Происхождение и характерные свойства уныния
Признаки, симптомы этого состояния вам хорошо знакомы по себе: чувсвто пустоты, скуки, неприязни к любым мелочам, тягучей раздражительности, тошноты, неспособности к какому-либо усилию – особенно умственному, ум ни на чем не может задержать внимания, он словно в каком-то тумане и чаду, парит, изнеможение, и в то же самое время какое-то беспокойство в сердце, покалывание даже, зуд, сердечная тревога, некое преддверие непонятного страха, какая-то внутрення липкость, потливость, скользкость, или наоборот, словно одервенение. Чувствуешь себя бревном, причем достаточно противным. Мучительное щемление, от которого хочется куда-то деться, но даже не знаешь куда и нет никаких сил и нет никакого желания, чтобы эти силы и эта цель были.
Вы чувствуете насколько часто эти состояния у вас бывают. Причем в разной степени интенсивности и напряженности. От еле заметных до самых крайних.
Интересно было бы проследить историю отношения к унынию. На Западе популярность тоски и меланхолии, мировой скорьби, пессимизма. Совпало с отходом от христианства, с обмирщением и профанацией жизни. Это главная характерная черта современного мира.
Уныние – это страсть, пафос, т.е недуг, болезнь души. Нужна диагностика. Нигде сейчас не учат. Умение различать духов. Помыслы от соприкосновения с внешним миром, от образов и воспоминаний ума. Но чтобы стать нечистыми, этот материал доженн быть воспринят по-собому – со страстью, т.е. претерпеть особое искажение, преломление, извращение.
Все страсти бывают соматическими и психическими. Глава души - ум. Все переплетены между собой. Более плотные и наглядные, более тонкие и невидимые. Человек – целостность.
Уныние бывает следствие всех типов страстей – и грубых и тонких, и телесных и душевных. Можно сказать уныние это признак страстности человека вообще. Знак нашей пораженности злом. Главное его гнездо все же – это ум. А ум – самое слабое место у обычного человека, особенно у современного. Ум для нас – неведомая реальность. Мы верим, что думаем мозгом, поэтому ничего не знаем об уме. Следовательно, и помочь себе ничем не можем.
Для самонаблюдения и различения нужен долгий опыт сосредоточения, собранности, трезвения, подвига и молитвы. Это не легко.
Особое место уныния. Если все остальные помыслы сочетаются между собой в любых комбинациях, то уныние всегда замыкает. После него уже не приходит никакой другой помысел. Это своего рода заглушка для вашей души. Уныние – точка пересечения и конечное совершение всех остальных страстей. Узел, ключ свода вашей темницы. Печать полного помрачения и рабства. Преп. Исаак Сирин: уныние налагает на душу тяжесть. Угнетение.
Ближайшие основания уныния – это печаль и гнев.
Печаль всегда неизбежно переходит в уныние. Печаль и уныние Отцы всегда ставят в один ряд.
Уныние – причастница печали, печаль – соученица унынию.
Главная причина печали: Печаль бывает следствием неудачи в плотском пожелании, а пожелание сопрягается со всякой страстью.
Т.е. у истоков печали и затем уныния лежат обманутые или неутоленные желания. Т.е. не полученные удовольствия или страдания, которых не удалось избежать.
Чтобы печаль перешла в уныние нужен еще один момент: Уныние – это продолжительное и одновременное движение яростной (волевой) и вожделеющей (чувственной) части души. Первая неистовствует по поводу того, что находится в ее распоряжении, вторая, напротив, тоскует по тому, чего ей недостает.
Многие помыслы с нами случаются или просто как с живыми существами, либо как с людьми. Чисто человеческие помыслы – это печаль, тщеславие и гордыня. Помыслы же уныния смешанные: они случаются с нами и как с живыми существами, и как с людьми. Т.е. опять уныние как бы охватывает всю совокупность страстей человека. Поэтому и поражает оно всего человека целиком. Преп. Максим Исповедник, преп. Нил Синайский: уныние захватывает все душевные силы, всю вообще душу.
