Нерегламентированная и авторская пунктуация
Рассматривая отклонения от нормы в области пунктуации, следует уделить внимание и понятию языковой нормы. Под языковой нормой принято понимать совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации [ЛЭС, 1990: 337].
Заслуживает внимания определение понятия языковой нормы, предложенное Б. С. Шварцкопфом «Это закономерности реализации системных возможностей единиц определенного уровня языковой системы, фиксирующие исторически сформировавшиеся параметры традиционного употребления единицы и тем самым накладывающие ограничение на использование системных возможностей единицы [Шварцкопф, 1988: 129].
Следует различать понятия нормы и кодификации. Кодификация как набор обязательных правил для требуемого нормального употребления литературного языка статична по своему характеру, сохраняет и фиксирует литературную норму в данный момент, в момент, когда она была создана, и в течение периода своего действия остается неизменной. Кодификация выступает, по мнению большинства исследователей, как фиксатор, стабилизатор и регулятор функционирования литературной нормы [Едличка, 1988 : 129]. Н. Л. Шубина особое внимание обращает на то, что кодификация должна зафиксировать динамику литературной нормы, не мешая общественно обусловленному развитию последней [Шубина, 1999: 81].
Определение понятия языковой нормы осложняется тем, что расхождения между языковой нормой и реальным употреблением не всегда можно объяснить. Наличие неадекватности кодификации реальной норме создает условия для активной позиции пишущего в выборе языковых единиц и средств для реализации данных единиц в речи. Это не приводит к разрушению действующих норм, поскольку языковые правила, как и любые правила, регулирующие человеческую деятельность, как бы сами предусматривают возможность их нарушения – по недосмотру или с какими-либо специальными целями [Булыгина, Шмелев, 1990: 95-96]. Наличие вариантов осложняет действие того или иного правила, так их можно рассматривать либо как модификацию языковой сущности, либо как отклонение от действующей нормы [Шубина, 1999: 84].
Нерегламентированную пунктуацию, представляющую собой разнообразные отклонения от норм, Н. С. рассматривает как существующую наряду с пунктуацией регламентироваой. Отклоненнния от правил могут быть вызваны различными причинами, в том числе и своеобразной авторской манерой письма. Среди разных отклонений, принадлежащих к нерегламентированной пунктуации, вычленяется собственно авторская пунктуация, связанная с индивидуальностью пишущего. [Валгина, 2001: 276 - 277]
Сравним ключевые для нас положения в трудах Н. С. Валгиной и Н. Л. Шубиной.
Н. С. Валгина отмечает, что наряду с общими нормами пунктуации существуют нормы ситуативные, которые допускают отклонения от обязательного минимума правил, так как служат функциональным качествам конкретного вида текста, обеспечивая особую информационность и экспрессивность речи. Знаки препинания, подчиненные такой норме, могут встречаться во всех видах текста. В художественном тексте, прозаическом или поэтическом, который является предметом нашего исследования, они выполняют экспрессивно-эмоциональную функцию. Знаки, подчиняющиеся ситуативной норме, не могут быть отнесены к авторским, поскольку они отражают стилистические свойства и функциональные различия отдельных текстов.
Второй случай изменений в современной пунктуации – результат исторического развития пунктуационной системы. Пунктуация обслуживает живой и развивающийся язык, следовательно, она изменчива с исторической точки зрения. Такие изменения сопровождают язык на протяжении всей истории его развития, отражая жизнь его структуры и стилистической системы. Примеры этого часто можно наблюдать в современной языковой ситуации: все чаще встречается тире на месте двоеточия между частями бессоюзного сложного предложения, при обобщающих словах перед перечислением однородных и так далее. Хотя такие явления часто встречаются в художественных текстах, их нельзя отнести к случаям авторской пунктуации, они только «готовят почву» для них, отражая общие тенденции в развитии современной пунктуации. Это свидетельство внимания автора к актуальным процессам в языке, его отклик на лингвистические потребности сегодняшнего дня. По мнению Н. Л. Шубиной, колебания в конкретной речевой деятельности могут отражать зарождение и становления будущих норм, что обусловливает необходимость пересмотра самого понятия нормы [Шубина, 1999: 78]. Однако следует учитывать, что не любое изменение входит в систему языка и остается в ней, также оно может функционировать лишь на уровне отдельной сферы, например, публицистики.
Изменения нормы языка по причине «человеческого фактора» Н. Л. Шубина называет взаимосвязанным процессом, обеспечивающим жизнеспособность языка, его гибкость и мобильность [Шубина, 1999: 78].
