Какая эпоха или событие в истории, кроме махновского движения и сапатистов, вас больше всего вдохновляет?
Двадцатые годы от возникновения Вхутемаса до централизации всех художественных объединений. Для меня политические процессы неотделимы от искусства и ежедневной жизни. Замечательный пример такого слияния - практика советских коммунаров и конструктивистов.
Что вас больше всего раздражает в современных левых? Чему им нужно научиться прежде всего, чтобы стать ближе к реализации собственных идей?
Удручает сектантство и догматизм, нежелание поддерживать диалог за пределами тусовки. Цель большинства современных левых - не изменение общества, а субкультурное времяпрепровождение. Нужно быть открытым и не бояться общения с политическим противником.
Какую книгу вы взяли бы с собой на фронт? Ну или какую книгу перевели бы первой на язык пришельцев, если бы они сегодня высадились на землю?
Евангелие и послание апостола Павла. Для меня это один из главных коммунистических текстов.
Закончите фразу «Социализм возникнет, когда мы ...»
Когда мы поймем, что власть не может ничего, а мы можем всё.
http://www.rabkor.ru/interview/3128.html#
Декабрь 2007
Скандал вокруг книжного магазина "Фаланстер"
С. БУНТМАН – Здравствуйте. У нас в гостях Борис Куприянов - директор книжного магазина «Фаланстер»
Б. КУПРИЯНОВ - Добрый день,
С. БУНТМАН – Расскажите, какую порнографию вы продаете?
М. МАЙЕРС - Из-под прилавка.
Б. КУПРИЯНОВ - Нет, почему, не из-под прилавка. Мы занимаемся продажей интеллектуальной литературы. Если интеллектуальная литература равно порнографии тогда… Мы занимаемся продажей книг по философии, культурологи, истории, политологии, социологии. У нас есть небольшой отдел художественной литературы. Выбираем мы книги самостоятельно, исходя из того, являются ли они по нашему мнению художественными или нет. Является ли это литературой или не является.
М. МАЙЕРС - У вас какой-то редсовет?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет, это частное дело каждого из участников, которым доверяют остальные.
М. МАЙЕРС – То есть просто приношу книгу, ребята, вот нужно.
С. БУНТМАН – Давайте ее закупим, и будем продавать.
Б. КУПРИЯНОВ - Если это поставляет какое-то известное нам издательство, выбору которого мы доверяем…
С. БУНТМАН – Есть издательства, большую часть продукции которого или даже целиком вы можете продавать.
Б. КУПРИЯНОВ - Да.
С. БУНТМАН – Было несколько таких магазинов в Москве в свое время в 90-х годах, когда стали появляться магазины, лавки особенные и нормальные как везде на свете. Их осталось мало.
Б. КУПРИЯНОВ - Практически не осталось.
М. МАЙЕРС – Скорее по экономическим, чем по политическим причинам.
Б. КУПРИЯНОВ - Можно сказать, что по экономическим причинам.
С. БУНТМАН – Задавили гиганты?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет, здесь никакой конкуренции в этом бизнесе нет. В Москве на душу населения приходится в 6 раз меньше магазинов, чем в любом восточно-европейском городе.
С. БУНТМАН – Даже после появления новых сетей магазинов?
Б. КУПРИЯНОВ - Да. Я не сравниваю нашу ситуацию с Хельсинки или с Парижем и Лондоном, но если сравнить, например, Москву с Белградом, то мы имеем равное количество книжных магазинов, потому что в Москве живет 15 млн. человек, а в Белграде 600 тысяч. К несчастью даже прибалтийские республики, такие как Латвия, Эстония, Литва сейчас могут похвастаться большим количеством магазинов, в том числе торгующими русской литературой. Там очень мало русской литературы, но она есть, чем в Москве.
С. БУНТМАН – В той же Риге солидно с русской литературой.
