Урегулирование международных конфликтов: некоторые геополитические аспекты

Увеличение числа «горячих» точек на планете ставит перед мировым сообществом проблему поиска эффективных средств предотвраще­ния и мирного урегулирования международных конфликтов. В по­слевоенный период выработано немало плодотворных подходов к ее решению.

Прежде всего, конфликты должны выявляться и разрешаться на возможно более ранних стадиях. Крайне важно начать урегулирование до того, как стороны окажутся втянутыми в вооруженную борьбу. После начала вооруженных действий ход событий, как показывает практика, развивается по двум сценариям.

Первый сценарий предполагает относительно быструю победу одного из участников и поражение другого. Именно на победу рас­считывает каждая из сторон, вступая в вооруженную борьбу. Будучи не удовлетворенной исходом, побежденная сторона, собравшись с силами, может снова развязать конфликт, и тогда начинается новый виток конфликтных отношений.

Второй сценарий реализуется, когда силы сторон приблизительно равны. В этом случае конфликт приобретает характер длительного вооруженного противостояния. Он то затухает, то разгорается вновь с переменным успехом для каждого из участников. При этом кон­фликт может расширяться, вовлекая в свою орбиту новых участников, среди которых нередко оказываются и те, кто пытался его урегу­лировать в качестве посредников. Зачастую расширяется и предмет спора. Например, начавшись с территориальных разногласий, кон­фликт распространяется и на другие сферы взаимоотношений.

Как правило, для урегулирования такого длительного конфликта стороны должны прийти к выводу о бесперспективности продолжения вооруженной борьбы. Чаще всего это происходит вследствие исто­щения ресурсов или риска полного проигрыша, нередко обоюдного (наиболее яркий пример такого исхода — опасность взаимного унич­тожения участников конфликта). Иными словами, должна сложиться некая патовая ситуация, осознаваемая ее участниками как таковая.

Принципиальная возможность урегулирования конфликтов обес­печивается тем, что противоборствующие стороны почти всегда имеют определенные совпадающие интересы. Кроме того, существуют еще и нейтральные интересы, которые могут различным образом увязы­ваться и также приобретать значимость для сторон, стимулируя поиски путей разрешения конфликтов. На это обстоятельство еще в 1960-е годы обратил внимание один из основателей конфликтологии Т.Шеллинг, заметив, что «чистый конфликт», когда интересы сто­рон полностью противоположны (так называемый конфликт с нуле­вой суммой), представляет собой особый случай. Он, по мнению Т. Шеллинга, может возникнуть в войне, направленной на взаимное уничтожение.

Практически большинство конфликтов не являются конфлик­тами с «нулевой суммой». Это открывает перспективу нахождения баланса интересов. Уже само по себе осознание противоборствующими сторонами того факта, что конфликт не является ситуацией с «нулевой суммой», когда выиграть может только один из участников, — важней­шее условие мирного урегулирования конфликтов. Оно открывает перспективу перехода от конфронтации к совместному поиску ре­шения.

Как известно, советско-американское соперничество в начальный период холодной войны имело жестко конфронтационный характер. Киссинджер, формировавший американскую дипломатию времен биполярности, писал в мемуарах: «У биполярного мира не может быть каких-то оттенков; выигрыш для одной стороны представляется как абсолютная потеря для другой. Каждая проблема сводится к вопросу выживания».

Осознание обеими сторонами возможности взаимного уничтоже­ния в ядерной войне вынудило их пересмотреть конфронтационные установки и создать разветвленную структуру двусторонних и мно­госторонних механизмов, снижающих вероятность широкомасштаб­ного столкновения. Уже в 1963 году Шеллинг сделал вывод о том, что конфронтация между СССР и США в своей основе не является конфликтом с «нулевой суммой», и у обеих сторон имеются общие интересы.

С учетом вышеизложенного рассмотрим некоторые возможные подходы к проблеме мирного урегулирования конфликтов.

Одним из них является принцип разведения интересов сторон. Он может быть проиллюстрирован примером разрешения конфлик­та между Египтом и Израилем из-за территории на Синайском полу­острове, оккупированной в ходе шестидневной войны 1967 года.