Авторы могут выбирать знаки препинания, опираясь на конкретную задачу высказывания, так проявляется смысловой принцип пунктуации. Такие знаки препинания подчинены авторскому выбору, будучи контекстуально обусловленными. Возможность выбора еще не делает знак препинания индивидуально осмысленным, этот выбор диктует ситуация и условия контекста, а не своеобразие знака как такового. Индивидуально-авторской такую пунктуацию считать нельзя.
Нерегламентированная пунктуация может встречаться при печатном оформлении письменной речи. Имитация разговорной речи может привести к членению текста на основе живого произношения, с многочисленными паузами, интонационными нюансами. Разговорная речь может быть затрудненной или прерывистой, что отражается с помощью знаков препинания, их выбор может объясняться не только строением предложения, но и интонацией говорящего. Такая пунктуация тоже не может считаться авторской, так как здесь нет индивидуального применения знаков препинания, предусмотреть позиции прерывания речи невозможно. Разговорная речь может не укладываться в стандартные схемы и модели, отсюда – различные трудности в выборе различных комбинаций знаков.
Наряду с перечисленными случаями нерегламентации существует ее особый тип, включающий в себя систему индивидуальных авторских приемов. Авторские знаки в полной мере зависят от воли пишущего, особенностей его мышления, обусловлены индивидуальным ощущением их необходимости. Такие знаки включаются в понятие авторского слога, так как значимы стилистически. Авторская пунктуация – воплощение личности поэта на графическом уровне.
Однако, как утверждает Н. С. Валгина, даже индивидуальная пунктуация может быть предсказуема, так как рассчитана на восприятие и понимание. Авторские знаки препинания не обязательно теряют функциональную значимость. Отличие авторской пунктуации от регламентированной в том, что она глубже связана со смыслом текста, с его стилистикой. Исследователь пишет, что авторская пунктуация правомерна лишь тогда, когда не утрачивается ее социальная сущность, не разрушаются ее основы. [Валгина, 2001:279]
Итак, по Н. С. Валгиной нерегламентированная пунктуация представляет собой разнообразные отклонения от пунктуационных норм по различным причинам, одна из которых – своеобразная авторская манера письма. Знаки именно авторской пунктуации включаются в понятие авторского слога, приобретает стилистическую значимость.
Исследователь Н. Л. Шубина, рассматривая понятия нерегламентированной (преднамеренной) и индивидуализированной (авторской) пунктуации, говорит о метаграфической норме – совокупности реально используемых пунктуационно-графических знаков и средств для оформления текста.
Н. Л. Шубина в своей диссертации говорит о необходимости дополнения и уточнения пунктуационных норм в связи с их развитием [Шубина, 1999: 76]. Примечательно, что русская пунктуация (в отличие от орфографии) не пересматривалась и не подвергалась никаким изменениям на протяжении всей своей истории. Между тем, пунктуационная система активно развивалась и требовала переосмысления в некоторых вопросах и описания с учетом новых норм текстообразования.
Исследователь признает достаточно актуальным вопрос о понятии пунктуационной нормы, ее лингвистической природы, сферы функционирования и ее статус в системе прочих норм речи и языка.
Н. Л. Шубина признает, что современное положение пунктуации нестабильно, и объясняет это длительным путем развития всей пунктуационно-графической системы. Период от этапа формирования пунктуационной нормы до ее закрепления весьма длителен [Шубина, 1999: 84]. Наблюдения и анализ активных тенденций пуектуационно-графического оформления текстов на разных этапах развития языка свидетельствуют о постоянном формировании новых норм, сопровождающихся разновероятностью употребления вариантов.
Объясняя появление нерегламентируемой пунктуации, Н. Л. Шубина во многом соглашается с Н. С. Валгиной, но в некоторых вопросах их позиции различаются. Исследователь в своей работе выдвигает следующий ряд причин отклонений от пунктуационной нормы:
1) несоответствие между знанием системы и знанием нормы. Норма предполагает ограничения на использование знака, что осложняет процесс ее усвоения. Знание нормы – не столько знание языка, сколько знание о языке, определенная лингвистическая осведомленность. Пишущий, не освоивший принципы лингвистического анализа, употребляет знак в соответствии с потенциальными возможностями всей пунктуационной системы, например, заменяет один знак другим:
2) пунктуационная система развивается неравномерно с точки зрения сфер реализации. Появляется так называемая текстовая пунктуация. Что в предложении строго нормировано, то в тексте получает свободу выбора и интерпретации знака. Пишущий выбирает более выразительный по функциональному назначению знак. Например, тире считается более сильным знаком по сравнению с запятой и двоеточием;
3) задачи имитации устной речи подчинили себе знаки препинания, пишущий создает эффект живой, спонтанной речи;
4) отсутствие четких предписаний предоставляет пишущему свободу в постановке знаков;
5) сложность формулировок действующих правил, нечеткость в определении способа на письме. Пунктуация текста может быть нарушенной или нечеткой при условии «быстрой реакции» пишущего, например, при записи текста под диктовку [Шубина, 1999: 101-108].
