы, у которых неуважение к людям, жестокая самоуверенность, нацеленность на «поиск врага» словно передалась генетически.
Следует понимать, однако, что в отличие от сегодняшней молодежи, отравленной часто и нигилизмом, безразличием, нынешние старики всю жизнь свято верили в идеалы своего времени, отчего им особенно тяжело пережить нынешнее униженное материальное и моральное состояние. Им жаль не просто ушедшую молодость, но и молодость пионерскую и комсомольскую, «трудовые десанты» и песни у костра. Советские школьники мечтали об авиации, позже – о космических полетах. Если сегодняшние дети предоставлены улице, то во все годы советской власти, начиная с 1930-х, действовали дворцы и дома пионеров, со множеством кружков, станции юных техников и натуралистов, детские железные дороги. Все это было доступно детям из семей любого достатка, не говоря уже о кинотеатрах, цирках и зоопарках, бесплатных библиотеках и учебниках (в 1936 г. их было выпущено 72 миллиона!). На каникулах дети с большими скидками или даже бесплатно могли ездить целым классом в культурные столицы, отдыхать в пионерских лагерях. Правда, и здесь имели место чрезмерная заорганизованность, жесткий дисциплинарный и идейно-политический контроль, порой доходивший до абсурда.
Многие поколения советских школьников воспитывались на таких замечательных книгах, как «Военная тайна», «Тимур и его команда», «РВС» Аркадия Гайдара, «Васек Трубачев и его товарищи» Н. Осеева, добрых, смешных стихах и сказках о Мойдодыре (К. Чуковский), Старике Хоттабыче (Л. Лагин). Если не ставить во главу угла классовый подход (скажем, Мальчиш-Кибальчиш борется с «буржуинами», как это делал и автор, А. Гайдар, уже в 14 лет командовавший полком), то не найти книг, столь замечательно воспитывающих любовь к Родине, верность дружбе, уважение к старшим, стойкость в испытаниях, оптимизм, не говоря о таких важных повседневных вещах, как необходимость мыть руки («до дыр»).
Испытание советского воспитания в Великой Отечественной войне и послевоенные годы
Серьезным испытанием советской системы воспитания оказалась Великая Отечественная война. В эти суровые годы в полной мере сказались ее достижения. Исключительную роль в патриотическом подъеме советского народа сыграли кинофильмы, плакаты («Ты записался в Красную Армию?»), военно-патриотические песни («Вставай, страна огромная!»). О несгибаемости советских людей, как и об огромном внимании к образованию, свидетельствует создание в 1943 г. Академии педагогических наук РСФСР, то, что учеба продолжалась и в военные годы: «Мы должны учить всех детей и очень хорошо, несмотря на сложность военного времени. Никаких ссылок на военную обстановку» («Правда». 24.03.1942). Дети без всяких скидок на возраст трудились на заводах и в поле вместо ушедших на войну родителей, партизанили и даже попадали в действующую армию. Многие пионеры были удостоены звания Героя Советского Союза, часто посмертно.
Советским людям удалось одержать славную победу благодаря невероятному мужеству, самоотверженности, патриотизму, интернационализму. Чудеса героизма проявляли представители всех национальностей огромной страны, разных возрастов. Юноши и девушки бросались, обвязанные гранатами, под фашистские танки, шли на таран самолетов, выдерживали страшные пытки в застенках гестапо. Надо сказать, однако, что и здесь сказалась неоднозначность советского воспитания. Характерным является пример Зои Космодемьянской. Она, не задумываясь, пошла на выполнение приказа командования, состоявшего в том, чтобы в лютые зимние морозы сжечь дотла село, где квартировали фашисты. Выдали ее. крестьяне этих сел, которые понимали, что ожидает в этом случае их и их детей. «Не суди, и судим не будешь», – сказано в Библии. (Кстати, Сталин вскоре после начала войны разрешил открыть церкви и возобновить в них службы: многие воспринимали войну как наказание за безбожность.) Перед повешением героиня крикнула: «Сталин еще придет!»
