Старые воспоминания, или философский разговор
Двигайло сидел на большом плоском камне, недалеко от части. От камня и до самого леса, царапающего небо кронами сосен раскинулось широкое бугристое поле, колосящееся иссохшимися высокими травами. Облака невесомыми клочьями белоснежной медицинской ваты медленно плелись редкой грядой куда-то на север.
***
Движки винтокрылой машины ревели, страшно и протяжно скрежеча каждым винтиком механизма. Стекло кабины прошила косая автоматная очередь. К счастью, никого не задело. Впереди, из-за камней утёса высунулся белый силуэт, от которого в следующее мгновение взметнулась в воздух яркая точка, стремительно летящая вперёд.
- КРЕН ВПРАВО! - Орал тогда ещё лейтенант Двигайло, смещая вертолёт в манёвре уклонения. МИ-24 едва не столкнулся с зарядом РПГ, буквально вскользь миновав огненную стрелу. В следующую секунду стрелок щёлкнул кнопкой, и по утёсам заработал гранатомёт. АГС-17 "Пламя" успешно сровнял с землёй несколько огневых точек врага за десять-пятнадцать секунд...
***
Майор с жуткой тоской и скукой в каждом движении выцеливал большую и жирную белку, уютно расположившуюся на одном из деревьев лесного массива... И потому не заметил подошедшего Ковалёва.
- Освободился? - спросил Двигайло, когда Михаил покашлял за его спиной.
- Да. Я сегодня никому и ничего не должен.
- Стране ты своей должен. Служишь ведь, - майор пожал Ковалёву руку.
- Скучаю я, да харчи казённые невкусные ем. - Михаил присел на камень.
- Считай, помогаешь стране поедать просрочку. - Двигайло громко и отрывисто засмеялся, положив СВД на камень.
- Откуда винтовка? - Михаил взял "Драгунова" в руки, любуясь тёмным лакированным деревом приклада.
- Ваш "начальничек" - мой хороший друг. Попросил из арсенала пострелять, пока тебя жду. Ты бы лучше спросил, что я, "тот самый отставной старикан из училища" делаю здесь, в паре километров от Зоны Отчуждения.
- И что же?
- А х*й его знает, Миха. Может, за тебя беспокоюсь. Ты ведь лучший из ребят в училище был, да и понимал много, интересно было с тобой говорить. А тут после стольких лет звонит один мой хороший знакомый, и рассказывает про тебя. Про то, что ты сюда, в Зону рванул.
- Это плохо?
- Бог с тобой, Миха. Хорошо это. Я всеми руками "за". На гражданке скучно летать.
Миша взглянул на лес сквозь прицел:
- А ты летал на "гражданке"?
***
- Сраные горы.
Двигайло потянул штурвал вниз, и вертолёт утянуло к скалистому участку, где было достаточно ровно для аварийной посадки. Правый двигатель надрывно дорабатывал свои последние обороты, а смертельно раненный стрелок снял палец с гашетки. Шанс выжить? Сомнителен. Вертолёт ещё не упал, а среди горных кустарников мелькают силуэты боевиков. Остаётся надежда на спецназ в пассажирском отсеке. Если там ещё кто-то жив...
***
- Нет. А сейчас я слишком стар даже для детского вертолётика на аттракционах в Парке Горького.
Ковалёв вернул винтовку Двигайло:
- Так давай со мной. У меня завтра рейд. Слетаешь, вспомнишь хорошее.
***
Ремень кресла заклинило, а боевики вышли почти напрямую, и теперь находились лишь в пятидесяти шагах от упавшего вертолёта, неумолимо приближаясь.
Двигайло откинул крышку люка, и теперь отчаянно отстреливал боевиков из АКСу, стараясь целиться в голову. Но падение сильно сказалось на голове лейтенанта, и не все пули достигали именно головы противника. Несколько выстрелов врага оцарапало кабину, а сверху на голову посыпались осколки стекла разбитого люка. На секунду спрятавшись от огня, Двигайло наконец разрезал ремни, и буквально вывалился наружу, спрятавшись в маленькую колею за камнем. В относительной безопасности. Между молотом и наковальней. С пулей в печёнках и животным страхом в пятках, Двигайло обречённо смотрел на бойцов спецназа, тщетно пытающихся выбраться из прошитого пулями вертолёта. Один за одним, они падали, даже шага не отходя от вертушки.
***
- Хм. Можно. Что за рейд?
- Странный рейд. Вообще планировалось вылетать сегодня, но тут у учёных возня. В лабораторию таскают ящики, о проектах каких-то лопочут. В общем, пока всю часть по казармам разогнали, чтоб не мешались, а-то у них там какая-то тонкая работа с материями. Меня только отпустили повидаться со старым другом.
