Часть 2. Глава 13. Три месяца спустя. 12 страница
До сих пор она не позволяла себе думать о Маркусе; у нее на самом деле просто не было на это времени. Меньше, чем двадцать часов назад она еще сидела в задней части фургона Армии, который вез ее в Ист Мидоу на тайное слушание в Сенате. Прошлой ночью Маркус не пришел к Хочи (да и сама Кира не ходила к нему), а этим утром она отправилась прямиком сюда. Был ли он все еще зол на нее? Она-то уж точно была, но в тоже время она понимала его. Она знала, что он... что? Пытается защитить ее? Но ей не нужна была защита, не тогда, когда она одна пытается хоть что-то сделать. Но был ли он прав на счет РМ, были ли он прав в том, что его нельзя излечить, а они просто расходуют свои жизни на тщетные попытки? Она не могла в такое поверить, она не должна даже думать о подобном. Она найдет исцеление от этой чертовой штуки и это все, что имеет значение. Так почему же она считает, что поняла Маркуса?
Он был напуган и думал, что потеряет ее. Она могла это понять. Она сама была почти на половину убеждена, что погибнет.
Компьютер подал звуковой сигнал и Кира посмотрела на экран. Уровень электролитов в крови Партиала был выше среднего, уровень глюкозы был приближен к диабетическому, а уровень лейкоцитов был так высок, что она не могла не измерить ему температуру, опасаясь инфекции. Температура оказалась 98,6* градусов, как и у нее. Может быть, у него такая физиологическая особенность, которая является нормой? Насколько она знала, результаты, указывающие на болезнь у обычного человека, для Партиала были нормой. Она переписала данные в блокнот, помечая аномалии, которые хотела бы просмотреть и изучить чуть позже.
Но наиболее важной частью анализа было то, что она обнаружила после того, как все просмотрела. Там не было ни следа РМ.
Вируса нет. Она восторженно оглянулась: Партиал все еще лежал на столе, молча разглядывая потолок. И по какой-то причине он все еще выглядел угрожающе. Кто-либо другой в таком положении сдался бы, но в этом было что-то такое... напряженные мышцы, боевая готовность в глазах. Все это говорило Кире о том, что мозг его лихорадочно работает.
Но в данный момент все это не имело значения. Кира чуть не рассмеялась - в Партиале не было ни следа РМ, как она и предполагала. Его тело могло уничтожать или вытеснять вирус полностью. И она должна была узнать, как это у него получается.
Она быстро стучала по экрану, пальцы так и порхали по поверхности, пока она вызывала файлы с вирусом. Теперь ей было известно, что Партиалы не являются носителями и ей предстояло выяснить, как вирус появлялся у людей - это инфекция? Было недостаточно просто сказать "они заболевали", она должна была понять, каким образом вирус кочует от человека к человеку и что происходит, когда он в человека попадает - все до молекулярного уровня. Ей нужно изучить сам процесс как у человека, так и у Партиала и понять, чем они отличаются. Она снова вызвала изображение вируса на экран, с желтоватым налетом сферу, который жила у нее в крови. "Ты выглядишь как воздушный шарик", - подумала она, - "но ты убил 99,996 процентов человечества".
Ей нужно сосредоточиться. Какая информация уже есть в файлах? Например, размер: четыреста нанометров. Он огромен. Он определенно достаточно велик, чтобы не пройти через хороший воздушный фильтр. Она взглянула через всю комнату на пластиковый проход за дверью, гадая, какой же установлен там. "Подобная система должна быть способна остановить вирус в четыреста нанометров", - подумала она. Четыреста нанометров и до плода добраться не смогут; ничто такое большое не сможет проникнуть через плацентарный барьер. Это может вполне объяснить тот факт, что дети не заболевают до тех пор, пока не родятся.
Кира помедлила, озадаченная внезапной мыслью. Если вирус достаточно большой, почему же мы не можем оградить новорожденных, содержа их в автономной среде? Они вычищают палату, стерилизуют инструменты, носят защитные респираторы, они делают все возможное и невозможное, но вирус все равно добирается до детей.