Беззаветная, фанатичная вера в Сталина, отождествление его имени с Родиной («За Родину, за Сталина!» – и сейчас со слезами вспоминают фронтовики) укрепили культ личности Сталина, сложившийся уже в 1930-е гг. Даже незаконно репрессированные люди перед расстрелом кричали «Да здравствует товарищ Сталин!» Смерть Сталина в 1953 г. переживалась советским народом сильнее, чем смерть любых самых близких людей. На похоронах Сталина в близкой к исступлению толпе оказались раздавленными насмерть сотни людей.
Чрезвычайно тяжелой оказалась участь победителей. Попавшие в плен были сосланы в лагеря, продолжались массовые репрессии. Люди, проголодавшие всю войну, работавшие в три смены, не стали жить, как подобает победителям, и после войны. Даже через несколько десятков лет, уже при новых правителях, Н.С. Хрущеве и даже Л.И. Брежневе, все тяготы нашей жизни, постоянную нехватку продовольствия, товаров широкого потребления продолжали списывать на перенесенную советским народом тяжелую войну, хотя потерпевшие сокрушительное поражение Германия (Западная), Италия, Япония через несколько лет после войны наладили вполне благополучную жизнь.
После войны, в 1945-1950-х гг., удалось последовательно перейти к всеобщему 7-8-10-летнему обучению. Уже к концу ВОВ была принята такая назревшая мера, как цифровая пятибалльная система оценок (отмененная до этого как «нарушающая равенство»). В июне 1944 г. была введена сдача выпускных экзаменов, а также награждение отличившихся учеников золотыми и серебряными медалями. В 1949 г. орденами и медалями было награждено свыше ста тысяч учителей-передовиков. Вместе с тем Совнарком отменил показное, формальное соцсоревнование в учебной работе, механически перенесенное с производства. Не оправдала себя также попытка раздельного обучения мальчиков и девочек, отмененная в 1954 г.
Повсеместно восстанавливались разрушенные школы и открывались новые. Правда, неграмотность так и не удалось преодолеть полностью. Особенно сложным оказалось положение с высшими и специальными учебными заведениями, куда пришлось принимать без экзаменов всех фронтовиков. Сказалось и то, что ушло то поколение интеллигенции, которому удалось уцелеть в сталинских чистках. «Интеллигентом» в «совковом» менталитете стал любой человек, получивший высшее образование. Сохранялся идеологический и политический диктат. Сразу после войны прошли нашумевшее дело «врачей-вредителей», разгром кибернетики и генетики, «идеологических отступлений» в области литературы и философии. Был запрещен не утративший ценности и сейчас 3-й том «Истории философии» (под ред. Александрова). В системе образования были запрещены даже тесты как «буржуазные». Под ту же формулировку попали широко практиковавшиеся в мире социологические опросы, опасные для «лучшего в мире строя».
Плоды «оттепели»
После разоблачения культа личности Сталина Н.С. Хрущевым и смертельной схватки за власть (с расстрелом вероятного сталинского преемника Л. Берии) на некоторое время (начало 1960-х гг.) наступила «оттепель», связываемая обычно с личностью Н.С. Хрущева (1894–1971). Вероятно, это были лучшие времена в истории Советского государства и его граждан. Стало нарицательным само название поколения шестидесятых. Властителями дум «шестидесятников» были представители творческой интеллигенции – «физики» и «лирики», писатели, поэты, песенники-барды– А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Р. Рождественский, Б. Ахмадулина, Б. Окуджава, В. Шукшин, собиравшие огромные аудитории честных, чистых, открытых, с высокими помыслами молодых людей. Именно в это время после долгих колебаний был выпущен на экраны под названием «Мне 20 лет» (вместо первоначального «Застава Ильича») кинофильм М. Хуциева, заставлявший задуматься о необходимости связи поколений, личной ответственности молодых людей в определении своей жизненной позиции.
