Дар языков оказывает скорее эмоциональное, чем рациональное воздействие
Quot;А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования. Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то, хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода. Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. Ибо, если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет "аминь" при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь. Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается. Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке" (14:13-19).
В этом разделе Павел продолжает говорить о поддельном даре языков и поэтому опять прибегает к сарказму (ср. 4:8-10). В первую очередь об этом свидетельствует тот факт, что он употребляет единственное число слова язык (см. обсуждение выше, там, где мы разбирали стихи 1-5), что относится к ложному дару языков (за исключением Стиха 27, где Павел ссылается на одного человека, говорящего в одном случае). А во-вторых, то, что Павел здесь говорит саркастично о поддельном даре языков, он попросил бы коринфян стремиться к истинному дару языков. Но он уже сказал, что Святой Дух суверенно распределяет дары, "каждому особо, как Ему угодно" (12:11). Личности не должны искать духовные дары, они должны только принимать дары и правильно их использовать.
Павел саркастично упрекает плотских верующих за их незрелость (ср. ст. 20), по сути дела говоря: "Бормоча неизвестно что на ваших псевдоязыках, вы могли бы хотя бы попросить Бога дать вам какое-нибудь средство, чтобы сделаться полезными для церкви. То, как вы говорите на языках сейчас, это и бессмысленно, и слишком напоминает языческие обычаи".
В языческих ритуалах, с которыми коринфяне были так хорошо знакомы, говорение в экстазе считалось общением с богами, духом к духу. Это переживание предназначалось для того, чтобы обойти ум и нормальное человеческое понимание. Как уже отмечалось выше, тайны этих религий так и должны были оставаться тайнами. Может быть, Павел употреблял здесь слово пнеума (которое может быть переведено как "дух", "ветер" или "дыхание") в значении дыхания. Если это так, то он этими словами говорил: Когда я молюсь на незнакомом (самодельном) языке, то, хотя мое (дыхание) и молится, но ум мой остается без плода.
Кажется определенно невозможным, чтобы употребленное здесь слово дух относилось к Святому Духу, как считают некоторые харизматики, которые верят, что Его Дух проявляется через наш дух. Во всех христианах пребывает Святый Дух, но если бы Павел здесь говорил о Святом Духе в связи Его с моим духом, тогда и грамматически, и теологически он также говорил бы о Святом Духе в связи с моим умом. Святой Дух не может молиться через человека в обход его ума. И уж, конечно, Павлу не пришло бы в голову сказать, что ум Святого Духа иногда может оставаться бесплодным. Апостол должен был говорить здесь полностью о самом себе, и то предположительно. "Если бы я, хотя я и апостол, говорил бы на этом тарабарском языке, на котором говорят многие из вас, то мой ум не участвовал бы в этом занятии. Я бы только производил шум, говорил на ветер (см. ст. 9). То, что я говорил бы, было бы таким же пустым и бессмысленным, как те экстазы, свидетелями которых вам приходилось быть в ваших языческих храмах".
Так что же получается? Что же делать? Ответ состоит в том, что не должно быть места бездумной экстатической молитве. Молитва и пение духом должны сопровождаться молитвой и пением умом. Очевидно, что вне ума не может существовать назидания. Духовность включает в себя не только ум, но она никогда не исключает ума (ср. Рим. 12:1-2; Еф. 4:23; Кол. 3:10). В Библии и, конечно, в посланиях Павла нигде не найдешь поощрения невежества. Цитируя Второзаконие 6:5, Иисус вновь подтверждает ветхозаветную заповедь "возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим" (Матф. 22:37).
Молиться или петь на языках не могло бы служить никакой цели, и Павел не стал бы этого делать. Ибо, если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: "аминь" при твоем благодарении? Ибо не понимает что ты говоришь. Слово простолюдин (идиотес), я считаю, лучше перевести так, как оно переводится обычно: невежественный, необученный или не искусный. Человеку, который не знает того языка, на котором говорят, невозможно понять то, что он слышит. Например, во время богослужения он не мог знать, когда при благодарении сказать "аминь". К молитвам или благодарственным песнопениям не мог присоединиться никто другой, если они звучали на непонятных языках.
Аминь - это еврейское слово, означающее согласие и поощрение, которое можно перевести "пусть будет так"; обычно это слово употреблялось поклоняющимися в синагогах. Этот обычай был привнесен в некоторые из ранних христианских церквей и, фактически, распространен во многих церквях и сегодня. Однако, если верующий не знает, что было сказано, он не может понять, когда ему говорить "аминь". Человек, говорящий на языке, может иметь чувство, что он хорошо благодарит, но никто другой не будет знать, что было сказано. Другой не назидается, не получает того назидания, которое он должен был бы получить, если бы этим даром служили правильно (14:5, 12).
Чтобы коринфяне, прочитав эти строки, не подумали, что Павел больше не признает истинного дара языков, он добавляет: Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками. Этими словами он ясно показывал, что он не осуждал подлинный дар языков и не критиковал из зависти тот дар, которым он сам не обладал.