Бесы тревожат нас то как разумных существ, то как неразумных (алогос). Неразумное у нас, как и у животных – это яростное и вожделеющие начала, воля и желание. На этом уровне человек действительно мало чем отличается от животного, что дает повод современной науке утверждать их принципиальное родство.
Но главное отличие человека – он имеет ум, наделен логосом (разум, смысл, мысль, знание, слово, язык, мышление и т.п.). Это самое совершенное свойство человеческой природы. Именно в уме выражается личность человека и его Богоподобие. Нельзя только путать ум и т.н. интеллект.
Уныние, в первую очередь, поражает эту высшую способность, но включает и все низшие помыслы. Это сложный или многосоставный помысел. Он включает в себя едва ли не все остальные помыслы. В этом его сила. Вот почему после уныния никакой другой помысел не приходит. Уныние в некотором смысле останавливает время жизни души.
Уныние, выступая против логоса в человеке, само поэтому является алогичным, без-умным. Хитрое смешение подавленности и агрессивности, печали и гнева. Может быть высшая ступень помрачения ума. Обесчеловечивание человека. Преп. Иоанн Лествичник: «потеря умом всякой власти над ходом душевной жизни».
Уныние как правило очень продолжительно. Самые продолжительный грех. Блуд, гнев, чревоугодие быстро налетают и часто быстро проходят. Уныние любит жить в нас, любит постоянную прописку. В унынии человек теряется во времени и пространстве. Это своеобразная вечность. Если хотите, это предвкушение ада.
Вызывает особое состояние депрессии души, склонное к хроническим формам. Часто человек пребывает в унынии почти не замечая его, настолько оно сроднилось с ним. Даже испытывая другие перемены в своих состояниях, он остается под властью уныния. Оно на всем оставляет пыльный налет.
Уныние поэтому тупиковое состояние. В нем нет развития, ничего нового. Все суета сует. Паралич ума. Даже никакие другие греховные помыслы не приходят. Даже они опротивели. Отвращение ко всему, что есть, даже к другим грехам, в сочетании со смутным желанием того, чего нет, но при этом полное отсутствие каких-либо усилий достичь желаемого, пусть даже призрачного. Здесь нет воображения, нет мечты, даже обманок нет никаких. Уныние – полное отстутствие иллюзий, поскольку все иллюзии исчерпаны. Это и есть предел обмана, когда даже обман тошен и нет сил обманываться, хотя так хочется, чтобы у тебя был хоть какой-то обман.
Уныние – это атония души. (слабость души, дермота, сон). Утрата всех сил, тонуса, напряженности жизни. Жизнь – всегда усилие и напряжение. Здесь даже самые жизненные силы человека, отвечающие за его самосохранение как животного тела, даже они угасают, т.е. перестают следовать своему природному предназначению. Это полное извращение природы человека. Человек как бы не желает существовать в качестве хоть какого-то бытия. Зачем Ты меня создал? Зачем? – это любимый вопрос уныния. Отсюда связь уныния с самоубийством, также как и с убийством. Отвращение, тошнотворность жизни и бытия как таковых.
Это угасание жизни как таковой. Смерть. Преп. Исаак Сирин: «сон ума сроден истинной смерти и есть ее образ».
Уныние – самое немужское состояние. Полная утрата мужественности. Это малодушие. Преп. Исаак Сирин: малодушие – признак уныния, а небрежение о должном – мать того и другого. Человек боязливый дает о себе знать, что страждет двумя недугами – телолюбием и маловерием. Телолюбие признак неверия. Малодушие - мать мучения, усиливает всякую скорбь и страдание человека.
