БЕСЕДЫ НА СЛОВА ПРОРОКА ИСАИИ 5 страница
2. Также, когда говорит скиф или фракиянин, я не могу понимать его, а другой – языка другого. У неба же, дня и ночи – не то, но голос их таков, что он слышен, понятен и ясен для всякого языка, всякого наречия, всякого народа. Потому пророк, сказав, что день дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание, прибавил: нет наречий и языков, где не слышны были бы голоса их. Смысл этих слов следующий: такое имеют наречие, такой имеют голос день, ночь, небо и все твари, что всем языкам, всем народам понятен голос их. Нет наречий, говорит, т.е. нет народа, нет языка, где бы не слышен был голос неба; но и скиф, и фракиянин, и мавр, и индиец, и савромат, и всякое наречие, всякий язык, всякий народ может понимать этот голос. Как и каким образом? Теперь выслушай это, чтобы тебе узнать, как небо говорит молча. Когда ты увидишь эту красоту, величие, положение, постоянство, блеск, и, размыслив о всем этом в самом себе, прославишь Создателя, восхвалишь Творца, тогда небо издало голос и вознесло славу Богу посредством твоего языка. Таков смысл слов: небеса поведают о славе Божией. Как и каким образом? Располагая зрителя красотою своего блеска – удивляться Создателю. Когда ты, увидев такое создание, скажешь: слава Тебе, Боже, какое великое тело Ты создал и поставил в средине! – тогда небеса воздали эту славу, пользуясь твоим языком и возбуждая удивление посредством зрения. Так они молча возносят славу Богу и этот голос слышат все. Так как не посредством слуха можно познавать это, а посредством зрения и созерцания, зрение же у всех одно, хотя язык и различный, то и варвар, и скифы, и фракияне, и мавры, и индийцы слышат этот голос, т.е., взирая на такое чудо, поражаясь красотою, блеском, величием и всем прочим, что есть на небе, возносят славу Создателю, если они здраво мыслят. Тоже надобно сказать и о дне и о ночи. Как небо, возбуждая в зрителе удивление своею красотою, положением, величием, блеском, постоянством времени, пользою, деятельностью и всем прочим, располагает его прославлять Спасителя, так и ночь и день. Когда ты заметишь стройный порядок этих времен, как день, исполнив свою меру, не усиливается изгнать ночь из собственных ее пределов, не показывает никакого любостяжания и, хотя он светлее ее, не старается занять все время, но отступает; равным образом и ночь, совершив свое течение, уступает место дню, и это совершается в продолжение столь многих лет, без всякого смешения и смятения, и последняя не прогнала первого и первый не отнял ничего у последней, хотя один светлее, другая темнее, – тогда опять, удивляясь стройному порядку, не воздашь ли ты славы Богу? Как сестры, любящие одна другую, разделяя отцовское наследство мерою и весом, ни малейшей части не отнимают одна от другой, – так точно ночь и день, разделив между собою все время, соблюдают такое равенство, не отнимая друг от друга ни малейшей части, как вы знаете по самому опыту. Пусть выслушают это любостяжатели и лишающие братьев наследства; пусть они постыдятся стройного порядка времен, согласия ночи и дня, и исцелятся от своей болезни. Таким образом день дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание, не издавая голоса, но своим порядком, стройностью, равенством и беспрепятственною соразмерностью громче трубы возвещая Создателя не в одном каком-нибудь углу вселенной, но везде, где только солнце освещает землю. Эти звуки раздаются по всей вселенной, так как везде небо, везде день, везде ночь; и наставление свое простирают они по земле и по морю. Потому пророк не ска-зал просто: небеса возвещают славу Божию, но: поведают, т.