Майор задумчиво постучал пальцами по прикладу:
- Миха, можно я дам тебе последний совет.
- Слушаю.
Двигайло вздохнул.
- Будь аккуратнее там, внутри Периметра. В Зоне Отчуждения всё выглядит не так, как обычно. И друзья станут врагами, а те, кого боялся, будут твоими союзниками. Люди, они такие. Посмотри вон, на облака.
Ковалёв поднял глаза:
- Ну, облака, как облака. И что?
- Дурак ты. Вот смотри, туча летит. Какая она?
- Угрюмая.
- А во-он то облачко?
- Лёгкое и пушистое.
- А вот взять все эти облака, и разрезать... Хмурое, не хмурое. Пушистое, не пушистое. Облако в разрезе - всё вода. Вот так и люди. Понял?
- Нет.
- Вот и я сейчас тоже них*я не понял.
- Ха! Философ, блин.
***
Кровь на руках, седым обрамлением заклеймившая волосы.
Бесчисленные смерти и убийства, отпечатавшиеся шрамами на теле и душе.
Блеск латуни и лака на медали.
"От благодарного афганского народа."
Хотя, лучше бы назвали "Спасибо, что ушли".
***
P.S.
- Кстати, Миха.
Двигайло целился куда-то в траву.
- Видишь суслика?
- Нет.
- Вот и я нет. А он есть.
- А в чём прикол?
- Эх, темнота.
Глава 19
Без сил.
- Миха, ты бы смотрел куда идёшь.
Глыба одёрнул Ковалёва за два шага до едва заметной "Карусели", легонько вихрящей мусор и сухие листья с дороги.
- Извини, задумался о своём. А мы на месте?
- Почти пришли. И судя по тому, что я слышу, мы опоздали.
Миша окончательно вернулся в реальный мир. Даже не обязательно было прислушиваться, чтобы услышать клёкот вертолётных лопастей, взвинчивающих облака. Несколько вертушек. Причём совсем близко.
Ковалёв вновь проходил места былых сражений. Старый "Стечкин", пробитая каска, гильзы и укрытия...
- Стоп. - Михаил остановил своих товарищей. - Думаю, пора бы нам сойти с дороги и прикинуться ветошью.
- В смысле? - переспросил наёмник.
Ковалёв задумался. Уже буквально в сотне шагов за углом вероятно несколько десятков вражеских бойцов и два вертолёта минимум, которые ещё и МИ-24 судя по всему. Впереди довольно чистая улица, а баррикады былых времён не выдержат и минуты под обстрелом вертушек. Остаются только кустарники по бокам, но от пуль в случае обнаружения они точно не спасут.
- Будем действовать в одном из домов. Там, в случае чего, можно поменять позицию.
- Вертушки сровняют этот дом с землёй, - возразил наёмник.
- Тогда займёмся ими в первую очередь.
С этими словами Михаил похлопал по прикладу Гаусса.
Возле дома, под которым базировалась лаборатория, собралась большая группа солдат: восемь бойцов в дешёвых драных "Бериллах" мерно поскрипывали подошвами сапог, патрулируя улицу. Рядом, у входа в нужный дом стоял один полтертанк на страже, плюс ещё один патрулировал местность вместе с солдатами.
- Их должно быть больше, - заявил Ковалёв, поглядывая на всё из окна дома напротив.
- Почему ты так думаешь? - спросил Глыба.
- Один МИ-24 вмещает в себя не меньше тринадцати человек, включая четырёх раненых и врача, которых можно не учитывать в таких операциях. А внизу только десять бойцов.
- Почему врача и раненых не учитываешь? - спросил наёмник.
- За всю свою карьеру здесь я понял кое-что. - Миша присел на старый скрипучий табурет, потирая запястья. - Начальство не собирается гробить столь ценную человеческую единицу в одноразовом вертолёте, который в любой момент может упасть вниз из-за спонтанного сдвига аномальных полей. Даже сами врачи и санитары не хотят умирать просто так. А что насчёт раненых, так это уже их проблемы, доживут они до приземления, или не доживут.
- Ты хочешь сказать, что пилотов ваш брат держит за одноразовое мясо в летающем ведре с болтами?
- Как-то так.
Глыба тем временем взглянул в окно и попытался перекричать нарастающий клёкот вертолётных лопастей:
- Вы там заканчивайте лясы точить. Движуха начинается.
