Человек, чтоб быть человеком, должен получить образование
1 . Природа, как мы видели, одаряет человека семенами познания, нравственности и религии, но самого познания добродетели и религии она не дает; эти последниеприобретаются посредством молитвы, учения, упражнения. Потому недурно некто определил человека, сказав что он есть животное, предназначенное для учения (Animal disciplinabile), то есть, что он не может стать человеком иначе, как только получив образование.
2. Если мы станем рассматривать познание вещей, то увидим, что только богу свойственно всё знать без начала, без продолжения, без конца, единым и чистым воззрением; человеку и ангелу это не могло быть даровано, ибо бесконечность и вечность, или что то же, божественность им не свойственна. Для ангелов и человека довольно и того преимущества, что они получили остроту ума, которым они исследуют творения божьи и тем приобретают себе сокровище познания. Потому об ангелах известно, что они познают так посредством созерцания (1 Петр. I, 12, Ефес. III, 10; 1 Царств XXII, 20; Иов I, 6), а потому познание их так же, как и наше, опытное (experimentalis).
3. Итак, никто пусть не думает, что человек может быть истинно (verè) человеком, хотя бы его никто не научил, как следует поступать человеку, т. е. хотя бы он и не был наставлен в том, что образует человека. Это видно из примера тех созданий, которые хотя и назначены на пользу человеку, но не иначе выполняют цель свою, как быв предварительно приспособлены к тому нашими руками. Напр., камни должны служить для возведения домов, башен, стен, колонн и проч.; однако они не иначе могут идти в дело, как быв отломаны, отесаны и сложены нашими руками. Так же точно служащие для украшения людей перлы и драгоценные камни должны быть людьми же добыты, очищены и отполированы; металлы, служащие для роскошного употребления в нашей жизни, должны быть вырыты, растоплены, отделены от шлака, разнообразно перелиты и перекованы; без этого они для нас менее полезны, чем простая грязь земли. От растений мы получаем пищу, питье, врачебные средства; однако и травы, и хлебные растения предварительно употребления нужно посадить, выполоть, скосить, вымолотить, смолоть; деревья должны быть посажены, подрезываемы, прививаемы; плоды необходимо собирать высушивать и проч. Но если что-либо из всего этого должно быть употреблено как врачебное средство, или как строительный материал, то оно требует еще более тщательной предварительной обработки. Животные, особенно те, которые оказывают нам пользу своей жизнью или движением, по-видимому, сами достигают своей цели; однако если желают вполне воспользоваться их возможным трудом, то и здесь необходимо предварительное приучение их. В самом деле, посмотрите: лошадь от природы способна для войны, бык — для упряжи, осел — для несения тяжести, собака — для охранения дома и для охоты, сокол и ястреб — для ловли птиц, и проч.; но если их не приучать упражнением к свойственному им отправлению, то они будут мало пригодны для дела.
4. Человек по организму своему приспособлен к работе; однако мы видим, что ему прирождена только одна способность к труду: и сидеть, и стоять, и ходить, и осязать научается он мало-помалу. Итак, откуда же наш дух получил бы возможность стать совершенным чрез себя и от себя (per se et à se), без всякой предварительной подготовки, когда общий закон для всего сотворенного начинать от ничтожного[1] и только постепенно развиваться, как по существу, так и по деятельности. Ибо, и об ангелах, которые по совершенству более всего подходят к богу, достоверно известно что они не всё знают, но, как мы недавно указали, только постепенно приближаются к познанию дивной премудрости божьей.
5. Ясно также, что для человека еще до грехопадения была открыта в раю школа, в которой он постоянно преуспевал. Ибо хотя первые люди по сотворении и обладали способностью ходить и разумевать, но, как видно из разговора, который имела Ева со змием, им недостовало познания вещей, которое возникло во всём объеме из опыта; так как Ева, если б она была более опытна, не упустила бы из виду столь простой вещи, что змию вовсе не свойственна способность речи, и поняла бы, что тут, следовательно, скрывается обман. Но теперь, в состоянии повреждения человеческого, гораздо более имеет значения необходимость учиться тому, что необходимо знать; тем более, что мы приносим с собой в действительности чистый дух, как гладкую доску (nudam mentem, ut tabulam rasam), не ведая еще как и что следует делать, как говорить, как познавать, но всё это с основания (è fundamento) должно быть возбуждено. Для нас это несравненно труднее, чем это было при первоначальном состоянии совершенства; для нас не только вещи затемнены, но даже спутаны и языки (так что вместо одного языка надо изучать уже несколько, если кто желает ради науки обращаться с различными лицами, как живыми, так и мертвыми); даже родной язык требует уже истолкования; наконец, ничто не родилось вместе с нами.