Во время переговоров по мирному урегулированию проблемы в 1978 году интересы сторон, казалось, были несовместимы. Израиль настаивал на сохранении за ним части Синая, а Египет требовал пол­ного возвращения захваченной территории. Никакие компромиссные решения не устраивали обе стороны. Казалось, что поиск урегулиро­вания зашел в тупик.

Однако анализ интересов сторон показал, что Израиль был заин­тересован в контроле над Синаем для обеспечения своей безопасности, которая ему представлялась надежной при наличии буфера между вооруженными силами обоих государств. Египет же не мог сми­риться с отторжением территории, принадлежавшей ему с древности.

Разрешение конфликта оказалось возможным благодаря возврату Синая под полный суверенитет Египта и его демилитаризации, гаран­тировавшей безопасность Израиля.

Принцип разведения интересов сторон эффективен далеко не всегда. Часто стороны заинтересованы в одном и том же — в одной территории, в одних источниках сырья и т. п. Однако и в этом случае не исключено мирное разрешение конфликтов. Компромисс дости­жим на основе различения значимости объектов соперничества для участников конфликта и благодаря их взаимным уступкам.

Принцип взаимных уступок может быть реализован путем обраще­ния сторон к независимым экспертам для выработки соответствую­щих предложений. В качестве таких экспертов могут привлекаться общественные деятели, ученые, международные организации. Разра­ботка нескольких вариантов решений позволяет выбрать из них опти­мальный или интегрировать различные идеи.

В определенных ситуациях противоречия между участниками конфликта могут оказаться трудноразрешимыми или вовсе не разре­шимыми. Так, драматизм ситуации в отношениях между Израилем и палестинцами состоит в том, что оба народа претендуют на одну и ту же территорию, одну и ту же столицу, одни и те же места, где нахо­дятся святыни каждого из них. В конфликте просматривается тен­денция его перерастания из территориального в израильско-исламист­ский, а в худшей перспективе — в западно-исламистский.

Во многих конфликтах обмен уступками крайне затруднен вслед­ствие значимости объектов спора для интересов сторон и их нежела­ния идти на уступки. Но и в этом случае возможно снижение остроты конфликта путем временного отказа от обсуждения наиболее сложных вопросов и достижения договоренностей по остальным. В результате применения принципа «вынесения за скобки» во многих случаях до­стижимо частичное соглашение, позитивно влияющее на взаимоотно­шения сторон.

Примером целесообразного применения данного принципа яви­лось решение в конце 1980-х годов намибийской проблемы. «Вынесе­ние за скобки» вопросов внутреннего устройства страны способ­ствовало достижению независимости Намибии от ЮАР. Выбор формы внутреннего устройства был осуществлен волеизъявлением народа (под контролем ООН).

Для разрешения конфликтов с «ненулевой суммой» его участни­кам могут быть полезны принципы поведения, сформулированные в середине 1980-х годов американским исследователем Р. Аксельродом применительно к отношениям между США и СССР.

1. Следует ориентироваться не на то, сколько в итоге получит противоположная сторона, а насколько будут удовлетворены ваши интересы.

2. Не следует первым выбирать конкурентное поведение. Это рис­кованно, так как может привести к ответным действиям и конфронтации в дальнейшем.

3. Целесообразно отвечать тем же самым ходом, что и партнер: на кооперативное поведение — кооперативным, на конкурентное — конкурентным, причем сразу.

4. Если в ситуациях с «нулевой суммой» важно сохранять в тайне свои замыслы, то в ситуациях с «ненулевой суммой», напротив, лучше показать, что вы будете отвечать тем же, что и партнер.

Поиску конкретных вариантов разрешения конфликта, как прави­ло, должно предшествовать снижение уровня напряженности. Этой цели может служить принцип деэскалации, который состоит в выдви­жении и реализации одной из сторон конфликта мирных инициатив, имеющих целью побудить противостоящую сторону последовать сво­ему примеру. Американский исследователь Ч.Остуд охарактеризовал такие действия в конфликтной ситуации как «постепенные и взаимные инициативы по сокращению напряженности».