Б. КУПРИЯНОВ - Нет ни одного магазина, который занимается, два маленьких магазина, которые очень тяжело себя чувствуют, постоянно переезжают с места на место, которые продают иностранные книги. В любом европейском городе, если найдете магазин русской книги, вы, наверняка найдете магазин английской, французской, испанской книги. И просто общий магазин, который занимается торговлей иностранной литературы.
С. БУНТМАН – Включая отделы в огромных магазинах.
Б. КУПРИЯНОВ - Да.
С. БУНТМАН – Так все-таки что оказалось порнографией и по чьему мнению?
Б. КУПРИЯНОВ - Я сейчас смотрю заключение, которое мне сегодня передал Кирилл Разлогов и получается, что ничего порнографией не оказалось в результате.
С. БУНТМАН – Кирилл Разлогов известный модернист и вообще проповедует антинародное искусство.
Б. КУПРИЯНОВ - Данное письмо и послужило вроде бы основанием для возможного возбуждения уголовного дела в отношении меня. 17 числа к нам приходили сотрудники УМБПСПР и АЗ ГУВД по городу Москвы. Которые сделали контрольную закупку одной книги, и еще им не понравилось 4 книжки. Они их забрали. Это все были книжки издательства «Ультра-культура». Издательства этого уже год нет, Илья Кормильцев, царство ему небесное, умер уже больше года назад. Поэтому выбирались книжки конкретного издательства. Видимо, потому что работники знали, что в отношении этого издательства и его книг были какие-то вопросы два года назад.
М. МАЙЕРС – А вы не можете мне пояснить, каким образом книга, допустим, издательство решило издать книгу, каким образом оно проходит экспертизу на то, можно печатать, есть там элементы экстремизма, порнографии…
С. БУНТМАН – А ты уверена, что до издания должны проходить экспертизу?
М. МАЙЕРС – Я не знаю, я спрашиваю.
Б. КУПРИЯНОВ - Зайдите в любой книжный магазин, и вы поймете, что таких экспертиз нет. Они в принципе не проводятся.
М. МАЙЕРС – То есть я хочу издать книгу, я ее издаю. Вы хотите ее продавать. А уже третье это правоохранительные органы, я прихожу и мне эта книга не нравится. Именно сейчас так и произошло?
Б. КУПРИЯНОВ - Да.
М. МАЙЕРС – То есть никаких предварительных экспертиз. Просто к вам пришли и сказали, что это…
Б. КУПРИЯНОВ - У нас в стране официально нет цензуры. Поэтому решаться может только таким образом. Это касается и экстремистской литературы…
М. МАЙЕРС – Списки запрещенной экстремистской литературы уже есть. И пополняются новыми изданиями.
Б. КУПРИЯНОВ - Там делается примерно так же. То есть приходит к вам работник каких-то органов, наделенных полицейскими функциями, забирает книгу, проводит экспертизу, при этом проводят достаточно странно. В моем случае экспертиза была проведена Институтом культурологи Кирилла Разлогова. Почему-то экспертиза, хотя ее делал кандидат филологических наук, называется она «сексологическая». Тоже странная ситуация. И в результате этой экспертизы ни одна из книг порнографией не называется.
М. МАЙЕРС – А является ли эта экспертиза легитимной процедурой?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет, официальная экспертиза возможна только после того как будет заведено уголовное дело.
М. МАЙЕРС – А что может стать поводом для заведения уголовного дела?
Б. КУПРИЯНОВ - В данном случае предварительное заключение специалиста.
М. МАЙЕРС – Разлогова.
Б. КУПРИЯНОВ - Нет. Я не хотел бы называть фамилию этой дамы. Она все сделала правильно и на весь свет ее оглашать, по-моему, не следует.
С. БУНТМАН – А какая же книжка?
