Феликс Кривин. Сказки с моралью
----------------------------------------------------------------------- Авт.сб. "Полусказки". Изд. "Карпаты", Ужгород, 1964. OCR & spellcheck by HarryFan, 16 January 2001 ----------------------------------------------------------------------- - Эге, отстаешь, отстаешь! - подгоняет Большая Стрелка Маленькую. - Яуже вон сколько прошла, а ты все топчешься на месте! Плохо же ты служишьнашему времени! Топчется Маленькая Стрелка, не успевает. Где ей за Большой Стрелкойпоспеть! Но ведь показывает она часы, а не минуты. ДВА КАМНЯ У самого берега лежали два камня - два неразлучных и давних приятеля.Целыми днями грелись они в лучах южного солнца и, казалось, счастливыбыли, что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта. Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, кончилась дружба двухприятелей: одного из них подхватила забежавшая на берег волна и унесла ссобой далеко в море. Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на берегуи долго не мог прийти в себя от страха. А когда немного успокоился, нашелсебе новых друзей. Это были старые, высохшие и потрескавшиеся от временикомья глины. Они с утра до вечера слушали рассказы Камня о том, как онрисковал жизнью, какой подвергался опасности во время шторма. И, ежедневноповторяя им эту историю, Камень в конце концов почувствовал себя героем. Шли годы... Под лучами жаркого солнца Камень и сам растрескался и ужепочти ничем не отличался от своих друзей - комьев глины. Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких ещене видали в этих краях. - Здравствуй, дружище! - крикнул он Растрескавшемуся Камню. Старый Камень был удивлен. - Извините, я вас впервые вижу. - Эх, ты! Впервые вижу! Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе наэтом берегу, прежде чем меня унесло в море? И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить вморской пучине и как все-таки там было здорово интересно. - Пошли со мной! - предложил Кремень. - Ты увидишь настоящую жизнь,узнаешь настоящие бури. Но его друг. Растрескавшийся Камень, посмотрел на комья глины, которыепри слове "бури" готовы были совсем рассыпаться от страха, и сказал: - Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен. - Что ж, как знаешь! - Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался вморе. ...Долго молчали все оставшиеся на берегу. Наконец РастрескавшийсяКамень сказал: - Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью?Где же правда? Где справедливость? И комья глины согласились с ним, что справедливости в жизни нет. ИГОЛКА В ДОЛГ Не дают Ежу покоя. Только он свернется, уляжется в своей норе, чтобы соснуть месяц-другой,пока холода отойдут, а тут стук. - Разрешите войти? Выглянет Еж за порог, а там - Хомяк-скорняк, шубный мастер. - Простите, что побеспокоил, - извиняется Хомяк. - Не одолжите лииголочку? Что ему ответишь? Мнется Еж - и дать жалко, и отказать совестно. - Я бы рад, - говорит, - я бы с удовольствием. Да у меня самого ихмаловато. - Мне только на вечер, - просит Хомяк. - Шубу заказчику кончить нужно,а иголка сломалась. С болью вытаскивает ему Еж иголку: - Только прошу вас: кончите работу - сразу верните. - Конечно, а как же! - заверяет Хомяк и, взяв иголку, торопитсязаканчивать шубу заказчику. Еж возвращается в норку, укладывается. Но едва начинает дремать, сновастук. - Здравствуйте, вы еще не спите? На этот раз явилась Лиска-модистка. - Одолжите иголочку, - просит. - Где-то моя затерялась. Искала-искала,никак не найду. Еж и так и сяк - ничего не получается. Приходится и Лисе одолжитьиголочку. После этого Ежу наконец удается заснуть. Лежит он, смотрит свои сны, ав это время Хомяк уже шубу кончил и спешит к Ежу, несет ему иголку. Подошел Хомяк к норке Ежа, постучал раз, другой, а потом и внутрьзаглянул. Видит: Еж спит, посапывает. "Не стану его будить, - думаетХомяк. - Воткну ему иголку на место, чтоб зря не беспокоить, а поблагодарюв другой раз, при случае". Нашел на ежовой спине место посвободнее и сунул туда иглу. А Еж какподскочит! Не разобрался, конечно, со сна. - Спасите! - кричит. - Убили, зарезали! - Не беспокойтесь, - вежливо говорит Хомяк. - Это я вам иголку вернул.Большое спасибо. Долго ворочался Еж, не мог уснуть от боли. Но все-таки уснул и, забыв оХомяке, снова за свои сны принялся. Как вдруг... - Ай! - завопил Еж. - Спасите, помогите! Пришел немного в себя, смотрит - возле него Лиска-модистка стоит,улыбается. - Я вас, кажется, немного испугала. Это я иголочку принесла. Уж такспешила, так спешила, чтобы вы не беспокоились. Свернулся Еж клубком, брюзжит себе потихоньку. А чего брюзжать-то? Сболью давал, с болью и назад получает. "ИСТОРИЯ КАПЛИ", - написал я и посадил на бумаге кляксу. - Вот хорошо, что ты решил обо мне написать! - сказала Клякса. - Я тактебе благодарна! - Ты ошибаешься, - ответил я. - Я хочу написать о капле. - Но ведь я тоже капля! - настаивала Клякса. - Только чернильная. - Чернильные капли разные бывают, - сказал я. - Одни пишут письма,упражнения по русскому языку и арифметике, вот такие истории, как эта. Адругие, вроде тебя, только место занимают на бумаге. Ну что я могунаписать о тебе хорошего? Клякса задумывается. В это время возле нее появляется маленький Лучик. Листья деревьев заокном пытаются не пустить его в комнату. Они шуршат ему вслед: - Не смей водиться с этой неряхой! Ты испачкаешься! Но Лучик не боится испачкаться. Ему очень хочется помочь чернильнойкапле, которая так неудачно села на бумагу. Я спрашиваю у Кляксы: - Ты действительно хочешь, чтобы я о тебе написал? - Очень хочу, - признается она. - Тогда ты должна это заслужить. Доверься Лучику. Он заберет тебя,освободит от чернил, и ты станешь чистой, прозрачной каплей. Для тебянайдется дело, только смотри не отказывайся ни от какой работы. - Хорошо, - соглашается Капля. Теперь ее уже можно так называть. Я стою у окна и смотрю на тучи, которые уплывают вдаль. Где-то там, среди них, и моя Капля. И я машу ей рукой: - До свидания, Капля! Счастливого пути! А далеко-далеко, в знойной степи, качается на ветру Колос. Он знает,что должен вырасти большим и что для этого ему нужна влага. Он знает, чтобез дождя высохнет на солнце и ничем не отблагодарит людей, которые такзаботливо за ним ухаживают. Об одном только не знает Колос: о нашемуговоре с Каплей. А Капля летит ему на помощь, и спешит, и подгоняет ветер: - Скорее, скорее, мы можем не успеть! Какая это была радость, когда она Наконец прибыла на место! Капля дажене подумала, что может разбиться, падая с такой высоты. Она сразуустремилась вниз, к своему Колосу. - Ну, как дела? Еще держишься? - спрашивает она, приземляясь. И мужественный Колос отвечает: - Держусь, как видишь. Все в порядке. Но Капля видит, что не все в порядке. Она с большим трудом прогрызаетчерствую землю и доходит до самого корня Колоса. Потом она принимается егокормить. Колос оживает, распрямляется, чувствует себя значительно бодрее. - Спасибо, Капля, - говорит он. - Ты мне очень помогла. - Пустяки! - отвечает Капля. - Я рада, что была тебе полезна. А теперь- прощай. Меня ждут в других местах. В каких местах ее ждут, Капля не говорит. Попробуй теперь ее найти, -сколько на земле рек, озер, морей и океанов, и, можете себе представить,сколько в них капель! Но свою-то Каплю я должен найти! Ведь я сам отправил ее в далекий путь,да еще пообещал о ней написать. Паровоз, тяжело дыша, останавливается на узловой станции. Здесь емунужно отдохнуть, запастись водой и горючим, чтобы с новыми силамидвинуться дальше. Журчит вода, наполняя его котлы. И - смотрите: в струе воды показалосьчто-то знакомое. Ну да, конечно же, это наша Капля! Трудно Капле в паровозном котле! Жаркая здесь работа! Капля не толькоупарилась, но совсем превратилась в пар. И все же она неплохо справляетсясо своим делом. Другие капли даже начинают прислушиваться к ее мнению по различнымвопросам, обращаются к ней за советом, а она, собрав вокруг себятоварищей, командует: - Раз, два - взяли! Ну-ка, еще поднажми! Капли нажимают еще, и паровоз мчится, оставляя позади одну станцию задругой. А потом Капля прощается со своими товарищами: кончилась ее смена.