е. научают и других, имеют учениками своими род человеческий и распростерты на виду, как величайшее училище, вместо книг и букв предлагая и простым и мудрым и всем созерцать красоту их природы, преподавая заключающееся в них самих, как бы в книге, учете о премудрости и силе Божией. Так и люди не только словами, но и молча прославляют Бога чрез других: потому и Христос говорил: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф.5:16). Как кто-нибудь, видя светлую жизнь другого, хотя бы сам живущий и молчал, воздает славу Богу, так точно и взирая на красоту неба прославляют Творца. Потому пророк и сказал:небеса поведают о славе Божией, и отворении рук Его возвещает твердь. День дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание. Какое знание? Разумение о св. Творце. Как день выводит человека на дела, так последующая ночь доставляет ему отдых от множества трудов, избавляет от забот и, успокаивая утомленные вежди и сжимая ресницы, приготовляет его опять встретить солнечные лучи с свежими силами. Так и ночь доставляет человеку не малую, но весьма великую пользу. Если бы она не доставляла человеку отдыха от множества трудов, преемствуя дню, то не доставлял бы ему никакой пользы и день, который выводит его на дела, – потому что, при изнеможении естества его от постоянного труда, это живое существо заболело бы и погибло бы, и не было бы ему ни- какой пользы от солнечных лучей. Потому, делая день полезным для человека, она своим служением особенно и руководит пользующегося ее течением к познанию Бога. Таким образом, когда кто размыслит, какая польза от дня и какая – от ночи, как они сменяют друг друга, чередуясь, как бы в хороводе, и попеременно сохраняют род наш, тогда, хотя бы он был тупейшим из всех людей, может собственным размышлением познать премудрость превосходного Художника-Бога, которую Он явил посредством дня и ночи, назначив нам первый для деятельности, а последнюю для отдыха от трудов.
3. О всем этом мы стали говорить с самого начала; но так как, может быть, нечто из читанного нам сегодня смущает многих из невнимательных и неопытных в Писаниях, то теперь с великою поспешностью обратимся и к этому. Читано было о кровоточивой жене, которая прикосновением (к одежде Христовой) остановила потоки крови и силою веры похитила такое сокровище. Подлинно, действие ее было похищением, но похищением похвальным, и похитившая после обличения была одобрена; сам Иисус, у которого было похищено, похвалил эту жену (Мф.9:20-22). Также читано было о страданиях Павла, о ранах, темницах, преданиях на суд, кораблекрушениях, узах, цепях, разнообразных и постоянных кознях против него, ежедневных смертельных опасностях, голоде, жажде, наготе, заговорах на него ежедневных. Но что я делаю? Нужно бежать с великою поспешностью, чтобы опять Павел не задержал и не отклонил меня от предмета. Вы знаете, как часто меня, идущего и обратившегося в другую сторону, он удерживал среди речи, и удерживал так, что я принужден был оканчивать на нем свою беседу. Потому, чтобы и сегодня не случилось с нами того же, с великою поспешностью набросим как бы узду на увлекаемое туда слово, и таким образом отвлечем его и приведем к пророческому изречению. Какое же это изречение? Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия. Видите, как не напрасно и не без причины мы обратились к этому месту и, оставив все другое, стремились придти сюда. Эти слова могут произвести великое смущение в человеке невнимательном. Пробудитесь же, напрягайте слух и, оставив все житейские заботы, внимайте словам моим. Сегодня я хочу вознаградить вас за ваше присутствие здесь, и отпустить, насытив духовною пищею, так чтобы отсутствовавшие на самом деле узнали, какую понесли они потерю; а узнают они тогда, когда вы, со вниманием приняв сказанное, будете в состоянии передать и им. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия. Я постоянно повторяю одно и тоже, чтобы напечатлеть это в вашем уме и потом предложить разрешение. Не один этот пророк говорит так, но и другой, выражаясь согласно с ним, сказал: бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы? (Амос.3:6). Что же значат эти слова? На все подобные места нужно предложить одно разрешение. Какое же разрешение? Мы получим его, если вникнем в силу этих изречений. Но слушайте со вниманием; мы не напрасно и не без причины постоянно напоминаем вам об этом, но потому, что наконец приближаемся к глубоким мыслям. Из всех предметов одни – добро, другие – зло, а третьи – нечто среднее; из них некоторые многим кажутся злом, а на самом деле не таковы, но только так называются и считаются.