Б. КУПРИЯНОВ - Да, пожалуйста, вопрос о порнографии был задан в отношении трех книг: Бордаж «Евангелие от змеи», Гунциг «Смерть билингвы», Абель Поссе «Путешествие в Агарту», Вирджиния Депант «Трахни меня», Лидия Ланч «Парадоксия». Здесь должно быть мое пояснение. Абель Поссе это всем известный латиноамериканский автор, жутко титулованный. Выходящий в большом количестве издательстве, в издательстве «Иностранная литература», «Симпозиум» и так далее. Там нет вообще никакой причины для того, чтобы она являлась, даже заподозрена в эротике. Эта книжка была взята заодно, потому что она из той же серии, что остальные.
М. МАЙЕРС – А с этим заключением специалист, который считает, что там противозаконное есть, с ним можно познакомиться? Это открытая информация?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет. Потому что пока уголовное дело заведено, оно находится нелегально…, просто Кирилл Эмильевич мне дал его сегодня почитать, чтобы я понимал, что нет никаких оснований для заведения уголовного дела.
М. МАЙЕРС - То есть уголовное дело заведено?
С. БУНТМАН – Не заведено, Маша, внимательно.
Б. КУПРИЯНОВ - Сейчас решается вопрос заведения уголовного дела.
С. БУНТМАН - Скажите, пожалуйста, эти книжки продаются только у вас?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет. Продаются и продавались везде в подавляющем большинстве книжных магазинов Москвы. А что касается самой подозрительной книжки Лидии Ланч, то она только что переиздана издательством МАСТ, буквально несколько месяцев назад в мягкой и твердой серии и продается во всех крупных и не крупных магазинах Москвы.
С. БУНТМАН – Миша Минин совершенно экстремистское предположение делает: видимо, помещение вашего магазина кому-то приглянулось.
Б. КУПРИЯНОВ - Нет, это то, что первое приходит на ум. Но мы платим коммерческую аренду и арендуем помещение у собственника. Не имеет смысла такие сложные операции производить для того, чтобы нас выгнать.
С. БУНТМАН – А что надо тогда, как вы думаете?
Б. КУПРИЯНОВ - Это вопрос, на который бы нас очень хотелось ответить, так же как и вам. Я могу сказать только предположение. Вот Александр Иванов, хозяин издательства «Ад-Маргинем», человек, который тоже подвергался определенным репрессиям в этой области за роман Сорокина «Голубое сало». Только что, беседуя с ним, он высказал такое предположение, что мы ведем определенную антизападную политику сейчас, мы как государство. И любое проведение западничества является для каких-то низовых структур враждебным. Маленький книжный магазин – типическое западничество. Музей кино – это типическое западничество. Небольшой театр – типическое западничество. Большим структурам, как наши правоохранительные органы проще работать по всем статьям с крупными производителями, продавцами. С монополистами.
С. БУНТМАН – Что значит работать?
Б. КУПРИЯНОВ - Во всех областях работать. Ими проще управлять, договариваться о каких-то штрафах, от них больше денег в бюджет уходит налогов. А маленькие странные неангажированные места являются подозрительными и уж больно они похожи на какой-то магазин в Париже или Лондоне.
С. БУНТМАН – Здесь психология с экономикой смешивается. Понятно, что, предположим, работать с крупными организациями и сетями проще. Даже в отношении взимания штрафов. Это называется в другой области, Маша, чтобы два раза не бегать.
М. МАЙЕРС – С одной стороны. А с другой стороны кому эта лавка книжная может помешать в таком-то переулке. Что это за идеологическая атака. Не очень понятен ни ее масштаб, ни ее цели.
Б. КУПРИЯНОВ - Мне тоже.
М. МАЙЕРС - Искоренить западничество таким образом довольно проблематично.
Б. КУПРИЯНОВ - Если бы мы знали первопричину всех санкций каких-то агрессий против нас, нам бы было понятно, с чем бороться. А мы не понимаем эту ситуацию.