Была поставлена задача освоения целинных и залежных земель, по всей стране развернулись комсомольские стройки, куда направлялись эшелоны молодых людей с гитарами и верой в необходимость их дела. Развернулось строительство «хрущоб», которые тем не менее позволили расселить людей из «шариковских» коммуналок. Резко возрос авторитет науки и образования, которым уделялось огромное внимание и выделялись большие средства. В 1958 г. было введено всеобщее обязательное восьмилетнее образование. В 1967 г. получила статус Всесоюзной Академия педагогических наук, организованная в РСФСР еще в 1943 г. В 1960-1970-е гг. при сохранении множества жестких, часто противоречивых инструкций прямое давление на педагогическую науку ослабело, стали появляться свежие идеи, которые претворяли в жизнь педагоги-новаторы в РСФСР и других республиках. Не случайно именно в 1968 г. получил звание Героя Социалистического труда В.А. Сухомлинский (1918–1970), начавший свою педагогическую деятельность 17-летним юношей еще в предвоенные годы, а затем прославившийся работой школы, организованной им в селе Павлыш Украинской ССР. Важнейшей миссией педагога он считал раскрытие «живинки» каждого ученика, расцвет его творческой индивидуальности: «Распознать, выявить, раскрыть, взлелеять, выпестовать в каждом ученике его неповторимо-индивидуальный талант – значит поднять личность на высокий уровень расцвета человеческого достоинства». Пути к этому обсуждаются в его трудах, вышедших в эпоху «оттепели»: «Формирование коммунистических убеждений молодого поколения» (1961), «Воспитание личности в советской школе», «Сердце отдаю детям» (1969), «Воспитание гражданина» (1969).
В 1961 г. полетел в космос Юрий Гагарин, которого вскоре встречала ликующая миллионная толпа советских людей, имевших основание верить, что хотя мы живем хуже других, но с каждым днем будем жить все лучше, что «догоним и перегоним Америку», как сказал Хрущев (при этом он обещал, стуча на трибуне ООН башмаком, «похоронить Америку» и «показать ей мать Кузьмы» – как неуклюже перевел «Кузькину мать» представитель советской делегации). В годы «оттепели» впервые получили Нобелевские премии советские химики и физики. Когда Хрущева спросили, кого представить к Нобелевской премии за полет Гагарина, тот ответил: «Весь советский народ!». Очереди за хлебом из-за увлеченности Хрущева кукурузой, массовое уничтожение домашнего скота (чтобы не отдавать в колхоз), бесконечные реорганизации в сельском хозяйстве были еще впереди. Непродуманных реорганизаций не избежало и образование. Автору этих строк памятно, как ему пришлось учиться в школе лишний, 11-й год, который мог только отбить охоту к учебе, а потом поступать в университет в условиях двойного конкурса (выпускников 10– и 11-леток).
Остается в памяти и то, что в годы «оттепели» также происходила травля интеллигенции. Отказался от Нобелевской премии, присужденной за запрещенного у нас «Доктора Живаго» Б. Пастернак. Весь мир содрогнулся от разгрома бульдозерами выставки художников-авангардистов в Сокольниках. Сам Хрущев с криком «Пидарасы!» срывал и топтал ногами их картины в выставочном зале на Манежной площади. А когда в 1963 г. вышли на улицы рабочие Новочеркасска, возмущенные ростом цен, их демонстрация была расстреляна и разогнана танками, а стихийные организаторы получили длительные сроки тюремного заключения. В психушки отправлялись люди, пытавшиеся высказаться о формах построения коммунизма, обещанного Хрущевым уже к 1980 г.
Как бы то ни было, Н. Хрущев имел основания сказать (когда Пленум ЦК КПСС отстранил его от власти за «волюнтаризм»): «По крайней мере, при мне впервые оказалось возможным сместить руководителя государства, не расстреливая». Надгробие Хрущева украшает барельеф работы Эрнста Неизвестного, немало пострадавшего от его волюнтаризма. Никита Сергеевич мастерски изображен «двуликим», каким было и его время. «Не люди и их времена, а времена и их люди», – писал Гофман. Деятельность Н.С. Хрущева представляет весьма поучительный пример того, к чему приводит в условиях тоталитарной системы столкновение благих намерений с необразованностью, авторитарным воспитанием властителей.