Впрочем, чтобы яснее представить то, о чем я говорю, объясним сказанное примерами. Бедность для многих кажется злом, но на самом деле она не такова, а напротив, если кто внимателен и любомудр, она служит даже к истреблению зла. Богатство для многих кажется добром, но на самом деле оно не прямо добро, если кто не будет пользоваться им, как должно. Если бы богатство было прямо добром, то и владеющие им должны бы быть добрыми; но если не все богатые добродетельны, а только те, которые хорошо пользуются богатством, то очевидно, что богатство само по себе есть не прямо добро, но некоторое средство к добродетели, занимающее среднее место. Посмотри: в теле бывают свойства, по которым и называются те, кто имеет их; например, белизна есть не сущность, но свойство и случайная принадлежность сущности; и кому она принадлежит, того мы называем белым. Также болезнь есть некоторое свойство и случайная принадлежность; и кому принадлежит она, того мы называем больным. Потому, если бы и богатство было добродетелью, то владеющий богатством должен бы быть и называться добродетельным; если же богатый не всегда бывает добродетельным, то и богатство не есть добродетель или прямо добро, а бывает таким по душевному настроению того, кто пользуется им. Также, если бы бедность была злом, то все бедные должны бы быть злыми; если же многие из бедных достигли небес, то следовательно бедность – не зло.
4. А что, скажет иной, если многие богохульствуют от бедности? Не от бедности, но от собственного безумия и малодушия они делают это. Доказательством тому служит блаженный Иов, который, находясь в крайней бедности, будучи низвержен в самую пропасть бедности, не только не богохульствовал, но продолжал благословлять Бога и говорил: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно! (Иов.1:21). Но ради богатства, скажешь, многие делаются хищниками и любостяжателями? Не ради богатства, а ради собственного безумия; и свидетелем этому служит тот же муж, который при таком богатстве не только не похищал чужого, но и свое раздавал, и сделал у себя пристанище для странников: двери мои, говорил он, я отворял прохожему (Иов.31:32). И Авраам, имея такое богатство, не жалел ничего для приходящих; и ни этого ни того богатство не сделало корыстолюбцем, равно как и бедность не сделала ни Иова, ни Лазаря богохульником; но оба, они, не имея даже необходимого пропитания, так прославились, что один получил свидетельство от Бога, верно знающего откровенное, а другой несен был отсюда предшествующими ангелами, сделался сожителем праотца и удостоился таких же благ, как и он. Следовательно, к предметам средним принадлежат бедность и богатство, здоровье и болезнь, жизнь и смерть, слава и честь, рабство и свобода, и тому подобное. Нет нужды перечислять все, чтобы слишком не распространить беседы, но, подав вам повод к собственному размышлению, следует перейти к нужнейшему. Дай наставление мудрому, говорит Писание, и он будет еще мудрее (Притч.9:9). Итак все эти предметы суть средние, так что пользующиеся могут употреблять их и на добро и на зло. А что они действительно средние, как напр., богатство, это доказал Авраам, который пользовался им по надлежащему; доказал и живший при Лазаре богач, который расточал свое имение на погибель своей головы. Таким образом, богатство прямо не есть ни добро, ни зло. Если бы оно было прямо добром, а не чем-либо средним, то живший при Лазаре богач не был бы так наказан; если бы оно было злом, то Авраам не прославился бы так, бывши богатым. Нечто подобное есть и болезнь. Если бы болезнь была злом, то следовало бы и имеющему ее быть злым; следовало бы поэтому быть злым и Тимофею, который страдал тяжкою болезнью: употребляй немного вина, говорил ему апостол, ради желудка твоего и частых твоих недугов (1Тим.5:23). Если же он не только не был от этого злым, но и сделал болезнь свою средством к увеличению своей награды, мужественно перенося ее, то очевидно, что болезнь – не зло. И другой пророк постоянно был болен глазами, и однако от этого не был злым, но и пророчествовал, и предвидел будущее, и болезнь не служила ни малейшим препятствием к добродетели. И здоровье не есть прямое добро, если кто употребляет его не по надлежащему, а на худые дела, или на безумное действие, что тоже не безвинно. Потому и Павел говорил: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2Сол.3:10). Все это – среднее, и, смотря по людям пользующимся бывает, иногда тем, а иногда другим. Но для чего говорить о здоровье и болезни, богатстве и бедности? Даже то самое, что для многих представляется главою благ и верхом зол, именно, жизнь и смерть, и они не прямо таковы; но также принадлежат к предметам средним, которые могут быть и тем и другим по душевному настроению пользующихся ими. Например, жизнь – добро, когда пользующийся ею употребляет ее по надлежащему, а когда он употребляет ее