М. МАЙЕРС – А как вы видите дальнейшее развитие ситуации? Сейчас кто-то думает, чешет в затылке, заводить уголовное дело или нет.
Б. КУПРИЯНОВ - Буквально последняя информация, поднимаясь в лифте, дозвонился дознавательнице, которая занимается моим делом, она сказала, что получила распоряжение отправить книги на повторную экспертизу.
М. МАЙЕРС - Тому же специалисту? Тому же Разлогову?
Б. КУПРИЯНОВ - Не спросил. Я думаю, что если пошлют Разлогову, ничего хуже не будет. Я не знаю. Это их право. И не мое дело это знать.
С. БУНТМАН – А каковы ваши действия? Я знаю, что это уже стало известным и это самое главное. Мне кажется, что это правильно. Такие вещи должны быть известны. Потому что мне кажется, что товарищи, правы или нет, но они хотят, чтобы все это было неизвестно.
Б. КУПРИЯНОВ - В этой ситуации мы приняли в пятницу решение, весь коллектив магазина «Фаланстер» решили, что не будем решать эти вопросы коллегиально, не будем решать какими-то сложными вещами. Решили, что это вопрос не только для нас, а для всего книгоиздающего, книгопродающего, да для всего культурного пространства России. И мы решили придать происходящее с нами огласке. Мы, конечно, не ожидали, что будет такая мощная реакция, что так много людей подпишется в нашу поддержку, в Интернете заведут сообщества за «Фаланстер». Будут звонить нам, приходить, выражать слова поддержки. Мы абсолютно не ожидали, что будет такой громкий эффект.
С. БУНТМАН – К вам же приходят люди, покупают книжки, друг другу передают, говорят, а где купить в «Фаланстере», где найти, давайте позвоним туда-то и туда-то.
Б. КУПРИЯНОВ - Я не кокетничаю, но мы совершенно не ожидали, что событие с небольшим книжным магазином повлечет за собой такой большой медиашум. Мы думали, что это будет локальная ситуация среди книгопродавцов. И книгопроизводителей.
М. МАЙЕРС – А что кстати говорят коллеги?
Б. КУПРИЯНОВ - Ни от одного коллеги я не услышал слов осуждения.
М. МАЙЕРС – А слов поддержки?
Б. КУПРИЯНОВ - Конечно.
М. МАЙЕРС – А за что вас можно осуждать, если вы торгуете одними и теми же книжками.
Б. КУПРИЯНОВ - Есть такие советы очень тихие, вот вчера пришел один товарищ, сказал: ну вы книжки-то уберите. Нет, книжки мы убирать не будем. У нас этих книжек просто нет, потому что у нас забрали все. Но мы не будем производить самоцензуру в нашем магазине. Кроме той, которая уже есть в процессе выбора книг. Мы не будем отказываться от каких-то книг, потому что они могут быть восприняты как-то не так. Мы не будем убирать Де Сада, Батая, вещи, которые мы считаем искусством. То есть подчиняться этой системе, мы в данном случае не согласны.
М. МАЙЕРС – Еще один мой дилетантский вопрос. А существует какая-то коллегия при Министерстве печати, которая правомерно легитимно может проводить подобные экспертизы и решать судьбу той или иной книги?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет. Мало того, даже эксперты в данном случае не имеют сертификации какой-то, то есть любой кандидат наук, если это сексологическая, должен по идее быть какой-то сексолог, если филологическая – то филолог, если культурологическая – то культуролог, имеет право на подобную экспертизу.
С. БУНТМАН – Насколько я понимаю, существует некое определение порнографии. Но внятное я не уверен, что существует на свете.
М. МАЙЕРС – Определения не существует, но порнография существует тем не менее.
С. БУНТМАН – Это каждый знает, что это порнография или нет.
