Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли
Отводят Иисуса к Каиафе, так как он был архиереем в том году. Пробыли там целую ночь и прочие, не ев пасхи, но дожидаясь, чтобы убить Господа, хотя и преступали закон тем, что не ели пасхи. Тогда как Господь ел пасху в узаконенное время, они пренебрегли и законом, чтобы только убить Господа.
Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: «могу разрушить храм Божий и в три дня создать его». И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал.
Поистине это были лжесвидетели! Ибо Христос не говорил: могу разорить, но – «разрушить», не сказал при том: церковь Божию, но – «храм» сей, то есть тело Мое. Опять не говорил: созижду, но – «создам». Итак, явно, что это лжесвидетели, приписывавшие Иисусу то, чего Он не говорил. Поэтому Христос, видя беззаконный суд их, молчал; ибо тех, для коих неубедительны были знамения, как могли убедить оправдания? Но архиерей, желая вовлечь Его в богохульство, продолжает спрашивать льстиво, чтобы осудить Его как богохульника, если Он скажет: Я Сын Божий, или же иметь Его свидетелем против Себя Самого, если Он отречется от того. Господь же, уловляющий премудрых в коварстве их (1 Кор. 3, 20), ответил так: «ты сказал», то есть твои уста исповедали, что Я Сын Божий.
Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.
Это возвещает им словами пророка Даниила, который сказал: «с облаками небесными шел как бы Сын человеческий» (Дан. 7, 13). Поскольку обвинители считали Его прелестником, принявшим на себя смиренный образ, то Господь говорит им: увидите Меня тогда грядущим с силою и сидящим вместе с Отцом (силою называет здесь силу Отца), грядущим не от земли, а с небес.
Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.
У иудеев был обычай раздирать одежду, когда случалось что-либо невыносимое. Так и Каиафа, как будто бы по причине богохульства, делал это в обольщение народа, чтобы показать, что Христос произнес страшное богохульство, и этим заставить народ провозгласить Его повинным смерти. Впрочем, надобно знать, что Каиафино раздрание одежды было знаком раздрания ветхозаветного архиерейства.
Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?
Когда осудили Его, тогда начали оказывать Ему всякого рода озлобления, и ругались над Ним, закрывая лицо Его одеждою, как говорит другой евангелист (Мк. 14, 65). Поскольку Он признаваем был за пророка, то поэтому враги так и ругаются над Ним. Слова «плевали Ему в лице и заушали Его» значат: ударяли руками с пригнутыми пальцами, или, проще, били кулаками.
Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь. Когда же он выходил за ворота, увидела его другая, и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем. И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека. Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: «прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня». И выйдя вон, плакал горько.
Одержимый чрезмерным страхом, Петр забыл о своих обещаниях Учителю и покорился человеческой немощи, как бы умирая от страха и не зная, что говорит. Но ты разумей это и в высшем смысле. Петр уличается служанкою, то есть человеческою немощью, этою малою рабынею. Пока не пропел петух и не привел его в чувство; петух означает слово Иисусово, которое не позволяет нам ослабевать и спать, но говорит: бодрствуйте и восстаньте спящие. Сим-то словом, как петухом, пробужденный, Петр вышел вон из двора архиереева, то есть из состояния ослепленного ума, и, выйдя из него, заплакал. Пока он находился во дворе ослепленного ума, то не плакал, потому что не имел чувства; но как скоро вышел из него, то пришел в чувство.
Глава двадцать седьмая