"Я не первая, кто задается подобным вопросом", - подумала она. И Маркус, и доктор Скоусен оба сказали, что люди занимаются подобными исследования с самого Раскола. Это значит, что должны быть какие-то записи с выводами. Она вызвала поиск по базе данных микроскопа, надеясь найти исследования по рождениям в чистой комнате, и кое-что она нашла. Очевидно, что они не были успешными; заболевание и появление РМ было практически идентичным нынешнему состоянию, словно чистая комната ни на что вовсе и не влияла. Дальше к записям были прикреплены данные о других исследованиях, которые проводились только по наличию РМ в воздухе. Кира с интересом их открыла: она, конечно же, знала, что РМ передавался по воздуху, но реальная структура вируса не изучалась на начальном этапе и они пока его не обсуждали ни на одном из занятий. В отчете было еще больше изображений, схожих с теми, что были в пробе крови, которую она рассматривала, но вирус был намного меньше по размеру: около двадцати трех - тридцати нанометров. Кира нахмурилась. Что-то подобное столь малых размеров будет очень сложно поймать, даже в чистой комнате. Она взглянула на Партиала, чувствуя как в ней опять поднимается застарелая злость.
- Вы ведь сделали все, чтобы быть уверенными, что мы ничего с этой чертовой штукой поделать не сможем?
Партиал повернул голову, чтобы посмотреть на нее и Кира почувствовала, что почти видит, как у него в голове роятся мысли. Когда он заговорил, в его глазах проявилось... любопытство.
- Вы не можете размножаться.
- Что?
- Поэтому вы пытаетесь найти вакцину от РМ. У нас детей быть не может, так что по началу их отсутствие нам странным не казалось, но только не вам, да? Вы пытаетесь вылечиться от РМ, потому что ваши дети из-за него не выживают.
Кире хотелось накричать на него, вынудить его признать, что он приложил руку к их вымиранию. Она хотела, чтобы у нее появился повод напасть на него из-за того, насколько буднично он об этом говорил. Но она остановилась из-за внезапно возникшей у нее мысли.
Знал ли он, что вирус все еще их убивает? Она понимала, что ему нельзя доверять, но, казалось, он только сейчас начал все понимать. Он действительно ничего не знал. Но если это так, то из этого следуют две очень важные вещи: первое - Партиалы за ними не следят. Чистой теорией сейчас казалось и предположение о том, что Партиалы прячутся среди них, проникнув на остров в качестве глубоко законсперированных шпионов. Но если бы это было правдой, то этот уже был бы в курсе, что человеческие дети умирают. Его удивление означало, что Партиалы не следят за людьми.
"Или же, если они и наблюдают", - подумала она, - "то они не делятся своими наблюдениями с другими".
Второй мыслью было предположение, что Партиалы не знали (или не знал этот конкретный), как работал РМ. Он не ожидал, что вирус слоняется по округе и по видимому большинство Партиалов этог тоже не знали. Скрывали лидеры Партиалов информацию от своих собственных солдат? Или они сами ничего не знают? Да и как они могли не знать функцию вируса, если они создали его сами? Существовала вероятность, что вирус мутировал. Кира аж содрогнулась при этой мысли. Если такой смертельный вирус, как РМ мутирует, действуя за пределами своих первоначальных параметров, кто знает на что он способен?
Она предположила, что есть лишь один способ узнать, насколько много ему известно: - Ты, - сказала она, - Партиал. Что ты знаешь об РМ?
Он не ответил.
- Ой, да ладно, - сказала Кира, разочарованно поворачивая голову: - Мы что, опять будем проходить все тоже самое? Неужели ты не можешь ничего сказать?
- Хорошо, человек, - сказал он, - ты собираешься убить меня через пять дней. Не вижу смысла говорить что-либо, стимула нет.
Кира рванула обратно к компьютеру и бросилась кресло. Она была так зла, что и подумать страшно. Его нужно убить, потому что он убил Гейба и Тощего, а еще шесть миллиардов других людей. После всего, что он сделал будучи частью всех их злодеяний, как он смеет выставлять себя жертвой?
Картинки на экране казались размытыми, с завитушками; как ей сосредоточиться, если "это" лежит в двадцати футах от нее? В такие времена ей очень было нужно, чтобы Маркус отпустил какую-нибудь шутку. Это помогло бы ей разрядить обстановку и понять, что важно, а что нет. Кира посмотрела на дверь, но, конечно же, его там не было. Он даже не знал о том, где она сейчас находится.
