К антиохийским пресвитерам

(Посылая к ним пресвитера Санктиссима, извещает, что он донесением своим о расположении западных и о состоянии дел церковных в Каппадокии, частию успокоит, а частию поощрит заботливость их о Церквах Божиих. (Писано в 376 г.))

Ту заботливость, какую имеете о Церквах Божиих, частию успокоит возлюбленнейший и благоговейнейший брат наш Санктиссим, рассказав вам о любви и расположении к нам всего Запада, а частию пробудит и более поощрит, сам от себя ясно представив вам, какого усердия требуют настоящие обстоятельства. Ибо все прочие как бы вполовину только извещали нас и о мнении тамошних, и о состоянии дел у нас; но он, как человек, способный и изведать намерения людские, и в точности исследовать состояние дел, расскажет вам все и во всем будет руководствовать доброе ваше усердие. Посему имеете предмет для рассуждения, приличный вашему совершенному произволению, какое всегда обнаруживали в попечении о Церквах Божиих.

К Епифанию, епископу

(Благодарит Епифания за письма, за присланных братий, за участие в пре кращении раздора между братиями на Елеоне; затрудняется быть их при мирителем, но возвещает, что писал к Палладию и Иннокентию о несогла сии своем дополнять чем–либо никейский Символ веры, кроме учения о Святом Духе; о деле антиохийском пишет, что всегда был и будет в об щении с Мелетием, что общение с ним желательно было и св. Афана сию; что общения с Павлином никогда не имел не по его недостоинству, но по неукоризненности Мелетия; просит Епифания прекратить сей раздор и научить антиохийских братий необходимости исповедовать Три Ипо стаси; заключает письмо сведениями, какие имеет о племени магусеев. (Писано около 377 г.))

Письма, полученные от твоей досточестности, видимым образом опровергают мысль, будто бы и у нас уже исполнилось, что по предречению Господа давно ожидается, ныне же и действительным опытом подтверждается, а именно, что «за умножение беззакония изсякает любы многих» (ср.: Мф. 24:12). Ибо подлинно немаловажно это доказательство любви, что, во–первых помнишь о мне, человеке так малом и ничего не стоящем, а потом для посещения моего посылаешь братий, которые достойны быть вручителями мирных посланий. А это всегда реже можно видеть, когда уже все и на всех смотрят подозрительно. Нигде нет сердоболия, нигде нет сострадательности, нет братской слезы о бедствующем брате. Ни гонения за истину, ни всенародные стенания в Церквах, ни великое число окружающих нас бедствий не могут подвигнуть нас к попечительности друг о друге; напро тив того, издеваемся над падениями, растравляем раны, поддер живаем нападения еретиков мы, которые по видимости держимся того же образа мыслей и, будучи согласны в самом главном, в одном чем–нибудь совершенно отделились друг от друга. По этому как же не подивиться человеку, который при таком поло жении дел обнаруживает чистую и не льстивую любовь к ближ нему и через такую широту моря и суши, разделяющую нас телес но, услуживает нам всевозможным попечением о душах наших.

В тебе же подивился я и тому, что с огорчением принял ты раздор братий на Елеоне и желаешь им сколько–нибудь сбли зиться между собою. Но поелику не скрылось от тебя, что было выдумано некоторыми и произвело беспорядки в братстве, но и о сем приложил ты свое попечение, то похвалил я и за это. Но не признал я соответственным твоему благоразумию, что исправ ление такого дела предоставляешь мне, человеку, ни благодатию Божиею не водимому, потому что живу во грехах, ни в слове не приобретшему какой–либо силы, потому что от учений суетных отказался добровольно, а в догматах истины не снискал еще над лежащего навыка. Итак, писал я уже возлюбленным братиям нашим на Елеоне — Палладию, нашему единоземцу, и Иннокен тию, родом из Италии, в ответ на написанное ими, что к никеискому исповеданию веры не можем прибавить чего–либо даже самого краткого, кроме славословия Духу Святому, потому что отцы наши о сем члене Символа веры упомянули кратко по той причине, что тогда не возникло еще о сем вопроса. Присовокупляемых же к сему исповеданию догматов о воплощении Господнем, потому что оные глубже моего разумения, не касался я исследованием и не принял, зная, что если однажды извратим простоту веры, то не найдем и конца речам, но противоречия поведут нас далее и далее и души простые будем смущать введением новостей.

Что касается до Церкви Антиохийской — разумею же единомысленную с нами, то даст Господь увидеть ее некогда при шедшей в единение! Ибо она в опасности всего скорее внять на ветам врага, который злобится на нее за то, что там в первый раз водворилось наименование христиан. И как ересь отделяется там от православия, так и православие делится само в себе. Но как почтеннейший епископ Мелетий первый стал дерзновенно за ис тину, и добрым подвигом подвизался во времена Констанция, и Церковь моя была с ним в общении, наипаче возлюбив его за крепкое и неуклонное противоборство, то и я по благодати Божией доныне пребываю с ним в общении и пребуду, если угодно сие Богу. Ибо и блаженнейший папа Афанасий, прибыв из Алек сандрии, весьма желал, чтобы установилось у него общение с Мелетием, но по злонамеренности советников союз их (чему лучше бы не быть) отложен до другого времени. Не приступал же я еще к общению ни с кем из превзошедших впоследствии, не их считая недостойными, но в Мелетий не находя, что требовало бы осуждения. И хотя многое слышал я о братии, но не поверил, потому что обвинителям не были противопоставлены обвиняе мые, по написанному: «еда закон наш судит человеку, аще не слышит от него прежде и разумеет, что творит?» (Ин. 7:51). Посему–то, досточестнейший брат, не мог я доселе писать к ним посланий, и не должно принуждать меня к этому. Миролюбиво му же твоему намерению прилично будет не сочетавать одно, а другое расторгать, но отделившееся привести к тому единению, какое уже есть. Почему сперва молись, а потом всеми силами упрашивай, чтобы, отринув от сердца любочестие, сблизились они между собою — и для возвращения Церкви ее крепости, и для сокрушения кичливости врагов. Но в довольной мере утешило душу мою присовокупление твоею точностию к прочим прекрасным и точным рассуждениям, а именно, что необходимо исповедо вать Три Ипостаси. Сему пусть будут научены тобою (и конеч но, уже научены) антиохийские братия, потому что, без сомнения не приимешь общения с ними, не приняв особенной предосторож ности в этом именно.

А племя магусеев (на которое изволил ты указывать мне в другом месте) у нас многочисленно и рассеяно по всей почти области, происходит от поселенцев, в древности вышедших из Вавилонии. Они имеют свои особенные обычаи, не имея общения с другими людьми; и обратить к ним слово совершенно невозможно, потому что «уловлены» от диавола «в свою его волю» (ср.: 2 Тим. 2:26). Нет у них книг; нет наставников в догматах, но воспи тываются, следуя неразумным обычаям, и сын от отца заимст вует нечестие. А сверх этого, что и всякий видит, гнушаются они закланием животных как скверною и для своей потребности закалают животных чужими руками, любят беззаконные браки, огонь признают богом и тому подобное. Но о родословии от Авраама не говорил мне доселе ни один из магов, выдают же родоначаль ником своим какого–то Зарнуа. Более этого ничего не могу на писать о них твоей досточестности.