Воспитание и образование в «застое»
Конец 1960-х и 1970-е гг. еще оставались годами действия потенциала, заложенного в советской экономике, науке, образовании и воспитании. Мы имели лучшее в мире техническое и музыкальное образование, исключительных успехов добились советское ракетостроение, космонавтика, исследования в области лазеров. «Впереди планеты всей» были советский балет и спорт. «Советский характер» сказывался в том, как вернулась на олимпийский пьедестал после тяжелейших испытаний фигуристка Ирина Роднина (ее слезы счастья при исполнении Гимна СССР потрясли весь мир), в победах советских легкоатлетов, боксеров, штангистов, хоккеистов. Как-то раз советским хоккеистам, уже обеспечившим себе золотые медали, было дано указание сыграть вничью с нашими «друзьями-соперниками», сборной Чехословакии, что позволило бы ей опередить «буржуазные» команды Швеции и Канады. Тренер А. Тарасов, знаменитейший за всю историю мирового хоккея, сказал своим ребятам просто: «Играйте, как получится». Получилось 7:1 в пользу СССР! Прославленный тренер, гроза канадских профессионалов, был смещен. Годами раньше (1952), впервые участвуя в Олимпиаде, неискушенная сборная СССР по футболу, проигрывая в финале (1:5) сильнейшей тогда команде Югославии, за 15 минут до конца на одном «советском характере» сумела сравнять счет! Уступив на следующий день в переигровке, наша сборная и составлявшая ее основу команда ЦДКА были расформированы… за поражение от нашего идеологического противника (взгляды президента СФРЮ И. Тито на социализм отличались от сталинских).
После знаменитой серии (1973) хоккейных матчей СССР – Канада звезда профессионалов Уэйн Гретцки, приехав к нам в гости, пришел на тренировку сборной СССР. А. Тарасов заставил его вместе со всеми поднимать штангу, стоя на льду, а когда гость взмолился о пощаде, сказал: «Да, Уэйн, ты бы не смог играть за сборную СССР». – «Но почему?» – «Потому, что ты не комсомолец».
В течение 1980-х гг. стала проявляться исчерпанность морально-психологического потенциала советского воспитания, все более отчетливая на фоне глубокого застоя и стагнации в экономике, внутриполитической и внешнеполитической сферах. Стали истощаться запасы сырьевых ресурсов, на которых во многом держался баланс советской экономики. Под Новый, 1980 год, СССР ввязался в бесславную продолжительную войну в Афганистане, резко подорвавшую авторитет нашей страны во всем мире. Подверглись гонениям представители интеллигенции, пытавшиеся протестовать против происходящего. Был сослан в Горький академик А. Сахаров, создатель водородной бомбы, убеждавший, что насилие в современном мире аморально и бесперспективно, изгнаны из страны и лишены советского гражданства великий музыкант М. Ростропович и Нобелевский лауреат писатель А. Солженицын.
В эти годы с новой силой насаждались черты менталитета, который позже стали называть «совковым» – отказ от личного во имя мифического «светлого будущего», желание, чтобы плохо было всем, продолжающийся и по сей день «поиск врага». Поддерживались реакционные режимы (достаточно было им заявить о строительстве у себя социализма), организовывались кампании по выражению «всенародной поддержки политики партии и правительства». «И как сказал ЦК в письме своем открытом, мы одобряем линию его», – пел В. Высоцкий. Советское воспитание сказывалось и здесь – многие наши граждане искренне одобряли любые международные авантюры, травлю интеллигенции и т. д. Появился анекдот: «Советская опухоль – самая доброкачественная». И вовсе не в анекдоте, а наяву, на одном из телемостов СССР – США горбачевской эпохи простая женщина, жертва идеологической обработки, произнесла ставшее анекдотическим: «У нас в стране секса нет».
