ПРОГРАММА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГОисследования 3 страница

Признаться в воровстве и признаться в таких дей­ствиях, как, например, ксерокопирование на работе личных материалов — далеко не одно и то же, хотя оба они могут относиться к одному явлению. Когда в об­ществе растет дифференциация, многие опускаются на социальное дно, а немногие взмывают ввысь, сти­раются моральные критерии. Кое-кто начинает ду­мать о себе как о Робин Гуде, который отнимает день­ги у богатых, не трогая бедняков. По опросам в отделениях милиции, многие домушники считают себя именно такими робин гудами, а не воришками. Залезть в квартиру к богатому и взять добра на 5000 долларов они не считают воровством. Одни называют это экспроприацией экспроприаторов, а другие — уравнением жизненных шансов. Вполне возможно, что каждому классу присущ свой вид воровства. И этот факт необходимо исследовать социологу. Современ­ный средний класс в России имеет счета в банках, но банки, попадая в полосу глубокого кризиса, как это произошло в августе 1998 г., отказываются выплачи­вать по счетам. Что они делают — воруют или выбира­ются из кризиса? А финансовые пирамиды, обокрав­шие в середине 90-х гг. сотни тысяч россиян, в том числе пенсионеров? А как расценивать взятки чинов­ников?

Так что такое воровство? Может быть за ответом заглянуть в Уголовный кодекс? Но там нет социологи­ческого определения воровства. Там есть конкретные статьи, приписывающие меру наказания за конкрет­ные виды воровства, в частности, статья 158 за кражу. В ней дается краткое определение — «кража, т. е. тай­ное хищение чужого имущества», — а затем следует перечень наказаний: «наказывается штрафом в раз­мере от двухсот до семисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до семи месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправи­тельными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет». В УК РФ нет разделения на социальные группы, совершающие воровство, но есть расшифровка по степени тяжести преступления, в частности: «Кража, совершенная: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неодно­кратно; в) с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище; с причинением зна­чительного ущерба гражданину...Кража, совершен­ная: а) организованной группой; б) в крупном разме­ре; в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство...»

К краже в УК причисляется также хищение, под которым «понимается совершенное с корыстной це­лью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинивших ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества». В разряд воров­ства мы вправе отнести также мошенничество (статья 159), т. е. «хищение чужого имущества или приобрете­ние права на чужое имущество путем обмана или зло­употребления доверием»; присвоение или растрата (статья 160), т. е. хищение чужого имущества, вверен­ного виновному»; грабеж (статья 161), или «открытое хищение чужого имущества»; разбой (статья 162), т. е. «нападение в целях хищения чужого имущества, со­вершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения тако­го насилия»; вымогательство (статья 163), т. к. это «требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершение других действий иму­щественного характера под угрозой применения на­силия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения све­дений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить суще­ственный вред правам или законным интересам по­терпевшего или его близким», а также причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотре­бления доверием (статья 165).

Вот и все, что мы можем узнать из Уголовного ко­декса о воровстве. Кстати сказать, самого термина «воровство» там нет. Видимо, предполагается, что это не строго юридическая категория, которую можно операционализировать в терминах права. Скорее все­го, воровство — обыденное словоупотребление цело­го ряда правонарушений, которые подпадают под са­мые разные статьи УК. А некоторые и вовсе не подпадают. Не найдем мы точной расшифровки поня­тия воровства ни в этике и философии, ни в педагоги­ке и экономике, ни в политологии и философии. Во­обще ни в одной из существующих наук.

По всей видимости, воровство — чисто социальная категория, описывающая очень широкий список дей­ствий правового, экономического, этического и соци­ального характера. Мы можем о нем судить не из дан­ных науки, а опираясь на здравый смысл и жизненный опыт. Они дают даже более полную информацию об этой проблеме. К сожалению, четко операционализи­ровать ее невозможно, посему социологи пользуются достаточно приблизительной интерпретацией.