Уныние – тотальный распад человека как человека, как личности, как живого существа. Уныние охватывает всю душу и удушает ум. Это удавка для человека. Унылые часто говорят: мне душно, я зыдыхаюсь, куда бы бежать, дайте мне свежего воздуха! Человек перестает быть образом и подобием Божием. Разрыв всякой связи между ними. Ад. Вы в подводной лодке, которая навеки затонула и о вас никто не помнит. И вы ни о ком.
Преп. Исаак Сирин: одолевающая сила уныния, в котором человек ощущает подавленность души, и это есть вкушение геенны.
Авва Дорофей: страстная душа «всегда мучится, несчастная. Своим злым навыком, имея всегда горькое воспоминание и томительное впечатление от страстей, которые беспрестанно жгут и опаляют ее».
Авва Евагрий: человек в унынии подобен «мертвому псу» (1 Цар. 24:15). Дохлая собака. Падаль.
Но и над унынием есть вершина – это самость, самолюбие. Филавтия.
О самость, вселенская ненавистница.
Это как вершина над облаками уныния, как некий знак над куполом, знак зверя вместо креста.
В человеке есть одно центральное желание и стремление – стать Богом, обожиться. Если это благое и вечное желание не достигает своей цели, оно наполняет душу печалью и ненавистью и против других и против себя. Начинает грызть весь мир. Вспомним историю грехопадения: будете как боги.
Отвернувшись от Бога, завернувшись в самого себя и в мир, человек потерял и себя, и мир, и Бога. Остались лишь страсти и стремления его природы, которые он не знает как и для чего использовать. Они стали господами человека. То, что современная психология и социология изящно называает «потребностями».
В основании - страшная диалектика страдания и удовольствия. Страсть стремления к наслаждениям и страсть избежать страдания.
Проявления уныния.
Раз уныние объемлет все остальные страсти, значит оно весьма многобразно.
Вот некоторые определения разных форм и проявлений уныния у Отцов:
Уныние – воздушная приязнь
Хождение кругом
Ненависть к трудолюбию
Борьба с безмолвием
Лень к молитве
Раслабление в подвиге
Безвременное усыпление – непрестанно возвращающийся сон.
Тяжесть безумия.
Ненависть к келии. (как часто нам противен дом, место, в котором живем).
Противление терпению.
Узда размышлению.
Неведение Писаний.
Часы, показывающие голод.
Убивает надежду.
Уныние имеет множество имен, в зависимости от вариаций самообмана, которым мы его оправдываем в своих глазах: я устал; бестолковые студенты; и т.п. «я не в духе».
Бродяжничество, непоседливость, перемена мест, положений тела. Вообще состояние внутренней неустойчивости, которая приобретает хронический характер и явно даже соматически. Обычное дело – не довести до конца что-нибудь начатое, начать и сразу бросить, загореться и тут же погаснуть при первых усилиях, все время откладывать на потом. Это такое затянувшееся прелюбодеяние по отношению ко всему. Состояние вечной измены. Всегда есть причины чуть-чуть изменить, чуть чуть предать. Такое постоянное уподобление Иуде во всех делах и мыслях….
Это и зуд что-нибудь изменить, поправить, переделать, особенно за другим человеком. Вечная реформа. Отличительная черта современности с ее культом вечных перемен и изменений… В основе вечное недовольство тем, что есть, желание того, чего нет. А мы знаем, что это один из признаков уныния и гордыни.
Отсюда страсть к постоянному развлечению, отвлечению, «отдыху»… тут даже и примеры не нужны. Всегда развлечься отвлечься, сходить или съездить куда-нибудь, вырваться, оторваться казалось людям самым простым и надежным способом победить уныние. Индустрия развлечений и туризма паразитирует на этом. Обратите внимание, что люди описывают это в терминах освобождения, бегства на волю. Но сама потребность в вечном развлечении, услаждении глаз и ушей новыми видами природы например, или музыки, чего угодно становиться самодовлеющей страстью, наркотиком, без которого человек тут же впадает в дубовое уныние, ибо на самом деле он лишь оттягивает свою встречу с ним, пытается обмануть его его же обманками, а сам не имеет в себе никаких сил его преодолеть. Это баран, которому, прежде чем зарезать, дали возможность еще разок пробежаться вокруг загона. Таких уныние хватает за гороло и гонит к новым местам, встречам, родственникам, друзьям, просто куда глаза глядят… тараканьи бега.