Основная проблема в случае применения принципа деэскалации — недоверие между участниками конфликта. Инициатор рискует ока­заться в ситуации, когда противоположная сторона не ответит вза­имностью. Чтобы этого не произошло, необходимы различного рода гарантии, в том числе третьей стороны.

Примером использования принципа деэскалации является разре­шение Карибского кризиса 1962 года, когда советская и американская стороны последовательно делали шаги с целью преодоления взрыво­опасной ситуации.

Важным аспектом урегулирования международных конфликтов является разрешение территориальных претензий их участников.

В современной международно-правовой практике субъектами территориальных споров признаются только государства. Борьба на­ций за самоопределение и образование самостоятельных государств на определенной территории не рассматривается как территориальный спор. Для территориальных конфликтов характерно наличие выкри­сталлизовавшихся и четко сформулированных разногласий по во­просу о границе и суверенитете над определенной территорией.

На практике большинство решений по территориальным спорам подтверждали статус-кво. Устав ООН предусматривает мирное раз­решение таких споров посредством региональных организаций и ор­ганов. На европейском континенте роль регионального соглашения, регулирующего поддержание международного мира и безопасности, играетЗаключительный акт Совещания по безопасности и сотруд­ничеству в Европе 1975 года. В этом документе провозглашен прин­цип нерушимости границ государств-участников. Хотя документ не содержит прямого запрещения территориальных притязаний, все под­писавшие его государства выражают намерение воздерживаться от них.

Часто территориальный спор является конфликтом с «нулевой суммой», т. е. в результате его разрешения одна из сторон теряет тер­риторию, а другая ее приобретает. Но в трех случаях конфликт не имеет «нулевой суммы».

1. В ходе конфликта население оспариваемой территории, руковод­ствуясь принципом самоопределения наций, создает новый субъект международного права. Иными словами, в споре относительно какой-либо заселенной территории появляется третья сторона.

2. В результате спора достигается соглашение о совместном владении данной территорией. Например, создание общей экономической зоны для рыболовства. Вариантом такого случая является ситуа­ция, когда государство-суверен не лишается данной территории, но предоставляет государству-претенденту различные льготы относительно деятельности на данной территории. Такой путь решения территориального спора, видимо, может быть применен для урегулирования проблемы Курил.

3. Исчезает сам предмет спора. Например, в 1960-е годы объектом спора между СССР и Китаем был остров Даманский. В результа­те демаркации границы между РФ и Китаем остров Даманский стал частью китайской территории. Тем самым исчезло основание для территориальных претензий.

Рассмотренные подходы к урегулированию конфликтов предна­значены главным образом для рационализации процесса выработки решений на официальном уровне. Однако в поисках решений должны учитываться эмоциональные моменты, массовые настроения, отно­шение к конфликту как широких слоев населения, так и политиче­ских лидеров.

В этом плане важнейшим фактором урегулирования конфликтов могут быть неофициальные контакты между противоборствующими сторонами. Они способствуют преодолению стереотипа врага и уста­новлению доверия, являются важнейшим источником информации о позициях сторон, каналом обмена мнениями и проработки вариантов решений. Участники таких контактов могут позволить себе большую свободу суждений, чем официальные лидеры противоборствующих сторон. Это повышает вероятность нахождения нестандартных ре­шений, устраивающих обе стороны.

Неофициальные контакты имеют двойную направленность воз­действия — на население (прежде всего через СМИ) и на лидеров противоборствующих сторон. Возможности, открываемые неофици­альными контактами участников конфликта, превращают их во вто­рое направление дипломатии.

В рамках «второго направления дипломатии» наибольшее распро­странение получили семинары-переговоры между представителями конфликтующих общин. К настоящему времени накоплен обширный опыт проведения таких семинаров, в частности по урегулированию ближневосточного конфликта и конфликта в районе Африканского Рога (между Эфиопией и Сомали). Эффективность этой переговорной процедуры трудно оценивать, но, дополняя усилия дипломатов, в бу­дущем она может оказаться весьма продуктивной для снижения на­пряженности и роста доверия между конфликтующими сторонами.