Паровоз выпускает пары, и она покидает котел, а ее товарищи кричат ейвслед: - Не забывай нас. Капля! Может, еще встретимся! Стоит суровая зима, земля мерзнет и никак не может согреться. А ейнельзя мерзнуть. Ей нужно сохранить свое тепло, чтобы отдать его веснойдеревьям, травам, цветам. Кто защитит землю, кто прикроет ее и сам непобоится холода? Конечно, Капля. Правда, теперь ее трудно узнать: от холода Капля превратилась вСнежинку. И вот она медленно опускается на землю, прикрывает ее собой. ОхватитьСнежинка может очень небольшое пространство, но у нее много товарищей, ивсем вместе им удается уберечь землю от холода. Снежинка лежит, тесно прижавшись к земле, как боец в белом халате.Злобно трещит Мороз, он хочет добраться до земли, чтобы ее заморозить, ноего не пускает отважная Снежинка. - Погоди же! - грозится Мороз. - Ты у меня запляшешь! Он посылает на нее сильный Ветер, и Снежинка действительно начинаетплясать в воздухе. Ведь она очень легка, и Ветру с ней справитьсянетрудно. Но только Мороз, торжествуя победу, отпускает Ветер, как Снежинка опятьопускается на землю, припадает к ней, не дает Морозу отобрать у землитепло. А потом ей на помощь приходит Весна. Она ласково согревает Снежинку иговорит: - Ну вот, спасибо тебе, уберегла ты мою землю от Мороза. Очень приятно, когда тебя хвалят. Снежинка буквально тает от этойпохвалы и, снова превратясь в Каплю, бежит со своими товарищами в шумномвесеннем потоке. - Вот досада! Опять я кляксу посадил на бумагу! Ну скажи, чему тыулыбаешься. Клякса? - Теперь-то ты напишешь обо мне, как обещал? - Ах, это опять ты! Но я ведь предупреждал тебя, что ты должна занятьсяполезным делом. А ты, как была, так и осталась Кляксой. - Ну, нет! Теперь я - настоящая Капля. И я занималась полезным делом. - Почему же ты опять стала Кляксой? Клякса хитро подмигивает мне: - Иначе ты бы меня не узнал и не стал бы писать обо мне. На этот раз я подмигиваю Кляксе: - А ведь я написал о тебе. Так что ты зря волновалась. Вот послушай. И я читаю Кляксе эту историю. - Ну как, все правильно? - Правильно, - с удовольствием соглашается Клякса. Но больше ничего неуспевает добавить: появляется наш общий знакомый Лучик и начинает еетормошить: - Пойдем, Капля! Нечего здесь рассиживаться на бумаге! И они улетают. А я опять стою у окна и смотрю на тучи, уплывающие вдаль. Где-то там, в этих тучах, и моя Капля. И я машу ей рукой: - До свидания, Капля! Счастливого пути! ШКОЛА Пошел Гусь в огород посмотреть, все ли там в порядке. Глядь - накапусте кто-то сидит. - Ты кто? - спрашивает Гусь. - Гусеница. - Гусеница? А я - Гусь, - удивился Гусь и загоготал. - Вот здорово -Гусь и Гусеница! Он гоготал и хлопал крыльями, потому что такого интересного совпаденияему никогда встречать не приходилось. И вдруг замолчал. - А ты почему не хлопаешь? - спросил он почти обиженно. - У меня нечем, - объяснила Гусеница. - Посмотри: видишь - ничего нет. - У тебя нет крыльев! - догадался Гусь. - Как же ты летаешь в такомслучае? - А я не летаю, - призналась Гусеница. - Я только ползаю. - Ага, - припомнил Гусь, - рожденный ползать летать не может. Жаль,жаль, тем более, что мы почти однофамильцы... Они помолчали. Потом Гусь сказал: - Хочешь, я научу тебя летать? Это совсем не трудно, и если у тебя естьспособности, ты быстро научишься. Гусеница охотно согласилась. Занятия начались на следующий день. - Вот это земля, а это - небо. Если ты ползаешь по земле, то ты простоползаешь, а если ты ползаешь по небу, то ты уже не ползаешь, а летаешь... Так говорил Гусь. Он был силен в теории. Из-под капусты высунулась чья-то голова: - Можно и мне? Я буду сидеть тихо. - Ты что - тоже Гусеница? - Нет, я Червяк. Но мне бы хотелось летать... - Червяк замялся идобавил, немного смутившись: - Это у меня такая мечта с детства. - Ладно, - согласился Гусь. - Сиди и слушай внимательно. Итак, мыостановились на небе... Они занимались каждый день с утра до полудня. Особенно старался Червяк.Он сидел не шелохнувшись и смотрел учителю в рот, а по вечерам старательноготовил уроки и даже повторял пройденный материал. Не прошло и месяца, какЧервяк уже мог безошибочно показать, где находится небо. Гусеница не отличалась такой прилежностью. На уроках она занималась богзнает чем: плела паутину и обматывала себя, пока не превратилась из живой,подвижной Гусеницы в какую-то восковую куколку. - Так у нас дело не пойдет, - делал ей замечание Гусь. - Теперь я вижу,что ты, Гусеница, никогда не будешь летать. Вот Червяк полетит - за него яспокоен. Червяк и тут прилежно слушал учителя. Ему было приятно, что его хвалят,хотя он и прежде не сомневался, что полетит: ведь у него по всем предметамбыли пятерки. И вот однажды, придя на занятия. Гусь застал одного Червяка. - А где Гусеница? - спросил Гусь. - Она что - больна? - Она улетела, - сказал Червяк. - Вон, посмотрите. Видите? Гусь посмотрел, куда показывал Червяк, и увидел Бабочку. Червяк уверял,что это - Гусеница, только теперь у нее выросли крылья. Бабочка легкопорхала в воздухе, и даже сам Гусь не смог бы за ней угнаться, потому чтохоть он и был силен в теории, но все-таки был домашней птицей. - Ну, ладно, - вздохнул Гусь, - продолжим занятия. Червяк сосредоточенно посмотрел на учителя и приготовился слушать. - Итак, - сказал Гусь, - о чем мы говорили вчера? Кажется, мыостановились на небе?.. СКАЗКА ПРО КОЗЛИКА Жил-был у бабушки серенький козлик. Пошел он однажды в лес погулять - зверей посмотреть, себя показать. Анавстречу ему - волки. - Привет, старик! - говорят. - Куда топаешь? Козлик чуточку струхнул, но ему было приятно, что такие взрослые волкис ним, как с равным, разговаривают, и это придало ему смелости. - Здравствуйте, ребята! - сказал он, по примеру волков клацнув зубами.- Вот вышел немного проветриться. - Прошвырнемся? - спрашивают волки. Козлик не знал, что такое "Прошвырнемся", ни догадался, что волкиприглашают его в компанию. - Это можно! - тряхнул он едва пробивающейся бородкой. - Тогда подожди здесь, - говорят волки. - Тут одно дело есть. Мы -мигом. Отошли в сторонку и советуются, как с козликом быть: сейчас сожрать илина завтра оставить? - Вот что, мальчики, - говорит один. - Жрать его нет смысла. Каждому назуб - и то не хватит. А в селе у него приличные связи, они нам всегдасгодятся. Отпустим его. Хорошо иметь своего козла отпущения. Вернулись волки к козлику. - Слушай, старик, нужна помощь. Мотнись в село, приведи кого-нибудь изприятелей. Пошел козлик, привел двух баранов. - Вот, знакомьтесь, - говорит, - это мои приятели. Стали волки с баранами знакомиться - только шерсть с баранов полетела.Козлик хотел было остановить волков, но побоялся, что они его засмеют, чтоскажут: "Эх ты, бабушкин козлик!", и не остановил, а только сердито боднулбаранью тушу. - Ишь ты, какой кровожадный! - с уважением заметили волки и этимокончательно покорили козлика. - Подумаешь - два барана! - сказал он. - Я могу еще больше привести,если надо. - Молодец, старик! - похвалили его волки. - Давай, веди еще! Побежал козлик. Но едва прибежал в село, его схватили и бросили в сарай: кто-то видел,как он баранов в лес уводил. Услышала бабушка, что козлика ее посадили, и - в колхозное правление. - Отпустите его, - просит, - он еще маленький, несовершеннолетний. - Да он двух баранов загубил, твой козлик, - отвечают бабке вправлении. Плачет бабушка, просит, домой не идет. Что с ней делать - отдали ейкозлика. А козлик, не успел еще на порог дома ступить - снова в лес. Волки егоуже ждали. - Ну что, где твои бараны? - спрашивают. Стыдно было козлику рассказывать, как бабушка его выручала. - Я сейчас, - говорит он волкам. - Вы только подождите. Я их приведу,вот увидите. Опять привел, опять попался. И опять его бабушка выручила. А потомбараны умнее стали: не хотят водиться с козликом, не верят ему. Злятся волки, подтягивают животы. Смеются над козликом: - Тоже, герой нашелся! Сказано - бабушкин козлик! Обидно козлику, а что делать - не знает. - Ты нас к бабке своей сведи, - предлагают волки. - Может, она нас хотькапустой угостит. Да и неудобно, что мы с ней до сих пор не знакомы. - И верно! - обрадовался козлик. - Бабка у меня хорошая, она вампонравится. - Конечно, - соглашаются волки. - Еще как понравится! - И капуста понравится, - обещает козлик. - Ну, это тебе видней, - уклончиво отвечают волки. Привел их козлик домой. - Вы пока знакомьтесь с бабушкой, а я сбегаю в огород, капусты нарву. - Валяй, - говорят волки. - Мы здесь сами