Застой, давший название 1980-м гг., оказался неизбежным даже в программах образования и его организации. Характерным явлением конца 1970-х – начала 1980-х гг. было повсеместное изучение в школах и вузах трудов Л.И. Брежнева «Целина», «Возрождение», «Малая Земля», ради чего на 2-34 недели ломалась программа, выпадали действительно важные темы. Произведения Генерального Секретаря, в действительности написанные достаточно талантливыми журналистами (стыдившимися признать свое авторство), делали «дорогого товарища Брежнева» героем всех великих свершений, начиная от Великой Отечественной. Уже после смерти Брежнева, в 1984 г., была проведена реформа, которая своими необдуманными организационными шагами только усугубила застой в области образования. Слияние общего и профессионального среднего образования, профессионализация общеобразовательной школы, усиление единообразия в системе профтехобразования через создание СПТУ (средних профтехнических училищ) произошли только на бумаге, на уровне принятия решений. Вновь произошла чехарда с 10– и 11-летками.
«Застой» сменился «перестройкой», объявленной М. Горбачевым. В отличие от предыдущих необразованных руководителей, Горбачев признавал существование объективных закономерностей общественного развития. Однако, когда ему был задан вопрос об экономической программе «перестройки», он ответил: «Начнем, там видно будет». Проводимая таким образом перестройка обернулась «катастройкой», развалом политической и экономической системы, кровавыми межнациональными конфликтами и распадом СССР в декабре 1991 г., ровно через 69 лет после его создания.
Вопросы и задания
1. Охарактеризуйте точки зрения на образование, которые столкнулись в первые послереволюционные годы.
2. Определите, в чем выразился захват образования большевиками. Охарактеризуйте идеологию советского образования, разработанную В.И. Лениным и Н.К. Крупской.
3. В чем выразилась «культурная революция»?
4. Охарактеризуйте педагогические взгляды П. Блонского, С. Шацкого, подробно остановитесь на педагогике А. Макаренко.
5. В чем неоднозначность мер, проведенных в образовании в 1930-х гг.?
6. Расскажите о значении советского воспитания, проявившегося в Великой Отечественной войне и в послевоенные годы.
7. В чем состоит неоднозначность «советского воспитания»?
8. Как сказалась на культуре и образовании «оттепель»?
9. Как сказались на культуре и образовании годы «застоя»?
Рекомендуемая литература к главе 13 раздела II
1. Блонский П.П. Избр. педагогич. и психол. соч.: В2 т. М., 1979.
2. Вопросы деятельности экспериментальных учебных заведений в СССР, Западной Европе и США. М., 1980.
3. Гершунский Б.С. Философия образования для XXI в. М., 1998.
4. Гессен С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М., 1995.
5. Днепров Э.Д. Школьная реформа между «вчера» и «завтра». М., 1996.
6. Крупская Н.К. Педагогические сочинения: В 11 т. М., 1957–1963.
7. Культурология / Под ред. А.А. Радугина. М., 1999.
8. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40.
9. Ленин В.И. О воспитании и образовании. Собр. соч. М., 1978. Т. 12.
10. Луначарский А.В. О воспитании и образовании. М., 1976.
11. Макаренко А.С. Педагогические сочинения: В 8 т. М., 1983–1985.
12. Народное образование в СССР: Сб. документов. 1917–1973. М., 1974.
13. Неизвестный Э. Катакомбная культура // Вопросы философии. 1990. № 10.
14. Никандров Н.Д. Воспитание ценностей: российский вариант. М., 1996.
15. Очерки по истории педагогической науки в СССР (1917–1980). М., 1986.
16. Педагогическое наследие русского зарубежья. М., 1993.
17. Хрестоматия по истории советской школы и педагогики. М., 1972.
18. Шацкий С.Т. Избранные педагогические сочинения: В 2 т. М., 1980.