на грехи и беззакония, то она уже не добро, но лучше такому умереть. И наоборот то, чего по мнению многих нужно избегать, может доставить бесчисленные блага, когда будет к тому надлежащая причина. Это доказывают мученики, которые за смерть сделались блаженнее всех. Потому и Павел желал не просто жить со Христом, но потому, что это было для него плодом дела. Не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое, говорил он, имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (Фил.1:22-24). Потому и пророк говорит: честна пред Господом смерть преподобных Его, не просто смерть, но такая именно смерть (Пс.115:6); и в другом месте: смерть грешников люта (Пс.33:22). Видишь ли, что и это есть нечто среднее, не прямо добро и не прямо зло, а смотря по настроению испытывающих это. Потому и премудрый Соломон, считая полезным среднее между тем и другим, любомудрствуя об них и показывая, что не прямо первая есть добро, а последняя зло, но и она бывает добром в надлежащее время, хотя и кажется тяжкою, когда бывает не в надлежащее время, говорит: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное (Екк.3:2). И радоваться не всегда полезно, но иногда бывает вредно; и скорбеть не всегда хорошо, а бывает иногда смертоносно и гибельно. Доказывая это самое, опять Павел говорит: печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2Кор.7:10). 5. Видишь ли, что и это принадлежит к предметам средним? Следовательно и противоположное этому принадлежит к предметам средним, т.е. радость. Поэтому апостол и заповедал непросто радоваться, но радоваться о Господе (Фил.4:4). Впрочем уже довольно мы объяснили предметы средние, если только слушатели были внимательны; теперь нужно перейти не к средним, но к добрым, которые не могут быть злыми, и к злым, которые не могут быть добрыми. Все вышесказанные предметы бывают иногда тем, а иногда другим, как напр., богатство бывает иногда злом, когда служит к любостяжанию, а иногда добром, когда употребляется на милостыню, и все прочее таким же образом. Но есть предметы, которые иногда не могут быть злом, а противоположные им всегда бывают злом, и никогда не могут быть добром; таковы: нечестие, богохульство, разврат, жестокость, бесчеловечие, чревоугодие, и тому подобное.
Я говорю не то, будто человек злой никогда не может сделаться добрым, и добрый никогда не может сделаться злым, – но то, что самые эти предметы не могут быть таковыми. Они всегда остаются одинаковыми, одни добрыми, другие злыми; а человек, когда избирает первые, то бывает добрым а когда – противоположные им, то – злым. Итак, предметы троякого рода: одни – добро и не могут быть злом, как напр., целомудрие, милостыня и тому подобное; другие – зло и никогда не могут быть добром, как напр., разврат, бесчеловечие, жестокость; третьи бывают иногда тем, иногда другим, смотря по настроению пользующихся ими. Богатство иногда служит к любостяжанию, иногда употребляется на милостыню; но это зависит от настроения пользующегося им. Бедность бывает поводом иногда к богохульству, иногда к славословию и любомудрию. Потому и надобно теперь же приступить к разрешению, так как многие из безрассудных называют злом не только действительное зло, которое никогда не может быть добром, но и некоторые из средних предметов, напр., бедность, плен, рабство, которые составляют, как мы показали, не зло, а нечто среднее; так как многие, как я выше сказал, называют это злом, тогда как оно не есть зло, то пророк и говорит об этих предметах, которые многими считаются и называются злом, но на самом деле не зло, – о плене, о рабстве, о голоде и тому подобном. А что они действительно не зло, но еще служат к истреблению зла, мы наперед представим голод, который для всех кажется страшным и ужасным. Узнай же, как он не есть зло, и научись любомудрствовать. Когда еврейский народ дошел до крайней степени нечестия, тогда Илия, поистине великий и достойный небес, желая истребить болезнь нерадения и излечить ее, сказал: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову (3Цар.17:1), – и тот, кто имел одну только милоть, заключил небо: такое он имел дерзновение пред Богом! Видишь ли, что бедность не зло? Иначе беднейший из всех людей, живя на земле, не имел бы дерзновения – показывать такую силу одним только словом. Сказав это, он ибо навел голод, как превосходного учителя и истребителя бывших зол; и подобно тому как бывает с телом, подвергшимся сильной горячке, самые жилы земли высохли, источники и растения оскудели, и недра земли сделались бесплодными. Тогда народ получил немалую пользу: был удержан от стремления к беззаконию, был обуздан и стал более послушным и покорным пророку. Те, которые прибегали к идолам и детей своих закалали в жертву бесам, при избиении столь многих жрецов вааловых не негодовали и не роптали, но переносили бывшее в молчании и страхе, сделавшись лучшими от голода.