найдем дорогу. Побежал козлик. Долго не возвращался. Известное дело - пусти козла вогород! Когда принес капусту, волков уже не было. Не дождались они - ушли. Небыло и бабушки. Бегал козлик по дому, искал ее, звал - да где там! Остались от бабушки рожки да ножки. ХИТРАЯ КОШКА Бежит Мышка по коридору, вдруг кто-то ее цап за шиворот! Скосила Мышкаглаза, глядь - Кошка. От Кошки добра не жди, и решила Мышка сделать вид,будто она не узнала Кошку. - Скажите, пожалуйста, вы не видели Кошку? Кошка прищурилась: - А вам что - нужна Кошка? - Д-да, - пискнула Мышка. "Что-то тут не то, - подумала Кошка. - Но всякий случай правды говоритьне следует". - Кошка сидит в кабинете, - схитрила Кошка. - Она там всегда сидит... Унее там работа. - Может, мне ее там поискать? - предложила Мышка, не совсем уверенная,что ее отпустят. - Что ж, поищите, - разрешила Кошка, а про себя подумала: "Беги, беги,так ты ее и найдешь. Вот так дураков учат!" Побежала Мышка. Сидит Кошка, ухмыляется: "Ай да я, ай да Кошка! ХорошоМышку за хвост провела!" А потом спохватилась: "Как же так? Выходит, я ее за здорово живешьотпустила? Ладно, попадешься ты мне в другой раз!" И в другой раз попалась Мышка. - Ну как, нашли вы тогда Кошку? - спросила Кошка, зло радуясь. - Да, да, не беспокойтесь, - заторопилась Мышка, а сама так и смотрит,куда бы улизнуть. "Ну, погоди, - решила Кошка. - Сейчас я тебя поймаю!" - Значит, Кошка в кабинете сидит? - В кабинете. - И вы можете ее привести? - М-могу... - Ну-ка приведите. Побежала Мышка. Час прошел, и два, и три - нет Мышки. Конечно, где ей Кошку привести,когда Кошка - вот она! - здесь сидит. Хорошо Кошка Мышку обхитрила! ХВОСТ Надоела Зайцу нужда, и решил он продать свой хвост. Пришел на базар, взобрался на холмик и ждет покупателей. Увидели Зайцалисицы, выстроились в очередь. Задние нажимают на передних, спрашиваютдруг дружку: - Чего дают? - Да вот - хвост выбросили. Не знаю только, всем ли хватит. - Ты, гляди, не помногу давай, - кричат Зайцу. - Чтобы всем хватило! - Да я не помногу, - косится Заяц на свой хвостик, - только не жмитетак, пожалуйста! Жмут лисицы, мнут друг дружке бока, каждая боится, что ей недостанется. - Трудно нынче с хвостами, - жалуются лисицы. - Слыхано ли дело - захвост две морковки! - Нет, не слыхано, - соглашается Заяц. - Просто этот хвост мне дорогкак память. Я его от родителей получил... Ой, не жмите, пожалуйста!.. Но его уже никто не слушал. Покупатели сбились в кучу, каждый норовилвцепиться в хвост. А когда куча рассеялась. Заяц куда-то делся и на землеостался только его хвостик. Только хвостик - и никакой возле него очереди. ПОЛУПРАВДА Купил Дурак на базаре Правду. Удачно купил, ничего не скажешь. Дал занее три дурацких вопроса да еще два тумака сдачи получил и - пошел. Но легко сказать - пошел! С Правдой-то ходить - не так просто. Ктопробовал, тот знает. Большая она. Правда, тяжелая. Поехать на ней - непоедешь, а на себе нести - далеко ли унесешь? Тащит Дурак свою Правду, мается. А бросить жалко. Как-никак, за неезаплачено. Добрался домой еле жив. - Ты где, Дурак, пропадал? - набросилась на него жена. Объяснил ей Дурак все, как есть, только одного объяснить не смог: длячего она, эта Правда, как ею пользоваться. Лежит Правда среди улицы, ни в какие ворота не лезет, а Дурак с женойдержат совет - как с нею быть, как ее приспособить в хозяйстве. Крутили и так и сяк, ничего не придумали. Даже поставить Правду, и тонегде. Что ты будешь делать - некуда Правды деть! - Иди, - говорит жена Дураку, - продай свою Правду. Много не спрашивай- сколько дадут, столько и ладно. Все равно толку от нее никакого. Потащился Дурак на базар. Стал на видном месте, кричит: - Правда! Правда! Кому Правду - налетай! Но никто на него не налетает. - Эй, народ! - кричит Дурак. - Бери Правду - дешево отдам! - Да нет, - отвечает народ. - Нам твоя Правда ни к чему. У нас свояПравда, не купленная. Но вот к Дураку один Торгаш подошел. Покрутился возле Правды,спрашивает: - Что, парень. Правду продаешь? А много ли просишь? - Немного, совсем немного, - обрадовался Дурак. - Отдам за спасибо. - За спасибо? - стал прикидывать Торгаш. - Нет, это для менядороговато. Но тут подоспел еще один Торгаш и тоже стал прицениваться. Рядились они, рядились и решили купить одну Правду на двоих. На том исошлись. Разрезали Правду на две части. Получились две полуправды, каждая иполегче, и поудобнее, чем целая была. Такие полуправды - простозагляденье. Идут торгаши по базару, и все им завидуют. А потом и другие торгаши, поих примеру, стали себе полуправды мастерить. Режут торгаши правду, полуправдой запасаются. Теперь им куда легче разговаривать между собой. Там, где надо бы сказать: "Вы подлец!" - можно сказать: "У вас трудныйхарактер". Нахала можно назвать шалуном, обманщика - фантазером. И даже нашего Дурака теперь никто дураком не назовет. О дураке скажут: "Человек, по-своему мыслящий". Вот как режут Правду! СОСЕДКИ Вот здесь живет Спесь, а через дорогу от нее - Глупость. Добрыесоседки, хоть характерами и несхожи: Глупость весела и болтлива. Спесь -мрачна и неразговорчива. Но - ладят. Прибегает однажды Глупость к Спеси: - Ох, соседка, ну и радость у меня! Сколько лет сарай протекал, скотинахворала, а вчера крыша обвалилась, скотину прибило, и так я одним разом отдвух бед избавилась. - М-да, - соглашается Спесь. - Бывает... - Хотелось бы мне, - продолжает Глупость, - отметить это событие.Гостей пригласить, что ли. Только кого позвать - посоветуй. - Что там выбирать, - говорит Спесь. - Всех зови. А то, гляди,подумают, что ты бедная! - Не много ли - всех? - сомневается Глупость. - Это ж мне все продать,все с хаты вынести, чтоб накормить такую ораву... - Так и сделай, - наставляет Спесь. - Пусть знают. Продала Глупость все свое добро, созвала гостей. Попировали, погулялина радостях, а как ушли гости - осталась Глупость в пустой хате. Головыприклонить - и то не на что. А тут еще Спесь со своими обидами. - Насоветовала, - говорит, - я тебе - себе на лихо. Теперь о тебетолько и разговору, а меня - совсем не замечают. Не знаю, как быть. Может,посоветуешь? - А ты хату подожги, - советует Глупость. - На пожар-то они всесбегутся. Так и сделала Спесь: подожгла свою хату. Сбежался народ. Смотрят на Спесь, пальцами показывают. Довольна Спесь. Так нос задрала, что с пожарной каланчи не достанешь. Но недолго пришлось ей радоваться. Хата сгорела, разошелся народ, иосталась Спесь посреди улицы. Постояла, постояла, а потом - деватьсянекуда - пошла к Глупости: - Принимай, соседка. Жить мне теперь больше негде. - Заходи, - приглашает Глупость, - живи. Жаль, что угостить тебя нечем:пусто в хате, ничего не осталось. - Ладно, - говорит Спесь. - Пусто так пусто. Ты только виду непоказывай! С тех пор и живут они вместе. Друг без дружки - ни на шаг. Где Глупость- там обязательно Спесь, а где Спесь - обязательно Глупость. ЯЩИК Вы, конечно, слышали о Ящике, о простом фанерном Ящике, который долгоевремя был у всех на посылках, а потом, испещренный со всех сторонадресами, настолько повысил свое образование, что его перевели в кладовкуна должность главного кладовщика. Работа, как говорят, не пыльная. Правда, если приглядеться поближе,пыли в кладовке всегда хватало, но зато у Ящика здесь, даже при полнойтемноте, было настолько видное положение, что он сразу оказался в центревнимания. На полках, на окне, на столе и на табуретках - всюду у Ящикапоявились приятели. - Вы столько изъездили! - дребезжали приятели. - Расскажите,пожалуйста, где вы побывали. И Ящик зачитывал им все адреса, которые были написаны у него накрышках. Постепенно беседа оживлялась, и вот уже Ящик, совершенно освоившись вновой компании, затянул свою любимую песню: Когда я на почте служил ящикОм... Все давно перешли на ты, и ничего особенного, конечно, в том не было,что Клещи, отведя Ящик в сторонку, спросили у него совершенно по-дружески: - Послушай, Ящик, у тебя не найдется лишнего гвоздика? Нет, лишнего гвоздика у Ящика не было, но ведь дружба - сами понимаете. - Сколько надо? - щедро спросил Ящик. - Сейчас вытяну. - Не беспокойся, мы сами вытянем... - Сами? Зачем сами? Для друзей я... Ящик тужился, пытаясь вытащить из себя гвозди, но в конце концов Клещамвсе-таки пришлось вмешаться. Когда я на почте... - пел Ящик, развалясь посреди чулана. Он потерял половину гвоздей, ноеще неплохо держался. Это отметили даже Плоскогубцы. - Ты, брат, молодец! - сказали Плоскогубцы и добавили как бы междупрочим: - Сообрази-ка для нас пару гвоздиков? Еще бы! Чтобы молодец - да не сообразил! Ящик сделал широкий жест, иПлоскогубцы вытащили из него последние гвозди. - Ай да Ящик! Ну и друг! - восхищались чуланные приятели. И вдругспохватились: - Собственно, почему Ящик? Никакого Ящика здесь нет. Да, Ящика больше не было. На полу лежали куски фанеры. - Здорово он нас провел! - сказали Клещи. - Выдавал себя за Ящик, а мыи уши развесили... - И помните? - съязвили Плоскогубцы. - "Когда я на почте служилящиком!.." Ручаемся, что это служил не он, да и не на почте, да и неящиком, да и вообще нет такой песни. Последние слова Плоскогубцев прозвучали особенно убедительно. - Нет такой песни! - подхватили обитатели чулана. - Нет такой песни иникогда не было! МЕМУАРЫ Жили на письменном столе два приятеля-карандаша - Тупой и Острый.