Как бы социолог подошел к определению воров­ства? Прежде всего он определил бы его как присвое­ние чужой собственности, иначе говоря как форму нелегитимного (незаконного) поведения, в основе ко­торого лежит присвоение того, что тебе не принадле­жит и чего ты сам не создавал. Причем «чужое» долж­но быть зафиксировано, т. е. где-то должно быть установлено, что оно — не твое. Но как это сделать? Человек идет по улице и находит кошелек. Он — чу­жой или уже ничей? На нем не написано, что он чу­жой. Правда, в нем может находиться паспорт с указа­нием фамилии владельца. Его присвоение есть воровство. Хотя в повседневной жизни мы часто рас­суждаем иначе: «что упало, то — пропало». В таком случае обнаруженный кошелек можно считать наход­кой, а не воровством.

Возможно, что обнаруженные нами признаки яв­ления необходимые, но еще не достаточные для ква­лификации его в качестве воровства. Нужны дополни­тельные признаки. Ими могут стать наличие субъекта воровства, возможного соучастника, свидетелей, злого умысла, т. е. специфического типа корыстной мотива­ции. С добавлением новых признаков мы получаем все составные части социального действия по Веберу или Парсонсу. Но воровство и есть один из видов социаль­ного действия или взаимодействия.

Даже не продолжая расшифровку понятия воров­ства далее, мы можем установить, что совершаем ме­тодологическую процедуру конкретизации абстракт­ного понятия. В ходе такой расшифровки оно обросло массой конкретных признаков и проявлений. Мы со­ставили довольно подробный «портрет» социального явления.

Но это еще не операционализация. Составляя со­циальный портрет воровства, мы «приобщили к делу» множество теоретических понятий из других обла­стей знания, кроме собственно социологии: собствен­ность, имущество, свое и чужое, нелегитимные спосо­бы, злой умысел, присвоение, мотивация, свидетели и т. д. Что мы сделали? Мы включили понятие «воров­ство», которое вначале было совершенно непонятным и представлялось очень бедным по содержанию, в со­вокупность теоретического знания. Мы как бы обло­жили его прослойкой теоретических конструктов. Такая

процедура называется концептуализацией исходной проблемы. Под ней подразумевается теоретическое прописывание проблемы. И уже затем, от каждого вновь приобретенного признака, мы можем развет­вить систему конкретных признаков, по которым можно эмпирически наблюдать вначале отдельные фрагменты явления, а затем и само явление. Напри­мер, мы можем указать способы присвоения или от­чуждения чужого имущества, описать признаки само­го имущества, уточнить, кого именно надо понимать в роли свидетеля или виновника и т. д.

Характерно то, что концептуализация завершилась построением логически взаимосвязанной системы тео­ретических конструктов, относящихся к сущности во­ровства. Это не стихийный подбор терминов. Но тем самым мы на практике доказали, что логика служит мощным оружием построения научной теории.

Когда мы пытались определить, что такое воров­ство, мы отбрасывали лишние признаки. Мы рассужда­ли теоретически, пользуясь своим жизненным опытом, здравым смыслом. Но понятия и факты обыденного знания мы выстраивали по правилам научной техноло­гии. Строитель, конечно, заботится о качестве исходно­го материала. Но не меньше он беспокоится о соблюде­нии требований технологии. Смесь научных и обыденных понятий — это наш строительный матери­ал. Но в роли технологии строительства здания научной теории выступил не здравый смысл, а научный метод. И подобное обстоятельство оказалось решающим.

Когда мы выписали в столбик основные признаки воровства, мы легко можем отследить каждый его вид. Но виды воровства строятся у нас по социологиче­ским, а не юридическим, экономическим или этиче­ским критериям. Социолог должен эмпирически уста­новить, какие именно виды воровства присущи каждому классу. Совершенно очевидно, что их выбор продиктован у респондентов характером и содержа­нием труда, уровнем и образом жизни, наконец, клас­совой субкультурой. Инженер или менеджер никогда не станет грабить прохожих, залезать через форточку в чужие квартиры и совершать прочие поступки, на которые покусится безработный или доведенный до 287

отчаяния бедняк. Но те же «белые воротнички» спо­койно переведут на свой счет чужие деньги, если по­добная акция окажется безнаказанной. Начальник не станет лезть в чужой карман. Но он с удовольствием залезет в карман государству.

Когда мы определили виды воровства, можем ли мы ответить на поставленный вопрос: кто чаще ворует — богатые или бедные? Мы определили, что у бедных и бо­гатых свой вид воровства. Определили, что такое воров­ство. Можем ли мы правильно выбрать методы исследования — опроса, наблюдения или интервью?