Однако Партиал прав в одном: у нее только пять дней. Ей нужно работать. Она выкинула мысли о Партиале из головы и заставила себя сосредоточиться на задаче: на экране, полном изображений вируса и множестве отчетов о вирусной структуре. У вируса было две формы - одна в крови, другая в воздухе; Сфера и Спора, желтая и голубая. Сосредоточиться! Спора была крошечной, идеально подходящей для переноса по воздуху. Должно быть, таким образом вирус передается от одного к другому. Но зачем тогда Сфера?
Ни одно из исследований так и не дали ответа, хотя обе формы вируса существовали, но не было понятно как они работали вместе. Кира повернулась к отчету об анализе крови Маркуса, проверяя результаты в поиках любого признака присутствия Спор. Если он может попасть в организм, значит, там должны быть какие-то признаки в образце Маркуса, но безрезультатно. Это означало, что все, что случилось с Спорами, когда они попадали в тело, взаимодействие происходит очень быстро, и не оставляет ни следа.
Сфера - вот след. Кира в голове перебрала все варианты: Вирус, очевидно, вступал в реакцию с кровью человека и его тканями - вот как он работал, используя тело хозяина, чтобы размножаться, возможно, был еще какой-то дополнительный уровень взаимодействия. Может быть, Спора была сконструирована таким образом, что делиться не могла, а преобразовывалась с Сферу и тогда уже размножалась. Это было странно, но вполне возможно. "Все что он делает", - подумала Кира, - "оно должно это делать быстро. К тому времени, как мы получим образцы крови, Спора уже преобразуется". Кира пробежала пальцами по волосам, пытаясь понять, как увидеть эту трансфигурацию. Если бы она смогла достать образец неинфицированной крови и разместить его быстро в медицинский компьютер, она смогла бы изучить процесс заражения. Но где ей взять не зараженной человеческой крови?
У новорожденных. В городе четыре беременные женщины, чей срок подходит на следующей неделе; кроме того, какая-нибудь другая будущая мать может родить раньше срока.
Она сделает запрос доктору Скоусену, просто, чтобы посмотреть, что он ответит. Они всегда берут кровь после рождения, но они, как правило, не делают анализ сразу, поскольку у них есть другие проблемы - большинство образцов к тому времени уже не те. Если теория Киры верна, они должны исследовать кровь сразу же, если хотят увидеть эту специфическую реакцию.
Другой вопрос гораздо труднее понять: если Сфера образуется из Споры, откуда берется сама Спора? Создает ли их Сфера? Наблюдать за процессом будет сложно, потому что Кира понятия не имела, как эта штука работает и каким образом ее воссоздать. Очевидно, что трансформация не может происходить в крови. Отсутствие Спор в образце крови Маркуса говорит об этом же. Тогда в легких? Взаимодействует ли Сфера с кислородом так же как Спора с тканями? Это был самый простой ответ, с которого и следует начать. Но как она может проверить?
"Сначала я должна выделить вирус", - подумала она. Кира огляделась вокруг в поисках того, что помогло бы ей загнать вирус в ловушку и на глаза ей попались латексные перчатки. Она вспомнила как они с Маркусом надували их и лопали. Если трансформация действительно происходит в легких, в ее дыхание вирус будет присутствовать. Если перчатка сможет удержать кислород, то и вирус в нем будет держаться достаточно долго, чтобы посмотреть на него через медицинский компьютер. Она подошла к перчаткам и надула одну как шарик. Что теперь? Она неуверенно стояла посреди комнаты. Сможет ли компьютер сделать тест через резину? Скорее всего да, даже несмотря на то, что чувствовала она себя при этом полной дурой. Но была и еще одна проблема, все, что она проделывала со своим дыханием, тоже самое ей нужно сделать и с дыханием Партиала. Оба теста нужно провести одинаково, иначе результаты ничего не будут значить. Она была уверена, что Партиал никогда не станет дуть в перчатку. Она сдула свою. Ей надо подумать о кое-чем другом.
- Мы побеждали в войне, - вполголоса сказал Партиал. Кира думала о своем, когда он заговорил, она не ждала, что он вообще что-то скажет.
- Что? - Кира уставилась на него, потом засунула перчатки в карман: - Какого черта ты поднимаешь эту тему?
- Потому что ты считаешь, что мы создали вирус; вот почему ты исследуешь меня как часть своей миссии по созданию вакцины. Ты думаешь, что мы его спроектировали, - он покачал головой: - Но это были не мы.
- Очевидно же, я ожидала, что ты солжешь, - сказала Кира, - но я надеялась, ты будешь более изобретателен.
- Это правда.
- Это не правда! - прокричала она. Партиал не ответил, просто смотрел на нее со стола. Его глаза были темными и серьезными: - Вы напали на нас, вы убивали нас и вы запустили вирус, чтобы закончить начатое.
- Мы побеждали в войне, - повторил он. - Мы были самой крупной структурой вашей армии, так что у вас не было возможности сопротивляться; мы быстро нанесли удар, перехватили ваши коммуникации, мы сорвали вашу контратаку. У вас не было возможности нас остановить. Через несколько недель, может быть, всего лишь через две, мы бы установили полный контроль над правительством. И мы бы сделали это без всякого разрушения созданной вами инфраструктуры - электричества, природного газа, промышленности и пищевого производства...
- Так вот какой у вас был план, - горько сказала Кира. - Использовать нас как рабов? Как рабочую силу, чтобы поддерживать вашу инфраструктуру?
- Хочешь сказать, точно тоже самое, что и вы сделали с нами?
Кира уставилась на него, злость вскипала в ней с каждой секундой. Горячая, словно сварочная горелка. Она вытащила перчатки из кармана, прошагала к медицинскому компьютеру и бросила их в специальный ящик для опасных материалов.
- Мы не думали вас порабощать, - сказал Партиал. - Но даже если бы мы этого захотели, у нас не было желания или нужды убивать вас. В этом не было смысла, ни тактического, ни политического, ни какого-либо другого. Не было смысла выпускать вирус.
- Ты хочешь, чтобы я поверила, что супер вирус, который уничтожил людей, а вас обошел даже не оцарапав, выпущенный в самый разгар вашей атаки, ничего общего с вами не имеет?
- Я признаю, что эта версия кажется притянутой за уши.
- Притянутой за уши - это преуменьшение.
- Мы давно ищем объяснение произошедшему, - сказал он, - но мы до сих пор не знаем, откуда он взялся.
- Я вообще не понимаю, почему с тобой разговариваю, - сказала Кира. Нужно быть сумасшедшей, чтобы поверить всему, что он сказал. А она сумасшедшая просто потому, что слушает его. Она вернулась к медицинскому компьютеру, сердито глядя на картинки и данные, но Кира не могла не смотреть на самого Партиала, сначала один раз, потом второй. Если она сможет что-то разглядеть в его лжи, возможно, что-то полезное в том, о чем он говорит. Все, что он сказал было поверхностным и безэмоциональным, словно ему было все равно. Она полностью повернулась к нему в своем кресле: - Хорошо, - сказала Кира, - поскольку у тебя есть настроение, чтобы поболтать, скажи мне - Зачем вы были на Манхэттене?
Он промолчал. Она подождала, глядя на него, и снова задала вопрос: - Какова была ваша миссия? Зачем вы подступили так близко к нашим границам?
- Я не могу тебе сказать.
- Почему?
Партиал уставился в потолок: - Потому что не хочу, чтобы они меня убили.
*98,6 градусов по Фарингейту = 37 градусов по Цельсию.
Глава 19.
Была уже почти полночь, когда Кира наконец покинула госпиталь. Она зябко поежилась на холодном воздухе, хоть и стояло лето, ночи на Лонг Айленде порой бывали прохладными. Партиал больше не произнес ни слова, и Кира была ему за это благодарна. Как бы ей не хотелось знать, о чем именно он говорил, она была очень напугана. Если то, что ему известно, было настолько опасно, что простой разговор мой обернуться его гибелью... она снова поежилась, размышляя об этом.
Вместо этого она провела весь день, зарывшись в файлы медицинского компьютера, изучая вирус: его особенную структуру, белки, из которых состояли стенки и рецепторные узлы, генетический груз, который он носил в себе. В больнице было кое-какое невероятно сложное оборудование для генетических исследований, некоторое использовалось раньше для модификации генов (что угодно от лечения заболеваний до изменения цвета глаз), но все, кто знал, как им пользоваться погибли во времена Раскола. Вся ирония в том, что у них есть подобные невероятные технологии не такого уж далекого времени, но никто не может с ним работать. Порой Кира думала, что это сплошное волшебство: мистические артефакты какой-то забытой цивилизации. Доктор Скоусен и его исследователи изучали его в темных комнатах, обложившись древними томами своего ремесла, но магия исчезла. Они могли составить генетический код РМ, но ни изменить, ни прочесть его они не могли. Все, что они могли - наблюдать, гадать и надеяться на прорыв.
Никаких прорывов Кира не видела. А осталось четыре дня.
Она медленно шла по городу, ей хотелось скорее добраться до дома и провалиться в сон, словно мозг настолько устал, что не может сосредоточиться и просто хочет побродить бесцельно. Она проходила по темному городу мимо притихших домов, потрескавшихся тротуаров и грязных разбитых дорог. Ночью Ист Мидоу казался таким же пустым как и остальной мир - вездесущие растения сдерживались людьми и животными, но дома были таким же темными, улицы пустынными, а вокруг все было совершенно тихо. Днем город был хоть и не полностью, но заполнен, ночью же он становился еще одной часть погребенного под руинами мира.
Кира завернула за угол и поняла, где она была, куда шла подсознательно с того момента, как вышла из больницы. Улица Маркуса. Она встала на углу не шевелясь, отсчитывая дома - пятый, четвертый, третий, второй, первый, а потом и его дом по правой стороне. Несколько лет он жил с престарелым мужчиной, потом переехал в другую приемную семью, когда тот скончался. Когда ему исполнилось шестнадцать, он переехал в свой дом. Вопрос переезда ничего не значил; все, что нужно было сделать, найти дом в хорошем состоянии, отмыть его и все. Владельцы мертвы, банки исчезли, каждый мог иметь по два, пять, даже десять домов, если захотел бы. Лонг Айленд был домом для миллионов людей. Старый мир потреблял большое количество вещей. Сейчас вещей было столько, что никто никогда не смог бы их использовать.
Кира увидела вдалеке слабый тусклый свет, проблеск света и остановилась. Она прищурилась, да, свет определенно горел. Это был дом Маркуса. Почему он не спал так поздно? Она двинулась вперед, осторожно переступая корни деревьев, торчащие из бетона, и не отрывая глаз от мерцающего света. Горела свеча, мягкий свет которой был виден через окно. Кира остановилась на газоне перед окном и уставилась на комнату: свеча, стул, сидя на котором Маркус заснул. Стены комнаты были голыми, лишь утыканы гвоздями, где когда-то висели фотографии, но сейчас торчали лишь шляпки. Кира долго смотрела на Маркуса, как вдруг заметила, что он проснулся и тоже смотрит на нее.
Он сидел смирно, глядя на нее широко распахнутыми глазами, ожидая, что она начнет двигаться. Она стояла не шевелясь и смотрела на него в ответ.
Мерцала свеча.
Маркус встал и исчез за оконной рамой, а потом входная дверь открылась. Кира рванула вверх по ступенькам, даже прежде, чем осознала что происходит. Когда Маркус появился в дверном проеме, она обвила руки вокруг него, откунувшись лицом ему в грудь. Он крепко схватил ее, прижав к себе, а она закрыла глаза и впитывала его в себя: его силу, его запах, его присутствие, все такое знакомое и родное. Он был частью ее жизни всегда, насколько она себя помнила; он был самым реальным из того, что осталось у нее от старого мира. В том мире она родилась, но в этом (Ист Мидоу, Маркус, даже РМ), она жила. Она сильнее прижалась к нему, поднимая лицо. Их губы соединились в длинном, яростном и отчаянном поцелуе.
- Прости, что я не пошел с тобой, - прошептал Маркус. - Я сожалел об этом каждый день, когда ты ушла.
- Ты мог погибнуть, - сказала Кира, качая головой и потом снова его целуя.
- Но я должен был быть с тобой, - твердо сказал он. - Я должен был быть с тобой, чтобы защитить тебя. Я люблю тебя, Кира.
- Я тоже тебя люблю, - мягко сказала она, но внутренний голос на задворках сознания сказал: "Тебе не нужна была защита".
Она проигнорировала голос, прогнав его прочь. Прямо сейчас единственное, что ей было нужно в целом мире, - находиться в его руках.
- Вы поймали одного, да?
Кира помолчала, не желая ни говорить, ни даже думать о Партиале, потом кивнула: - Ага.
- Повсюду ходят слухи. Все знают, что Армия привезла кого-то с Западной оконечности острова, но никто не знает, кого. Мне было не сложно сложить дважды два.
Кира ощутила как по телу пробежала волна напряженности, вспомнив, настолько взбудоражен был город, когда она уезжала. Наколько он был близок к гражданской войне: - Думаешь, кто-нибудь еще прознал?
- Сомневаюсь, - сказал Маркус. - Навряди ли первое, о чем народ подумает, это то, что в Ист Мидоу притащили Партиала.
- Может быть, не первое, - сказала Кира. - А второе, пятое или двадцатое. Но кто-нибудь может все понять.
Внезапно она почувствовала дрожь и отстранилась от Маркуса, чтобы растереть руки. Он приложил ладонь к ее спине и нежно завел ее в помещение.
- У нас есть множество других причин для беспокойства, - сказал он с необычной для него серьезностью. - Пока тебя не было, случилась еще одна атака Голоса, и она была масштабной. Они напали на псарни и убили или похитили почти всех обученных собак Армии. Теперь мы не можем...
Кира резко остановилась и схватила его за руку; ее сердце забилось чаще: - Псарни? Это там, где работал Саладин?
- Чудо-мальчик, - кивнул головой Маркус. - Самый молодой человек на планете. Они забрали его вместе с собаками и еще половиной людей, которые работали с ним. Довольно сильный психологический удар. Без собак мы не можем выслеживать Голос через дебри. Но без Саладина... такое ощущение, будто они заглянули, пнули щенка и украли ребенка. Многие люди призывают ко всеобщей войне.
- Зачем они это делают? - спросила Кира. - Очевидно же, что это только злит людей. Это выглядит, словно они вышли перед нами на дорогу, чтобы помочиться в нашу сторону. Это не поможет им привлечь на свою сторону новых сторонников. Может, они пытаются начать войну?
- Возможно, они взяли его ради выкупа, - сказал Маркус. - Он отличный козырь, к тому же они оставили послание.
- Послание?
- Ну, технически они оставили на псарне граффити, но все же. Сообщение достаточно понятно, как и всегда: "Упраздните Акт Надежды"
* * *
Кира прошла через пластиковый тоннель.
- Доброе утро. - Она сказал это не подумав, потом замолчала, гадая зачем так сказала. Когда это она начала думать о нем, как о личности?
Партиал, конечно же, ничего не ответил. Он даже не отреагировал на нее, и Кира подумала, что он, наверное, спит. Она подкралась поближе, стараясь двигаться тише, но Партиал застонал и закашлялся, опрокидывая голову на бок и сплевывая.
- Что ты... - она замерла.
Слюна была красной от крови.
Бумаги выпали из рук Киры. Она поспешила к Партиалу, осторожно приподняла его голову. Лицо его было темным от синяков и запекшейся крови.
- Черт побери, что с тобой произошло?
Он снова застонал, медленно открывая глаза: - Кровь.
- Ага, - сказала Кира, подбегая к шкафчику за салфетками, - я вижу, что у тебя кровотечение, но почему? Что случилось?
Он ничего не ответил. Наклонил голову, проверяя суставы шеи, потом вытянул правую руку; та поднялась дюйма на три, потом дернулась и остановилась. Партиалу дали сменную одежду, Кира закатала его рукав и обнаружила, что его рука покрыта рваными ранами: - Они порезали меня.
У Киры от ужаса отвисла челюсть.
- Кто? - страх почти мгновенно перешел в ярость: - Кто это был? Охрана? Доктора?
Он слегка кивнул, исследуя рот языком, чтобы убедиться, что все зубы на месте.
- Это просто нелепо, - разгоряченно сказала Кира. Она протопала к микроскопу, выругалась и вернулась обратно. Все, что она хотела сделать, но отвергла как бесчеловечное, кто-то пришел и сделал. Она долгим холодным взглядом посмотрела в одну из камер, немигающий глаз которой бесстрастно взирал в ответ. Ей так хотелось ее разбить, но она глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. Ее злость ничем не поможет. "Я тут пытаюсь быть пай девочкой, но... действительно ли нянчиться с ним это "хорошо"? Может, я вынесу больше пользы для человечества, если испытаю все пределы Партиала?"
Она прошла к столу и села, попрежнему глядя перед собой. "Я не знаю, что мне делать".
Она склонила голову. Пока смотрела вниз, увидела скомканную резиновую перчатку в мусорной корзине. Исследование дыхания, ей все еще нужно найти способ, чтобы локализовать дыхание Партиала. Так она смогла бы найти воздушные следы РМ. Споры. И она до сих пор не придумала как. Перчатка могла бы сработать, она была в этом уверена, но только, если объект пожелает. Она посмотрела на Партиала на столе, мрачного и притихшего.
Она поднялась, достала еще одну резиновую перчатку и медленно подошла к столу.
- У тебя есть имя?
Партиал внимательно посмотрел на нее. Этот медленный изучающий взгляд, казалось, оценивал все ее сильные и слабые стороны.
- Зачем тебе знать?
- Потому что я устала обращаться к тебе "Партиал".
Он изучающе смотрел на нее с минуту, потом улыбнулся медленно и с опаской.
- Сэмм.
- Сэмм, - сказала Кира. - Должна признать, я ожидала чего-то более необычного.
- В нем два М.
- Почему два М?
- Потому что так было написано на моем рюкзаке, - сказал Сэмм. - "Сэм М". Я не понимал, что вторая М обозначает фамилию. Мне было два дня. Тогда я еще не встречал никого, у кого была бы фамилия. Я был просто... Сэммом. Однажды я написал так в докладе, и это имя ко мне прилипло.
Кира кивнула и присела на корточки рядом с ним: - Сэмм, - сказала она, - я знаю, у тебя нет причин помогать мне, нет причин делать то, что я прошу, но я хотела бы, чтобы ты понял, что это очень важно. Ты догадался вчера, что РМ все еще является для нас большой проблемой и ты был прав. Все, что я здесь делаю, все, что мы делаем, это пытаемся найти способ от него избавиться. Вот почему мы были на Манхэттене, потому что ничего, что осталось на этом острове не дало нам никаких ответов. Я не знаю, важно ли это для тебя, но это очень важно для меня. Я отдала бы свою жизнь, чтобы найти вакцину от РМ. Знаю, что это прозвучит странно, но я хочу попросить тебя об одолжении, - она замолчала, затем достала перчатку: - Ты не мог бы подуть в нее?
Его брови поползли вверх.
- Мне нужно, чтобы ты ее надул, - объяснила она. - Это поможет мне изолировть твое дыхание и изучить его через компьютер.
Он помялся: - Назови свое имя.
- Зачем?
- Потому что я устал обращаться к тебе "Человек".
Она склонила голову, глядя на него. Это что, шутка такая? Его голос спокоен и лишен эмоций, как и всегда, но за ним слышится что-то игривое. Он тянется к ней? Проверяет ее? Но за всей этой расслабленностью, расчетливость никогда не покидает его глаз. Все, что он ни делает, у него на это должна быть не одна причина. Она поджала губы, решив поддаться ему: - Меня зовут Кира.
- Хорошо, Кира, я надую твою перчатку.
Она поднесла ее к его губам, ощущая его дыхание на своей руке, потом плотно прижала перчатку, пока он дул внутрь. Потребовалось несколько попыток, чтобы сделать все правильно, но вскоре у нее появился небольшой образец его дыхания, и она плотно завязала перчатку.
- Спасибо, - Кира поместила ее в отсек для образцов, ощущая себя немного смешной, потом закрыла камеру и начала перелистывать экран. Область охвата начала длительный процесс поиска всех структур, какие были только возможны, сохраняя их, чтобы Кира могла просмотреть.
Почти сразу же в углу экрана выскочило сообщение - было найдено "частичное совпадение" с чем-то в базе данных. Кира покачала головой. Какой каламбур, правда, микроскоп? Мгновение спустя появилось еще одно, потом еще два, еще четыре. Частичное совпадение за частичным совпадением. Кира открыла картинку и обнаружила на ней странное построение белка, абсолютно новое и все же, как и сказал поиск, очень знакомое. Она увеличила масштаб. Сейчас совпадений было больше, они приближались к сотне. Что-то в дыхании Сэмма выглядело очень похожим на Сферу РМ, но не таким в точности. Пальцы Киры порхали по экрану, увеличивая изображение, вращая его, разделяя на части. Оно было удивительно похоже на версию РМ, передающуюся через кровь: такого же размера, такой же формы, даже с такими же узлами и рецепторами на поверхности. Но это был не точный вид РМ, но очень на него похожий, что заставило Киру содрогнуться. Несколько небольших различий и есть самая страшная часть, потому что это означало, что вирус был абсолютно новым. Вероятно, это был новый штамм вируса.