Михаил оказался прав. Спустя пару секунд, над улицей зависли две вертушки - пара грозных МИ-24. Дверь грузовой кабины одного из них откинулась, и первыми из кабины спрыгнул полтертанк. Прямо вниз, разбивая и вдавливая асфальт вокруг себя, превращая серое и пыльное дорожное покрытие в мелкий щебень. Следом за ним из недр вертолёта до самой земли спустилось несколько верёвок, по которым незамедлительно начали свой спуск свеженькие бойцы в новеньких "Булатах". Армейский бронекомбинезон выглядел красиво и угрожающе одновременно, поблёскивая потёртым металлом наплечников.
- Миха, сейчас, или никогда. Лупи по вертолёту, - проронил Глыба.
Внутри вертушек сидели такие же пилоты, как и сам Ковалёв. Впрочем, это не спасёт их от "перезагрузки" Лиманска, и все они погибнут в любом случае. Эта мысль снимала камень с Мишиной души, когда он целился в хвостовой стабилизатор одного из вертолётов.
- Ребята, вы в курсе, что это самоубийственно? - робко спросил наёмник. Но его слова утонули в звоне, больно отдающем в барабанных перепонках. Солдаты внизу схватились за головы, а полтертанки насторожились.
Отдача отсутствовала, но из-за нарастающего звона выстрела Михаил едва не выронил Гаусс-ружьё из внезапно ослабевших рук.
- Старушка проснулась, - усмехнулся Глыба, оттаскивая Ковалёва от окна, - ещё пара выстрелов, и ружьишко не будет так бить по ушам.
Вертолёт за окном в это время начал крутиться в воздухе, сбрасывая солдат с верёвок. Ещё несколько бойцов выпало из недр вертушки. Хвост задымился, и летательный аппарат начал уходить за пределы города, зацепив днищем крышу одной из девятиэтажек. Но пятеро бойцов спустились на землю без всяких проблем, и вскоре рассредоточились, стараясь высмотреть снайпера. Одновременно с этим этажом выше началось какое-то движение.
- Наёмник, иди, проверь верхний этаж. Вероятно, там снайперы засели, - громко отрезал Ковалёв, мотнув ещё звенящей головой.
Глыба тем временем перебежал в другую комнату, плюхнувшись на живот перед самым окном.
- Миха, займи место ближе к выходу на лестничную клетку. Когда я отвлеку их на себя, сделай ещё один выстрел по другой вертушке. И сразу драпай.
Ковалёв кивнул, и ползком добрался до ближайшего к входу окна. Получив ответный кивок, Глыба высунулся из своего окна, радостно пуская гранату из подствольника "Грозы". Заряд ВОГ-25р лихо врезался в землю аккурат между двумя полтертанками, один из которых всё же потерял равновесие, и свалился. Второй вертолёт тем временем начал разворачиваться в сторону Глыбы, который уже успел отползти подальше от окна, в дальний конец комнаты. Пусть от пуль его это и спасёт, но от ракеты вряд ли.
И снова звон ударил по ушам. Сквозь прикрытые от боли глаза Миша смотрел на то, как изящная серая линия медленно надвигается на МИ-24, оставляя после себя странные кольца энергии по вектору выстрела. Со стороны можно было бы увидеть в этом некую аллегорию колец сигаретного дыма, сквозь которые прошла изящная одноцветная линия. Но такие трюки могли выделывать только растаманы из "Свободы". Тем временем боль прошла, и время вернуло прежнюю скорость как раз в тот момент, когда линия выстрела дошла до кабины вертолёта. Ковалёв не успел и моргнуть, как кабина разлетелась на мелкие детальки. Один из пилотов, лишённый нижней части тела, камнем падал вниз, а сама вертушка какое-то время неподвижно висела в воздухе, но после ушла куда-то за здания, где громко жахнула, опалив кроны деревьев пламенем взрыва.
Было слышно, как по стенам дома застучали пули. Звякнули стёкла, разлетевшиеся под градом свинца. С потолка сыпалась штукатурка и многолетняя пыль. Этажами выше тем временем звуки боя наоборот, прекратились.
- К наёмнику! - скомандовал Миша, резво спускаясь по лестничному пролёту. Вслед за ним, матерясь, прихрамывал подвернувший ногу Глыба.
- Клянусь, - задыхался профессор, - если выживу, то вернусь в НИИ, и...
- И что?
- Уфф... наваляю Штельману, трахну его ассистентку и скажу своей лаборантке, что она… уфф… проститутка.
- Смирновой?
Внезапно Мишу остановила рука, вцепившаяся в шиворот комбинезона. Подскочивший Глыба побагровел:
- Ты нашёл мою сумку? Читал записи?
- Да. А ещё я подлечился и поел нормально. Идём уже спасать наёмника.