Здесь он употребляет множественное число: языками. Он больше не говорит предположительно (ср. ст. 6,11, 14-15), и он больше не говорит о поддельном даре. У Павла в том, что касалось говорения языками, было больше опыта, чем у любого из коринфян (более всех вас), хотя мы не имеем конкретных примеров такого рода. Павел знал, с чем было связано и с чем не было связано употребление этого дара, когда он был подлинным. Мы можем быть уверены, что апостол не использовал этот дар никаким извращенным образом для личного удовлетворения. Может быть Павел использовал этот дар так, как его использовали на Пятидесятницу, чтобы принести сверхъестественную весть тем, кого хотел достичь Бог, и как чудесный знак, заверяющий Евангелие и его апостольский авторитет. И все же Павел считал, что этот дар по своей ценности настолько ниже остальных его даров и служений, что ни в одном из своих посланий он не упоминал случаев конкретного употребления этого дара, - ни им самим, ни кем-нибудь другим из верующих.
В описываемые времена дар языков имел свое законное место: он был чудесным знаком, подтверждающим благую весть для неверующих, и обладал сопровождающей целью наставления благодаря истолкованию. Но в церкви, - продолжает Павел, - хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке. Снова используя единственное число (на... языке), подразумевая языческую тарабарщину, он подчеркивает, что бессчетному количеству слов, остающихся невразумительными звуками, в церкви не место, такие "слова" абсолютно бесполезны. Куда лучше пять понятных слов.
В этом стихе речь идет не о точном математическом соотношении. Хотя слово муриори может означать "десять тысяч" (ср. Матф. 18:24), - самое большое число, для которого у греков было особое слово, - обычно оно употреблялось, чтобы указать на бессчетное количество. Это термин, от которого мы произвели слово мириады, как оно иногда переводится. Например, в книге Откровения этот термин повторяется ("тьмы тем") и затем к нему добавляется "тысячи тысяч" (5:11), чтобы дать представление о совершенно неизмеримом числе.
В этом самом общем смысле и используется названный термин в нашем тексте. Очень короткое предложение из пяти слов, сказанное умом, передающее слушателям весть, которая их научит или ободрит, для Павла дороже, чем неограниченное количество слов на незнакомом языке, который для слушателей останется непонятным.
Поскольку Павел знал, что дар языков через несколько лет упразднится, он не давал указаний о том, как правильно использовать этот дар в церкви наших дней. Он не давал таких указаний даже и коринфянам, потому что он говорил о поддельном даре языков, - о явлении, вызываемом эгоцентричной, повышенной эмоциональностью, а не о даре, имеющем свое происхождение в Святом Духе. Он давал им, как и христианам всех времен, предостережение против использования подделок истинных духовных даров для служения самим себе, по-мирски, по плотски, бесплодно и непочтительно по отношению к Богу. -А истинными духовными дарами, по замыслу Бога, должно служить в силе и в плоде Духа, для благословения и назидания Его церкви.
Глава 38. Как и с какой целью служить даром языков (14:20-28)
Quot;Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни. В законе написано: "иными языками и иными устами буду говорить народу сему, но и тогда не послушают Меня, говорит Господь". Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих. Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие и неверующие - то не скажут ли, что вы беснуетесь? Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий: то он всеми обличается, всеми судится. И таким образом тайны сердца его обнаруживаются, и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: "истинно с вами Бог". Итак что же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование- все сие да будет к назиданию. Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу" (14:20-28).
В этом отрывке Павел впервые говорит о том, в чем состоит главное предназначение дара языков, а затем дает указания, как правильно служить этим даром. Это необычайно важный отрывок, ведь здесь дается ясное представление о том, для чего дар языков был задуман. Тем самым этот отрывок дает еще один важный критерий, на основании которого мы можем судить о том, имеет ли этот дар законную силу и в наши дни.
Только что апостол указал, что даже неподдельный дар языков был ниже, чем дары пророчества и учения, потому что в первую очередь он не предназначался для назидания, хотя назидание происходило, когда то, что было сказано, переводилось или истолковывалось (14:5). Поэтому в научном отношении можно сказать, что дар перевода, дар, отличавшийся от дара говорения на языках (12:10, 30) был назидающим даром.
Выше в этом послании Павел дает понять, что говорение на языках не было ни свидетельством, ни доказательством крещения Святым Духом: "Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело" (12:13). Каждый христианин крещен Святым Духом, но не. каждому дан дар языков (12:30). Никогда не было такого, чтобы каждый верующий получил дар языков или обетование, что он его получит, даже и в апостольские времена, когда этот дар был в силе. В Писании нет записи о том, чтобы хотя бы один из трех тысяч, которые поверили в Христа и получили этот дар Святого Духа (это был первый и самый разительный случай чуда с языками) говорили на незнакомом языке и после этого случая! Нам говорится, что новообращенные слушали учение апостолов, находились в общении друг с другом, вместе ели и вместе молились, делились всем, что имели, вместе поклонялись в храме и хвалили Бога (Деян. 2:37-47). Но в этих стихах не сделано ни одного упоминания о том, чтобы эти люди говорили на языках.
Немного позже, когда Петр и Иоанн встретились с некоторыми из учеников, "исполнились все Духа Святого". Но в результате присутствующие вовсе не говорили языками, а "говорили слово Божие с дерзновением" (4:31).