Различные члены в одном теле
Quot;Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: "я не принадлежу к. телу, потому что я не рука", то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет "я не принадлежу к телу, потому что я не глаз", то неужели оно потому не принадлежит к телу? Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?" (12:14-17).
Самое важное свойство тела - это его единство; но это единство неосуществимо без многообразия. Церковь - это одно Тело, но тело же не из одного члена, но из многих.
Коринфская церковь, как и многие церкви в наши дни, была разделена там, где ей следовало быть единой, и старалась быть единообразной в том, где ей следовало иметь различия. С одной стороны, она разделялась, например, по вопросу о руководстве, - следовать ли ей Павлу, Аполоссу или же Петру (1:12), - в то время, как следовать она должна была только совершенному руководству ее Господа Иисуса Христа. С другой стороны, все члены этой церкви старались походить друг на друга в том, что касалось обладания определенными духовными дарами, особенно теми, что поэффектнее, такими, как говорение на языках, вместо того, чтобы радоваться тем многим различным дарам, которые им уже дал Господь, и преданно принять их для служения (2:27-31)
Многие из коринфских верующих не были довольны своими дарами. Зависть - это верный признак плотскости; а создается впечатление, что каждому из них хотелось иметь этот дар, которым обладал кто-то другой. В этих стихах Павел приводит очень выразительную иллюстрацию, продолжая и расширяя свое сравнение с человеческим телом. Человек, обладавший духовным даром, который Павел сравнивает с ногой, думал, что он не мог быть полноценной частью церковного тела, потому что он не обладал тем даром, который Павел сравнивает с рукой. Тот, у кого был тот дар, который Павел сравнивает с ухом, считал себя неполноценным потому, что не обладал даром, который сравнивается с глазом. Можно почти не сомневаться в том, что, если бы их дары поменять местами, чтобы угодить недовольным, их жалобы не прекратились бы и все равно каждому из них хотелось бы такого дара, который имеет сосед. Эгоизму никогда не угодишь, и зависть никогда не бывает довольной.
Кроме того, зависть часто бывает раздражительной и нервной, с надутыми губами. Если ей не удается настоять на своем, она забирает свои игрушки и уходит, и не хочет играть с остальными. Именно этим и занимались некоторые из коринфян. С напускным смирением они говорили: "раз духовного дара у меня нет, значит, я - не полноценная часть церкви", или "ну, что это за духовный дар, тот, что у меня есть! Какой-то неважный, второстепенный дар. Раз у меня нечего предложить общине, так зачем же участвовать в общей жизни?" Но на самом деле такая позиция смирения не отражает. Она эгоцентрична и бросает вызов Божьей мудрости и любви.
Снимая с себя ответственность, мы ее тем самым не устраняем. Если кто-то из верующих отказывается функционировать как часть тела, это не значит, что он больше не принадлежит к телу или перестает нести ответственность за служение внутри него. Мы не имеем права отстраняться от наших Богом данных обязанностей только потому, что мы недовольны тем, кто мы такие и тем, что мы имеем Многие христиане так никогда и не узнали, какая это радость, служить Богу, стараясь Ему угодить, только потому, что они не распознали, в чем состоят дары, или же отказались применять их на деле. Это - непослушание.
Продолжая свою аналогию, Павел напоминает нам о том, что тело не могло бы функционировать, если бы все оно было одной и той же частью. Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? Здравый смысл должен был бы подсказать коринфянам, что они как сообщество верующих могли бы действовать более эффективно, если бы каждый из них выполнял разные служения. Если все делают одно и то же, и жизнь, и служение становятся односторонними, - и это в лучшем случае.
Одаренные одним Господом