6. Видишь ли, что голод не только не есть зло, но еще истребляет зло, исцеляя болезни подобно лекарству? Если хочешь видеть, что и сам плен не есть зло, то представь, каковы были иудеи прежде плена, и какими были во время плена, и узнаешь, что ни свобода не есть прямо добро, ни плен – зло; когда они пользовались свободою и имели собственное отечество, то делали такие дела, что пророки каждый день обличали их за преступление законов, за поклонение идолам, за нарушение заповедей Божиих; а когда они были отведены в чужую землю и жили в стране иноплеменников, тогда смирились, сделались лучшими и соблюдали закон, как можно видеть из псалма, который необходимо теперь привести, чтобы вы узнали плоды плена. Какой же этот псалом? На реках Вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах среди него мы повесили органы наши. Ибо там спрашивали нас пленившие нас о словах песней и уведшие нас о пении: "воспойте нам (что-либо) из песней сионских!" Как запоем песнь Господню на земле чужой? (Пс.136:1-4)? Видишь ли, как плен смирил их? До него они не слушались и пророков, внушавших не преступать закона; а после него, не смотря на требование иноплеменников, на побуждение и принуждение властителей – преступить закон, они не соглашались, но говорили: как запоем песнь Господню на земле чужой, когда закон не позволяет этого. Посмотри и на трех отроков: они не только не потерпели никакого вреда от плена, но еще сделались от него более славными, равно как и Даниил. А Иосиф? Какое потерпел он зло, сделавшись странником, рабом и узником? Не поэтому ли только он возвысился и прославился? А та иноплеменная жена, жившая в богатстве, великолепии и свободе, какую получила от этого пользу? Не была ли она несчастнее всех потому, что не хотела пользоваться этим, как должно? Итак, мы ясно показали, что – добро, что – зло, и что – среднее между ними; также объяснили, что пророк говорит о предметах средних, которые – не действительно зло, а только кажутся таким для многих, о плене, рабстве, ссылке. А для чего это сказано, нужно показать.
Человеколюбивый Бог, скорый на милость и медленный на наказание и мучение, чтобы не предавать иудеев наказаниям, посылал к ним пророков, устрашая их словами, дабы не наказывать самим делом, как Он поступил и с ниневитянами. Там Он угрожал тогда истребить город не для того, чтобы истребить его, но чтобы не истребить его, как действительно и случилось. Тоже Он делал тогда и с иудеями, посылал пророков, угрожая нашествием иноплеменников, войнами, пленом, рабством, ссылкою, жизнью в чужой земле. Как чадолюбивый отец, имеющий упрямого и нерадивого сына, желая вразумить его, ищет ремней, грозит веревками, говоря: свяжу, высеку, убью, и бывает страшным на словах, чтобы таким образом обуздать пороки юноши, так точно и Бог постоянно угрожал, желая страхом сделать иудеев лучшими. Диавол, видя это и желая воспрепятствовать исправлению, происходившему от такой угрозы, посылал лжепророков, и тогда как пророки угрожали пленом, рабством, голодом, те предсказывали противное, мир, плодородие, наслаждение бесчисленными благами. Потому, осуждая их, пророки говорили: "мир! мир!", а мира нет (Иерем.6:14)? Кто занимается Священным Писанием, тот знает, как происходило все, что было у пророков с лжепророками, ослаблявшими усердие народа. Когда таким образом они расслабляли и развращали народ, то Бог говорил чрез пророков: делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это (Ис.45:7). Какое же зло? То, о котором выше сказано: плен, рабство, и тому подобное, а не прелюбодеяние, распутство, любостяжание и что-нибудь подобное. Потому и другой пророк, когда говорит: бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы, разумеет такое же зло, голод, болезни, посылаемые от Бога раны (Амос 3:6). Так и Христос, когда говорит: довольно для каждого дня своей заботы, разумеет труды, утомление, изнурение (Мф.6:34).
