Особенности осознания ответственности в церковной жизни
В тоталитарные времена, когда в основании общественного строя лежало осознание его иерархичности, добросовестное исполнение послушания в церковной жизни воспринималось как норма. «Батюшка благословил» или «Батюшка сказал», — для верующего человека эти слова были законом.
На сегодняшний день складывается такая картина: современный человек вырастает в атмосфере демократического непослушания родителям, учителям, милиции... Естественно, придя в церковь, он ни за что не потерпит, чтобы его личную свободу кто-то контролировал, связывал. Если же он относит себя к элитному сословию думающих и читающих людей, то вполне естественно, что, еще не закончив чтение Нового Завета, он начинает искать оправдание своей свободолюбивой жизненной позиции в религиозно-философских источниках. Человек, на уровне сердца не знающий, что такое склониться под благое иго послушания, предать свое эго святому принципу ученичества, так и останется размытым, неконкретным, вялым, нецелеустремленным, расслабленным, непонятным самому себе.
Как совместить послушание духовному отцу с богодарованной свободой, данной каждому человеку Господом? Однажды этот вопрос был задан митрополиту Антонию Сурожскому, который ответил на него с предельным лаконизмом:
«— Какой смысл Вы вкладываете в понятие послушания, когда речь идет о взаимоотношениях между духовным отцом и духовным чадом в приходской, а не в монастырской практике?
— Я хотел бы, чтобы повторяли людям, все время, что послушание не заключается в том, чтобы раболепно исполнять приказания священника, даже если они подаются в форме советов. Послушание — от слова “слушание”, и цель послушания — научить человека оторваться от собственных мыслей, от собственного отношения к вещам и вслушиваться в то, что говорит ему другой человек. Здесь начинается послушание, и оно относится не только к церковной практике, но ко всем взаимоотношениям между людьми. Когда говорит с нами духовный отец, мы должны слышать его слова и за словами уловить глубину — или отсутствие глубины — его духовного опыта. Бывает так, что священник скажет что-то очень простое, что дойдет до твоей души и ее взорвет. А может быть так, что священник говорит от ума, повторяет то, что ему было сказано.
Я читал много житий святых и другой духовной литературы, и меня всегда поражало, что старец, духовный отец, игумен, наставник, пустынник из глубин своего опыта говорит нечто человеку, который ему ставит вопрос, или даже человеку, который вопроса ему и не ставил, но на которого он взглянул и почувствовал: ему надо это сказать. А иногда это не только слова, которые открывают нам понимание, это указание: “Сделай то-то”. Сделай то-то, потому что если ты не сделаешь, а будешь только размышлять и переживать, то ты никогда не сдвинешься с места. И вот даже монастырское послушание заключается в том, чтобы избрать духовника, с которым ты созвучен, который тебя может глубоко в Боге полюбить и которого ты можешь воспринять как человека, который тебе дан от Бога. Взаимное отношение духовника с духовным чадом заключается в том, чтобы духовник глубоко вглядывался в эту душу, вслушивался в эту душу, старался эту душу понять и никогда не говорил ничего, что до конца не продумано и может оказаться соблазном».[27]
Когда современный человек первый раз обращается в монастырь или к приходскому священнику для решения конкретной проблемы или с просьбой о духовном окормлении, чаще всего пастырь не может понять, что же от него требуется, поскольку пришедший сам не имеет ясного и цельного представления о том, чего он ищет в новых отношениях, не может определить цель своего визита, не может сформулировать то, чего он ожидает от духовной жизни, от жизни в послушании. Иногда ответ на один-единственный вопрос: «Зачем тебе это нужно и нужно ли тебе это действительно?» может заставить человека еще раз переосмыслить то, что еще вчера казалось важным и нужным.
Если такой человек приходит к Таинству Крещения в сознательном возрасте, священник должен объяснить ему смысл совершаемого. Пастырь должен поведать о том, что Христос не обещал людям тех земных благ, которые являются ценностями мира сего. Принятие Таинства Крещения означает отвержение себя, взятие креста и следование в жизни исключительно Евангельским принципам. Если же человек становится наиболее последовательным учеником Христа, его, в лучшем случае, преследует клевета, всякого рода лишения, а конечным итогом христианской жизни нередко становится насильственная смерть. Вот чему полагает начало сознательное крещение...
Немногие люди, взвесив все «за» и «против», осознав ответственность, возлагаемую Таинством Крещения, согласятся креститься. Думается, что такой подход честнее, продуктивнее, ответственнее, чем восприятие Крещения как формального, ни к чему не обязывающего обряда.
Вот что говорит по этому поводу священник Владимир Лапшин: «В нашей Церкви долгие годы отсутствовал институт катехизации, не было никакой подготовки к Таинству Крещения. Многие крестились по какому-то сиюминутному душевному порыву. Многие крестились, считая, что им нужно исполнить обряд, который их родители не смогли совершить над ними в детстве. Тогда Церковь находилась под жестким контролем органов безопасности. А сегодня? Спустя многие годы после того как Церковь получила свободу, какой-нибудь более-менее приличной подготовки к Крещению по-прежнему нет. В лучшем случае священник даст прочитать пришедшему какую-нибудь тонкую книжечку.
Но разве в формально совершенном обряде смысл и суть христианства? Ведь суть и смысл совершения Таинства Крещения в том, чтобы начать жизнь по слову Божию, по слову Христа, идти за Ним, куда бы Он ни пошел — на Фавор или на Голгофу, готовность жить со Христом и умереть за Него. Может быть, если священник честно скажет пасомому об этом, человек поймет, что он на самом деле не этого ищет в своей жизни.
К сожалению, многие священнослужители искренне радуются количеству окрестившихся людей, вовсе не задумываясь при этом о качестве.
Человек должен знать о своей ответственности за то, что возлагается на него Таинством Крещения. Отныне он получает особую силу для служения Богу. Ищет ли он этого? Стремится ли он к этому? И насколько нравственно совершать это великое Таинство над человеком, если священник при этом ничего подобного не говорит ему, не предупреждает его о возлагаемой Таинством ответственности? Ведь даже Христос, когда один книжник, подойдя, сказал Ему: «Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел», остановил его: «лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8, 19-20). Т.е.: “Если ты пойдешь за Мной — это ожидает и тебя. Ты этого ищешь? К этому стремишься?“.
Именно так мы должны готовить людей ко Крещению. Именно так мы должны готовить человека ко вхождению в свою духовную семью, предупреждая его о принимаемой им на себя духовной ответственности.