В развитии пунктуационной нормы выделяются несколько этапов. В первый предпосылки новой нормы лишь зарождаются внутри старой нормативной системы. В этот период противоречия между действующей нормой и практикой употребления обозначены еще не явно, кодифицированная норма и авторская пунктуация сосуществуют в языке. Отклонения от нормы в ряде случаев могут иметь случайный характер [Граудина, 1996]
Второй период является периодом нерегламентированной пунктуации. К ней Н. Л. Шубина относит колебания, обусловленные действием ситуативных норм [Шубина, 1999: 86]. Ситуативные нормы являются результатом формирования текстовых норм.
Выбор средств в текстообразовании часто обусловлен конкретной коммуникативной задачей. Употребление знаков препинания во многом зависит от авторского замысла и учитывания им действующих текстовых и графических норм. Контекстуально обусловленные знаки, реализующие в тексте задачи конкретного речевого акта, формально в справочниках не представлены. Например, использование тире как показателя актуального членения в текстах художественной литературы долго квалифицировалось как индивидуально-авторское употребление.
В третий период происходит социальное признание новой нормы.
Существует система критериев нормативности, которую выдвинул С. И. Виноградов:
1) соответствие языкового факта системе литературного языка и тенденциям ее развития (критерий системности);
2) функциональная мотивированность появления и бытования в языке знака с данным значением, функциями и свойствами (критерий системности);
3) массовая воспроизводимость единицы в литературных текстах (критерий узуальности);
4) безусловная нормативность контекста употребления языковой единицы (критерий нормативного окружения);
5) позитивная общественная оценка языкового факта, его социальная санкционированность (критерий аксиологической оценки);
6) высокий культурный престих «использователя» знака (критерий культурного употребления) [Виноградов, 1996: 133].
В описании специфики пунктуационных норм важным понятием является колебание. По мнению многих исследователей, колебание как понятие связано с языковой системой и с ассиметрие й языкового знака, с категорией избыточности [Граудина, 1996: 178-179]. Результат колебания ориентирован на выход за рамки предшествующей кодификации, то есть по своему механизму колебание – выход за пределы фиксированного правилом.
Несмотря на сложившиеся традиции в описании языковой нормы, практику создания грамматик и справочников, теоретическая интерпретация самого понятия норма остается одной из самых острых в лингвистической науке. Отечественные и зарубежные исследователи остаются во многом неудовлетворенны этим вопросом, что отмечается в большинстве работ, посвященных этому сложному вопросу.
Вместе с тем усиливается интерес исследователей-лингвистов к коммуникативно-деятельностной концепции языка. Внимание языковедов направлено не только на изучение нормативных языковых явлений, но и на описание того, что принято считать ненормативным. Живую дискуссию вызвала статья Н. Д, Арутюновой «Аномалии и язык («К проблеме языковой картины мира»)», в которой автор обосновывает попытку «обозначить последовательность действия отклонений от нормы, которая берет свое начало в области восприятия мира, поставляющего данные для коммуникации, проходит через сферу общения, отлагается в лексической, словообразвательной и синтаксической семантике и завершается в словесном творчестве» [Арутюнова, 1987: 8].
Рассматривая пунктуационную систему, языковед Л. М. Кольцова прежде всего выделяет наиболее общую «объединяющую функцию, функцию формирования единства текста» [Кольцова, 2006:122] Исследователь выделяет несколько разновидностей знаков препинания по их функциям:
1) реляционно-референтная функция, функция связи элементов внутри высказывания, высказывания в части текста и т. п. (точка и прописная буква, запятая, точка с запятой, абзацный отступ;
2) интегрирующая функция, или функция включения «чужих» элементов в текст (кавычки);
3) компромисионно-компенсирующая, или восполняющая функция (двоеточие и многоточие);
4) контрастно-отождествительная функция (тире, запятая, многоточие);
5) аппликативная функция, или функция наложения дополнительной информации на основную (двойные запятые, тире, скобки и прочие);
6) экскламационная функция, то есть функция знаков препинания, ориентирующих текст на произношение (восклицательный знак);
7) дифференцирующая, или диструбутивная, функция осуществляет распределение смысловой нагрузки между языковыми компонентами текста (знак акута, подчеркивание, цветовые выделения) [Кольцова, 2006: 122].