7. Итак, пророк говорит следующее: пусть не развращают вас лжепророки; Бог может даровать вам мир и отдать вас в плен. Это и значит: делаю мир и произвожу бедствия. Но дабы ты убедился, что это справедливо, рассмотрим обстоятельно сами выражения. Сказав выше: Я образую свет и творю тьму, Он потом прибавил: делаю мир и произвожу бедствия(Ис.45:7). И выше Он представил два противоположные предмета, и затем – два противоположные предмета, дабы ты знал, что Он говорит не о прелюбодеянии, но о несчастьях. Что противоположно миру? Очевидно – плен, а не распутство, не прелюбодеяние, не любостяжание. Как выше он представил два противоположные предмета, так точно и здесь; а миру противоположны не прелюбодеяние, не блуд, не распутство и прочие пороки, а плен и рабство. Но на людей какое впечатление производят стихии, такое же и обстоятельства. Например: Бог сотворил как свет, так и тьму; и, однако, для многих свет кажется приятным, а тьма неприятною, и они порицают ночь, как нечто дурное; так точно поступают они и с обстоятельствами. Между тем не должно порицать ни ночи, ни тьмы, ни рабства одного, ни плена. Скажи мне, что худого заключает в себе тьма? Не доставляет ли она отдыха от трудов, успокоения от забот, утоления печали, восстановления сил? Если бы не было тьмы и ночи, то наслаждались ли бы мы когда-нибудь светом? Не расстроилось ли бы и не погибло ли бы это живое существо – человек? И как тьма для неразумных кажется злом, и, однако, не есть зло но доставляет нам пользу относительно самого дня, делая нас более способными после отдыха к дневным трудам, так не есть зло и плен, о котором пророк говорит в словах: делаю мир и произвожу бедствия, но он весьма полезен для тех, кто пользуется им, как должно; он делает их более благоразумными и послушными, истребляя гордость.
Добродетель не подвергается рабству и ничто не может преодолеть ее, ни рабство, ни плен, ни бедность, ни болезнь, ни сама смерть, которая сильнее всего. Доказательством служат все те, которые перенесли все это и сделались от того более славными. Какой вред потерпел Иосиф от рабства (ничто не препятствует опять указать на того же мужа), какой от заключения, какой от уз, какой от клеветы, какой от козней, какой от жизни в чужой земле? Какой вред потерпел Иов от истребления волов и стад, от насильственной и преждевременной смерти детей, от поражения тела, от скопища червей, от невыносимой скорби, от сидения на гноище, от наветов жены, от укоризн друзей, от порицания рабов? Какой вред потерпел Лазарь от того, что лежал при воротах, был облизываем языками собак, от постоянного голода, от презрения богача, от ран, от невыносимой боли, от недостатка покровителей, от презрения со стороны тех, которые могли бы подать ему помощь? Или какой вред потерпел Павел от множества темниц, истязаний, смертей, потоплений и прочих искушений, которых невозможно исчислить словом? Размышляя обо всем этом, будем избегать порока и следовать добродетели; будем молиться, чтобы нам не впасть в искушение; а если когда впадем, то не будем падать духом и унывать, потому что это – оружие добродетели для тех, которые пользуются им, как должно, и мы будем в состоянии чрез все прославиться, если будем внимательны, и достигнем вечных благ, которых да сподобимся все мы о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА
На слова пророка Иеремии:
Знаю, Господи, что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим (Иер.10:23).
1. Как на вещественном и общедоступном пути одни места бывают ровны и удобны, а другие трудны и неудобны, так и в божественных Писаниях одни места сами по себе удобопонятны для всех, а другие требуют большего исследования и труда. Когда мы идем по пути ровному и удобному, тогда нам не нужна великая осторожность, а когда идем по пути наклонному, узкому, простирающемуся до самой вершины горы и с обеих сторон ограниченному пропастями, тогда нам нужна душа бодрая и осторожная, потому что трудность местности не позволяет быть беспечным; здесь, если кто хотя и немного засмотрится и только одна нога поскользнется, все тело падает в пропасть, и если он посмотрит вниз в пропасть, то испытывает головокружение и низвергается. Так и в божественных Писаниях одни места легки и удобны для разумения и могут быть проходимы без труда, а другие трудны, неудобны и не так легко могут быть проходимы. Потому всем должно бодрствовать и быть внимательными, когда мы проходим такие места, чтобы нам не подвергнуться крайней опасности. Для того и мы иногда упражняем вас местами легкими, а иногда ведем к труднейшим, чтобы и дать вам отдых от труда и истребить беспечность. Как занимающееся постоянно легкими делами становятся ленивыми, так принуждаемые постоянно к делам тяжелым изнуряются от труда; потому нужно разнообразить виды учения и сообщать иногда то, иногда другое, чтобы ум наш не расслабел чрезмерно, а с другой стороны от излишнего напряжения не расторгся и не отказался от труда. Потому мы, недавно беседуя с вами о Павле и Петре и бывшем между ними прении в Антиохии, и показав вам, что кажущееся несогласие их было полезнее всякого мира, вели вас по пути наклонному и трудному; но когда заметили вашу усталость, то в следующий день перешли к другому, легчайшему предмету, говорили в похвалу блаженного Евстафия, а после него воздавали хвалу славному мученику Роману, причем было у нас блистательное зрелище, великое рукоплескание и много восклицаний. Как человек утомленный, пришедши на луг, радуется и восторгается, не видя здесь никакого труда и изнурения, но отдых, удовольствие и великое душевное спокойствие, так и вы у меня были тогда в подобном состоянии; после трудов и затруднений при слушании о том предмете перешедши к похвалам мученикам, как бы на луг; вы с великим спокойствием исполнились радости. Тогда не было ни возражений, ни опровержений, ни нападений, ни отступлений, но без всякого препятствия речь текла сама собою легко, непринужденно и свободно. Потому она и была блистательна и торжественна и удостоилась многих похвал. Когда ум слушателей легко следует за беседою, тогда он, исполняясь великого удовольствия, скорее располагается к похвале говорящему. Потому, так как мы дали вам достаточно отдохнуть в эти дни, не предлагая вашей любви ничего трудного и тяжелого, то сегодня опять обратим вас к прежнему упражнению, поведем вас к местам Писаний труднейшим и требующим великого внимания, не для того, чтобы утомить вас трудом, но чтобы упражнением сделать вас способными проходить и эти места с безопасностью. И как тогда сначала представлялось некоторое несогласие и прение между апостолами, а когда мы поднялись выше этих скал, то вверху увидели плоды Духа: любовь, радость, мир (Гал.5:22), и труд наш не был напрасен и излишен, но окончился радостью, так и сегодня по молитвам вашим я надеюсь, что, если с усердием и великим терпением мы совершим предстоящий нам путь и будем в состоянии достигнуть самой вершины, то найдем там все ровным, легким и удобным. Что же предстоит вам теперь? Читанное сегодня из пророка: знаю, Господи, что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим. Вот предмет для исследования; вы же, как тогда показали усердие, так и теперь будьте внимательны; этот предмет не меньше того, но требует еще большего внимания. Почему? Потому, что кажущееся несогласие между Павлом и Петром, которое впрочем, не есть несогласие, было известно немногим, и потому от незнания о нем не могло произойти великого вреда; а это изречение повторяется везде, в домах, на площадях, в селах, в городах, на суше, на море, на островах, и куда ни пойдешь, везде услышишь многих, которые говорят: написано: не в воле человека путь его; и не только повторяют это изречение, но прибавляют к нему и другие подобные, именно: не от желающего и не от подвизающегося (Римл.9:16), и, кроме того, еще: если Господь не построит дом, напрасно трудятся строители (Пс.126:1). Это делают они для того, чтобы прикрыть божественными Писаниями собственное нерадение и чтобы такими словами лишить нас спасения и надежды. Этим они хотят доказать не что иное, как то, что нет ничего в нашей власти. Все наше погибает; напрасно обещание царства, напрасна угроза геенною, напрасны законы, наказания, воздаяния, советы.