Острый Карандаш трудился с утра до вечера: его и строгали, и ломали, и вработе не щадили. А к Тупому Карандашу и вовсе не притрагивались: разпопробовали его вовлечь, да сердце у него оказалось твердое. А от твердогосердца ни в каком деле толку не жди. Смотрит Тупой Карандаш, как его товарищ трудится, и говорит: - И чего ты маешься? Разве тебе больше всех надо? - Да нет, совсем не больше, - отвечает Острый Карандаш. - Просто самомуинтересно. - Интересно-то интересно, да здоровье дороже, - урезонивает его ТупойКарандаш. - Ты погляди, на кого ты похож: от тебя почти ничего неосталось. - Не беда! - весело отвечает его товарищ. - Меня еще не на одну тетрадьхватит! Но проходит время, и от Острого Карандаша действительно ничего неостается. Его заменяют другие острые карандаши, и они с большой любовьюотзываются о своем предшественнике. - Я его лично знал! - гордо заявляет Тупой Карандаш. - Это был мойлучший друг, можете мне поверить! - Вы с ним дружили? - удивляются острые карандаши. - Может быть, вынапишете мемуары? И Тупой Карандаш пишет мемуары. Конечно, пишет он их не сам - для этого он слишком тупой. Острыекарандаши задают ему наводящие вопросы и записывают события с его слов,Это очень трудно: Тупой Карандаш многое забыл, многое перепутал, а многогопросто передать не умеет. Приходится острым карандашам самим разбираться -подправлять, добавлять, переиначивать. Тупой Карандаш пишет мемуары... ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ Для Календаря наступила осень... Вообще-то осень у него - всю жизнь, потому что круглый год с негоопадают листки, но когда листков остается так мало, как сейчас, то это уженастоящая осень. Календарь шлепал по лужам, глядя в них - много ли на небе туч. У негоуже не хватало сил поднять голову. Вот тут-то ему и повстречалась теплая компания. Тридцать Первое Ноября, Восьмой День Недели и Двадцать Пятый Час Сутоксидели вне времени и пространства и говорили об осенних делах. - Эге, папаша, неважно ты выглядишь! - крикнули они Календарю. -Смотри, доконает тебя эта осень. - Доконает, - вздохнул Календарь. - Да ты присаживайся, чего стоишь? - Надо идти, - сказал Календарь, - нет времени. - Это у тебя-то нет времени? - рассмеялся Восьмой День Недели. - А чтоже нам тогда говорить? На нашу долю и вообще времени не досталось. - Да, - проворчал Двадцать Пятый Час, - ночей не спишь, все стараешьсяпопасть в ногу с временем - никак не удается. Дождешься двадцати четырехчасов, только попробуешь приткнуться - глядь - уже час ночи. - Или первое декабря, - вставило Тридцать Первое Ноября. - Сразу послетридцатого. - А я уж как извелся с этими воскресеньями и понедельниками! Такдержатся друг за дружку, как будто их кто-то связал. - Восьмой День Неделис укором посмотрел на Календарь. - А все ты, папаша, виноват. Нет у тебяпорядка. - Как это нет порядка? - обиделся Календарь. - Я за порядком сам слежу,у меня каждый день на учете. - А толку-то от этих дней! - воскликнуло Тридцать Первое Ноября. -Каждый из них отбирает у тебя день жизни. - Отбирает, это правда... - Слышь, папаша, ты бы плюнул на них, а? Взял бы лучше нас - мы бы утебя ни минутки не тронули. - Вас? - с сомнением посмотрел на них Календарь. - Ну конечно, нас! - сказал Восьмой День Недели. - У нас бы времяникуда не двигалось, на месте стояло. Ни четвергов, ни пятниц, ни суббот -живи, ни о чем не думай. - И все время ночь, - подхватил Двадцать Пятый Час. - Спи себе, знай,похрапывай! - Это бы ничего, - улыбнулся Календарь. - И все листки целы? - Все до одного! Если время стоит - куда им деваться? Календарь сел, аккуратно подобрав листки. - Я бы тогда в библиотеку поступил, - мечтательно произнес он. - Там скнигами хорошо обращаются. Взял, почитал, на место поставил... Вот жизнь! - Выдана книга тридцать первого ноября... - В восьмой день недели... - В двадцать пять ноль-ноль... - Вернуть книгу тридцать первого ноября... - В восьмой день недели... - В двадцать пять ноль-ноль... - Постойте, постойте, - забеспокоился Календарь. - Это как же? Однукнигу читать целый год? - А что - разве много? Если время стоит - чего там его экономить? Это сказало Тридцать Первое Ноября. А Восьмой День Недели добавил: - Да и читать-то никто не будет. Время стоит - значит, все стоит, развене понимаешь? - Все стоит? И жизнь, и все остальное? - Стоит, папаша, стоит! И тебе - прямая дорога на пенсию. Наработалсвое, довольно! - А как же библиотека? - На кой она тебе? Плюнь, не думай! Календарь встал, расправил свои листки. - Ну, вот что, нечего мне тут с вами время терять. Поговорили и хватит! - А осень, папаша? Она же не пощадит! - напомнил Двадцать Пятый Час. - Ну и ладно! - Ох, смотри, доведут тебя твои дни! - Вы мои дни не судите, - рассердился Календарь. - Не вам их судить!Они у меня все при деле. А вы что? Так, в стороне? Значит, вы вроде и несуществуете. Календарь оторвал от себя листок. - Вот, потерял с вами целый день. Возьмите себе - на память опотерянном времени. И он зашагал по лужам. Но теперь уже в них не глядел. Календарь смотрелвысоко и далеко - туда, где кончается его жизнь и начинается жизнь другихкалендарей, которые сейчас выходят из печати. ХУДОЖНИК Жил на свете Художник. Однажды, еще в детстве, он нарисовал портрет старика. Старика этого онвыдумал, но на портрете старик получился совсем как живой. МаленькийХудожник никак не мог расстаться со своей работой: он все что-то добавлял,подмалевывал и так увлекся, что старику это надоело. Он сошел с портрета исердито сказал: - Довольно! Ты меня совсем замучаешь! Маленький Художник растерялся: ему не приходилось прежде иметь дело состариками, которые сходят со своих портретов. - Кто вы такой? - спросил он. - Может быть, колдун? - Нет, не то! - Фокусник? - Не то! - Ага, теперь я понимаю, - догадался мальчик. - Вас, вероятно, зовутНето. Только я, признаться, никогда не слыхал такого имени. - На этот раз ты угадал, - сказал старик. - Меня действительно такзовут. И знаешь почему? Все, кто имеет со мной дело, считают, что я - этосовсем не то, что им нужно. - А какие у вас дела? - спросил мальчик. - Ну, - важно ответил старик, - работы у меня достаточно. Все лучшее,что создано на земле человеком, - создано при моем участии. Когда-нибудьты это поймешь. И старик удалился на свой холст. Маленький Художник теперь уже не осмеливался прикасаться к нему. Онспрятал портрет старика и вскоре о нем забыл. Шли годы. Маленький Художник вырос и стал настоящим Художником. Егоискусство признали и полюбили, его картины украшали залы лучших картинныхгалерей. Многие завидовали Художнику - его славе, его успеху, считалиХудожника счастливым человеком. А на самом деле это было не так. Художник был недоволен своими картинами. Они доставляли ему радостьлишь тогда, когда он над ними работал. А кончалась работа - и возникалисомнения. Каждая новая картина казалась ему неудачей. Однажды, вернувшись домой с очередной выставки своих картин, он долгоне мог уснуть. Он перебирал в уме картины, и ему было досадно за людей,которые ими восхищались. - Не то, все не то! - воскликнул Художник. И вдруг перед ним появился старик. Это был тот старик, которогоХудожник нарисовал в детстве. - Здравствуй, - сказал старик, - ты меня, кажется, звал? - Кто вы такой? - удивился Художник. - Ты, видно, меня не узнал, - огорчился старик. - Вспомни