Принципы, методы и способы мирного урегулирования междуна­родных конфликтов зависят от их характера, условий протекания, социокультурных факторов. Конфликты могут иметь несколько ва­риантов решения, но оптимальным является тот, который наиболее полно отвечает интересам противоборствующих сторон. Посредни­чество в поисках мирного урегулирования требует высокого уровня профессионализма, осторожности и такта.

Существенную роль в снижении уровня конфликтогенности совре­менных международных отношений может сыграть миротворческая деятельность мирового сообщества и ее модификация — «принуждение к миру». Миротворчество включает в себя все формы действий по прекращению вооруженных конфликтов и установлению мира.

Традиционное миротворчество осуществляется с согласия кон­фликтующих сторон с целью прекращения военной фазы конфликта. Оно заключается в физическом разъединении сторон путем введения в зону конфликтов международных наблюдателей, создании инфра­структуры для урегулирования конфликтов (место встреч, транспорт, связь, техническое обеспечение). Миротворчество предполагает ока­зание конфликтующим сторонам помощи кадрами, финансовыми средствами, поставками продовольствия и медикаментов, обучением персонала, содействием в проведении выборов и референдумов, обес­печением контроля за соблюдением соглашений.

«Принуждение к миру» применимо в более сложных ситуациях, когда как минимум одна из сторон стремится продолжать конфликт военными средствами, активно противодействуя усилиям по его по­литическому урегулированию. Такое миротворчество носит воени­зированный характер и допускает подавление субъекта (субъектов) конфликта, широкомасштабное вмешательство во внутренние дела противоборствующих сторон. Если традиционное миротворчество по своей сути является посредничеством в политическом урегулиро­вании конфликта, то «принуждение к миру» — силовая операция, направленная на прекращение вооруженных столкновений и уста­новление мира.

Миротворческие процедуры были апробированы ООН в период войны в Корее (1950-1953), в операциях на Кипре, в Конго (Заир), на Ближнем Востоке. Основная причина тщательной отработки средств и методов урегулирования конфликтов в 1960-1870-х годах состояла в том, что в обстановке холодной войны требовалась особая взвешен­ность в подходе к любому конфликту, поскольку он мог вызвать рост напряженности или стать детонатором широкомасштабного столк­новения. Осознание этой опасности побуждало страны и организа­ции, заинтересованные в контроле над конфликтами, рассматривать операции по поддержанию мира, прежде всего как политико-юриди­ческую, а уже потом — как военно-полицейскую задачу.

С окончанием холодной войны опасения по поводу возможных неблагоприятных последствий военного вмешательства в локальные конфликты значительно уменьшились. Вместе с тем возросло стрем­ление единственной сверхдержавы — Соединенных Штатов — к ис­пользованию во внешней политике силовых методов для распростра­нения своего влияния на обширные регионы, установления контроля над зонами конфликтов (Балканы, Ближний Восток и др.).

Мировому сообществу предстоит разработать концепцию миро­творчества с акцентом не на военно-политической стороне дела, а на формулировании совокупности мер по предотвращению и урегули­рованию конфликтов. В качестве одной из необходимых мер могут предусматриваться и полицейские акции, но лишь как крайнее, исклю­чительное средство, применяемое тогда, когда все другие, мирные средства не срабатывают, когда в конфликте преобладает элемент ра­дикализма или когда конфликт вступил в стадию войны и требуется принуждение сторон к прекращению огня. Но даже в этих случаях полицейские акции должны быть строго ограничены по целям, сро­кам и масштабам и не могут использоваться в качестве предлога для военной оккупации или постоянного военного вмешательства. Эф­фективное, адекватное обстоятельствам миротворчество может стать одним из существенных факторов формирования новой международ­ной системы.

Таким образом, перед мировым сообществом стоит задача выра­ботки новой технологии урегулирования и разрешения международных конфликтов, по своему содержанию и характеру протекания су­щественно отличающихся от конфликтов недавнего прошлого. Эта технология должна вобрать в себя наиболее эффективные политико-правовые методы, апробированные предшествующим опытом, и вместе с тем включать инструментарий, отвечающий реалиям глобализирую­щегося мира. Результативность новой технологии будет зависеть от способности учесть специфику каждого конкретного конфликта, от оптимальности в выборе средств его разрешения и искусства в их применении.