Если воровство — это незаконное присвоение чу­жого имущества со злым умыслом в свою собствен­ность помимо воли того человека, который обладает этим имуществом, то будет ли подтасовка счетов счи­таться воровством? Если да, то социологу придется посетить банки, предприятия, всевозможные конто­ры, а не только магазины, рынки и подворотни. Кон­кретный список признаков воровства диктует конкретный список объектов исследования.

Составляя список конкретных признаков, вы вы­ясняете объект исследования. Где нужно наблюдать воровство — в банке, на улице, в трамвае, в квартирах, а может быть в список включить садовые деревья, если речь идет о воровстве яблок (кстати сказать, это один из массовых его видов)?

Список конкретных признаков социального явле­ния, полученный социологом после завершения про­цедуры операционализации, выполняет роль компа­са, помогающего ориентироваться и находить нужный объект.

Однако прежде чем выдвинуться на исходные ру­бежи и приняться за дело, социологу необходимо про­вести еще одну утомительную процедуру. Каждый вид воровства надо связать с соответствующим ему мето­дом сбора данных. Для одних видов воровства подходит наблюдение, для других — опрос, для третьих — анализ статистики. К примеру, могут ли газеты выступить ис­точником информации? Наши журналисты проводят собственные расследования о воровстве, коррупции, взяточничестве, сообщая о результатах в прессе. Стало быть, социологу может пригодиться метод анализа до­кументов. Некоторые виды воровства доступны только методу наблюдения, например, квартирные кражи. Ин­тервью можно использовать для опроса, разумеется, не воров, а потерпевших. Хотя при соблюдении конфи­денциальности информации можно опросить и воров- в-законе, получив от них массу любопытной информа­ции. Иными словами, поставитьвовзаимноесоответствие два ряда явлений — перечень видов воровства и пере­чень научных методов.

Определившись с методами и объектами сбора информации, социолог должен определиться с фор­мулировкой и типом вопросов. Скажем, прожектив- ные вопросы лучше задавать тем, кто склонен скры­вать информацию или стесняется ее выразить, а прямые — экспертам. Если вы опрашиваете потерпев­шего и чувствуете, что он что-то утаивает, то разумнее перейти к прожективной форме вопроса. Можно ее предусмотреть заранее, но подобное удается сделать не всегда. Допустим, обокрали богатого человека. Что ему скрывать? По всей вероятности, ему есть что скрывать. Он боится «наводки», перечисляя длинный список украденного. А бедному есть что скрывать? Только конкретный опрос позволит дать точный от­вет. Или вы пришли в тюрьму и опрашиваете осуж­денных за воровство. Какие вопросы им лучше зада­вать — прямые или косвенные (прожективные) ?

Не просто обстоит дело и с экспертами. Надо учи­тывать даже их политические ориентации. Экспертам с коммунистической ориентацией, представляющим оппозиционную партию, выгоднее преувеличить мас­штабы коррупции в стране. Напротив, официальным чиновникам, особенно ответственным работникам силовых ведомств, выгоднее их преуменьшить. Кого вы спросите о подлинных масштабах, скажем, дедов­щины — армейских чиновников или женщин из Ко­митета солдатских матерей? У первых выше мотива­ция скрывать подлинные размеры явления, но у них больше точной информации и статистики. Вторые ориентированы раскрыть подлинные масштабы собы­тий, но они не имеют точной статистики.

Когда вы составили полный перечень объектов исследования, список респондентов и экспертов, а

10 Методология и методика соц.исследования
также их адреса, то вы составили то, что называют эм­пирической схемой объекта исследования. В ней вы должны указать, в какой именно лагерь вам надо вые­хать, кого конкретно опросить среди заключенных, какие вопросы им задать. То же самое надо проделать по всем категориям опрашиваемых и наблюдаемых. Если предполагается использовать анализ докумен­тов, то необходимо четко определиться с названиями, количеством, точными датами газет.

В отличие от эмпирической схемы в теоретиче­скую модель мы должны вписать основные понятия: «воровство», «социальный класс», их взаимосвязь, ча­стота, или «интенсивность воровства», «вид воров­ства» и др. Когда мы стали расшифровывать понятие «социальный класс», мы вывели три разряда: богатые, средние, бедные. Когда мы начали конкретизировать, что такое воровство, то ввели еще ряд понятий: иму­щество, собственность, похищение, злой умысел и т. д. Чего у нас не хватает? Вводим новое понятие — мас­штаб воровства. В чем может выражаться масштаб во­ровства? Это количество денег, которым измеряется результат воровства, т. е. сумма наворованного.


 

 


ВСРСВСТВО
злой ^.пса
СОЦИАЛЬНЫ!! КЛАСС
средние бедные

^имущество, собственность злой умысел ^.похищение щт' 6сгатые


 

 


-^частота

ИНТЕНСИШОСТЬг


 

 


кража на улице сб чистить бакксвскиЯ счпт
BGPCBCTBA
Рис. 3.
КАСПТАШОСТЬ------------------ ВГГСБСТВА
количество денег

т
 

 


Мы построили логическую цепочку понятий. Ког­да мы соединяем эмпирическую схему с теоретиче- 230 ской моделью и инструментом, мы уже готовы создать


целостную научную теорию. Однако нам не хватает одного важного звена — научных гипотез. Социолог может выдвинуть предположение о том, что богатые воруют не чаще, но крупнее, чем бедные и средние. Это и будет гипотеза. Он выдвинул ее на основе жиз­ненного опыта, т. е. здравого смысла, и знакомства с литературой, т. е. опираясь на уже добытые научные знания. Предположение внутри научной теории на­зывается научной гипотезой. Научная гипотеза — это теоретическое утверждение о предполагаемом явле­нии, его частоте, закономерностях возникновения и структуре. Гипотезы должны быть как можно более конкретными. Абстрактное предположение трудно проверить на фактах. В теории мы добивались конкре­тизации, значит под эту теорию надо подбирать кон­кретные гипотезы. Можно ли приписать гипотезе какую-либо количественную меру? Например, ска­зать, что богатые воруют на 25 % больше или чаще, чем бедные.

Итак, мы выявили способы, какими можно изме­рить описанные явления, построили инструмент, под­готовили бланки для наблюдения и интервью. Теперь можно приступать к полевой стадии исследования.

Пример теоретической модели 4. Он позаимство­ван нами из широко известного исследования классо­вой структуры, проведенного в 1980 г. видным амери­канским социологом Э. Райтом и коллегами, результаты которого, обобщенные в статье, были опубликованы в журнале «Социологические исследования»[98].

Э. Райт проявил себя прекрасным методологом, построив вначале обобщенную типологию классов, выполняющую функцию теоретической модели пред­мета исследования, а затем заполнил ее эмпирически­ми данными, собранными в ходе репрезентативного исследования населения сначала США (1500 человек), а затем других стран. Классовая типология выглядит следующим образом[99].


Таблица 1

    Капиталистический способ производства Простое товарное производство
Тип классовой Классовая Отношения присвоения Отношения господства    
позиции позиция отношения собствен­ности отношения обмена реализация права собственности отношения власти Отношения соб­ственности Отношения го­сподства
Базисная клас­совая позиция Буржуазия владеют средствами производ­ства покупают рабочую силу непосредственно при­нимают важнейшие решения о распреде­лении ресурсов и ис- * пользовании средств производства прямо контро­лируют иерар­хию власти    
Противоречи­вая позиция внутри капита­листического способа произ­водства Менедже­ры не владеют средствами производ­ства продают свой труд непосредственно уча­ствуют в принятии хотя бы некоторых важнейших решений господствуют и подчиняют­ся    
  Супервай- зеры не владеют средствами производ­ства продают свой труд за пределами рабоче­го места не участвуют в принятии решений господствуют и подчиняют­ся    

