Ибо у больного человека и мысль больна. Вот почему, нет ни малейших оснований сомневаться в прогнозе киевского генетика В.А.Кордиума, согласно которому к середине XXI века на Земном шаре не
Вот почему, нет ни малейших оснований сомневаться в прогнозе киевского генетика В.А.Кордиума, согласно которому к середине XXI века на Земном шаре не останется ни одного здорового человека.
Ни одного здорового человека....
Это и есть закономерный результат и цель ныне господствующей расчеловечивающей, люциферианской культуры!..
Июнь-июль 1999 г.
Г. Абакан
Глава 3. Образ дегенерата в творениях культуры
Алкоголь, табак, а затем и морфий, и кокаин, и опий, словно ржа разъедали генофонд народов, живущих в границах Русского государства. Хирели династии, вымирали и исчезали фамилии, гибли в несметных количествах люди...
Ни один сколько-нибудь крупный деятель культуры не прошел в своем творчестве мимо этого явления. И чем значительнее был потенциал служителя культа, тем сильнее он бил в колокол скорби и тревоги: Ф.М.Достоевский, Г.Успенский, Л.Н.Толстой, А.П.Чехов и многие, многие другие.
Губительный процесс вымирания, целая галерея дегенератов показаны во многих произведениях М.Е.Салтыкова-Щедрина и, в частности, в широко известном – "Господа Головлевы".
На протяжении всего, вышеотмеченного романа, – который в некоторой степени автобиографичен, – перед нами разыгрываются последние, заключительные эпизоды трагедии вымирающего генеалогического древа.
Главная фигура романа – помещица Арина Петровна. Женщина властная, деспотичная, деловая. В детях, кроме обузы, ничего иного не видящая, чувств материнских чуждая напрочь, особой чувствительностью и человечностью не отличающаяся. Арина Петровна – это отличный образец мутагенного воздействия алкогольного яда на генофонд рода, в результате которого женские половые признаки заменяются на мужские. И тогда возникает интерес девочек к мальчиковым играм, интерес женщин к пиву, к футболу, к штанге, женщина становится фригидной, женщина становится лесбиянкой, женщина становится Петром I в юбке.
"Муж у нее – человек легкомысленный и пьяненький (Арина Петровна охотно говорит о себе, что она – ни вдова, ни мужняя жена).
Глава семейства, Владимир Михайлович Головлев, еще смолоду был известен своим безалаберным и озорным характером, и для Арины Петровны, всегда отличавшейся серьезностью и деловитостью, никогда ничего симпатичного не представлял. Он вел жизнь праздную и бездельную, чаще всего запирался у себя в кабинете, подражал пению скворцов, петухов и т.д. и занимался сочинением так называемых "вольных стихов". В минуты откровенных излияний он хвастался тем, что был другом Баркова и что последний будто бы даже благословил его на одре смерти. Арина Петровна сразу не залюбила стихов своего мужа, называла их паскудством и паясничаньем, а так как Владимир Михайлыч собственно для того и женился, чтобы иметь всегда под рукой слушателя для своих стихов, то понятно, что размолвки не заставили долго ждать себя.
...С течением времени озорливость Владимира Михайлыча не только не уменьшилась, но даже приобрела еще более злостный характер. Независимо от стихотворных упражнений в барковском духе, он начал попивать и охотно подкарауливал в коридоре горничных девок". (М.Е.Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы. М., 1982, с.6-7).
Глава семейства, Владимир Михайлович Головлев, как мы видим, также отличный образец мутагенного воздействия алкогольного яда на генофонд рода, в результате которого теперь уже мужские половые признаки заменяются на женские, и мужчина становится инфантильным, легкомысленным, безответственным. И тогда по белу свету начинают там и сям похаживать мужикашки, напомаженные, принапудренные, надушенные, увешанные брошечками да колечками, с экзальтированными манерами некоего третьего пола, грешащие стишками да сплетнями...
И вот от такой семейной парочки – от Арины Петровны да Владимира Михайловича - родилось девять деточек, пятеро из которых умерли малолетними.
Оставшиеся:
Степан Владимирович, старший сын – "слыл в семействе под именем Степки-балбеса". Был нелюбим и все детство играл роль шута и парии. Нередко был жестоко бит матерью, но через полчаса принимался за свои прежние дела: "То косынку у девки Анютки изрежет в куски, то сонной Васютке мух в рот напустит, то заберется на кухню и стянет там пирог".
Закончив университет, и не найдя работы из-за полного безразличия к труду, несколько лет жил в Петербурге на мамины 100 рублей ассигнациями в месяц. Затем, мать пристроила его в московский надворный суд, где он проболтался три года и вновь оказался не у дел. И тогда Арина Петровна пошла на крайнюю меру – "выбросила сыну кусок", состоящий из дома в Москве, за который было заплачено 12 тысяч рублей. Но картежник Степан Владимирович вскоре проигрался в пух-прах, дом за долги был продан и, познав, что есть бездомное, бродячее существование, Степан Владимирович в возрасте 40 лет направляет стопы в Головлево, к родителям.
Вот его портрет на этот момент:
"Степану Головлеву нет еще сорока лет, но по наружности ему никак нельзя дать меньше пятидесяти. Жизнь до такой степени истрепала его, что не оставила на нем никакого признака дворянского сына, ни малейшего следа того, что и он был когда-то в университете и что и к нему тоже было обращено воспитательное слово науки. Это – чрезмерно длинный, нечесаный, почти немытый малый, худой от недостатка питания, с впалою грудью, с длинными загребистыми руками. Лицо у него распухшее, волосы на голове и бороде растрепанные, с сильной проседью, голос громкий, но сиплый, простуженный, глаза навыкате и воспаленные, часть от непомерного употребления водки". 20
Любопытен и образец его речи, образец его умонастроения:
- Только одна роскошь у меня и осталась от прежнего великолепия это табак! Я, брат, как при деньгах был, в день по четверке Жукова выкуривал!
- Вот и с водочкой тоже проститься придется!
- Тоже скверность. А мне водка даже для здоровья полезна – мокроту разбивает. (Ну, совсем, как наши хакасские врачи, не так ли, читатель, советующие то коньяк от гипертонии, то водку для аппетита, то пиво для снятия стресса! Е.Б.). Мы, брат, как походом под Севастополь шли – еще до Серпухова не дошли, а уж по ведру на брата вышло!
- Чай, очунели?
- Не помню. Кажется, что-то было. Я, брат, вплоть до Харькова дошел, а хоть убей – ничего не помню. Помню только, что и деревнями шли, и городами шли, да еще, что в Туле откупщик нам речь говорил. Прослезился, подлец! Да, тяпнула-таки в ту пору горя наша матушка-Русь православная! Откупщики, подрядчики, приемщики – как только бог спас! 22
В данном отрывке речь идет о периоде Крымской войны 1855 года, когда Степан Владимирович, откликнувшись на призыв императора Николая I, поступил в "государственное ополчение". Лиц, подсознательно желающих подорвать защитные силы государства, всегда у нас было в избытке. Это о них рассказывает алкоголик Степан Владимирович, называя откупщиков, которые спаивали ополчение, горем. Это о них писал в 1910 году Д.Н.Бородин:
"Откупщики сделали все, чтобы опоить русский народ.
Царство откупщиков поработило всю Россию такой данью, о которой не знали в эпоху татарского ига. Пьянство и разврат царили всюду. Настоящий демон алкоголя властвовал над народом и местной администрацией, которая была на откупу у откупщиков. Борьба для простых смертных с этим демоном оканчивалась для них всегда поражением".
"Такой данью" – это не только пропитые рубли, безнадежно испорченные материальные ценности, изуродованные людские судьбы, сгинувшие миллионы наших соотечественников, но и дегенеративная мутация генофонда нации. Дегенерация – вот чему, вольно или невольно, оказывали всемерную помощь все те, кто, прикрываясь требованием, якобы русских обычаев, якобы древних традиций, якобы тем, что "так принято", травили и травят поныне и друг друга, и целые народы страшнейшими химическими веществами типа спирт этиловый! Это о них в период Крымской войны 1853-56 гг. по мере продвижения ополчения в прессе появлялось множество подобных сообщений:
"Везде, где только останавливались ратники, их встречали духовенство со святыми иконами, почтеннейшие лица из дворянства и городских и сельских обывателей, угощали по чисто русскому обычаю водкою и закускою, а всем гг. офицерам, где только возможно, обеденный стол" ("Русский инвалид", 1855, № 212, 30 сентября).
Это благодаря и этим тоже, "почтеннейшим лицам из дворянства и городских и сельских обывателей", Россия потерпела позорное поражение в Крымской войне.
Прибыв в Головлево, как в добровольно избранное место своего пожизненного заключения, не обещавшее к тому же особо сытной жизни, Степан Владимирович, поселился в отведенной для него "захолустной" комнатушке, где и ел, и спал, и пил, и курил, и пьянствовал. Арина Петровна, распорядившись по поводу содержания своего старшего постылого сына, с той поры как бы и забыла о нем вовсе. Вспомнить пришлось лишь, когда однажды ноябрьской, дождливой ночью то ли в состоянии умопомрачения, то ли просто в состоянии алкогольного психоза, "Степка-балбес" вдруг исчез.
Привезли его к вечеру на повозке, запряженной парой крестьянских лошадей, в полубеспамятстве, избитого, с посинелым и распухшим лицом.
С этой поры "он весь погрузился в беспросветную мглу, в которой нет места не только для действительности, но и для фантазии. Мозг его вырабатывал нечто, но это нечто не имело отношения ни к прошедшему, ни к настоящему, ни к будущему. Словно черное облако окутало его с головы до ног, и он всматривался в него, в него одного, следил за его воображаемыми колебаниями и по временам вздрагивал и словно оборонялся от него. В этом загадочном облаке потонул для него весь физический и умственный мир...".
И вскоре он, не оставивший на земле ни потомства, ни добрых дел, ни светлой памяти о себе, был найден мертвым в своей грязной постели...
После Степана Владимировича, старшим членом гоголевского семейства была дочь – Анна Владимировна, которая после окончания института поселилась в деревне, но в одну прекрасную ночь взяла да и сбежала из Головлева с корнетом Семеном Улановым, обвенчавшись с оным без родительского согласия и без благословения.
И тогда Арина Петровна поступила с ней также, как некогда она поступила со Степкой-балбесом – взяла да и "выкинул кусок", который состоял из пяти тысяч и деревушки в тридцать душ.
Года через два, когда деньги подошли к концу, "корнет неизвестно куда сбежал, оставив Анну Владимировну с двумя дочерьми-близнецами: Аннинькой и Любинькой".
После такой развязки, месяца три спустя Анна Владимировна вдруг взяла да и отдала Богу душу свою грешную.
Здоровые потомки, как вы понимаете, в столь юном возрасте не уходят в мир иной.
Оставшиеся круглыми сиротами - Анна и Любовь – повисли на шее своей бабушки-дегенератки, о чьих педагогических способностях мы с вами уже составили некоторое представление. Удивительно ли то, что эти сестренки, по выходу во взрослое состояние, стали провинциальными актрисами – жрицами "святого искусства"? Удивительно ли и то, что это "святое искусство" сначала сделало их проститутками по совместительству, а затем – алкоголичками?
Всего через несколько лет такого смердящего существования, Любовь Семеновна – отравилась и, как самоубийца, была захоронена не на кладбище - у дороги.
А Анна Семеновна, оставшись одна, вернулась умирать в деревню к Порфирию Головлеву, будучи молодой, но безнадежно больной, спившейся и полумертвой...
Детьми, как следует из романа, сестры себя не обременяли. Да и чего ради, в самом-то деле? Чтоб потом, как Арина Петровна вдруг взвыть:
"Господи! И в кого я эдаких извергов уродила! Один – кровопивец, другой – блаженный какой-то! Для кого я припасала! ночей недосыпала, куска недоедала... для кого?!".
Действительно, для кого, если муж – алкаш, дети – изверги, а сама – сама себе не рада?
Следующий плод с генеалогического древа – Павел Владимирович: "это было полнейшее олицетворение человека, лишенного каких бы то ни было поступков. Еще мальчиком, он не высказывал ни малейшей склонности ни к ученью, ни к играм, ни к общительности, но любил жить особняком, в отчужденности от людей. Забьется, бывало, в угол, надуется и начнет фантазировать.
Шли годы, и из Павла Владимировича постепенно образовалась та апатичная и загадочно-угрюмая личность, из которой, в конечном результате, получается человек, лишенный поступков. Может быть, он был добр, но никому добра не сделал; может быть, был и не глуп, но во всю жизнь ни одного умного поступка не совершил. Он был гостеприимен, но никто не льстился на его гостеприимство...".
Надо ли говорить после такой характеристики, что у этого Павла Владимировича не было ни семьи, ни детей, ни друзей и что он, ненавидя и себя, и весь белый свет, сам же неимоверно страдая от собственной всепожирающей ненависти, пытаясь вытравить ее из своего существа и с помощью табачного смрада, и с помощью алкогольного зелья?
И вот, такой человек, – злостный курильщик и алкоголик, – не успев состариться, не успев пожить, умирает...
Весьма характерным представляется мне портрет врача, искусно написанный Салтыковым-Щедриным, врача, коих пруд пруди и в наше больное времечко:
"Доктор – человек высокий, широкоплечий, с крепкими, румяными щеками, которые так и прыщут здоровьем. Голос у него звонкий, походка твердая, глаза светлые и веселые, губы полные, сочные, вид открытый. Это жуир в полном смысле слова, несмотря на свои пятьдесят лет, жуир, который и прежде не отступал и долго еще не отступит ни перед какой попойкой, ни перед каким объедением. Он входит, причмокивая губами и присасывая языком.
- Вот, что, голубушка, принеси-ка ты нам водочки да закусить что-нибудь! – отдает он приказание, останавливаясь в дверях, ведущих в коридор.
- Ну что? Как? – тревожно спрашивает старуха барыня.
- У бога милостей без конца, Арина Петровна! – отвечает доктор.
- Как же это? Стало быть...
- Да так же. Денька два-три протянет, а потом – шабаш!
Доктор делает многозначительный жест рукою и вполголоса мурлыкает: "Кувырком, кувырком, ку-вырком полетит!"
- Как же это так? Лечили-лечили доктора – и вдруг!
- Какие доктора?
- Земский ваш да вот городовой приезжал.
- Доктора!! Кабы ему месяц назад заволоку здоровенную соорудить – был бы жив!
- Неужто ж так-таки ничего и нельзя?
- Сказал: у бога милостей много, а больше ничего прибавить не могу.
- А может быть, и подействует?
- Что подействует?
- А вот, что теперь... горчичники эти...
- Может быть-с.
Женщина, в черном платье и в черном платке, приносит поднос, на котором стоят графин с водкой и две тарелки с колбасой и икрой. При появлении ее разговор смолкает. Доктор наливает рюмку, высматривает ее на свет и щелкает языком.
- За ваше здоровье, маменька! – говорит он, обращаясь к старухе барыне и проглатывает водку.
- На здоровье, батюшка.
- Вот от этого самого Павел Владимирович и погибает в цвете лет – от водки этой! – говорит доктор, приятно морщась и тыкая вилкой в кружок колбасы.
- Да, много через нее людей пропадает.
- Не всякий эту жидкость вместить может – оттого! А так как мы вместить можем, то и повторим! Ваше здоровье, сударыня!
- Кушайте, кушайте! Вам – ничего!
- Мне – ничего! У меня и легкие, и почки, и печенка, и селезенка – все в исправности! Да, бишь! вот что! – обращается он к женщине в черном платье, которая приостановилась у дверей, словно прислушиваясь к барскому разговору, - что у вас нынче к обеду готовлено!".
"И легкие, и почки, и печенка, и селезенка – все в исправности" у доктора! Не совсем все исправно у нашего доктора только с головой. Бессовестный, наглый, морально тупой... Это ли не первые симптомы вырождения?
Возможно, доктор не сопьется - помрет относительно здоровеньким, а его потомство, если оно есть, получив в виде наследства идеологию пития и этическую тупость, поживут и поменьше, и похуже, и своим детям, в свою очередь, передадут весь набор дегенеративных черт...
Эстафета – продолжается!
А Павел Владимирович – умер. И "подойдя к закуске, Порфирий Владимирович попросил отца благочинного благословить яствие и питие, затем налил себе и духовным отцам по рюмке водки, умилился и произнес:
- Новопреставленному! вечная память! Ах, брат, брат, оставил ты нас! а кому бы, кажется, и пожить, как не тебе. Дурной ты, брат! нехороший!
Сказал, перекрестился и выпил".
И впрямь, как тут не перекреститься, ведь Порфирий Владимирович человек был набожный? И как тут купно с отцами духовными не откушать рюмку водки - зелья, именуемого на Руси не иначе, как жидким дьяволом и зеленым змием?..
А тем временем, и глава семейства представился - Владимир Михайлович, к концу дней своих отрекшийся от кумира своего – стихоплетствующего сексуально-озабоченного пошляка Ивана Баркова, – дожившего кстати, всего-то лишь до жалких 36 годов.
Ну и, наконец, последний сынок – Порфирий, он же Иудушка, он же кровопивушка, он же – откровенный мальчик.
"Не надо думать, что Иудушка был лицемер в смысле, например, Тартюфа или любого современного французского буржуа, соловьем рассыпающегося по части общественных основ. Нет, ежели и был лицемер, то лицемер чисто русского масштаба, то есть просто человек, лишенный всякого нравственного мерила и не знающий истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях. Он был невежествен без границ, сутяга, лгун, пустослов и, в довершение всего, боялся черта".
Как вы понимаете, все черты характера Иудушки – черты, обусловленные не только воспитанием родителей – алкогольных дегенератов, но и алкоголем – разрушителем морально-нравственной сферы личности. Именно под влиянием этих черт Иудушка, самоизолировав себя в своей деревне, разорвав всякую связь с миром внешним, прозябая без газет, без книг, без писем, наслаждаясь полной свободой от необходимости быть человеком, все глубже и глубже погружался в пучину смердящего духовно-умственного распутства...
Один его сын – Владимир Порфирьевич, кончил жизнь самоубийством - застрелился, второй – Петр Порфирьевич, проиграв в карты казенные деньги, был отправлен в ссылку, но, не доехав до места ссылки, умер, будучи возрастом едва ли старше 25 лет от роду. Умер, не оставив после себя, как и братец-самострелец, ни потомства, ни памяти доброй...
А незадолго до его смерти, умерла и помещица – Арина Петровна...
А вскоре и сам Порфирий Владимирович, после очередной ночной пьянки, в состоянии умопомешательства, когда на дворе бесилась мокрая мартовская метелица, в одном халате ушел из дому... Его окоченелый труп был найден на другой день в нескольких шагах от дороги, ведущей к погосту, на котором была схоронена Арина Петровна...
Вот таким, гибельным исходом и завершилась многотысячелетняя борьба рода Головлевых за выживание. Они выжили в прошлом средь континентальных природных катаклизмов, они выстояли пред нашествием иноплеменных полчищ, они вышли победителями в борьбе с инфекциями, микробами и вирусами. Но когда они начали вести борьбу сами против себя с помощью алкоголя, а затем и с помощью табака, засохло и рухнуло древнейшее генеалогическое древо!..
Это не только о семье Головлевых, но и о семье Рюриковичей, о семье Романовых, о большинстве современных семей печальные строки М.Е.Салтыкова-Щедрина:
"Наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут.
Именно такого рода злополучный фатум тяготел над головлевской семьей. В течение нескольких поколений три характеристических черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний – являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы. На глазах у Порфирия Владимировича сгорело несколько жертв этого фатума, а кроме того, предание гласило еще о дедах и прадедах. Все это были озорливые, пустомысленные и никуда не пригодные пьянчуги". (М.Е.Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы. М.: 1982, с.278-279).
Июль 1999 г.
Глава 4. Облик жрецов культуры
Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и её пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно.
В. И. Ленин
(Из письма к Горькому 15 сентября 1919 года).
Современная культура – культура люциферианская по форме, по своей функции и по своей сути. Вот, почему столь неслыханно порочны и пастыри ее, и ее паства, охваченные неким нравственным умопомешательством – состоянием, в котором человек перестает понимать, что есть зло, а что – добро. Это состояние мы именуем как первую фазу дегенерации.
А вот и ряд известных нам дегенератов.
Представительница «малого народа» – алкоголичка Т.Васильева-Ицыкович.
В начале 1992 году Т.Васильева-Ицыкович была удостоена звания народной артистки России, а в конце – увольнением из Театра имени Маяковского «за хулиганство, дебоширство и систематическое пьянство». В год своего 50-летия – в 1997 – как финал духовного «развития», а, быть может, как начало впадения в эксгибиционизм, дряхловатенькая Татьяна Григорьевна выставила свои подыстаскавшиеся, подувядшие былые прелести пред фотографом, что и было затем выставлено напоказ в журнале «Джентльмен».
Нынче нередко можно увидеть на Центральном телевидении седоватого, плохо выбритого старичка с глазками старого кавказского прохиндея, поющего гнусные песенки, состряпанные по спецзаказу виноделяг Грузино-жидо-армянской диаспоры. Это небезызвестный Вахтанг Кикабидзе.
В.Кикабидзе произошел от представителя второй древнейшей профессии, профессии вырожденцев – его отец был журналистом, которого из-за состояния здоровья не взяли даже в армию. Спасибо дедушкам, что под песенку «Где же ты моя Сулико», пропили психосоматические ресурсы своих потомков!
В.Кикабидзе, как и большинство вырожденцев, в школе учился плохо. Настолько плохо, что едва-едва осилил 8-летку. Впрочем, имея всего лишь такое образование, умудрился в 1956 году стать студентом Тбилисского государственного университета, откуда, естественно, вскоре и был отчислен. Однако грузин Кикабидзе в 1961 году оказывается принятым на учебу в... институт иностранных языков, но и оттуда вскоре его также выперли. Оказывается, как понял наш грузин, где ни учись, везде учиться надо оказывается.
Впрочем, у него не только с умственными способностями было весьма туговато. В 1979 году он становится еще и инвалидом второй степени. Но и это еще не все. Снискавший себе любовь российских некрофилов-алкашей песенками типа «Я хочу, чтоб вином наполнялся бокал», В.Кикабидзе и в моральном плане всему вышесказанному был под стать. Вот парочка строк из интервью с этим субъектом: «Страдал ли я из-за женщин? Нет. Но… я сторонник гуляющих мужиков. Мужик должен гулять. Но знать меру».
И это он говорит в стране, – в России, – где разводы одна из национальных трагедий!
Один только Эльдар Рязанов был женат несколько раз...
А сколько раз выходила замуж, да все за молоденьких, народная, нелюбимая народом, певица Л.Зыкина!?
А пани Моника из «Кабачка «13 стульев» – актриса Ольга Аросева? Только официально замужем была аж четырежды, но, как ей вдруг вспомнилось:
«Это были мои официальные, нормальные браки. После них было много гражданских, без оформления отношений. Называть никаких имен не хочу. Могу только сказать, что это были драматурги, артисты, музыканты, художники, и люди, не имеющие никакого отношения к искусству.
И все же по-настоящему я прожила всю свою жизнь в одиночестве».
Зачем же лицо грузинской национальности – В.Кикабидзе хочет, чтобы наши женщины проживали «всю свою жизнь в одиночестве»?
Кстати, пропагандисту гуляний стоило бы вообще знать, на что указывает этот гуляческий левый уклон.
Ну, начнем издалека. Во-первых, как сказал В.Климов: «Двуполые люди – двуличные люди. В отношении женщин – это неверные жены, которые сходятся без любви и расходятся без слез». В отношении писателей, добавим мы, это деятели, который ведут себя, например, так, как Бенджамин Джонсон (1573-1637), английский драматург, который был алкоголиком, и одновременно пытался вскрывать социально-типичные пороки разных слоев общества; или как Ричард Бринсли Шеридан (1751-1816), английский драматург, который также был алкоголиком, и одновременно писал сатирические комедии, направленные против безнравственности «высшего» света.
Во-вторых, как сказал известный ученый Ю.М.Орлов: «Склонность человека удовлетворять потребность в престиже через секс, порождает донжуанизм. Донжуанизм часто является средством избавления от чувства неполноценности через переключение на сексуальные победы».
Психиатр А.Кронфельд: «Безграничная потребность в компенсации собственной неполноценности сказывается в накоплении сексуальных «побед».
Так что, нет тут ничего ни симпатичного, ни нормального, ни здорового. Сплошная патология!
Далее, известный сексопатолог А.Свядощ: «По мнению психоаналитиков, подавленное половое влечение к истинному объекту любви может привести к замене этого объекта бесконечной серией эрзац-объектов, ни один из которых не дает полного удовлетворения».
Проще говоря, все эти «дон жуаны» – это латентные или подавленные педермоты, которые судорожно стараются доказать себе и другим, что они не педермоты, а сверхмужчины». (Г.Климов).
«Дон жуаны» – это педермоты, которые стараются доказать, что они не педермоты, а сверхмужчины». Вот почему грустно смотреть на телесутенерство, телесводничество, которым занимается жидок Борис Крюк в телепрограмме «Любовь с первого взгляда».
«Дон жуаны» – это педермоты». Вот почему, когда Центральное телевидение по всем своим каналам крутило песенку группы «Дюна» – «Бабник», мне подумалось, как же деградировало наше общество, если подавленная педерастия стала выставляться напоказ, стала выдаваться за некое достоинство!?..
Кроме того, Дон Жуан – это еще и неудачник, ставший болезненно мнительным и мстящим за полученное в детстве или в юности оскорбление:
«В основе своей все мужчины сексуально неуверенны. Это подтвердит вам любой врач. Вспомним, что Дон-Жуан, соблазнявший вереницы женщин, не был образцом твердой сексуальной уверенности в себе. Его бесчисленные победы требовались ему для преодоления внутренней тревоги. Нить неуверенности вплетена в самую ткань мужской сексуальности и проявляется в самых изощренных формах, одна из которых–мужская враждебность к женщине-лидеру». (Аинсли Миарс «Подчинять или подчиняться?», С.-П., 1997, с.74).
И еще немного из психотерапевтической классики:
«Сильное сексуальное желание также может быть обусловлено не физиологическими, а психическими потребностями. Неуверенный в себе человек, обладающий настойчивой потребностью уверить самого себя в собственной ценности, показать другим, какой он неотразимый, или подчинить себе других людей, «завоевывая» их сексуально, легко будет испытывать сильные сексуальные желания и болезненное напряжение в случае их неудовлетворения. Он будет склонен считать, что силой своих желаний обязан потребностям своего тела, тогда как на самом деле эти потребности являются проявлением его психических потребностей». (Эрих Фромм «Человек для себя», Минск «Коллегиум», 1992, с.177).
Однако эти психические потребности у дон-жуанствующего субъекта, пребывающего в трезвом состоянии блокированы, находятся под запретом, исходящего из супер-эго. Принятая же доза алкоголя, – яда нервно-паралитического действия, – обездвиживает высокоактивный участок мозга, ответственный за поведение человека и тогда в действие вступает более примитивный (иногда, более низменный) набор потребностей. У иных это создает ошибочное представление, будто бы алкоголь повышает потенцию, будто бы алкоголь «увеличивает возбуждение, но затрудняет исполнение». Увы, в первой части вышеприведенного высказывания, принадлежащего известному драматургу В.Шекспиру, содержится великая неточность: «Эксперименты убедительно показали, что алкоголь сам по себе ослабляет сексуальное возбуждение» (Ханс Олаф Фекьяер. Алкогольные и иные наркотики: магические или химические вещества? Киев, МНАТ, 1994, с. 53.).
Что касаемо второй части, – то тут да, В.Шекспир, безусловно, прав.
И вот теперь-то нам становятся совершенно понятными многие малообъяснимые поступки тех, кто, будучи в целом людьми достойными, вдруг совершали нечто из ряда вон. Вот, что произошло с известным в прошлом футболистом Стрельцовым, который с одной стороны, имел детскую психотравму, сделавшую его сексуально-озабоченным субъектом, а, с другой стороны, алкоголь, парализовавший запреты, внушенные в процессе воспитания:
Вспоминает бывший врач сборной СССР О.Белаковский:
«Не припомню другого такого случая, когда бы в футболе так ярко и стремительно разгоралась звезда. Стрельцов появился, как метеор! Он сразу бросался в глаза: рослый, красивый, атлетически сложенный парень, всегда приветливый и доброжелательный...
У нас в стране появился редкостный талант, самородок. Даже мальчишкой, каким мы впервые его увидели, он прекрасно видел поле и умел мыслить тактически во время игры. Это редкостный дар! Стрельцов, без сомнения, был игрок мирового класса, ничуть не уступающий талантом Пеле. Поверьте, я видел много великих футболистов – всех кумиров спортивного мира, чья слава не меркнет с годами, и могу утверждать: Стрельцов занимает свое, особое место среди них». (Ф.Раззаков. Досье на звезд (1934-1961 гг.). – М.: ЗАО Издательство ЭКСМО-пресс, 1998, с. 504)
И вот однажды, этот «кумир спортивного мира», насосавшись в очередной раз алкогольного яда, на даче зверски избил, а затем изнасиловал некую малознакомую женщину. И, естественно, на многие годы сел в тюрьму, из которой обильно и многократно писал нечто подобное:
«Мама, не ты не доглядела, а я сам виноват. Ты мне тысячу раз говорила, что эти «друзья», водка и эти «девушки» до хорошего не доведут. Но я не слушал тебя, и вот – результат...».
22 июля 1990 глубокой ночью алкоголик и курильщик Стрельцов умер от рака легкого.
Очень в большом почете у дегенератов находится Мейерхольд В.Э. – актер и режиссер, театральный реформатор, выдвинувший после 1917 г. программу полной переоценки эстетических ценностей.
Отец В.Мейерхольда – психопат, владелец спирто-водочного завода. Сын, соответственно, не только психопат, но еще и педераст. (Аналогичная, кстати, закономерность наблюдается в семьях многих производителей и продавцов спиртного, как в Хакасии, в России, так и за пределами нашего государства. В частности, был педерастом сын короля виски, президента Всемирного еврейского конгресса Эдгара Бронфмана).
Что касается умственных способностей В.Мейерхольда, то судите сами: он трижды оставался на второй год пока учился в гимназии.
Моральный облик: летом 1922 года В.Мейерхольд отправил свою жену с детьми отдыхать на юг, а когда они вернулись, то оказалось, что их жилье уже занято новой хозяйкой – 28-летней Зинаидой Райх, бывшей женой С.Есенина. Кстати, судя по тому, кого избрал В.Мейрхольд в свои новые жены, еще раз подтверждается известное: подобное стремится к подобному. Так вот, З.Райх будучи дегенераткой (а иначе как бы она могла быть женой С.Есенина?), по словам своей дочери – Татьяны: «Никого никогда не любила». (Этот же признак дегенерации мы уже встречали у Наполеона, у А.Македонского). Отсюда и постоянная война в семье между супругами. Одной из причин этих скандалов была и педерастия Всеволода Эмильевича. По словам И.Романовича, близко знавшего его: «круг гомосексуальных связей Мейерхольда был достаточно широк, в него входили многие известные люди. Этот факт интимной связи Мастера, бесспорно, оказывал огромное влияние на его отношения с Зинаидой Николаевной. Может быть, меня заклеймят блюстители «чистоты риз», но я предполагаю, что и в бисексуальности Мейерхольда кроется, хотя бы частично, ответ на вопрос, почему он принял большевистскую революцию. В старой России свобода и нетривиальность сексуальной жизни не поощрялись. Возможно, Мейерхольд связывал с большевистским переворотом выход в царство подлинной свободы, в том числе творческой и сексуальной». (Ф.Раззаков. Досье на звезд. М., 1999, с.12).
И, как далее пишет Ф.Раззаков, «касаясь этой щекотливой темы, отмечу, что Мейерхольд довольно часто увлекался актерами своего театра. Например, известно, что он сильно симпатизировал Михаилу Цареву и, как отмечает Т.Есенина, «Мейерхольд постоянно тащил Царева в дом, на дачу. Не отпускал от себя».
Подобные же знаки внимания Мейерхольд оказывал и другим молодым актерам: Евгению Самойлову, Аркадию Райкину».
В.Мейерхольду хотелось выйти «в царство подлинной свободы, в том числе творческой и сексуальной» и он вышел, но кто-то в это же время хотел выйти в царство еще большей свободы – свободы распоряжаться чужими жизнями. И тоже – вышел. В результате, творческий педераст В.Мейерхольд 10 марта 1939 года был арестован и расстрелян, а З.Райх в ночь с 14 на 15 июля была зарезана в своей собственной квартире двумя неизвестными.
Как известно, дегенерация проявляется как комплекс неполноценности, который, в свою очередь, проявляется в агрессивности. Отсюда, все агрессоры и революционеры – дегенераты. Причем, как обычно, дегенерат ищет дегенерата. Они тогда сходятся характерами и у них есть общие интересы. Так они, по крайней мере, думают.
Вот вам одна маленькая иллюстрация.
Отец писателя А.А.Фадеева – Александр Иванович с молодости увлекался революционными идеями. Мать писателя – Антонина Владимировна – также не была аполитичной. (Плохая примета!). В результате, после того как Фадеев старший в 1905 году поддержал эсеров, а супруга – социал-демократов, А.И.Фадеев, борец за счастье народное, уходит из своей собственной семьи, бросив свою жену с тремя детьми на руках.
Два года спустя Антонина Владимировна выходит замуж, но почему-то за сына известного польского революционера В.С.Свитыча – Глеба Владиславовича. Это нам напоминает картину, когда женщина, намаявшись с мужем-алкоголиком, выгоняет его из дому, но затем опять же выходит замуж за… алкоголика. И в этом также есть все та же закономерность: подобное притягивает подобное.
Но подобное и рождает подобное: в 16 лет А.А.Фадеев уже участник дальневосточного партизанского движения, где и приобщается к спиртному, причем, к этому 16 летнему возрасту он был фактически сложившимся алкоголиком, ибо его родители пропили и его рвотный рефлекс: «Сначала я не хотел отставать от взрослых мужиков в отряде. Я мог тогда много выпить. Приходилось. Когда люди поднимаются очень высоко, там холодно и нужно выпить. Хотя бы после. Спросите об этом стратосферников, летчиков или испытателей вроде Чкалова. Мне мама сама давала иногда опохмелиться. Я ее любил так, как никого в жизни. Я уважал ее и она меня понимала» (А.Фадеев).
Как мы видим, в 16 лет Фадеев мог много выпить и наутро опохмелялся. Это два симптома 2-ой стадии алкоголизма. И в это состояние он въехал не без помощи собственной мамочки-дегенератки!
Далее, А.Фадеев женится... Его женой становится... Кто бы вы думали? Ну, конечно же, дочь революционера – Валерия Герасимова. И, конечно же, эта дочь психически не совсем здорова. Как сама она скажет о себе и о причине развода, последовавшего в 1929 года: «Мое здоровье пошатнулось. Моя грусть, иногда прямое недомогание порой омрачали жизнь».
Второй причиной последовавшего развода с ее же слов были нескончаемые коллективные пьянки с псевдо-весельем, которые организовывал Александр Александрович.
На дегенерацию А.Фадеева указывают и такие моральные симптомы, как
- его участие в подавлении Кронштадского мятежа – 1921 год;
- доведение Оли Ляшко и Виктора Дмитриева до самоубийства;
- создание коньюктурного романа «Молодая гвардия», в котором была искажена историческая правда, в результате чего пострадали многие люди;
- вина за безвинно посаженных писателей.
Будучи запойным алкоголиком, А.Фадеев по много лет подряд ничего практически не писал, вместо этого с перерывами по несколько месяцев лечился от запоев в Кремлевской больнице...
Алкоголь, как известно, депрессант. Депрессия, как известно, прямая дорога к самоубийству. И Фадеев эту дорогу выбрал: 13 мая – любимый денек для бесофилов – он пристрелил сам себя, раздевшись до трусов и поставив пред собой портретик И.В.Сталина.
Сынок его, естественно, тоже алкоголик и дегенерат.
Сотрудничество со сталинским пьяным режимом довело писателя А.Фадеева до полного аморализма и творческой импотенции. То же самое сталось и с писателем М.Шолоховым, который умрет алкоголиком 3-й стадии, то же самое и с писателем А.Толстым...
Вот один из многочисленных эпизодов того, как люциферианская культура творила свое черное дело. О банкете, устроенном вахтанговцами в честь писателя Алексея Толстого, рассказывает Ю.Елагин:
«Чего они только не привезли с собой! Тут и икра, и жаренные поросята, и заливная осетрина, и маринованные белые грибы, и соленые грузди, и окорока, и цыплята, зажаренные по-грузински... Водку – ее взяли пятнадцать литров – несут к ручью и опускают в ледяную воду.