портрет,который ты когда-то нарисовал. - Не говорите мне о моих работах, - попросил Художник - Ничего у меня сними не получается, сколько ни бьюсь. И почему только всем нравятся моикартины? - Как это всем? - возразил старик. - Мне, например, не особеннонравятся. - Вам не нравятся мои картины? - А что ж тут такого? Ведь тебе они тоже не нравятся. Очень расстроил Художника этот разговор. Правда, он и раньше критическиотносился к своим работам, но его утешало то, что он в этих сужденияходинок и, может быть, ошибается. Никогда еще Художник не работал так напряженно. Новые картины принеслиему еще большую славу и окончательно развеяли все сомнения. "Если бы старик увидел эти картины, - думал он, - они бы, наверно, емупонравились". Но старик больше не появлялся. Прошло еще много лет. И вот однажды Художник, уже больной и старый, роясь в своих архивах,нашел портрет старика. "Что это за рисунок? - подумал он. - Я его совсем не помню". - Ты меня опять не узнал, - сказал старик, сходя со своего портрета. -Я все ждал, что ты меня позовешь, но ты так и не позвал. Ты, видно, вполнедоволен своей работой и поэтому забыл про старика Нето, который один можетпомочь создать что-нибудь путное. Вот перед тобой твои картины - посмотрина них моими глазами. И вдруг все картины словно преобразились. Художник смотрел на них и неверил, что это им он посвятил всю свою жизнь. - Что это! - крикнул он. - Разве это мои картины? Нет, это не то! Нето. Не то, не то, не то! - Ты зовешь меня, - грустно сказал старик. - Но теперь уже поздно. Ксожалению, поздно. РАССКАЗ О ЛЕСОРУБЕ, КОТОРОМУ ДО ВСЕГО БЫЛО ДЕЛО В старину в одном городе люди потеряли улыбку... Уверяю вас, что это очень страшно, гораздо страшнее, чем кажется напервый взгляд. Никто не знал, откуда взялась эта загадочная болезнь, и местные светиланауки изо дня в день изучали причины ее возникновения. - Очевидно, это что-то желудочное, - говорил доктор Касторка. - Нет. Нет, нет... Скорее это явление простудного характера, - возражалему доктор Стрептоцид. - Чепуха! - категорически заявлял профессор Пенициллин. (Злые языкиутверждали, что именно это магическое слово принесло ему профессорство.) Между тем болезнь с каждым днем принимала все более угрожающийхарактер. Люди забыли о весне, о солнце, о друзьях, и на улицах вместоприветливых и дружелюбных слов только и слышалось: - Не твое дело! Не суй свой нос! Иди своей дорогой! И как раз в это трудное время с гор спустился молодой Лесоруб. Подходяк городу, он увидел человека, который барахтался в реке, силясь выбратьсяна берег. - Тонешь? - спросил Лесоруб, собираясь броситься на помощь. - Не твое дело, - мрачно ответил утопающий и ушел под воду. Лесоруб больше не стал тратить время на разговоры, а бросился в реку ивытащил человека на берег. - Ты что же это сопротивляешься, когда тебя спасать хотят? Смотри,чудак, так и утонуть недолго. - Да кто ж тебя знал, что ты всерьез спасать надумал? У нас это непринято. Пожал плечами Лесоруб и отправился в город. На одной из улиц дорогу ему преградила огромная толпа народа. В центретолпы маленький старичок трудился над опрокинутой телегой и никак не могпоставить ее на колеса. - Давай-ка, дед, вместе! - сказал Лесоруб. - Одному-то тебе не подсилу. - Не твое дело, - буркнул старик, не поднимая головы. - Ишь ты, гордый какой, - засмеялся Лесоруб. - У меня-то сил побольшетвоего. А вдвоем не справимся - люди подсобят: вон их сколько собралосьтебе на подмогу. При этих словах толпа начала расходиться. Задним уйти было легко, апередним - труднее, и они волей-неволей взялись помогать старику. Вскоре в городе только и разговоров было что о молодом Лесорубе.Говорили, что он во все вмешивается, о каждом хлопочет, что ему до всегодело. Сначала к этому отнеслись с улыбкой (это была первая улыбка,появившаяся в городе за время эпидемии), а потом многие захотели составитьЛесорубу компанию, потому что он был веселый парень и делал интересноедело. Однажды утром профессор Пенициллин выглянул в окно, и слово "чепуха"застряло у него в горле: на улице он увидел сотни улыбающихся лиц. Однакоборьба с эпидемией была в плане работы больницы на весь следующий год,поэтому профессор решил закрыть глаза на факты. Он уже открыл рот, чтобысказать: "Не мое дело", но его перебил Лесоруб, который как раз в этовремя входил в Зал заседаний: - Пожалуйста, профессор, не произносите этой фразы: ведь она и естьпричина заболевания, которую вы так долго искали. Так кончилась эпидемия. Лишь только у жителей города исчезла из употребления фраза "Не твоедело", к ним тотчас вернулась улыбка, они стали веселыми и счастливыми. А Лесоруб ушел в горы - у него там было много работы. ЧУДЕСНЫЙ КАМЕНЬ Маленький жучок Солдатик возвращался на родину. Служба его кончилась, и теперь он спешил домой, к своей Солдатке. Этоочень веселое дело - возвращаться домой, поэтому настроение у Солдатикабыло великолепное. Он шел строевым шагом, которому его обучили во времяслужбы, и сам себе командовал: - Раз, два, три, четыре, пять, шесть! Левой передней, правой передней!Левой задней, правой задней! Левой средней!.. - словом, ни одна нога небыла забыта. Красная спинка с черными пятнышками то пропадала в высокой траве, тоснова появлялась на дороге. Она привыкла и к знойным лучам, и к холоднымдождям, она очень много испытала, очень много вынесла, эта натруженнаясолдатская спинка. - Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Следуя таким бодрым шагом, Солдатик прошел к вечеру около семидесятиметров и стал устраиваться на ночлег. Солдатская служба научила его спатьв любых условиях, поэтому он расположился прямо на земле, подложив себепод голову камень, и сразу уснул. И приснилось Солдатику, что он дома, со своей Солдаткой. Сидят они упорога, смотрят на звезды и мирно беседуют. Солдатик рассказывает о своихратных делах, о премудростях воинской службы, а Солдатка почтительноподдакивает да удивляется. Все-то ей в диковинку, все в новость. Потом они вместе бродят по полям, отдыхают под стволами пшеничныхколосьев, и Солдатка рассказывает, как она ждала Солдатика, как без неготосковала. Проснулся Солдатик и еще пуще домой заторопился. Но, отойдя несколькошагов, вернулся назад и взял камень, который ночью клал себе под голову.На вид это был обыкновенный серый камень, но Солдатик сразу понял, что онвовсе не так прост, как кажется на первый взгляд. "Не на каждом камне такой сон приснится, - подумал Солдатик. - Видать,это - счастливый камень. Отнесу-ка я его домой, своей Солдатке в подарок". И - опять зашагал по дороге. Много дней шел Солдатик, пока добрался до своего дома. Стал на пороге, крикнул: - Эй, хозяйка, принимай гостя! Подождал - никакого ответа. - Ты что - спишь?! - крикнул снова. Никто не отзывается. Стали собираться соседи. Здоровались, поздравляли с благополучнымвозвращением и - почему-то прятали глаза. Заметил это Солдатик, забеспокоился. - Где моя Солдатка? Уж не случилось ли с ней чего? Молчат соседи. Только жук Дровосек, старый друг Солдатика, сказал: - Брось, солдат! Нечего тебе по ней печалиться. - Да что ты говоришь! Спятил, что ли? - Она здесь больше не живет, - сказал Дровосек, пропустив Солдатикугрубое слово. - В зерновой амбар перебралась. - В какой амбар? - В зерновой. Ее Долгоносик, тамошний завхоз, взял к себе насодержание. Постоял Солдатик, подумал. - Долгоносик, говоришь? Ну что ж! Я и Долгоносика не испугаюсь. Мненаплевать, что он завхоз. Пришел Солдатик в амбар. - Здравствуй, жена. Вот я и вернулся. Собирайся - домой пойдем. - Никуда я не пойду, - отвечает Солдатка. - Мало, что ли, я с тобойгоря хлебнула? Убеждал ее Солдатик, убеждал - ничего не получается. - Ты вот к жене пришел после долгой разлуки, - говорит Солдатка. - Ачто ты принес? Принес хоть какой-нибудь подарок? - Принес! - обрадовался Солдатик и протянул ей свой камень. - Ха-ха-ха! - рассмеялся Долгоносик. - Вот это подарок! - Ты чего смеешься? - рассердился Солдатик. - Как ты можешь смеяться,если ты ничего не понимаешь? - А тут и понимать нечего! Таких камней у нас во дворе сколько хочешьваляется! Видит Солдатик, что Долгоносик и вправду ничего не понимает. - Глупый ты. Долгоносик, разве это _такие_ камни? Это камни _похожие_,но не такие. И какой ты завхоз, если в простых вещах разобраться неможешь? Эти слова задели