3. Конфликты низкой интенсивности: геополитика «управляемого хаоса»

Войны нового века: метаморфозы насилия.Выдающийся немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц (1780—1831) определял войну как «столкнове­ние двух живых сил», конечной целью которого является «сокрушение противника». Он с нескрываемой иронией относился к «филантропам»[1], которые воображали, что воз­можно обезоружить и сокрушить противника искусствен­ным образом, без особого кровопролития. В то суровое вре­мя введение в философию войны принципа ограничения и умеренности представлялось полнейшим абсурдом. Од­нако спустя два столетия, в начале нынешнего века, взгля­ды на философию войны коренным образом изменились.

Формальное объявление войны — дело достаточно да­лекого прошлого. Пожалуй, эта традиция в полной мере соблюдалась европейцами последний раз во время Второй мировой войны, когда послы Франции и Великобрита­нии уведомили нацистскую Германию о начале военных действий (3 сентября 1939 г.). Но, к сожалению, отказ от формального объявления войны не привел к прекращению реальных военных столкновений. Современный мир полон затяжных кровавых конфликтов, которые начинают­ся и продолжаются без каких-либо официальных предуп­реждений. Аналитики даже придумали новый термин, характеризующий современную геополитическую ситуа­цию, — «новый глобальный беспорядок», а военные вве­ли в оборот понятия конфликтов низкой интенсивности и «суррогатных войн», чтобы операционально объяснить новые подходы к ведению военных действий.

В 2002 г. в Нидерландах в рамках Международной про­граммы исследований причин нарушения прав человека (РЮОМ) был опубликован отчет, посвященный динами­ке конфликтов в современном мире. По данным отчета, в 2001 г. в мире было зафиксировано 23 конфликта «вы­сокой интенсивности», унесших жизнь 125 тыс. человек, 79 «конфликтов низкой интенсивности» (в каждом из кото­рых погибло от 100 до 1 тыс. человек), а также 38 «конфлик­тов с элементами насилия», где погибли от 25 до 100 чело­век в каждом случае. И лишь в 35 странах современного мира не было вообще зафиксировано военных конфликтов. Таким образом, конфликты низкой интенсивности стали тревожным симптомом современной геополитической си­туации.

Конфликт низкой интенсивности в геополитике можно определить как военное столкновение ниже порога стра­тегической войны, без подключения основных военных сил противоборствующих сторон. Такие конфликты не имеют четкой локализации в пространстве и во времени, ведутся на территории обеих сторон с применением террористиче­ских актов и локальных военных операций.

Причины широкого распространения конфликтов низ­кой интенсивности и как следствие — высокой геополити­ческой нестабильности современного мира многообразны.

Первым фактором, который, по существу, исключает то­тальные войны между высокоразвитыми странами и пред­полагает наличие конфликтов низкой интенсивности, яв­ляется высокая разрушительная сила оружия массового уничтожения, что делает стратегические войны бессмыс­ленными актами взаимного истребления. Поэтому военные операции развитых стран против более слабых государств сегодня ведутся с помощьювысокоточного оружия, и их целью является разоружение и подчинение противника, а не его полное уничтожение. Наиболее известные примеры последних лет — военные операции США в бывший Юго­славии, Афганистане и Ираке, после проведения которых эти страны погрузились в перманентное состояние кон­фликтов низкой интенсивности.

Вторым фактором, ведущим к развязыванию подобного рода конфликтов, являются тайные операции спецслужб, которые организуют «суррогатные войны» — особый ме­тод ведения тайных военных действий. Эксперты считают важными признаками таких нетрадиционных войн присут­ствие государств-спонсоров, которые действуют конспира­тивно,привлечение специалистов спецслужб для вербовки и финансирования банд наемников, обычно под дипломати­ческим прикрытием, использование тактики внезапности, предоставление значительных ресурсов и новейшего оружия, обладающего большой поражающей силой.