Современный человек боится остаться на месте да еще наедине, сам с собой. Он не выдерживает и часа, полчаса, десяти минут. Вечная тёрка и чесотка друг о друга.
Такие видимые физические перемещения и скитания знак внутреннего блуждания помыслов, парения ума, признак полного внутреннего повреждения человека. Вся аскеза поэтому начинается с разных форм закрепления тела на одном месте. Если хотите надо научиться быть точкой. А точка должна стать Центром. Тогда все будет кружиться, а вы будете пребывать.
Авва Паладий, удрученный унынием, пришел к прп. Макарию и спросил: «что мне делать? Помыслы внушают мне иди отсюда прочь!». Макарий: «Скажи им, я остаюсь здесь ради Христа!».
Озабоченность своим физическим здоровьем и внешним видом (белезна зубов у современного человека) нередко является признаком глубокого уныния. Страх болезни, страдания, смерти, тяжелых житейских обстоятельств… Телолюбие – признак неверия.
Состояние крайней встревоженности, без причины. Кошмары, мнительность, видения. Соматические расстройства, потеря сна, апеттита, и пр. Все это связано с унынием и подкрепляет его. Следствия малодушия и боязливости.
Есть и «безобидные» помыслы: уныние ненавидит труд, часто ругает нашу профессию и ремесло, хочет овладеть другим делом, которое легче и прибыльнее нашего… Вполне современный симптом (современная экономика прямо стимулирует перемену профессий, как средство решения проблем). При унынии вообще любой труд противен, скучен, монотонен, занудство…
Современная техника якобы облегчает жизнь и труд и приносит прибыль. Но она же порождает уныние, ибо ум остается незанятым. Такой ум легко становится жертвой уныния. Посмотрите на лица людей, утром спешащих на работу. Сколько на них печали и угнетения. Во многом это зависит от характера самого труда. Современный труд – это и есть монотонное рабство, да еще осложненное мафиозной организацией этого труда. Ничего так не ненавидит современный человек, как труд. Это знак его глубокой деградации и рабства.
Внутренне насыщенный человек, чей ум вечно питается и трудится, может выполнять любую работу с радостью (пример – в концлагерях), почти не обращая на него внимания, ибо он поистине свободен для других вещей.
Уныние всегда связано с осуждением других. Перебирать в памяти с наслаждением обиды или воображаемые картины мести своим обидчикам, саможаление – все это отсюда. В пределе унывающий говорит – «иссякла всякая любовь во вселенной, и никто не может утешить меня». В отношении к другим людям унылый всегда полон презрения, отвращения, ненависти, вплоть до полной невозможности для него совместной жизни. Все разрывы отсюда. Чтоб вы все пропалились! Пошли к черту! Куда бы деться от вас! Как мне все надоели! И т.п.
Часто ищут причин тяжести своих душевных состояний в браке или в безбрачии, в сексе или в воздержании… Все это отговорки, это видимые обманки для невидимых причин, которые только внутри вас. Все семейные или бессемейные депрессии результат войны человека с самим собой, это самоедство, ненасытная унылая самость грызет сама себя, скрываясь в глубине своих собственных нечистот. Отрава и яд.
Душевная неустойчивость проявляется в неутомимой активности, внешне она может даже принять вид христианской любви и служения. Плотная активность позволяет забыть свою пустоту. Таких людей почти невозможно отрезвить. Как правило их отрезвляет крах всей их деятельности. Таких активистов легко выявить по плодам. Подлинная любовь всегда кротка, смиренна, целомудрена. Активность, порожденная пустотой и томлением уныния, делает человека грубым, хамским, властолюбивым, гордым и как правило блудливым. Скажу по секрету, блуд никогда не отстает от уныния, как ни странно.