Долгоносика. - Ты мою должность не обижай, - сказал он. - Должность у меня трудная инеблагодарная. Работаешь с утра до вечера, спины не разгибаешь, и никтодаже спасибо не скажет. Неловко стало Солдатику, что он о Долгоносике плохо подумал. - Извини, - говорит, - як тебе ничего не имею. Ты, вижу, справедливыйДолгоносик, и должность у тебя справедливая. Только мне за Солдаткуобидно: как ни скажи, жена все-таки, тосковал я по ней, надеялся... - Никакая я тебе не жена, - говорит Солдатка. - Ищи себе другую итаскай ей камни хоть со всего света. Понял Солдатик, что толку от этого разговора не будет. - Ну, коли так - оставайся, неволить не стану. Взвалил на плечи свой камень и - пошел. На опушке леса остановился, в последний раз посмотрел на свой дом ипобрел прочь - куда глаза глядят. Больше не командовал себе: "Левойпередней! Правой передней!" - и камень, который он нес, показался емугораздо тяжелее. К вечеру подошел к ручью. Напился, отдохнул, а утром стал думать, как бы на другую сторонуперебраться. Смотрит - невдалеке листок на воде качается, а на нем -Комар, видать, перевозчик. Окликнул его Солдатик: - Перебрось меня, друг, на ту сторону! - Давай садись! Но только Солдатик стал забираться на листок Комар закричал: - Погоди, погоди! Ты куда - с камнем? Хочешь плот потопить? - Это не простой камень, - объясняет Солдатик. - Это камень особенный. - Вижу я, какой он особенный, - говорит Комар. - Обыкновенный камень. - А может, ты сначала камень перевезешь, а потом меня? Так плоту легчебудет, - предлагает Солдатик. - Ты что - меня за дурака считаешь? Чтобы я камни возил, каких и на тойстороне сколько хочешь валяется? - Таких там нет, - говорит Солдатик. - Там совсем другие камни. - Вот что, служивый! - разозлился Комар. - Хочешь ехать - садись, а нет- отчаливай. У меня и без тебя работы хватает. - Ну, тогда прощай, - сказал Солдатик. - Я пойду погляжу, - может, какиначе переберусь на ту сторону. Ходил, ходил, нашел самое узкое место. Попробовал - глубоко. Чтоделать? И вдруг, пока он примерялся да раздумывал, выскользнул у него камень иупал как раз на середину ручья. Стал его Солдатик вытаскивать Взобрался на камень, смотрит - а с негодо другого берега рукой подать. Перебрался через ручей и думает: "Вот таккамень! Без него бы мне никак не переправиться!" Вытащил камень из воды, взвалил на плечи и дальше пошел. И даже как будто веселей ему стало. Идет, бубнит себе под нос какую-тосолдатскую песенку и вдруг слышит: - Здравствуйте, извините, пожалуйста, что нарушаю течение вашихмыслей... Оглянулся Солдатик - никого не видно. А голос продолжает: - Осмелюсь спросить, как далеко вы направляетесь с такой тяжкой ношей? Еще раз осмотрелся Солдатик и только тогда увидел маленького беленькогочервячка, который сидел под кустом и копался в каком-то клочке бумаги. - Кто вы такой? - спросил Солдатик. - О, простите, что не представился! - поспешно заизвинялся червячок. -Я - Книжный Червь. Работаю в городе, в публичной библиотеке, а здесь гощуу родственников. - Понятно, - сказал Солдатик и хотел двинуться дальше, но Книжный Червьего остановил: - Извините, пожалуйста. Очевидно, по рассеянности вы забыли ответить намой вопрос. Я позволил себе поинтересоваться, куда вы направляетесь с этойнелегкой ношей. - Как вам сказать... - замялся Солдатик. - Я и сам не знаю, куда иду... - Ах, вы, путешествуете! - подхватил Книжный Червь. - Ну что ж! Этовесьма интересно. Необходимый отдых душе и телу, познание жизни во всех еепроявлениях... А что это вы несете с собой, разрешите полюбопытствовать? - Это камень... - Драгоценный камень? - оживился Червь. - Какой же, позвольте узнать?Изумруд, опал, сапфир или, может быть, аметист? Или... - Да нет, это вовсе не драгоценный камень, - перебил Червя Солдатик. -Но для меня он дороже самого драгоценного. Понимаете - как бы вам этообъяснить? Словом, это - счастливый камень. - Простите, пожалуйста, - сказал Книжный Червь, - дайте мне на минуткусосредоточиться. Он задумался и долго сидел неподвижно. Солдатик терпеливо ждал.Наконец, когда он уже собрался было уходить. Книжный Червь вышел иззадумчивости. - Простите, - сказал он. - Значит ли это, что ваш камень имеет какое-тоотношение к счастью? - Конечно, имеет. Я же вам сказал, что это счастливый камень. - Вы мне позволите еще на минутку сосредоточиться? - попросил Червь. Солдатику неудобно было отказывать. - Валяйте, - разрешил он. - Только не долго. Червь опять ушел в себя. Он что-то вспоминал, повторяя в раздумье:"Счастье... Счастье... Счастье..." - Вы знаете, - сказал он через полчаса, - мне кое-что приходилосьчитать по этому вопросу. Счастье - это высшее удовлетворение, полноедовольство. - Тоже сказали! - возмутился Солдатик. - Полное довольство! Хуже этогоничего не придумаешь! - Но ведь не я выдумал это определение. - несколько раздраженно, но невыходя из приличных рамок, заметил Червь. - Я вообще никогда ничего невыдумываю. Это определение я вычитал в словаре - очень солидном,авторитетном издании. А как вы сами понимаете счастье? - Счастье, - сказал Солдатик, - это когда веришь в то, чего не имеешь,но очень хочешь иметь. Веришь и добиваешься. - Я не стану с вами спорить, - снисходительно заметил Книжный Червь. -У вас, очевидно, просто нет достаточной подготовки в данном вопросе. Нообъясните мне - почему вы называете этот камень счастливым? - Это мой единственный друг, - сказал Солдатик. - Он не раз менявыручал. Когда бывает трудно, он помогает мне верить в лучшее. Стоитположить его под голову, и приснятся такие сны... - Ну, я вижу, происхождение снов и сновидений вам также мало знакомо.Желаю вам восполнить этот пробел. Если вы заглянете ко мне в библиотеку... Но Солдатик больше его не слушал. Книжный Червь, видно, и понятия неимел, что такое мечта, которая даже камни наделяет волшебной силой, мечта,без которой немыслимо никакое счастье. И Солдатик отправился дальше, оставив Книжного Червя гостить уродственников и сосредоточиваться сколько ему заблагорассудится. Долго странствовал Солдатик. Всюду смеялись над ним и над его камнем,никто не хотел их приютить, и Солдатику приходилось ночевать под открытымнебом. Его измучили дожди и ветры, он заболел гриппом, но зато... Зато какие сны снились ему по ночам! Такие сны ни на каком другомкамне, конечно, не приснятся! Однажды, уже совсем больным, подошел Солдатик к домику Цикады. Онбольше не решался проситься на ночлег, а устроился неподалеку, чтобпереночевать хоть вблизи жилья, если внутрь не пускают. Оставил Солдатик свой камень и пошел пособирать чего-нибудь на ужин.Вернулся, смотрит - Цикада возле его камня стоит, разглядывает.Поздоровался Солдатик, а Цикада спрашивает: - Это ваш камень? Подумал Солдатик, что сейчас его опять гнать будут. - Вы не беспокойтесь, - говорит. - Я только немного передохну и дальшепойду. Я вам здесь не помешаю. - Какой чудесный камень! - продолжает Цикада, не слушая его. - Это,должно быть, счастливый камень. И какие сны приснятся, если его положитьпод голову... - Ладно, не смейтесь, - прервал ее Солдатик. - Я могу и сейчас уйти. Досвиданья, всего хорошего. - Постойте, не уходите, - мягко сказала Цикада. - Я ведь не смеюсь. Ядействительно никогда в жизни не видела такого камня. - Не видели? - Солдатик так обрадовался, что больше ничего не смогсказать. - Что же мы здесь стоим? - спохватилась Цикада. - Пойдемте в дом. Икамень берите - как бы его не утащили ночью. Допоздна просидели они в этот вечер. Оказалось, что им многое нужнобыло друг другу сказать. А когда ложились спать. Солдатик уступил Цикадесвой камень: пусть, мол, и ей приснится хороший сон. Чуть свет Солдатик заторопился в дорогу. - Останьтесь, - просила Цикада. - Места хватит, да и лучше как-товдвоем... - Прощайте, - сказал Солдатик, - спасибо за доброту. А на память обомне оставьте себе этот камень... - Нет, что вы, что вы! - запротестовала Цикада. - Такого подарка я немогу принять! - Ничего, возьмите его, - успокоил ее Солдатик. - Я себе другой каменьнайду. На свете много счастливых камней, стоит только поискать хорошенько. И пошел он дальше бодрым солдатским шагом, командуя сам себе: - Левой передней! Правой передней! Левой средней!.. Правой задней!..Раз, два, три, четыре, пять, шесть! ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА Жил-был добрый волшебник. Он мог превращать песок в сахар, а простуюводу в молоко, но он ничего этого не делал, так как был убежден, что чудесна земле не бывает. Пошел он однажды на край света. Пришел, свесил ноги через край и сидит,смотрит вниз - на звезды и луну, на разные планеты. Вдруг добрый волшебник почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит. Онскосил глаза и увидел петуха, который пристроился на самом краю ипреспокойно клевал звезды. - Что ты делаешь! - забеспокоился добрый волшебник. - Ведь так мыостанемся без звезд. Петух перестал клевать. - И правда, - сказал он, - мне это как-то не пришло в голову. Носогласитесь - здесь же больше нечего клевать. - А зачем ты забрел на край света? - спросил добрый волшебник. - У меня просто не было другого выхода, - сказал Петух. - Так сложиласьжизнь - ничего не поделаешь. Доброму волшебнику захотелось узнать, как складывается жизнь у петухов,и петух охотно ему рассказал. Оказывается, он вовсе не был петухом. Он был таким же человеком, какдобрый волшебник, только помоложе. Петух даже уверял, что у него былажена, очень красивая женщина, которую он любил больше всего на свете. Онтак любил свою жену, что друзья стали над ним посмеиваться. - И вот один из них, - сказал Петух, - колдун по образованию, превратилменя в петуха... И теперь мне нравятся все курицы... - Петух опустилглаза. - Вот поэтому я сбежал на край света. - Если бы меня кто-нибудь расколдовал, - закончил Петух. - Я мог бывернуться к своей жене и опять жить по-человечески... - Да, если бы, - вздохнул волшебник. - Но чудес не бывает. Так они сидели на самом краю света и говорили о жизни. Потом волшебникспохватился: - Однако, что же мы здесь сидим? Надо идти устроиться где-нибудь наночь. Они шли по краю света, как по берегу большой реки. То и дело Петухокликал волшебника: - Посмотрите, какая хорошенькая курочка! - и тут же начинал себяругать: - Ах, какой я все-таки... Бессовестный, непутевый... Поздно вечером набрели на берлогу медведя. - Заходите, - пригласил Медведь, - хотя угощать у меня особенно нечем.На краю света с продуктами - сами понимаете... - А как ты попал на край света? - спросил добрый волшебник. - Можно и рассказать, - сказал Медведь, усаживая гостей. - Это целаяистория. - Дело в том, что я не медведь, а петух, - сказал Медведь. - Я пел изарабатывал довольно неплохо. Было у меня вволю и пшеницы, и овса, икукурузы... Это так чудесно - быть петухом, - вздохнул Медведь и посмотрелна Петуха, ища сочувствия. - Если бы не мед, я бы и сейчас жил, горя незнаючи... - Какой мед? - спросил волшебник. - Ты же говорил о зерне. - Да, зерна у меня хватало. Но мне захотелось меда. Я много слышал онем, и, понимаете... мы же никогда не довольны тем, что имеем... И вотоднажды, когда стемнело, я забрался на пасеку... Медведь замолчал. Ему было совестно рассказывать о том, что произошлодальше. Но раз уж начал - надо досказать. - Осторожно, чтобы не разбудить пчел, я залез в улей и стал пробоватьмед. Он оказался совсем не вкусным, но я столько о нем наслышался, что ужене мог остановиться. Я уплетал мед за обе щеки и уже подумывал, как быутащить с собой улей, но вдруг почувствовал, что со мной что-топроисходит. Медведь отвернулся и стал сморкаться в тряпочку. - Можете себе представить, - продолжал он. - Перья и крылья мои куда-тоисчезли, а вместо них появилась шерсть и вот эти лапы. И самое главное - япотерял голос. Вот послушайте. Медведь заревел так, что все вокруг содрогнулось. - Нет, ничего, голос как будто есть, - робко заметил волшебник, ноМедведь только лапой махнул: - Э, разве это голос! Вот прежде было... Медведь попробовал показать, что у него было прежде, но опять заревел исмутился: - Нет, не получается. Эх, если б мне опять петухом стать! - Ничего не поделаешь, - вздохнул добрый волшебник. - Чудес не бывает. - Привет честной компании, - послышалось сверху, и в берлогу заглянулчеловек. - Ты кто? - покосился на него Медведь. - Часом, не охотник? - Да нет, какой из меня охотник, - сказал Человек. - Я и не человеквовсе. Медведем родился, медведем и состарился. Да вот на старости летзахотелось стать человеком. Человеку, думал, легче, человеку и пенсиюдают. Только вижу теперь - ох, нелегкое это дело быть человеком! Вот ихожу, ищу - кто бы меня опять в медведя переколдовал. Волшебник покачал головой: - Чудес не бывает... Сидят они в медвежьей берлоге, а настроение у всех - ой, не веселое! - Эх, кабы мне быть человеком! - сокрушается Петух. - Кабы мне быть петухом! - вторит ему Медведь. - Кабы мне быть медведем! - вздыхает Человек. Надоело это все доброму волшебнику, не выдержал он и крикнул: - А, да будьте вы все кем кто хочет! И тотчас же стали все, кем кто хотел, потому что пожелал, этого некто-нибудь, а волшебник. Петух стал человеком. Медведь - петухом. Человек - медведем. Посмотрел волшебник - сидят в берлоге петух, медведь и человек - ивздохнул: - Я же говорил, что чудес не бывает! Но компания и та, и словно уже не та. Ободрились все, повеселели. Петух песни поет. Медведь лапу сосет, другой лапой закусывает. А человек - просто так сидит, улыбается. "Что с ними произошло? - удивляется волшебник. - Неужто и вправдуслучилось чудо?" Но недолго ему пришлось так раздумывать. Вот уже и петух перестал петь,и медведь оставил свою лапу, и человек улыбаться перестал. - Эх, - вздохнул петух, - благое дело быть медведем. Залезть в берлогу,лапу сосать... - Нет, - возразил ему медведь, - человеком все-таки, лучше... А человек ничего не сказал. Он посмотрел на петуха и задумался. "А мне уж казалось, чудо произошло, - подумал волшебник, глядя на этукомпанию. - Нет, что там ни говори, а чудес на земле не бывает!" НАШ СПУТНИК - Бип... бип... бип... В мире произошло нечто необычное: Земля, миллионы лет остававшаясябездетной, обзавелась маленьким сынишкой. Он был совсем крохотный, но егоуже называли, как взрослого: "Спутник Земли". Люди радовались и гордились: это они подарили Земле спутника. Не будьих, людей, неизвестно, сколько бы еще продолжалась ее скучная, одинокаяжизнь. А теперь: - Бип... бип... бип... Земле сразу стало веселее. ...Спутник летал над Землей, и люди самых разных континентов впервыепочувствовали себя земляками. Перед ними раскрылись более широкиегоризонты, и теперь, в масштабах вселенной, их Земля показалась имособенно родной и особенно заслуживающей счастья. И только в старом чулане, в котором доживали свой век старые, никому ненужные вещи, весть о маленьком Спутнике была воспринята иначе. Патефонная Игла, принесшая эту весть в чулан, из-за своей тупости немогла, конечно, правильно разобраться в событиях. - Вы подумайте, - жаловалась она, - люди совсем с ума посходили! Я имиграла такое чудесное танго, - и вдруг... вбегает мужчина и кричит: "Тихо!Выключите радиолу! Слушайте!" Меня, понятно, снимают с пластинки, и изсоседней комнаты раздаются звуки: "Бип... бип... бип..." Больше ничего.Только "Бип... бип... бип..." И что вы думаете? Люди слушают это, каксамую лучшую музыку. А потом начинают говорить о каком-то Спутнике. И Патефонная Игла рассказала своим новым друзьям все, что ей удалосьузнать о маленьком Спутнике Земли. - Я не понимаю людей, - заметила Большая Стрелка Ходиков. - Выговорите, этот Спутник делает полный оборот за час тридцать пять минут? Яв свое время делала полный оборот за час, даже меньше, и никто этомуособенно не радовался. Стрелка была права: она делала полный оборот за сорок пять минут - идаже слова доброго не услышала. - А размеры! - проскрипел старый Топчан. - Каких-то полметра вдиаметре! Я, при моем росте, лежу здесь, а он... Нет, определенно у негогде-то рука! - Вам что - тоже хочется летать? - вмешался в разговор рваныйФутбольный Мяч. - Уверяю вас, в этом нет ничего особенного. Поверьте мне,я-то уж достаточно налетался в своей жизни. - Вы летали? - заинтересовалась Лохань. - Расскажите, ах, это такинтересно! И Мяч рассказал: - Да, в молодости я летал - э, куда там вашему Спутнику... Пока рваный Футбольный Мяч вспоминал молодость, маленький Спутникпродолжал свой путь. Он уверенно рассекал пространство, весело, молодовыкрикивал: - Бип... бип... бип... Он летел над городами и селами, над океанами и морями, а с далекойродной Земли за ним следили добрые взгляды, и голоса друзей заглушалишепотки, ползущие из старых чуланов.
* Из книги "ЗАВТРАШНИЕ СКАЗКИ" *
Если бы я был горностаем
Из книги <ЗАВТРАШНИЕ СКАЗКИ> (Ужгород, концерн
"Карпаты", 1992)
Если бы я был горностаем, я расхаживал бы, как король, и все
удивлялись бы, откуда у меня моя шуба, и все спрашивали бы: <Скажите, где
Вы купили эту шубу, кто Вам ее подарил, кто Вам ее прислал, у Вас. Наверно,
богатые родственники?> А я бы ходил в горностаевой шубе, шубе из чистого
горностая, потому что я сам был бы горностаем, и я отвечал бы: <Нет, я нигде
не купил эту шубу, и никто мне ее не подарил, и никто не прислал, я хожу в
горностаевой шубе, потому что, вы же видите, я сам горностай>, Но они бы мне,
конечно, не верили, ведь горностая встретишь не каждый день, и они бы
просили: <Ах, пожалуйста, дайте нам поносить эту шубу!> А я бы отказывал, я
бы всем категорически отказывал: и зайцу и суслику, и волку: И волку? Нет,
пожалуй, волку я бы не смог отказать, волку очень трудно отказать, он
наверняка снял бы с меня мою шубу:
Если бы я был волком, я бы снимал шубу с каждого горностая, и с
куницы, и даже с зайца, хотя у зайца шуба очень плохого качества, она все
время линяет и ее едва хватает на один сезон. Но я бы все равно снимал бы с
него шубу, потому что ведь я был бы волком, а волк может себе это позволить,
волк может себе позволить абсолютно все, кроме удовольствия залезть на
дерево. Волки не лазят по деревьям, хотя, конечно, они бы не отказались, но где
им, куда! По деревьям лазят обезьяны, а волки бегают по земле и им ни за что
не залезть на дерево!
Если бы я был обезьяной, я бы никогда не спускался на землю, я бы
прыгал по веткам и кричал, и визжал, и швырял бы сверху бананы, стараясь
попасть кому-нибудь в голову, и другие обезьяны тоже визжали бы, и
швырялись, и мы бы соревновались, кто громче завизжит и кто скорей попадет,
и радовались бы, что никто не может достать нас на дереве. Разве что жирафа,
потому что она сама, как дерево, потому что у нее шея такая длинная, что по
ней можно лезть и лезть и все равно до конца не долезешь.
Если бы я был жирафой, я бы ни перед кем не склонял голову. Я бы
смотрел на всех сверху вниз, такая б у меня была длинная шея, И мне ничего не
стоило бы заглянуть через забор, и я видел бы, что там внутри, а там
обязательно должно что-то быть внутри, потому что заборы существуют не зря
- но, конечно, не для тех, у кого такая длинная шея. И никто до меня не мог бы
дотянуться, потому что для этого нужно было бы прыгнуть очень высоко, а это
не каждый сумеет.
Если бы я был леопардом, я бы, конечно, сумел. Я бы прыгнул этой
жирафе на шею и в одну секунду откусил бы ей голову. А потом прыгнул бы на
дерево и откусил бы головы всем обезьянам, а заодно и волку, чтобы не
отнимал чужих шуб, а заодно и горностаю, что не кичился своей шубой. Если
бы я был леопардом, мне не был бы страшен никто - разумеется, кроме льва,
потому что лев каждому страшен. Когда встречаешь льва, хочется стать
маленьким и незаметным, хочется зарыться в землю, как крот.
Если бы я был кротом, я бы каждый день зарывался в землю. Я бы рылся
там, под землей, и меня совсем бы не интересовало, что происходит здесь, на
белом свете. И кто у кого отнял шубу, и кто кому откусил голову, все это было
бы мне ни к чему, я бы рылся в земле, рылся да рылся - и только иногда
высовывал голову, чтобы посмотреть, как там растет трава и как ее щиплют
бараны. Бараны ходят по полю и щиплют траву, и греют спину на солнышке, и
они могут ни о чем не думать, хотя, конечно, и они думают, иногда они так
задумаются!..
Если б я был бараном!.. Но я ведь и есть баран:
* НАИВНЫЕ СКАЗКИ *
Задушевный Разговор
Козел горячился:
-- Тоже придумали! Слыхано ли дело -- не пускать козла в
огород?
Баран был холоден.
-- Забор поставили, -- горячился Козел. -- Высокий забор,
а посередине ворота...
-- Что? -- оживился Баран. -- Новые ворота?
-- Не знаю, какие они там -- новые или старые.
-- Вы что же -- не рассмотрели?
-- Отстаньте, -- холодно бросил Козел. -- Какое это может
иметь значение?
-- Ну как же не может? Ны как же не может иметь? --
горячился Баран. -- Ну как же это не может иметь значения?
Козел был холоден.
-- Если бы не ворота, -- горячился Баран, -- то зачем
все? И зачем тогда городить огород?
-- Да, да, зачем? -- загорелся Козел. -- Я то же самое
спрашиваю.
-- Я не знаю, -- пожал плечами Баран.
-- Нет уже, скажите, -- горячился Козел. -- Вы мне
ответьте: зачем городить огород?
Баран был холоден.
-- Вот так -- нагородят, -- горячился Козел, -- не
пролезешь ни в какие ворота.
-- Ворота?...
Баран горячился -- Козел был холоден.
Козел горячился -- Баран был холоден.
И до чего же приятно -- встретиться вот так, поговорить о
том, что волнует обоих..
Волк На Елке
В новогоднюю ночь старый Волк особенно остро почувствовал
свое одиночество. Увязая в снегу, продираясь сквозь цепкие
елки, он брел по лесу и размышлял о жизни.
Да, ему никогда не везло. Самые лучшие куски у него
выхватывали из-под носа другие. Волчица -- и та оставила его,
потому что он мало приносил зайцев.
Эти зайцы, сколько из-за них неприятностей! У кого их
много -- перед теми все на задних лапах стоят, а у кого мало...
Да, в волчьем мире зайцы решают все.
Елки, елки... "Елки-палки, -- думал Волк, -- когда же все
это кончится? Никуда не денешься от этих елок, хоть из лесу
беги!"
И вдруг... Волк присел на хвост, протер глаза: неужели
правда? Под елкой сидит самый настоятший, самый живой заяц. Он
сидит, задрав голову, и смотрит куда-то вверх, и глаза его
горят так, словно ему там невесть что показывают.
"Интересно, что он там увидел? -- подумал Волк. -- Дай-ка
и я погляжу". И он поднял глаза на елку.
Сколько елок видел он на своем веку, но такой ему видеть
не приходилось. Она вся искрилась снежинками, переливалась
лунным светом, и казалось, что ее специально убрали к
празднику, хотя на най не было ни одной елочной игрушки.
-- Елки-палки! -- сказал Волк и замер с открытым ртом.
Бывает же на свете такое чудо! Посмотришь на него -- и
чувствуешь, как у тебя внутри что-то переворачивается -- не в
желудке, нет, а повыше. И уже ничего не хочется -- только
сидеть и смотреть.
Так и сидели они рядышком -- Заяц и Волк -- под
новогодней елкой, и смотрели на нее, и внутри у них что-то
переворачивалось.
И Заяц впервые подумал, что есть на свете кое-что