Некоторые специалисты вполне откровенно перечисляют этапы ра­боты, необходимой для подготовки «суррогатной войны» в целях смены режима в нужной стране:

1) выберите режим, который необходимо сменить;

2) очерняйте режим в публичных высказываниях, критически освещайте в прессе;

3) подчеркивайте, что это государство находится в черном списке госдепартамента США;

4) подчеркивайте, что данное государство имеет связи с иностранными террористическими организациями;

5) любыми способами объединяйте эти террористические организации с «Аль-Каидой»;

6) объединяйте угрозы Израилю с угрозами США;

7) подчеркивайте наличие у выбранного режима оружия массового поражения;

8) используйте доктрину превентивного удара, в соответствии с которой возможность угрозы оправдывает односторонние действия США;

9) получите добро конгресса на действия против режима;

10) получите, если это возможно, резолюцию ООН, которая может оправдать военные действия;

11) описывайте сопротивление ООН планам по смене режима в терми­нах ее неадекватности, коррупционности и устарелости;

12) описывайте сопротивление союзников как эгоизм и антиамериканизм;

13) поддерживайте новых союзников, жаждущих помочь в смене ре­жима;

14) вторгайтесь и оккупируйте.

Третий фактор, способствующий распространению кон­фликтов низкой интенсивности, — так называемые «цвет­ные революции», сценарий которых был успешно апроби­рован в ряде восточно-европейских и центрально-азиатских стран, после чего обстановка в этих странах надолго дестабилизировалась.

Этот сценарий появился в арсенале современных политтехнологов в ответ на тревожную статистику: пред­полагалось, что к 2020 г. население беднейших регионов мира будет состоять в основном из молодежи — контин­гента наиболее беспокойного в политическом отношении. По данным доклада ЦРУ за 2001 г., ожидалось, что населе­ние в возрасте до 30 лет к 2020 г. составит соответственно в Азии — 47%, на Ближнем Востоке и в Северной Афри­ке — 57%, в зоне к югу от Сахары — 70%. При этом в боль­шинстве стран не будет условий для успешной интеграции молодежи в общество. Все это позволило американским политикам предположить, что бесправная и разгневанная молодежь, лишенная всякой надежды, будет самым яростным оппонентом международного порядка, который хочет установить Америка.

Исторические аналогии здесь напрашиваются сами со­бой: в начале XX столетия Германия являлась страной, в которой больше половины населения было моложе 25 лет и жило в бедности, накапливая «в молодой крови нации» жажду реванша. Спонтанное развитие ситуации в Герма­нии привело к победе фашистской партии и развязыва­нию Второй мировой войны. Для того чтобы нынешнюю молодежную энергетику беднейших стран мира направить в безопасное для американской гегемонии русло, и были придуманы новые технологии «бархатных революций».

Четвертым фактором, способствующим распростра­нению конфликтов низкой интенсивности, является рост террористических организаций, которым сегодня доступ­ны средства мощной поражающей силы. Современные высокие технологии стирают эффект больших географи­ческих расстояний, и приказы, отданные на одном конти­ненте, могут приводить к мгновенным разрушительным терактам на другом. При этом радиус действия и пора­жающий эффект новых средств уничтожения (включая химическое и бактериологическое оружие) радикально увеличился. Уже известны случаи использования терро­ристами нервно-паралитического газа, как это имело место в 1995 г. в Токио при террористическом акте секты «Аум Синрикё». Лидер «Аль-Каиды» Усама бен Ладен неодно­кратно выступал с заявлениями о том, что обладает ядер­ным оружием.

Аналитики отмечают, что совершение в том или ином месте акта подлинно высокотехнологического террориз­ма — вопрос времени. Не секрет, что сегодня информацию о методах террористической деятельности, в том числе и специально-технического характера, можно получить в Интернете или на компакт-диске. Специалисты считают, что наиболее вероятно применение террористами так на­зываемых «грязных бомб», которые достаточно легко изго­товить кустарным способом, используя высокотоксичные радиоактивные вещества в обычном взрывном устройстве, в результате чего получается нерасщепленная атомная бом­ба, способная при взрыве создать радиоактивное загрязне­ние в значительном районе.

