Владимир Лебедев, Анатолий Москаленко 9 страница
— Я не успею! — запаниковал старлей. — За мной хвост, они не дадут сесть в вертушку.
— Слушай, Семёнов, — начштаба был неумолим. — Я за тобой не такси посылаю. Выброс идёт. Или будешь на точке вовремя, или вертолёт улетит без тебя. Всё.
Подполковник отключился, оставив Костика в состоянии лёгкой паники. Старлей чувствовал себя как в кошмарном сне, когда куда-то спешишь и никак не можешь успеть. В довершении всего ребёнок заныл. Сушку он где-то потерял и теперь настырно требовал еды. Трубка снова запиликала. На дисплее высветился незнакомый номер.
— Слушай, боец, — голос звонившего был незнаком. — С тобой говорит командир «Монолита». Слышал про нас?
Про «Монолит» Костик знал только то, что есть такая группировка. Поговаривали, что эта частная армия прикрывает неких учёных, работающих в глубине Зоны. Было также мнение, что монолитовцев держит суперконтроллер. Но Костик ещё с училища знал: Если касательно какого-то дела есть много версий, значит ни одна из них не верна.
— Ты забрал с места катастрофы ребёнка, который принадлежит нам, — младенец орал во весь голос, так что отпираться было бесполезно. — Отдай его моим людям, и мы спокойно разойдёмся.
Костик глянул на младенчика. Тот лежал, заходясь криком. Обычный ребёнок, никаких особых отметин. Было бы очень просто оставить его на пеньке и сломя голову броситься к точке эвакуации. При известном везении все Костиковы неприятности завершатся через полчаса.
На седловине взорвалась вторая растяжка. Сегодня «Монолиту» определённо не везло. Костик чувствовал, как его одолевает упрямство. Он был родом из Обояни, а переупрямить обоянских мужиков ещё никому на свете не удавалось. Уж если им придёт в голову дурная мысль, то её потом молотком не выбьешь.
— Фигвам! — сказал он своему таинственном собеседнику.
— Что? — не понял тот.
— Фиг вам, — повторил Костик членораздельно, — индейская национальная изба! — и добавил для непонятливого: — Хрен тебе в зубы а не ребёнка.
— Пожалеешь!
— Уже жалею, — сказал старлей и отключился.
Он задумчиво посмотрел на трубку спутникового телефона. Это была обычная гражданская модель безо всяких армейских наворотов. Заказывали её через салон связи. Костик знал, принципиально спутниковый телефон не отличается от сотового, только приёмопередатчик помощнее и вместо вышек сотовой связи существуют низкоорбитальные спутники. И так же как сотовый, спутниковый телефон даже в выключенном состоянии через равные промежутки времени посылает в эфир кодированный сигнал, по которому его можно было локализовать. Первоначально эта опция предназначалась исключительно для американского АНБ. Но любые технологии имеют свойство расползаться по миру. Ребята из взвода РЭБ в бригаде быстро научились определять местоположение любого спутникового телефона в Зоне. Правда, использовать спутниковые трубки в качестве прослушивающих устройств, как это позволяют мобильники, они ещё не умели, но уверяли что это временные трудности.
Старлей выключил телефон и для надёжности вынул из него аккумулятор. Если электронщики из бригады могли локализовать спутниковые терминалы, то почему то же самое не мог проделать «Монолит»? Тем более, номер Костикова телефона они уже раздобыли. Так зачем облегчать им жизнь?
Костик сложил трубку и аккумулятор в ранец. В этот момент бахнула вторая граната. Сегодня «Монолиту» явно не везло. Сейчас они будут очухиваться после подрыва и решать, что делать с ранеными. Впрочем, если у них такие же порядки как и в артелях сталкеров, вопрос решится быстро — пулей в лоб. Но в любом случае, дальше они будут пробираться сверхосторожно и медленно, осматривая каждую травинку, лежащую не так. У разведчика появилась небольшая фора.
Небо стремительно темнело, среди облаков сверкнули зарницы — ранние предвестницы выброса. Костя уже знал, что не успеет к вертолёту. Он принял решение и уже ни о чём не беспокоился. Старлей подхватил сумку с орущим младенцем и двинулся вглубь леса.
Между собой разведчики называли эти руины «избушкой Егорова». Так звали бывшего командира разведроты. Он первый набрёл на заводской корпус, построенный посреди леса. Никто, даже старожилы, не могли сказать, кому и зачем понадобилось возводить предприятие в такой глуши, поскольку стройка остановилась ещё до чернобыльской катастрофы. Егорова больше интересовало другое. Он нашёл вход в подвал и оборудовал в нём схрон для своих надобностей. Позднее разведчики не раз останавливались в «избушке Егорова» на ночлег или пережидая выброс.
У входа в подвал Костя остановился. В «избушке» находился чужак. Растяжка с гранатой была на месте, дверь закрыта, но кто-то явно входил в подвал или находился в нём. Разведчик определил это по маячку, обыкновенной обгоревшей спичке, которую бойцу бригады втыкали под дверную петлю всякий раз, когда покидали подвал. Если дверь открыть, спичка падала на землю, явно сигнализируя о том, что кто-то входил.
Располагаясь в подвале, разведчик подбирал спичку и вставлял её в трещину между кирпичами, давая тем, кто придёт позже сигнал: «Здесь свои. Можете спокойно входить». Но сейчас выпавшая из дверной петли спичка валялась в пыли. Кто бы ни входил в подвал, он не знал о принятой в бригаде системе оповещения. Раз так, он был чужаком, забравшимся в чужую берлогу и валить его можно без сожаления.
