К Евсевию, епископу Самосатскому. (Объявляет свое желание, чтобы Евсевий, несмотря на множество дел и на все затруднения, посетил Кесарийскую Церковь еще при жизни св
(Объявляет свое желание, чтобы Евсевий, несмотря на множество дел и на все затруднения, посетил Кесарийскую Церковь еще при жизни св. Василия, как обещал и в прошлом году. (Писано в 373 г.))
Знаю бесчисленные труды твои, какие подъял ты ради Церквей Божиих; небезызвестно мне и множество дел, которыми занят ты, управляя не с небрежностию, но по воле Господней. Представляю себе и вашего соседа, который вас, как птиц, кроющихся от орла, приводит каждого в необходимость не отходить далеко от своего крова. Все это не скрыто от меня. Но желание стремительно заставляет надеяться на то, чего едва ли получишь, и браться за невозможное; лучше же сказать, упование на Господа сильнее всего. Ибо не по безрассудной прихоти, но с крепкою верою ожидаю, что откроются способы выйти из этой запутанности, что удобно преодолеешь все препятствия, и ты увидишь любимейшую из Церквей, а равно и она тебя увидит; а для нее предпочтительнее всех благ взглянуть на лицо твое и послушать гласа твоего. Итак, не сделай надежд ее напрасными. И прошлого года, когда, возвращаясь из Сирии, принес я это обещание, какое сам получил, сколько, думаешь, восхитил ее надеждами? Не отлагай же, чудный муж, ее посещения до другого времени; хотя и всегда можно ее видеть, однако же не вместе со мною, которого болезнь нудит уже оставить эту многоболезненную жизнь.
К Антиоху
(Благодаря за собственноручное приветствие, взаимно приветствует и советует заботиться о душевном спасении. (Писано в 373 г.))
Не могу укорить тебя леностью или беспечностью за то, что молчал, когда открывался случай писать. Ибо приветствие, присланное твоею почтенною рукою, ценою дороже многих писем. Потому и взаимно тебя приветствую, и прошу ревностно: позаботься о душевном спасении, все плотские страсти обуздывая разумом и в душе своей, как бы в святейшем каком храме, имея навсегда водруженную мысль о Боге; а при всяком деле и при всяком слове воображай пред очами Судилище Христово, чтобы все частные действия, собранные на это строгое и страшное испытание, в день воздаяния принесли славу тебе, удостоенному похвал пред всею тварию. Если же сам этот великий муж предпримет путь до нас, то немалое будет удовольствие вместе с ним и те я увидеть нам у себя.
К Евстафию, первому врачу
(Убедительно просит его чаще писать; о поступке отступивших от общения с епископом своим Евстафием выражается, что он для него прискорбен, однако же должен быть терпим по необходимости. (Писано в 373 г.))
Ежели есть какая польза от моих писем, то не опускай ни одного случая писать ко мне и побуждать меня, чтобы я писал. Ибо сам я приметным образом делаюсь веселее, когда читаю письма мужей рассудительных. А находите ли вы у меня что–либо достойное внимания, знать это лучше вам, читающим мои письма. Поэтому если бы не отвлекало меня множество дел, то не удержался бы от удовольствия писать непрестанно. Но у вас меньше забот; потому, когда только можно, услаждайте меня письмами. Говорят, что и колодцы, если из них черпают, делаются лучшими.
И твои увещания, заимствованные из врачебной науки, пропадают, видно, даром, не потому что я применяю нож, но потому, что сделавшееся ни к чему негодным само собою отпадает. Вот изречение стоика: «поелику, — говорит, — дела не делаются, как мне хочется, то хочу так, как делаются». А я, хотя не согласен соображать волю свою с течением дел, однако же не одобряю, если кто делает что–нибудь необходимое и не по воле. Ибо и у Вас, врачей, нет необходимости жечь больного или причинять ему другую какую боль, однако же нередко соглашаетесь на сие, видя трудное страдание больного. И мореходцы не добровольно выбрасывают свою поклажу, но, чтобы избежать кораблекрушения, берутся за сию меру, жизнь в бедности предпочитая смерти. Поэтому и обо мне так думай, что хотя болезненно и с тысячами жалоб переношу разлуку с оставляющими нас, однако же переношу, потому что для любителей истины всего предпочтительнее Бог и упование на Него.
К Виктору, военачальнику
(Извиняясь, что не писал доселе, обещается писать впредь смело и благодарит за попечение о Церкви. (Писано около 373 г.))
Если б не писал я к кому другому, то, может быть, справедливо подвергся бы обвинению в нерадении или забвении. Но как забыть тебя, чье имя повторяется всеми людьми? Как стать невнимательным к тому, кто едва почти не всех в мире превзошел высотою своего чина? Но причина моего молчания явна: я боялся обеспокоить такого мужа. Если же к прочим своим доблестям присоединил ты и это, что не только принимаешь присылаемые к тебе письма, но требуешь и тех, которые не были присланы, то вот смело теперь пишу, и впредь буду писать, моля Святаго Бога вознаградить тебя за честь, оказываемую мне. А в рассуждении Церкви предупредил ты мои просьбы, сделав все, чего бы мог я пожелать. Делаешь же, не людям угождая, но почтившему тебя Богу, Который одни блага даровал тебе в настоящей жизни, а другие дарует в будущем веке за то, что идешь путем Его, держась истины и от начала до конца соблюдая сердце неуклонным в правоте веры.