Глыба многозначительно вздохнул, и решил держать лестницу на прицеле, пока Ковалёв ищет наёмника.
Единственная выбитая дверь на этаже была изрешечена пулями. Гильзы и кровь на полу вели на кухню, где видимо и закончилась схватка. Глазам Ковалёва открылась весьма интересная сценка, вполне достойная Голливудской миниатюры: первый снайпер лежал на столе с ножом в грудной клетке, а кровь едва различимыми каплями падала на пыльный кафель. Второй снайпер был просто забит дверцей духовки, в которую кто-то так услужливо засунул его голову. Наёмник тем временем сидел на полу, переводил дыхание.
- Живой? - спросил Миша, хлопнув напарника по плечу.
- Помоги встать.
Ковалёв протянул наёмнику руку. Поднявшись, тот взял со стола "Винторез" убитого снайпера.
- Михаил, я мало тебя знаю, но погоня за тобой и совместная битва были самыми запоминающимися в моей жизни.
Тем временем с лестничного пролёта донеслись короткие автоматные очереди "Грозы".
- О чём ты? - спросил Ковалёв.
- Я не думаю, что мы останемся живы. Их слишком много, а свои патроны я уже истратил. Думаю, что и у Глыбы ситуация не лучше. Судя по всему, он добивает предпоследний магазин. А твоя вундервафля не слишком скорострельная...
- И что?
- Нужно отступать.
- Вот ты и отступай.
Наёмник замер в удивлении, пока Михаил высунулся из окна, и разнёс тяжёлый "доспех" полтертанка одним выстрелом из Гаусс-ружья.
- За время, проведённое в Лиманске, я мог умереть не пять и не семь раз, но я жив. Будучи в самой беспросветной жопе, я умудрялся выскользнуть из лап смерти.
Ковалёв снова высунулся из окна, выстрелил, но на этот раз не успел спрятаться от пули: ткань на рукаве комбинезона побагровела от крови.
- И после общения с этими странными сущностями я понял, что нельзя убегать сейчас...
С этими словами Миша высунулся из окна для нового выстрела, но в следующую секунду его отбросило к столу, который Ковалёв успешно опрокинул, растянувшись на кафельном полу. Наёмник замер, наблюдая за багровыми струйками крови, растекающимися по кафелю угловатой змейкой.
- Почему? - спросил наёмник, пережимая свежую рану в районе ключицы.
- Если сейчас уйдём, то всё останется, как есть. Лабораторию уничтожат, данные вернут этим учёным-уродам, и они вновь продолжат эксперименты над живыми существами. И появятся такие, как я.
Наёмник вколол Михаилу стимулятор, после чего спешно начал возиться с бинтами.
- Ты придурок, вертолётчик. Ты в курсе? - говорил наёмник под аккомпанемент коротких очередей "Грозы" и беспорядочного огня "Калашникова".
- Зато я не меркантильный и безразличный ко всему мудак.
Михаил поднялся синхронно со вскриком Глыбы. "Гроза" умолкла. В дверном проёме замаячил силуэт противника. Шаги звучали явно тяжелее сапог Глыбы. Всё ещё способный сражаться Ковалёв тихонько подполз к проёму, и выстрелил из Гаусса наугад, не глядя. Из недр коридора раздался гортанный надрывный крик. Наёмник ушёл к источнику звука, и прекратил мучения врага выстрелом из "Винтореза".
- Глыба дышит. Не хило ты ногу вояке отстрелил. Правая нога присутствует только до коленки, а дальше просто ничего нет...
Наёмник помог Мише подняться.
- Как Глыба?
- Жив. Броник у него, что надо.
Собравшись на лестничной клетке, напарники посчитали боезапас и противников. Итоги были не утешающими: ещё два полтертанка и где-то двенадцать бойцов в неплохой броне против трёх оборванцев, один из которых серьёзно ранен. Боезапаса кот наплакал: "Винторез" и "Гроза" по одному магазину на каждый, подствольная граната ВОГ-25 и три магазина к Гаусс-пушке.
- Попробуем экспериментальный боезапас, - сказал Глыба, переснаряжая магазин Гаусса.
- Что будем делать?
- Сейчас нам придётся выйти наружу. Я видел, как они готовят взрывчатку. Им хватит её, чтоб обрушить этот ветхий дом на нас.
- Мы точно умрём, - вздохнул наёмник.
- Не факт, - сказал Ковалёв, - можно попробовать ошеломить их последним выстрелом из подствольника. Дальше я начну лупить из Гаусса и постараюсь использовать глаз на полную. А ты, наёмник, будешь прикрывать нас.
- Понятно. Но глаз? О чём ты?
- Скоро поймёшь.
Военные окружили подъезд, готовые в любую минуту штурмовать дом или подорвать его к чёртовой бабушке. Но они не были готовы к гранате, которая разорвётся прямо в центре сгруппировавшейся кучки людей. Не успели бойцы очухаться, как один из них, дёрнувшись, начал медленно осыпаться в пепел, будто посеревшая головёшка угля. Следом за ним тем же образом был убит и другой. Третий, четвёртый... Остальных скашивала автоматная очередь "Грозы". Не было слышно "Винторез", но его пули положили не меньше бойцов. За каких-то двадцать секунд от двенадцати человек осталось около семи.
Из темноты подъезда тем временем вышли Глыба и Михаил. Последний едва стоял на ногах, пошатывался, покачивая влево-вправо стволом Гаусс-пушки. Несколько бойцов высунулись, чтобы пристрелить наглецов, но по ним тут же заработал "Винторез". Тем временем Миша разнёс ещё одного полтертанка выстрелом Гаусса, который едва не выронил из рук. Последний боец выскочил с "Калашом" без магазина наперевес, полный желания забить противника прикладом в рукопашном бою. Глыба не был готов к внезапной атаке, а наёмник и вовсе остался без патронов. Обрушив на лоб Глыбы крепкий удар прикладом, солдат повалил его на землю и направился к Михаилу. Сделав короткий выпад, боец направил ещё не остывший ствол винтовки прямо в глаз сопернику, но Ковалёв смог увернуться, хоть и едва не потерял равновесие. Он точно знал, что сил ему хватит только на один добротный удар, да и вечно уклоняться он точно не сможет. Увернувшись от рубящего удара прикладом, Михаил оттолкнул противника от себя, и выстрелил...
Глыба говорил об особых патронах, как об обычных зарядах на электрическом артефакте "Вспышка", дополненных энергией гравитационной "Воронки". Но Миша так и не смог представить, как же это выглядит. И теперь эффект специального Гаусс-патрона наблюдался Ковалёвым в полной мере, пусть даже он и промахнулся: на этот раз вслед за линией выстрела тянулось странное пространственное искривление. Враг находился достаточно близко к вектору выстрела, чтобы его начало притягивать к искривлению. Солдата буквально утянуло вслед за выстрелом на целых пять метров, впечатав в асфальт. Его руку, которая находилась в непосредственной близости к искажению, просто-напросто разорвало в клочья. Миша быстро подскочил к лежащему противнику, и занёс приклад Гаусс-пушки над его головой...
Вспышка.
"Чёртов полтертанк", - пронеслось в голове падающего Ковалёва...
Миша с трудом открыл глаза. Над ним нависали обеспокоенные Глыба и наёмник. Михаил пытался подняться, но острая боль пронзила тело.
- Что со мной? - хрипло спросил Ковалёв товарищей.
- Полтертанк, - раздался знакомый детский голосок над головой, - прошил тебя молнией. Я разобрался с ним.
- Вот как. Но почему я жив?
- Ты уже забыл про оловянного солдатика в твоём кармане. В день твоего падения. Он-то и принял весь заряд.
Удивившись, Миша начал искать солдатика по карманам, но вскоре нашёл только расплавленный комочек олова. Мальчишка тем временем исчез.
Глыба и наёмник помогли Ковалёву подняться.
- Нужно уходить, - сказал наёмник.
- А как же информация? Дегтярёв?
- Он прислал нам данные. Мы уходим, - отрезал Глыба.
"Как прислал? Получается, он погиб?" - подумал Миша. Только подумал. На остальное у него уже не хватало сил. Может он бы и сорвался в сорванную с петель дверь того дома, спустился бы вниз на лифте... Но сейчас его несли совершенно в другую сторону.
Глава 20
Опять, снова-здорово!
"- Ты не поведёшь меня дальше?
- Не могу. Слишком много плохих воспоминаний связано с этим местом. Сравнимо только с сыном, ненавидящим отца.
- Но ты им и не сын.
- Не важно... Сейчас я расскажу, как дойти".
- Полковник, открывайте дверь. Мы не зомби. - Из-за двери раздался приглушённый бас.
Дегтярёв давно перекинул данные на компьютер Михаила. и теперь сидел в шикарном кресле какого-то профессора, ожидая громил, которые вот-вот вломятся в кабинет. Облизав сухие потрескавшиеся губы, полковник извлёк из нагрудного карманы помятую пачку красных Marlboro и зажигалку - прощальный подарок Легионера. Кроме сигарет лидер наёмников завещал Дегтярёву позаботиться о собственной шкуре и "не звенеть яйцами"...
Впрочем, возможно скоро звенеть будет нечем. Солдаты откроют дверь, дабы забрать данные по лабораторному комплексу. А полковник точно не собирается отдавать эти документы. Или Город просто сотрёт его вместе со всеми живыми. Зерно сомнения проросло в подсознании Дегтярёва ещё полчаса назад, когда он блуждал по тёмным коридорам подземного комплекса, яро отсреливаясь от всего, что попадало в поле зрения. Солдаты открыли основную дверь в комплекс почти сразу, и в тот момент Дегтярёв находился между молотом и наковальней - между солдатами и зомби. И теперь бойцы вскрывали дверь кабинета. Вот-вот полковника выкурят и предадут свинцу без трибунала и разбирательств. Да и выживет ли Ковалёв - теперь тоже под вопросом.
Дегтярёв посетовал на плохой электронный замок и мастерство трёх солдат. Скрипя сервоприводами, они окружили полковника, бряцая стволами ВАЛов. Дегтярёв крепко затянулся, ожидая худшего, но...
- Отлично, полковник. Не знаю, как вам удалось пробраться сюда, но разведчик вы отличный. Данные с вами?
- Да, но я не...
- Вот и отлично. Не буду забирать вашу славу. Передадите их лично в руки генерала. Отпуск, пляж и девки.
Дегтярёв застыл.
"Точно, они же не знают, что я не на их стороне", - молнией пронеслось в его голове.
- Девки, это хорошо. Но для начала нам стоит выбраться отсюда.
Когда "чужой среди своих" оказался в коридоре, его ПДА пискнул:
# messages/new/???
<Open>
Город переродится через десять минут.
Миша выбрался. Данные с ним.
Прости их. И прости нас.
<Close>
Дегтярёв вдавил окурок в железный ржавый пол. Как бы он не храбрился, к смерти он пока ещё не готов. На каком-нибудь хорошем пляже с девками покутить ему хотелось... А-то уже под сорок, а курортных романов по сути-то и не было. Так, одноночные свиданки в Ялте, и те наполовину командировочные...
Выбравшись наружу, сопровождающие Дегтярёва бойцы не успели оценить бойню, устроенную Михаилом и Ко: шедший позади троицы Дегтярёв спрятался за машиной, и пустил под ноги центрального бойца подствольную гранату. Дальше "Гроза" рявкнула двумя короткими очередями, вбив бронебойные пули во внутреннюю стенку шлема экзоскелета двух устоявших на ногах.
"Кхрр".
Дегтярёв взглянул себе под ноги, и увидел маленькие, едва заметные бурые трещины, змеящиеся по асфальту от самого центра Города. Из трещин, засвистев, вырывались маленькие струйки странных ржавых хлопьев и пыли. Дегтярёв мотнул головой: в глазах плавали бежевые круги, окрашивающие местность в депрессивный цвет состарившейся бумаги. Медленно и верно всё вокруг менялось и трескалось.
Полковник отскочил от нарастающей вероятной опасности на пока ещё большой, но стремительно уменьшающийся в размерах клочок обычного серого асфальта, располагающийся на автомобильном проезде. Тут глаза Дегтярёва приметили, как добравшееся до пулевых отверстий в стене нечто "замазало" стену дома, отреставрировав здание в одно мгновение. Свежие трупы и оружие попросту рассыпались в пыль, попадая в "бурые" зоны. Боец, всё же поднявшийся после взрыва подствольной гранаты, нечаянно наступил в такую зону, и полковник едва не оглох от душераздирающего вопля: броня, кожа и кости солдата стали серой невесомой пылью в считанные секунды...
Третья и последняя сигарета тлела в сжатых губах Дегтярёва. Полковник держался прямо в центре улицы на последнем безопасном "островке". Он не хотел мириться со своей кончиной, но не знал, что делать дальше. Положение было абсолютно безысходным. Оставалось только курить и надеяться, что смерть была не напрасной...
"БИП-БИИИИП!"
В следующую секунду Дегтярёв едва не обмочил штаны. Из-за угла погрязшей в "сепии" улицы выехал яркий и ржавый вишнёвый "Запорожец". Взвизгнули тормоза, и полковник едва не вывалился из безопасного клочка земли, сузившегося до площади биотуалета. Чуть не задавивший его "Запор" остановился. И Дегтярёв удивился в третий раз, взглянув на водителя: сигарета выпала из приоткрывшегося рта.
- Чего рот разинул? Запрыгивай. Мы сваливаем отсюда!
Недолго думая, Дегтярёв рванул дверь автомобиля на себя, да так, что она отвалилась, скрежетнув по асфальту. Дегтярёв плюхнулся на скрипучее сиденье, и "Запор" рванул к выезду из города.
- Повезло тебе. Это только поверхностное Очищение было. Сейчас Глобальная волна будет идти, а уж от неё нас и "Запор" не спасёт. Смотрю, у тебя вопросы есть.
"Запорожец" въехал в туннель, ведущий к выходу из Города.
- Есть, - сказал Дегтярёв, размышляя, какой вопрос он конкретно хочет задать. Ему, конечно, было интересно знать, почему этот автомобиль не тронула жуткая "сепия", но другой вопрос был намного более интересным.
- Какого хера ты жив, Легионер?
- Меня убили не в Городе, а в его подсознании.
- Подсознание Города?
Дегтярёв с подозрением посмотрел вперёд: казалось бы, довольно короткий тоннель ещё не собирался заканчиваться, что выглядело весьма странно.
- Да. Ты не представляешь, как же, еб*ть его в душу, больно получить разрывную пулю пятидесятого калибра прямо в грудь, и ещё свалиться после этого в какую-то жижу с острыми камнями на дне. Но выплыл я во вполне реальном и освещаемом солнцем мире без ранений. Ну, кроме тех, которые были получены на самом деле. И первым делом меня вытащили из воды какой-то хрен с телевизором на башке и школяр с будёновкой. Сказали, мол, жопа тут надвигается, дали тачку, и сказали спасать тебя. Как же я рад, что ты жив... Кстати, что с этим хитрозадым.
- Ковалёв? Инфа у него, сам он уже выбрался.
- Вот как? Отлично. Пусть себе живёт. Он жив, и мы живы. Это что ж, хэппи энд получается?
Дегтярёв наконец разглядел впереди свет, асфальт и чудом не рухнувшую механическую переправу через крайне радиоактивную речушку, разделяющую Лиманск и Рыжий лес, и только тогда более-менее успокоился.
- Похоже на то. Хэппи энд.
"Запорожец" вырвался из тоннеля, и резко затормозил, остановившись в метре от железного моста: переправа была узкой, и пройти по ней можно было только пешком.
- Не, хэппи энды не моё, Дегтярь. Давай сделаем концовку со злодеем.
- Это как?
Наёмник ухмыльнулся и оглушил полковника прямым ударом в челюсть.
Дегтярёв резко открыл глаза и потянулся за стволом, но "Грозы" под рукой не было. Только нож, именной пистолет и пара магазинов к нему. Зажигалка, как ни странно, не пропала. От челюсти в голову шла пульсирующая боль, отдающаяся звенящим гулом в ушах.
Когда полковник окончательно пришёл в себя, его внимание привлёк мятый клочок бумаги, оставленный на автомобильной торпеде. Взяв записку в руки, Дегтярёв вгляделся в наскоро нацарапанные строчки:
"Как ты уже заметил, я забрал твою "Грозу". Прости сердечно, но без ствола я и трети Рыжего леса не пройду, чего тут говорить о моих счётах с Синдикатом. Я мог бы забрать твой ПМ, но, во-первых, он наградной. А во-вторых, я не самоубийца, ты же сам понимаешь. =)
Оставил в твоём нагрудном кармане американских президентов. Вроде бы Лесник ещё принимает наличные, не знаешь? В любом случае, трёх Франклинов и Линкольна тебе точно хватит на припасы и хорошую двустволку с патронами... Или плохой АК. Решать тебе, мой друг, ведь Зона полна возможностей. Зажигалку считай дополнительной компенсацией, потому что вряд ли мы когда-нибудь пересечёмся.
Искренне ваш, убийца, бабник и алкоголик. Легионер".
Эпилог
- И куда же ты пойдёшь, Миха? - спросил Глыба, поднимая на ноги друга.
- К Болотному Доктору. Я слышал о нём, и надеюсь, что он поможет мне избавиться от этой ошибки учёных.
С этими словами Ковалёв взглянул на своё отражение в луже, со злобой глядя на рукотворное проклятие в глазах.
- А я пойду в свой НИИ.
- Бить морду Штельману? - усмехнулся Миша.
- Да. Всё, как обещал, - засмеялся Глыба.
- Тогда, прощай.
- Прощай.
Ковалёв отсалютовал и отправился в недра Рыжего леса, прихватив с собой Гаусс-ружьё. Глыба тем временем собрал свои пожитки и двинул чуть левее, к кромке леса.
- Вы куда все уйти решили? - всполошился наёмник. - А мне что делать?
- Лично я иду к Леснику, может, разживусь у него оружием. Советую сделать тебе то же самое.
- Звучит неплохо, только у меня нет... Меня подожди! СТООЙ!
***
- Профессор Штельман!
Женский голос в динамике резко ударил по ушам профессора. Он нехотя нажал на кнопку отвёта, продолжая прихлёбывать кофе. Ну как кофе... Кипяток со вкусом кофе. Паршивые концентраты не давали настоящего вкуса, и сотрудникам НИИ приходилось довольствоваться пакетиками растворимого кофеина и ароматизаторов...
- Что, Леночка?
- К вам посетитель.
Штельман слегка оживился. Давно к нему не заходили. Сталкеры давно перестали помогать институту. С мыслью о возможном научном сотрудничестве, он снова глотнул кофе и спросил:
- Кто это? Сталкер?
- Нет. Вернулся профессор Глыба.
Штельман едва не поперхнулся своим кипятком с концентратами. Глыба - опасный и умный конкурент, которого он оставил в Лиманске. Конкурент, от которого профессор так мастерски избавился...
- Г-г-где он?
- Он уже переговорил со старшим профессором Авдеевым и теперь сидит возле меня. Мне впустить его?
Прежде чем Штельман успел возразить, под возмущённое роптание секретарши в кабинет, срывая дверь с петель, врывается Глыба. Штельман ужаснулся: вместо средней плотности мужчины с идеально отстиранным халатом, добрым взглядом, приглаженными волосами стояло исхудавшее, растрёпанное грязное и злое нечто. Хорошо хоть пахло это нечто нормально.
"Наверняка первым делом отмывал радиоактивную пыль в душе", - осторожно подумал Штельман, и заговорил:
- Модест Осипович! Какая встреча! - Фальшиво улыбаясь, Штельман раскинул руки, морально и физически готовясь обнять ненавистного неумирающего коллегу...
И тут же получил в солнечное сплетение костяшками пальцев. А когда согнулся, Глыба пробил ему по роже, так называемым, ударом "с вертушки".
- Стиль "Разящий скворец", сука ты уродская!
Штельман свалился на пол, безучастно уставившись на свои выбитые окровавленные зубы.
- Если хочешь сохранить остатки своего бобриного оскала, - Глыба впечатал лицо коллеги в пол носком ботинка, - ты скажешь, где твоя ассистентка.
Профессор сперва отказался что-либо говорить, но кружка свежего и горячего кофе, которую Глыба пообещал вылить на профессорские штаны, разговорила избитого:
- Она в моей лаборатории. Что вы хотите с ней сделать?
- Я хочу? Это уже моё дело, что я хочу. А ты, если хочешь жить, будешь сидеть здесь ближайший час, и молчать. Начнёшь чудить - найду и убью, понял?
Штельман кивнул, и Глыба ушёл из кабинета.
"А ведь Штельман так и не смог закрутить шуры-муры со своей ассистенткой. Дурак!" - усмехнулся Глыба, едва не сбив с ног паренька с подносом, полным пробирок. Глыба-то знал, что эта девка больше засматривалась на сталкеров. Пусть иногда лысые и всегда страшные, они привлекали её своей брутальностью, шрамами и звериной похотью до баб. А сейчас всё это у Глыбы было. Более того, у него ещё осталась вполне себе шикарная шевелюра.
- Эх, раньше я был молод и красив. А теперь я просто красив. А ты, Смирнова, проститутка, - сказал Глыба своей в миг побледневшей лаборантке, которая так вовремя попалась ему в коридоре.
***
Генерал долго крутил ручку в своих пальцах, прежде чем решился, наконец, вызвать своего помощника.
- А где Дегтярёв? - спросил помощника Генерал. Солдат вытянулся, будто по струнке, и громко отчеканил:
- Как только он вернулся, то сразу пошёл к вам, трищ Генерал!
- И что он сказал?
- Он попросил отпуск на месяц, трищ Генерал!
- И куда же он собрался на целый месяц?
- Сказал, будет кутить с девками в Египте, трищ Генерал!
- А я соглашался?
- Так точно, трищ Генерал!
- А почему я не помню?
- Потому что вы были обдолбаны в говно, трищ Генерал!
- Ладно, но какого чёрта ты так странно говоришь?
- Потому что вы обдолбались вчера, а я сегодня, трищ... Трыщь-пыщь-тыдыщь.
Отчеканив, солдат отсалютовал Генералу, и отмаршировал к выходу, как и положено, лунной походкой.
КОНЕЦ
________________________
Авторская страницаVaeltaja: http://ficbook.net/authors/Vaeltaja
Редактор: Литературный Негр
30.08.2014г