При этом современные демократические страны, будучи «открытым» обществом, создают возможности для высокой мобильности населения и миграции, уничтожая некогда су­ществовавшие естественные барьеры на пути распростране­ния террористических организаций. Интернет и вся систе­ма современных коммуникаций значительно упрощают для террористических групп проблему координации и связи подпольных ячеек в единую системную организацию. Гло­бализация информационного пространства позволяет доби­ваться наибольшего пропагандистского эффекта, посколь­ку лидеры террористических группировок имеют сегодня возможность обращаться через Интернет к самой широкой аудитории.

Именно современные средства массовой коммуникации способствовали широкому распространению национализ­ма, социального радикализма и религиозного фундамента­лизма по всему миру. Интернет является также важным средством психологического воздействия террористов на население. Как отмечает 3. Бжезинский, американская тактика «шока и трепета» получила противовес в виде па­рализующей паники, которую террористы без особых ста­раний способны посеять в рядах своего могущественного противника.

Ярким примером последних лет является «демонизация» средствами массовой информации фигуры «террори­ста номер один» Усамы бен Ладена: журналисты наделили его зловещей способностью проникать повсюду, распро­страняя террористические сети «Аль-Каиды», в рядах ко­торой насчитывают уже «до 50 тысяч хорошо подготовлен­ных террористов».

Несомненно, притягательность экстремистских идео­логий возросла на фоне осознания большинством глобаль­ного неравенства современного мира. До информационной революции и глобализации огромное большинство челове­чества, живущее менее чем на один доллар в день, достаточ­но безропотно мирилось с нищетой, поскольку не подозре­вало об уровне жизни и благосостояния в развитых странах мира. Гедонизм[2] «золотого миллиарда» вызывает сегодня чувство зависти, возмущения и ненависти, которые умело подогреваются лидерами экстремистских группировок. Таким образом, информационная революция сильно полити­зировала современный мир, что также способствовало об­щей дестабилизации геополитической ситуации.

Пятым фактором нестабильности является стреми­тельное распространение новых форм насилия, связан­ных с научно-техническим прогрессом и новыми высоки­ми информационными технологиями, овладеть которыми способны не только неправительственные субъекты, тер­рористические организации, но даже отдельные хакеры. Периодически предпринимаются анонимные кибернетиче­ские атаки, угрожающие правительствам отдельных высо­коразвитых государств, с целью погрузить их в состояние хаоса. Например, известны случаи отключения с помощью анонимных террористических актов линий электропереда­чи в Великобритании, Италии, во Франции и некоторых других странах на срок от нескольких часов до нескольких дней. Операционная инфраструктура высокоразвитых го­сударств достаточно уязвима: атаки хакеров на компьютер­ные сети, системы связи и авиалинии способны мгновенно парализовать общество и вызвать панику.

Кроме того, анонимное применение современного бак­териологического оружия также способно вызывать ле­тальные эпидемии и массовые истерии. Например, паника в США по поводу возможной эпидемии сибирской язвы после теракта 11 сентября 2001 г. и полномасштабная эпи­демия атипичной пневмонии в Китае в 2003 г., а затем «ку­риного гриппа» в 2004 г., «свиного гриппа» в 2009 г. явля­ются яркими примерами дестабилизации общественной обстановки в ведущих странах мира. К счастью, постепенно удалось справиться с массовой истерией и паникой, оста­новив «цепную реакцию», которая грозила перекинуться на весь мир.

Сегодня нельзя сбрасывать со счетов и еще один фак­тор, усиливающий геополитическую нестабильность со­временного мира, — глобальную системную взаимозави­симость современных государств, образующих единую глобальную коммуникационную среду для развития цепных реакций по всему миру. Интернет и другие массовые ком­муникации могут многократно усиливать общественный резонанс по поводу региональных конфликтов низкой ин­тенсивности, что, в конечном счете, способно раздуть эти конфликты до весьма высокого уровня. С сожалением со­гласимся с мнением тех аналитиков, которые подчеркивают, что мир в ближайшем будущем будет жить при ином, гораздо более низком, чем прежде, пороге террористиче­ских угроз.