гчэ

CD ГЧЭ
Теоретическая схема построения типологии классовой структуры


Базисная клас­совая позиция Рабочие не владеют средствами производ­ства продают свой труд за пределами рабочего места не участвуют в принятии решений подчиняются    
Противоречи­вая классовая позиция между капиталистиче­ским и простым товарным про­изводством Полуавто­номные служащие не владеют средствами производ­ства продают свой труд за пределами рабочего места не участвуют в принятии решений подчиняются не владеют сред­ствами производ­ства реальное управ­ление в трудовом процессе (един­ство плана и ис­полнения) пол­ное само­управление в трудовом про­цессе
Базисная клас­совая позиция Мелкая буржуазия         владеют средства­ми производства и непосредственно используют их без привлечения на­емного труда  
Противоречи­вая позиция между капита­листическим и простым товар­ным производ­ством Мелкие предпри­ниматели владеют средствами производ­ства покупают в ограни­ченном ко­личестве наемный труд принимают важней­шие решения контролируют иерархию вла­сти владеют средства­ми производства, непосредственно используют их в трудовом процес­се и нанимают не­которое число ра­бочих  

 

гчэ со GO


Таблица представляет матричную форму теорети­ческой модели, в которой по строкам и столбцам указа­ны основные категории, а на их пересечении — в клет­ках таблицы — приведены операциональные признаки. Такое сочетание концептуальных и операциональных признаков применяемых переменных позволило Э. Рай­ту получить великолепный эмпирический материал, поддающийся осмысленной интерпретации. Достаточ­но взглянуть на следующую таблицу, чтобы почувство­вать, насколько удачно в ней сопряжены эмпирические данные и теоретические понятия.

Таблица 2 Распределение респондентов в соответствии с критериями, использованными в типологии классов, %
А. Отношение к наемному труду  
имеющие собственный бизнес 14,6
наемные работники 85,4
Б. Число наемных работников (только для  
имеющих собственный бизнес)  
0-1 47,6
2-5 34,0
6-10 5,7
11-15 6,4
16-30 2,2
31-50 2,0
51-100 1,2
более 100 0,9
В. Принятие решений (только для наемных  
работников)  
непосредственно участвует в принятии по крайней 17,8
мере одного важного решения,
имеет право совещательного голоса, но 9,2
непосредственно решений не принимает
не участвует в принятии решений 73,1
Г. Власть (только для наемных работников)  
применяющий санкции супервайзер 28,0
супервайзер, дающий задания 8,8
номинальный супервайзер 2,8
несупервайзер 60,4
Д. Формальная иерархия (только для наемных  
работников)  
наивысшая менеджерская позиция 3,2
высокая менеджерская позиция 2?9

средняя менеджерская позиция 5,0
низкая менеджерская позиция 2,8
супервайзер 17,4
неменеджерская позиция 68,6
Е. Менеджерская позиция (только для наемных  
работников)  
менеджеры 14,4
менеджеры-консультанты 5,3
принимающие решения неменеджеры 3,3
супервайзеры 15,0
не относящиеся к менеджерам и супервайзерам 62,1
Ж, Автономия (только для наемных работников)  
высокая автономия 12,8
предположительно высокая автономия 6,9
умеренная автономия 12,3
предположительно умеренная автономия 5,2
низкая автономия 8,3
отсутствие автономии 54,5

 

В своем исследовании Э. Райт исходил из того, что «между профессиональными категориями, данные о которых обобщаются в традиционных переписях на­селения, и классовыми позициями если и есть соот­ветствие, то весьма приблизительное. Значит, вторые нельзя измерять с помощью первых, что еще делается в литературе. Необходим новый подход и к операцио- нализации понятий, и к методам сбора данных... Нуж­но было найти такие индикаторы, измеряющие поня­тие класса, которые за внешними характеристиками работы позволяли бы увидеть социальную позицию. С этой целью следовало изучить, каким образом инди­вид может контролировать собственную трудовую деятельность, как он становится объектом манипули­рования. В качестве значимых индикаторов у нас вы­ступали социальные действия людей на производстве: участие в принятии решений, формы планирования своей работы, правомочность налагать санкции на других и т. п.»[100]

Понятие «буржуазный класс» Райт операциона- лизировал с помощью двух критериев: занятость соб­ственным бизнесом и число наемных работников. Для выявления менеджеров и супервайзеров применялись три переменные: а) участие в принятии решений; б) власть; в) положение в управленческой иерархии. При измерении первой переменной респондентов спрашивали, участвуют ли они в формировании управ­ленческой политики, и если да, то в какой именно из восьми выделенных сфер — бюджет и инвестиции, товары и т. п. Опрашиваемый должен был отметить один из следующих пунктов шкалы: 1 — непосред­ственно участвую в выработке управленческой поли­тики; 2—консультирую тех, кто принимает решения; 3 — ни прямо ни косвенно не участвую в принятии ре­шений. Затем ответы сводились в одну переменную с трехмерной шкалой (см. пункт «В» табл. 2). Для изме­рения переменной «власть» (авторитета) использова­лись вопросы типа: «Контролируете ли Вы чью-либо работу?» или «Есть ли у Вас подчиненные?», которые дополнялись рядом уточняющих вопросов, в результа­те чего получена переменная с четырехмерной шка­лой (см. пункт «Г» табл. 2).

Измерение третьей переменной — позиции в управленческой (формальной) системе — потребова­ло расширить список вопросов и в дополнение к во­просам о принятии решений и о власти респондентов спрашивали, занимают ли они должность руководите­ля, супервайзера или рядового работника. На основе указанных трех переменных была сконструирована одна обобщающая позиция, охватывающая различ­ные положения в управленческой иерархии:

1 — менеджер — человек, принимающий реше­ния и являющийся руководителем или супервайзером согласно своему формальному статусу или наделен­ный реальной властью другим путем;

2 — менеджер-консультант (дает советы прини­мающим решения руководителям);

3 — неруководитель, принимающий решения, но не обладающий формальной или реальной властью;

4 — супервайзер, имеющий право применять санкции и давать указания, занимающий руководя­щее положение в формальной иерархии, но не уча­ствующий в принятии решений;

29В 5 — неменеджеры, несупервайзеры.


Весьма своеобразно Райт проводит концептуализа­цию, а затем и операционализацию позиции «полуавто­номные служащие». Интуитивно совершенно ясно, что автономность служащего предполагает самоуправле­ние. Этот, вполне теоретический, признак ученый пыта­ется операционализировать с помощью такого показа­теля, как возможность самостоятельно планировать и организовывать свой труд и подчинять его своему за­мыслу. Но почему самоуправление расшифровывается через самостоятельное планирование, а не через другой показатель, скажем, степень технологической незави­симости рабочего от своего рабочего места? Ссылка Райта на то, что среди многих признаков самоуправле­ния наибольшей дифференцирующей способностью с точки зрения выявления мелкобуржуазного характера служащих обладает самопланирование, не особенно убедительна, поскольку планирование трудового про­цесса характеризует технический аспект труда, а мелко­буржуазность — социально-экономический. Но Райт пропускает или упускает явную двусмысленность тер­мина. Следующим аргументом в обоснование своего вы­бора служит ссылка на X. Бравермана, классика социо­логии труда и экономической социологии[101], который, исходя из положений, якобы сформулированных во многих работах Маркса, утверждает, что сущность про­летаризации заключается во все возрастающем разде­лении функций планирования и исполнения в процессе труда. На самом деле Маркс понимал пролетаризацию не как технический, а прежде всего и исключительно как социальный процесс, связанный с нисходящей мо­бильностью. Допустив подобную вольность, Райт тем не менее получил прекрасную возможность наглядно пред­ставить, т. е. операционализировать, сущность еще одной переменной — автономии, понимая ее как сте­пень самопланирования. Измерение автономии на осно­ве самопланирования происходило следующим обра­зом: «Как обычно, вначале мы ставили самый общий вопрос: „Требует ли Ваша работа самостоятельного пла­нирования?". Ответившие утвердительно должны были привести конкретные примеры (чтобы избежать оши­бок, связанных с субъективными оценками респонден­тов), которые сводились затем в шкалу автономии: 1 — высокая автономия: пример респондента указывает на возможность планировать свою работу в достаточно широком диапазоне, регулярно участвовать в решении неординарных задач и т. п.; 2—предположительно высо­кая автономия; 3—умеренная автономия: планируются лишь некоторые аспекты работы, человек участвует в решении тривиальных задач; 4— предположительно умеренная автономия; 5 — низкая автономия: подразу­мевается, что широкая возможность планировать от­дельные стороны своей работы отсутствует, а задачи, в решении которых индивид принимает участие, прямо не связаны с содержанием работы; 6—отсутствие авто­номии: индивид отвечает отрицательно на исходный вопрос-фильтр »[102].