Б. КУПРИЯНОВ - Определения порнографии в законе нет. Нет закона о порнографии. Поэтому в принципе под порнографией можно понимать все, что угодно. Специалисты пользуются очень простым критерием определения порнографии. Если есть какая-то другая художественная ценность, кроме демонстрации каких-то вещей непристойных, значит, это уже не является порнографией. По крайней мере, Кирилл Эмильевич считает таким образом. Его мнение может расходиться с мнением…
М. МАЙЕРС – Я так понимаю, что это цитата из Разлогова: порнографические эпизоды являются частью книги, произведения искусства, их включение выглядит оправданным. Это что касается, по-моему, «Парадоксии».
С. БУНТМАН – Дело в том, что если ничего нет кроме собственно сцен, и описания с удовольствием всевозможных сцен эротических, Умберто Эко очень хорошо сказал, в чем состоит порнографический фильм. Это когда поездка в такси занимает ровно столько, сколько в жизни. Потому что не о чем говорить, кроме как об актах соответствующих. Нечего показывать. И поэтому они пустоты забивают, чтобы было полнометражное кино. Более толкового никакого определния порнография я не находил.
Б. КУПРИЯНОВ - Есть огромное количество, но они все не легитимны.
М. МАЙЕРС – Скажите, пожалуйста, а все истории про то, что порнографические или журналы определенного содержания можно продавать только в пакетах, запечатанных, чтобы нельзя было полистать или не продавать детям, здесь есть какие-то правила, которые на книготорговцев распространяются.
Б. КУПРИЯНОВ - Если касается порнографических журналов, то да, распространяется. Как ни смешно, распространяется на нас только, мы можем определить эротического содержания эта литература или порнографического по закону. Не частная оценка. Только одним образом. НДС 10% на книги, которые не являются эротическими, а 18 – на те, которые являются.
М. МАЙЕРС – И что у вас там по этому списочку?
Б. КУПРИЯНОВ - 10%.
М. МАЙЕРС – То есть все вопросы к налоговой на самом деле.
С. БУНТМАН – Джейси Дентон, лучше скажите, как у вас там в Питере. А в Питере есть подобные лавки?
Б. КУПРИЯНОВ - Нет. В Питере вообще ситуация с книжными магазинами чудовищная.
С. БУНТМАН – Почему? У них были такие начинания интересные.
Б. КУПРИЯНОВ - Да, были начинания. Но к несчастью, сейчас к концу 2007 года сокращается количество в Москве, в Питере можно найти какие-то магазины, которые с натяжкой можно определить как магазины интеллектуальной книги. Такие знаменитые магазины как «Платформа» или магазин «Рубинштейн» закрыты. «Кофе и книги» – тоже был прекрасный магазин.
М. МАЙЕРС – Опять же спрашиваю вас, идеологически закрыты или экономически.
Б. КУПРИЯНОВ - Я думаю, что, скорее всего, экономически, но экономика в данном случае является частью идеологии. Книжная торговля это же не торговля пончиками.
М. МАЙЕРС – Тем не менее, это бизнес.
Б. КУПРИЯНОВ - Вы можете себе представить, вы приезжаете в Питер и не найдете ни одну пышечную. Это будет идеологическое решение пышечных в отдельно взятом городе.
С. БУНТМАН – Ну конечно, Джейси Дентон говорит: нечего мне больше сказать. Конечно, если в Питере нет такой проблемы. Она уже решена, ваши товарищи уже решили такие проблемы. Вообще это очень интересно. Тяжелая аренда, невыгодное дело. Вы концы с концами сводите?
Б. КУПРИЯНОВ - Мы сводим.
М. МАЙЕРС – А книги в какой ценовой группе?
Б. КУПРИЯНОВ - Которые перечислены, они совсем недорогие, по-моему, от 80 до 105 рублей.
М. МАЙЕРС – Мягкая обложка.