Авва Евагрий дает замечательную карикатурную картинку обычного унынника:
«Глаз преданного унынию непрестанно устремлен на двери, и мысль его мечтает о посетителях. Скрипнула дверь – и он вскакивает; послышался голос – и он выглядывает в окно, и не отходит от него, пока не оцепенеет сидя.
Преданный унынию, читая, часто зевает и скоро сколняется ко сну, потирает лицо, вытягивает руки и, отворотив глаза от книги, пристально смотрит на стену; оборотившись снова к книге, почитает немного, переворачивая листы, любопытствует видеть концы слов, считает страницы, делает выкладку о числе целых листов, охуждает почерк и украшения; а напоследок, согнув книгу, кладет голову и засыпает сном не очень глубоким, потому что уже голод возбуждает его душу и засталвяет позаботиться о себе».
Унылый любит наблюдать за движением солнца и томится 50-часовым днем.
Уныние всегда ведет к лени и лень к унынию. Лень в первую очередь проявляется в нежелании Богослужения и молитвы. «Монах в унынии ленив в молитве и никогда не выговаривает молитвенных речений». Отвращает от чтения Писания и размышлений над смыслом духовных поучений. «Да, такой-то святой, вообще был безграмотным, знал два псалма и спасся!».
Преп. Исаак Сирин: Уныние - от парения ума, а парение ума – от праздности, чтения и суетных бесед, или от пресыщения чрева. Пост.
Уныние делает противным все совершенное, осмысленное и духовное, все, что человека роднит с Богом. Это враг совершенство и вообще какой-либо тщательности в любом деле, в духовном в первую очередь.
Это духовный минимализм. Поддержка невежества и тупости в христианах. «Ну, это уж слишком! Мы уже достаточно сделали! Что еще надо?!».
Это и духовный максимализм. Демон уныния внушает мысль о самом строгом отшельничестве, призывает стать соревнователем Иоанна Крестителя или Антония Великого, чтобы человек надорвался раньше времени, бежал со стыдом и впал в уныние.
Преп. Исаак Сирин: за неумеренным деланием следует уныние, за унынием – исступление. Исступление – это смущение помыслов. Оно порождает как правило блудную страсть или желание бежать с места на место.
Больным уныние мешает благодарить Бога за страдания и быть терпеливыми к ухаживающим за ними; ослабленных склоняют к строгому посту, а отягощенных летами призывают совершать псалмопение стоя.
Чувство меры – враг уныния, уныние – друг крайностей, т.е. извращений. Везде, где непосильное напряжение, там и уныние, и чатсо наоборот, уныние соблазняет нас непосильными напряжениями. Уныние словно раскачивает наш корбаль из стороны в сторону, пока он не опрокинется и не утонет.
Глубокая депрессия:
«против души, которая по причине инертных помыслов и уныния, которые задержались в ней, ослабела и утомлена; которая изнемогает от горечи, и силы которой иссякли из-за чувства удрученности; которая оказалась на грани отчаяния по причине ярости этого беса, в бешенстве и всхлипывает, как дитя, с горючими слезами, и которой уже не найти облегчения…».
Наступает душевная анестесия – полное бесчувствие, окаменненное нечувствие. «наподобие свиньи, смежившей глаза и пробивающейся сквозь ограду». Такому ничего и никто не нужен, кроме него самого. Сродствен тщеславию и гордыни, пустой славе, неутолимой и ненасытимой. Это слава ада. Ее плод – уныние.
Уныние питается и питает неверие.
«Все демоны учат душу сластолюбию. Один демон печали и уныния не делает этого, но даже расстраивает помыслы об удовольствиях, пресекая в душе и иссушая печалью всякое наслаждение, так как «мужу же печальну засышут кости». Он порождает помыслы, которые советуют извести душу свою и подобно Иову сказать: «Если бы возможно было, сам бы себя убил, или молил бы другого, чтобы мне это сотворил!».
Лекарства от уныния.
Кажется, что оно неизлечимо. Но зло побеждено Христом Воскресшим. Значит, можем победить и уныние.
Преп. Исаак Сирин: Кроме того, уныние, как и вообще любой помысел, «попускается по Божьему смотрению» и мы «имеем превосходное утешение надежды – слово веры, которое в сердцах у нас. Для верующего любовь к Богу – достаточное утешение даже и при погибели души его». Мы всегда должны видеть цель, ради которой живем. Наше дело совершается при обдуманной цели, на которую, от начала и до конца, внимательно смотрит ум во всех трудах своих. Всегда помнить жемчужину, ради котрой ты пустился в опасный путь. Исполненное надежды внимание облегчает нам тяжести пути и жестокости опасностей. А кто в начале пути не предполагает в себе этой цели в предстоящем его делании, тот поступает не рассудительно, как сражающийся с воздухом. Таковой во всю свою жизнь никогда не избавиться от духа уныния: он или невыдержит и сбежит от этого дела, или всегда будет мучаться без надежды на утешение как в тюрьме.
Естественное предназначение основных сил души в том, что вожделеющая часть стремиться к добродетели, яростная сражается за добродетель, а ум созерцает сущее, то есть то, что есть на самом деле, а не то, что кажется. Если все три способности так развиваются человек испытывает блаженство (гидони), верхом которго является общение с Богом.
Но человек застает себя в совсем другой ситуации: вожделею то, что хочу вожделеть; сражаюсь за то, что вожделею; созерцаю то, что хочу созерцать, а не то, что есть на самом деле. Отсюда полное неведение, зло и страсти, распыленность души и как итог – смерть.
Чтобы преодолеть это, нужно вновь сосредоточить способнсоти своей души на том, для чего они предназначены, что для них естественно. Исцеление достигается приобретением добродетелей: ум – благоразумие, познание и мудрость; желательная часть – воздержание и терпение; яростная – мужество и любовь.
Без приобретения этих качеств и борьбы за их сохранение человеку никогда не победить уныния, т.е глубокого распада всей своей личности. Никакая наука этой победе не учит и не имеет никаких сил этой победы достичь.
Речь не идет о подавлении, или вытеснении, или замещении. Речь идет о выздоровлении, когда все в человеке начинает жить нормальной жизнью. Это как хорошее дыхание после воспаления легких.
Победа эта должна быть тотальной, в смысле целостной. Как уныние охватывает все страсти под одним колпаком, так и победить его можно только путем очищения и исцеления всей души, стяжания всех добродетелей. Тогда унынию не на что будет опираться. Выбить столпы из под купола и он рухнет. Откроется Небо. Кто выстоит в этой борьбе, тот уже «в этой коже Бога узрит».
Как понять, что я делаю и полезно ли мне это? Самый надежный критерий, если вы не будете обманывать себя в своих намерениях. Благо выбирается либо ради него самого, либо ради чего-то другого. Первое – хорошо, второе грех. Все, что играет на руку себялюбию, как бы хорошо оно само по себе ни было, это грех. Другой критерий, что лукавые намерения долго не устоят перед опасностью страданий и искушений. Они сразу струсят. Добро ничего не боится.
По принципу, клин клином, страсть добродетелью. Другого способа нет. Мы должны стать убийцами – убийцами страстей (авва Пимен).
Противоположность страстей – организм добра в человеке: восемь добродетелей: воздержание (энкратия), целомудрие (софросини), нестяжательность (актимосини), радость (хара), долготерпение (макротимия), нетщеславность (акенодоксия), терпеливость (гипомони), смиренномудрие (тапенофросини). Филавтии противостоит агапи – любовь. Они же общеродовые.