Сторонник коммуникативного подхода в области пунктуации Н. Д. Голев, новизна взглядов которого состоит в смещении исследовательских акцентов с роли пишущего на читающего, отстаивает тезис о том, что «без учета коммуникативной позиции читающего говорить о взаимопонимании субъектов письменного общения неправомерно». По мнению Н. Д. Голева успешный результат коммуникативной деятельности состоит не в том, что пишущий поставил верный знак препинания, а в том, что этот знак реально воздействовал на коммуникативный процесс в том направлении, на которое пишущий рассчитывал [Голев, 2005:29].
Автор выдвигает две исследовательские гипотезы:
1) «правильная» пунктуация должна доказать свое позитивное участие в процессах восприятия и понимания письменно-речевых произведений, выявить типы таких произведений в данном аспекте;
2) «неправильная» пунктуация – принимает отрицательное участие (помехи восприятию, пониманию) [Голев, 2005: 31]
Б. С. Шварцкопф в своих работах подчеркивал отсутствие свободы воли пишущего, которое обусловлено пунктуационной ситуацией, и наличие свободы пишущего, обусловленное возможностями понимания конкретных обстоятельств контекста [Шварцкопф, 1996: 209]. В свою очередь, Н. Л. Шубина говорит о вхождении пунктуации в коммуникативные программы не только пишущего, но и читающего (рецепиента). Следует различать значение знаков препинания для автора и для читателя [Шубина, 1999: 92].
Итак, реализация системных свойств определенного знака находится во взаимосвязи с понятием пунктуационной нормы. Носитель русского языка обычно усваивает правила употребления знаков препинания, что обеспечивает стандартность способов выражения в пунктуации. Вместе с тем знание норм не всегда обеспечивает оптимальность и эффективность коммуникативного акта. В области пунктуации далеко не все можно объяснить и нормализовать. Нормы пунктуации усваиваются в процессе постоянного восприятия и интерпретации текстов, поэтому пишущий должен осознавать условия употребления пунктуационного знака. В результате этой деятельности знак может получить новое функциональное назначение.
Н. Л. Шубина в своей работе говорит о том, что использование средств пунктуации регулируется не только чувством языка, но и языковым вкусом. Большинство ученых рассматривают его как категорию речевой культуры. Вкус зависит от системных и нормативных особенностей языка, от его «духа» и «своеволия», его происхождения, истории, идеалов прогресса, приемлемых и желательных источников обогащения, самобытности его строя и состава [Костомаров, 1994: 22]. Исследователи языка отмечают и отрицательное влияние вкуса. Представления о правильном и эффективном доходят до абсурда, переходят в понятие моды. Мода – крайнее проявление вкуса, более индивидуальное, быстро преходящее, бросающееся в глаза, вызывающее раздражение у старшей, консервативной части общества [Костомаров, 1994: 25]. Например, компьютерное оформление текста привело к увеличению разного рода знаков, что вызвало опасения многих нормализаторов.
В связи с этим очень актуально понятие речевой компетенци. М. К. Кабардов и Е. В. Арцишевская опрделяют речевую компетенцию как использование ограниченного количества языковых средств, закономерностей их функционирования для построения высказываний от простейшего выражения чувства до передачи нюансов интеллектуальной информации [Кабардов, Арцишевская, 1996: 38]. То есть знание пунктуационной системы расширяет возможности ее использования, развитие индивидуально-авторской пунктуации напрямую зависит от осознанного подхода к созданию текста, творческого поиска и умения квалифицировать правильность или неправильность высказывания.
Н. Л. Шубина строго подходит к определению авторской пунктуации, к которой ранее относились все знаки, не регламентированные действующими правилами. По ряду социокультурных и лингвистических причин в это понятие стоит внести уточнения.
Во-первых, «авторство» пунктуационного оформления текста не всегда можно установить без трудностей, сопряженных с самим процессом подготовки книги к изданию. Перед печатью рукопись проходит через множество рук – редакторов, корректоров, текстологов. Объем и характер издательской правки зависит от владения автора литературным языком, его чуткости к живой речи, его отношения к словарным и грамматическим нормам, от языковой культуры редактора и корректора и многих других причин. Пунктуация рукописи и изданного материала может значительно различаться. Стоит сказать, что редакторская правка поэтического текста существенно отличается от правки прозаического, так как поэтический текст признан особой и специфической формой проявления языкового творчества личности, а потому описание пунктуации поэтического текста обусловлено его законами.