Б. КУПРИЯНОВ - Нет, твердая. Но они просто выпущены 4 года назад. А за последние два года книги подорожали в два раза. То есть инфляция в книгах чудовищная. И это все приводит тоже к очень плохим последствиям. Книги становятся все менее доступны. Книг издается не меньше, а может быть и больше. Но он становятся недоступны. Плюс к тому, что опыт библиотечного пользования в России очень слабо развит. Библиотеки плохие. Ими не умеют пользоваться. Поэтому ситуация вообще в плане книг и книжной культуры в России очень тяжелая.
М. МАЙЕРС – Скажите, пожалуйста, вы говорите, что вот эти книги можно найти в других магазинах, у вас есть какой-то эксклюзив конкретно «Фаланстера»?
Б. КУПРИЯНОВ - Ну да, у нас есть книги, которые не продаются в других местах.
С. БУНТМАН – Ну что же…
М. МАЙЕРС – Вот это важно.
С. БУНТМАН – И в том всегда прелесть маленьких в правильном смысле слова специализированных магазинов. Магазин с выбором, с отбором.
М. МАЙЕРС – И потом полистать эти книги и понять, что там может не понравиться тем или иным структурам
Б. КУПРИЯНОВ - Думаю, что Платон или поэт Несмелов может не понравиться каким-то структурам.
М. МАЙЕРС – Но Платона можно купить в «Библио-глобусе».
Б. КУПРИЯНОВ - А Несмелова нельзя.
С. БУНТМАН – Это ты, Маша, не знаешь еще, что может показаться. Ты в советское время, наверное, не писала ни дипломов. И не видела, как по абсолютно никому непонятным причинам закрыта масса литературы. За какую-то запятую или упоминание фамилии в сноске.
М. МАЙЕРС – Меня пугают ваши аналогии, честно говоря. Я еще пока имею возможность сходить в «Фаланстер».
Б. КУПРИЯНОВ - Пока можете.
С. БУНТМАН – Давайте, чтобы это гораздо больше продлилось. Мы главное сказали, теперь уже скрыть это будет невозможно. И все действия, которые будут предприняты, они будут сделаны публично. Спасибо Борису Куприянову, директору книжного магазина «Фаланстер».
Б. КУПРИЯНОВ - Пожалуйста, и хотелось бы поблагодарить всех людей, которые оказали нам громадную поддержку. Это говорит о том, что мы должны работать дальше и будем работать и спасибо вам.
http://old.echo.msk.ru/guests/11032/
"Поджог - показатель качества проекта"
Беседа с совладельцем книжного магазина "Фаланстер"
После того как 22 июля неизвестные подожгли книжный магазин «Фаланстер», в Москве заговорили о книгах – и о тех, кому они могут не нравиться. «Фаланстер» был одним из наиболее успешных книжных магазинов, в котором помимо широкого выбора самых разных книг – в том числе редких, радикальных и даже скандальных – проходили презентации и литературные вечера. Пожар в «Фаланстере» вызвал серьезную общественную реакцию: у магазина проходили митинги, а в СМИ шла напряженная дискуссия по поводу «оппозиционности» и «радикальности» книжного магазина. Теперь «Фаланстер» переезжает в новое помещение в Малом Гнездниковском переулке и надеется открыться в начале сентября. Юлия Идлис встретилась с совладельцем «Фаланстера» Борисом Куприяновым, чтобы расспросить его о войне идеологий, об устройстве московского книжного рынка и о причинах коммерческого успеха небольшого книжного магазина.
Первый вопрос, естественно, о поджоге «Фаланстера»: расскажите, как идет следствие.
Следствие, очевидно, ведут знатоки. Следователя – даму по фамилии Рыжова – я не видел ни разу, и вот уже неделю не могу ей дозвониться. Насколько мне известно, по факту поджога возбуждено уголовное дело, но никакой информации от нее я не получил. Я звонил ей, говорил: "Знаете, мы переезжаем, сегодня мы здесь последний день, Вы хоть приходите посмотреть". Она отвечала: "Да-да, я постараюсь прийти". И так ни разу и не пришла.