6. Существуют примеры, что люди, которые в раннем детстве были похищены дикими зверями и ими воспитывались, знали ничуть не больше неразумных созданий, и ничем, ни языком, ни руками, ни ногами не отличались бы от зверей, если бы позже им не случилось обращаться немного между людьми. Я приведу несколько примеров. Около 1540 года из одного гессенского селения, расположенного в лесу, пропал, по недосмотру родителей, трехлетний мальчик. Через несколько лет заметили крестьяне, что вместе с волками прибежало живое существо, по виду отличное от них, четвероногое, но по лицу похожее на человека. Когда слух об этом распространился, префект местечка поручил крестьянам высмотреть, нельзя ли как захватить это существо живым. Его действительно поймали и отвели сначала к префекту, а потом даже в Кассель к ландграфу. Когда это существо привели в княжеский замок, то оно убежало, спряталось под скамью, откуда выглядывало с сердитым видом и подняло отвратительный вой. Князь приказал воспитывать это существо в обществе людей. Спустя некоторое время, дикое существо начало постепенно укрощаться, потом становиться на задние ноги, ходить на двух ногах, затем рассуждать и становиться человеком. Впоследствии узнали от него, что насколько может припомнить, он был утащен, выкормлен волками и затем обыкновенно выходил вместе с ними на добычу. Эту историю описывает Дрессер в своей книге «О старой и новой дисциплине»[2]; также и Камерарий упоминает об ней, приводя подобный же случай[3]. Гулярций же (в сочинении «Диковинки нашего века») пишет, что в 1563 г. во Франции случилось нескольким дворянам отправиться на охоту; они убили двенадцать волков, а потом поймали в силки мальчика, лет семи, «голого, с желтой кожей и курчавыми волосами на голове. У этого мальчика вместо ногтей были когти как у орла; он не говорил, но беспорядочно рычал. Его привезли в ближайший городок и с трудом надели на него цепи, чему он всеми силами сопротивлялся; но, после нескольких дней голода, он укротился, начал делаться ручным, а по истечении семи месяцев стал говорить. Его показывали по городам, что принесло немалую выгоду его хозяевам. Впоследствии одна бедная женщина признала его за своего ребенка».[4] Итак справедливо писал Платон (в VI-й книге своего сочинения «о законах»), что человек есть самое скромное и богоподобное существо, если надлежащее воспитание вселило в него кротость; без воспитания же или с воспитанием ложным он становится самым неукротимым существом из всех, какие только производила земля.
7. Вообще же образование (culturâ) необходимо для каждого. В этом легко убедиться, если рассмотреть даже различные состояния (status) человека. Ибо кто станет отрицать, что обучение необходимо для людей — умственно ограниченных в видах уничтожения природной их тупости? Но и хорошо одаренные способностями в действительности так же и даже более нуждаются в обучении, потому что острый проницательный ум, не направляемый на полезное, стал бы заниматься бесполезным, странным и даже вредным. Потому что, как поле (не быв обработано и засеяно), чем плодороднее тем больше дает урожай шиповника и чертополоха; так и отличнейший талант будет полон самых причудливых мыслей (curiosarum cogitatiounum), если в него не будут вложены семена мудрости и добродетели. Если в работающую мельницу не подсыпать зерна, т. е. необработанного вещества, мельница изотрет свои жернова и будет только бесполезно поднимать пыль, производя в то же время шум и треск, повреждая и ломая составные части своего механизма: так точно деятельный ум, при недостатке серьезных предметов для своей деятельности, направляется на пустые, причудливые и вредные вещи и становится причиной своей гибели.
8. Но что такое богачи, когда им не достает мудрости, как не свиньи откормленные отрубями? Что такое бедные без понимания вещей, как не нагруженные кладью ослы? Что такое красивый, но не обученный юноша, как не разукрашенный красивыми перьями попугай, или как некто сказал, золотые ножны, в которые вложен свинцовый меч?
9. Тем, которые так или иначе, поставлены впереди, царям, князьям, государственным сановникам, церковным пастырям и ученым столь же необходимо прежде всего посвятить себя мудрости, как необходимо иметь проводнику глаза, толмачу — язык, трубе — звук, мечу — лезвие. Равным образом и подданные должны быть просвещены, чтобы они благоразумно умели повиноваться мудрым приказаниям, не по принуждению или по ослиной покорности, но свободно из любви к порядку. Ибо не бранью, не заключением в тюрьму, не палочными ударами, но с помощью разума надлежит руководить разумное создание. Если бы это было не так, то это было бы поруганием бога, который на них напечатлел свой образ; и дела человеческие преисполнились бы насилия и беспокойства.
10. Итак, остается несомненным, что все родившиеся людьми нуждаются в обучении; ибо так как они люди, то и должны быть людьми, а не дикими зверями, неразумными животными, или бессмысленными чурбанами. Отсюда следует, что один превзойдет другого настолько, насколько он будет деятельнее упражняться. Пусть заключится эта глава словами мудреца: «Презирающий мудрость и наставление несчастен, и суетна надежда их (т. е., цель их стремлений), и труды их бесплодны, и дела их бесполезны (Премудр. 3, 11).
Примечания[править]
1. Перейти↑ Собственно: á nihilo initium sumere «брать начало из ничего», но по связи текста и смыслу речи, Коменский, очевидно, этим выражением характеризует субъективную простоту и несложность природных задатков человека для развития.
2. Перейти↑ Dresserus, De Nova et antiqua disciplina
3. Перейти↑ Camerarius Lib. I, cap. 75.
4. Перейти↑ Gulartus «Mirabilia nostri seculi»
ГЛАВА VII