Костик осторожно, чтоб не разбудить уснувшего малыша, опустил переноску на землю. Зажав гранату без чеки в кулаке, старлей подошёл к двери, рванул её на себя и метнул гранату. Подвал вздрогнул от взрыва, наружу выбило клубы цементной пыли. Старлей врезал в дверь длинной очередью. Краем глаза он заметил метнувшееся в сторону существо с непомерно длинными руками.
Костик сменил магазин. Рывок в дверь, шаг в сторону, прочь от освещённого прохода. Очередь в дальний угол, куда метнулся мутант. Есть!
Посечённый пулями и осколками кровосос упал ничком, его когти скребли выщербленный бетонный пол. Костик выстрелом в голову добил не прошеного гостя и осмотрелся. В подвале медленно оседала поднятая взрывом пыль. Пахло сгоревшей взрывчаткой. В дальнем углу зеленовато мерцала лужа «ведьминого студня». Аномалия образовалась в подвале во время позапрошлого выброса, с тех пор не увеличивалась и не исчезала.
Костик выбежал из подвала. Местность кишела разным плотоядным зверьём, то, что офицер никого не видел, ещё не значило, что не видели его. Оставлять младенца без присмотра здесь было опасно.
Мальчик конечно уже проснулся, но не плакал. Напуганный стрельбой, он смотрел на Костика, втянув голову в плечи. Ребёнок позволили перенести себя в подвал и только там разревелся.
После лихого марш-броска ноги у Костика гудели, разведчик мечтал только лечь и уснуть. Но пришлось заниматься ребёнком. Опыт ухода за грудными детьми у старлея имелся. Но поскольку детьми в его семье занимались в основном женщины, опыт этот носил больше теоретический характер.
Костик устроил переноску на полуразвалившемся ящике, где меньше ощущался сквозняк. Но стоило только разведчику отойти, как утихомирившийся, было, малыш разорался с новой силой.
— Что, жрать хочешь? — спросил парень и сам себе ответил: — Ещё как хочешь.
Взяв переноску себе на колени, чтоб немного утихомирить ребёнка, Костик принялся готовить детскую смесь.
— Так, шесть мерных ложек на девяносто грамм воды, — приговаривал он, отмеряя в бутылочку смесь.
При виде бутылочки малыш разревелся ещё больше, он требовал кормить его прям щас и немедля. Ну а чтоб старлею служба мёдом не казалась, мальчик норовил ухватить бутылочку, или выбить из руки своего кормильца ложку со смесью.
— А чтоб тебя…! — ругался старлей, просыпав очередную порцию мимо бутылочки.
Проявляя чудеса ловкости, старлей таки приготовил смесь.
— Хавай зараза!
Мальчишка принялся за еду. Время от времени он выпускал соску и радостно говорил своему спасителю:
— Гу!
Он был счастлив. Высосав бутылку, младенец принялся играть с нею, ударяя ладошкой по соске и радостно гугукая. Еда привела его в благодушное настроение, но у старлея были другие планы. Костик затолкал младенца обратно в сумку.
— Так. Сейчас будем спать, — распорядился он.
Разведчик взял сумку на руки, встал, намереваясь укачать ребёнка. В этот момент пол качнулся у него под ногами, стены подвала задрожали, с потолка посыпалась пыль. В убежище проник гул, подобный далёкой канонаде. Начинался Выброс.
Костя аж застонал с досады. Он до последнего надеялся, что выброс не состоится. Сколько раз уже бывало: посверкает, погремит, а выброса нет. Прошёл стороной или вовсе не состоялся. Но вот он — великий и ужасный! Энергетический шторм, рождающийся в глубинах Зоны, перекраивающий карту, сметающий старые ловушки и порождающий новые. Костик рассчитывал осторожненько пройти по знакомым местам, минуя отмеченные на карте очаги повышенной аномальной активности. Но какое там! После выброса из подвала нос будет опасно высунуть.
— Чтоб тебя…! Чтоб тебя…! Чтоб тебя…! — бормотал Семёнов.
Он ходил от стены к стене, пытаясь укачать ребёнка. Но мальчик, должно быть почувствовав творящуюся наверху катавасию, орал взахлёб.
— Баю баюшки-баю! — напевал Костик с остервенением и на ходу импровизировал: — Засыпай а то порву. Засыпай засранец вредный. Баюшки-баю!
Ребёнок от такой колыбельной кричал пуще прежнего. Он изворачивался, пытаясь вылезти из сумки, а за стеной бушевал Выброс, и страшно было подумать, что только полметра не слишком прочного бетона отделяют подвал от мечущихся эфирных вихрей. Не выдержав, Костик сбросил сумку на пол.
— Да какого ж рожну тебе надо!?
Мальчик рыдая тянул к офицеру ручонки. Тот не выдержал, взял ребёнка на руки, провёл ладонью по реденьким детским волосёнкам.
— Ну чего разорался? — спросил он. — Всё хорошо, я с тобой. И этот хрен, — Костик пнул убитого кровососа, — совсем дохлый и нестрашный.
Выброс продолжался, стены убежища подрагивали, но ребёнок успокоился на руках у Костика. Расхаживая по подвалу, старлей прикидывал, как же ему теперь выбираться из зоны отчуждения. Требовалось не просто пройти из пункта «А» в пункт «Б», а ювелирно миновать все вновь появившиеся очаги аномальной активности, чтобы горячее дыхание Зоны не коснулось ребёнка. Размышляя, старлей не заметил, как ребёнок заснул у него на руках.
Осторожно стараясь не разбудить младенца, