Ибо я люблю тебя, о Вечность!
* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, И ПОСЛЕДНЯЯ *
Ах, где в мире совершалось больше
Безумия, как не среди сострадательных?
И что в мире причиняло больше страдания,
Как не безумие сострадательных?
Горе всем любящим, у которых нет более
Высокой вершины, чем сострадание их!
Так говорил однажды мне дьявол:
Quot;Даже у Бога есть свой ад -- это любовь его к
Людям".
И недавно я слышал, как говорил он такие
Слова: "Бог мертв; из-за сострадания своего
К людям умер Бог".
Так говорил Заратустра
Жертва медовая
И снова бежали месяцы и годы над душой Заратустры, и он
Не замечал их; но волосы его побелели. Однажды, когда он сидел
На камне перед пещерой своей и молча смотрел вдаль -- ибо
отсюда далеко видно было море поверх вздымавшихся пучин, --
Звери его задумчиво ходили вокруг него и наконец остановились
Перед ним.
Quot;О Заратустра, -- сказали они, -- не высматриваешь ли ты
Счастья своего?" -- "Что мне до счастья! -- отвечал он. -- Я
Давно уже не стремлюсь к счастью, я стремлюсь к своему делу".
Quot;О Заратустра, -- снова заговорили звери, -- это говоришь
Ты, как тот, кто пресыщен добром. Разве не лежишь ты в
лазоревом озере счастья?" -- "Плуты, -- отвечал Заратустра,
Улыбаясь, -- как удачно выбрали вы сравнение! Но вы знаете
также, что счастье мое тяжело и не похоже на подвижную волну:
Оно гнетет меня и не отстает от меня, прилипнув, как
Расплавленная смола".
Тогда звери продолжали задумчиво ходить вокруг него и
Затем снова остановились перед ним. "О Заратустра, -- сказали
Они, -- так вот почему ты сам становишься все желтее и
Темнее, хотя волосы твои хотят казаться белыми, похожими на
лен? Смотри же, ты сидишь в своей смоле!" -- "Что говорите вы,
Звери мои, -- сказал Заратустра, смеясь, -- поистине, я
Клеветал, говоря о смоле. Что происходит со мною, бывает со
Всеми плодами, которые созревают. Это мед в моих жилах
делает мою кровь более густой и мою душу более молчаливой". --
Quot;Должно быть, так, о Заратустра, -- отвечали звери, приближаясь
К нему, -- но не хочешь ли ты сегодня подняться на высокую
Гору? Воздух чист, и сегодня мир виден больше, чем когда-либо".
-- "Да, звери мои, -- отвечал он, -- вы даете прекрасный совет,
И он мне по сердцу: я хочу сегодня подняться на высокую гору!
Но позаботьтесь, чтобы там мед был у меня под руками, золотой
Сотовый мед, желтый и белый, хороший и свежий, как лед. Ибо
Знайте, я хочу там наверху принести жертву медовую".
Но когда Заратустра был на вершине, отослал он домой
Зверей, провожавших его, и нашел, что теперь он один, -- тогда
засмеялся он от всего сердца, оглянулся кругом и так говорил:
Я говорил о жертвах и о медовых жертвах; но это было
Только уловкою речи моей и поистине полезным безумием! Здесь
Наверху я могу говорить уже свободнее, чем перед пещерами
Отшельников и домашними животными их.
Что говорил я о жертвах! Я расточаю, что дарится мне, я
расточитель с тысячью рук; как бы мог я называть это --
Жертвоприношением!
И когда я хотел меду, хотел я лишь приманки и сладкой
патоки и отвара, которым лакомятся ворчуны медведи и странные,
угрюмые, злые птицы:
Лучшей приманки, в какой нуждаются охотники и рыболовы.
Ибо если мир похож на темный лес, населенный зверями, на сад
Для услады всех диких охотников, то, по-моему, он еще больше и
скорее похож на бездонное богатое море,
На море, полное разноцветных рыб и раков, из-за
Которого сами боги пожелали бы стать рыболовами и закинуть сети
Свои: так богат мир странностями, большими и малыми!
Особенно человеческий мир, человеческое море -- в
него закидываю я теперь свою золотую удочку и говорю:
Разверзнись, человеческая бездна!
Разверзнись и выбрось мне твоих рыб и сверкающих раков!
Своей лучшей приманкой приманиваю я сегодня самых удивительных
Человеческих рыб!
-- само счастье свое закидываю я во все страны, на восток,
На юг и на запад, чтобы видеть, много ли человеческих рыб будут