Вожделевающая и раздражительная силы души усмиряются воздержанием, аскезой; ум – молитвой и Богопознанием. Познание, любовь и воздержание. Начало – воздержание, оно порождает бесстрастие, а то – любовь. Любовь дает истинное познание и причастие Бога.
Кто победил вожделение, то победил страсть, кто победил страсть, тот не знает печали и уныния. Воздержанный не печалиться и не унывает.
Мера. Преп. Исаак Сирин: умеренному и с трудом совершаемому деланию нет цены.
Терпение сокращает уныние. Терпение усмиряет уныние. Мужество против трусливого малодушия. Преп. Исаак Сирин: «Претерпи неразумие естества своего, которое побеждает тебя; потому что уготован ты быть в премудрости, имеющей вечный венец начальства. Не бойся смятения в адамовом теле, ибо оно уготовано быть в ведении наслаждения, которое выше плотского ума…». Терпение есть мать утешения и сила, обыкновенно порождаемая широтой сердца. Смиренномудрие сердца.
Когда одолевает уныние, как ни странно, отцы советуют не развлечения, увеселения и т.п., что обычно советует современная т.н. психология, но советуют оставаться в полном уединении, прямо наоборот избегать подобного рода «отрыва». Сиди дома, лучше спи, не работай, только не покидай своего места и не ищи утешения у людей. Выносливость в уединении – вот оружие против уныния. Иначе вас сорвет неизвестно куда (искать приключения на свою гаечку).
Молчание, безмолвие. Не докучать другим своим нытьем и рассказами о своих несчастьях, и вообще не беседовать, не звонить. Нездоровое панибратство, обманчивая свобода в обращение с друзьями. Общаться только с духовно опытными людьми, если есть такие. Исповедь. Но лучше молчаливо перенести. Если перенесете с терпением – то душа становится испытанной, приобретает всё большую силу и мужество, все большую ясность и мудрость. Но это отрицательное средство.
Еще лучше – не давать унынию места. От уныния врачует постоянство делание всякого дела с внимательностью и страхом Божиим. Во всяком деле определи себе меру и достигай ее, не бросай дела прежде, чем завершишь все как надо. Итак, труд – но не как самоцель или корысть. Трудиться так, чтобы не оказаться на чьем-то попечении, но прежде всего делиться самому с другими. По примеру св. ап. Павла. Вообще за любой праздностью следует уныние со всеми его последствиями.
История с прп. Антонием Великим: уныние, ангел трудящийся.
Конечно молитва разумная и усиленная и дух уныния убежит от тебя. Также слезы на молитве. Слезы смягчают ожесточение души. Дух уныния отгоняют благодатные слезы. Молиться без воображения, иначе уныние тут же овладеет вами.
Писание и псалмы. Память смертная, память о том, что совершил Христос для нашего спасения и что нас ожидает в будущем.
Все это делает наш ум чистым и светлым. Он начинает яснее видеть реальность, а не призраки, лучше различать, где тьма, а где свет. И сам становится светом. Постепенно к нему возвращается подлинное познание, ведение, он преодолевает тьму греховного неведения и невежества, в котором он пребывает у большинства людей. «Молитва есть состояние ума, озаренного светом Пресвятой Троицы». Ум наполняется подлинной радостью, через него радуется и весь человек, в том числе и тело и весь мир вокруг. Радость есть противоположность уныния. Прп. Исаак Сирин: «непрерывные волны радости внутренних помышлений». Тогда вы впервые узнаете, что такое ваш ум и что такое радость. Это место Божие, место Христово внутри вас, Царство Божие внутри вас. Это рай.
Не легко, но другого пути нет. «Как атлет не может стяжать венец, не сражаясь, так невозможно быть христианином без брани», «кто избегает благополезного искушения, избегает вечной жизни». Царство Божие берется силой и не без крови. «Делая добро, да не унываем» (Лк. 18:1; 2 Кор. 4:1, 16; Гал. 6:9; Еф. 3:13; 2 Тим. 3:13).