Во-вторых, не каждое нововведение в пунктуацию следует расценивать как авторскую пунктуацию, поскольку она не должна нарушать общих системных свойств пунктуационных знаков, о которых мы говорили в данной работе. Используемая пунктуация должна учитывать интересы не только автора, но и читателя, не приводя к коммуникативным конфликтам.
В-третьих, пунктуация выступает как объект нормализаторской деятельности, и потому выполнения обязательного минимума правил является обязательным. Следует различать авторскую пунктуацию и пунктуационные ошибки.
В-четвертых, когда нерегламентированное использование пунктуационно-графических средств обусловлено свойствами конкретного текста и принятой социокультурной практикой его офрмления, то речь следует вести об индивидуализированной пунктуации [Шубина, 1999: 112-123].
Н. Л. Шубина уточняет множество перечисленных нюансов, прежде чем перейти к определению именно авторской пунктуации. Уточнение понятия авторского знака необходимо вследствие внедрения его в практику интерпретации пунктуационного оформления художественных текстов и в практику обучения.
Итак, существуют два определения термина авторская пунктуация.
Одним из видов авторской пунктуации является полное отсутствие знаков препинания, что можно назвать особым литературным приемом, который часто встречается в русской поэзии со второй половины ХХ века. Как отмечает Н. С. Валгина, отсутствие пунктуации возможно лишь при полносоставности структуры текста, когда все необходимые смыслы лексически выявлены. Такое оформление не может быть применено к прерывистой или алогичной речи, не может имитировать процесс размышления и разговорность интонаций, не отражает эллипсы и пропуски в тексте.
Индивидуальность в применении знаков препинания может проявиться и в расширении границ их употребления, и в усилении их функциональных свойств. Комбинация знаков или нарочитое повторение одного из них тоже могут быть авторскими индивидуальными приемами.
Заметим, что индивидуальность в применении знаков препинания заключается не в пренебрежении пунктуационными правилами, не в нарушении пунктуационной системы, а в усилении их значимости как стилистического приема, дополнительных средств передачи мыслей и чувств в печатном тексте. Авторская пунктуация зачастую несет в себе заряд экспрессии. Включаясь в систему поэтических приемов, она может помочь автору достичь желаемой эмоциональности и выразительности. Многофункциональность авторской пунктуации проявляется не в нарушении пунктуационной системы, а в увеличении эстетической значимости знаков препинания, расширения границ их использования.
Итак, отклонения от правил, вылившиеся в определенные тенденции – свидетельство движения русской пунктуации к смысловой и функциональной значимости, что возможно лишь при достаточной степени развитости самой пунктуационной системы. Современная пунктуация вариативна и способна повышать выразительность письменной речи.
Исследователь Б. В. Дзякович в статье «О выразительных средствах пунктуации» отмечает, что пунктуация зачастую считается лишь «набором» определенных правил, между тем, с ее помощью можно сделать литературный текст ярче и выразительнее. Экспрессивные возможности пунктуации весьма значительны, сама ее система создает основу для возникновения своеобразных «пунктуационных тропов».
Экспрессивные пунктуационные приемы можно считать одним из способов графического оформления текста. Их широкая распространенность позволяет создать определенную типологию.
Б. В. Дзякович пишет, что употребление знака в нехарактерной для него позиции создает в тексте эмоциональное напряжение.
Без сомнения, современные поэты все чаще отказываются от нормативного употребления пунктуации. С одной стороны, это объясняется желанием избежать автоматизма восприятия, потому что все, что не развивается, отмирает. С другой стороны, это может быть реакцией на избыточность современной пунктуации. «Эксперименты» в этой области могут быть разнообразными: кто-то считает избыточным комплексом точку в конце предложения и заглавную букву в начале следующего, кто-то – запятую перед придаточной частью предложения, вводимой союзами и союзными словами «что», «где», «когда» и так далее. Еще одна причина такого «упрощения» состоит в том, что стихотворение – малая форма, зачастую умещающаяся на одной страницы, поэтому, когда читатель держит в поле зрения начало и конец произведения, ему не так трудно соотнести содержание с формой, отсутствие знаков не смутит его отклонением от нормы и не затруднит восприятие текста. Таким образом, можно констатировать увеличение масштаба различных экспериментов в области графики поэтического текста, в последнее время они становятся все распространеннее по сравнению с более ранними периодами развития русской поэзии.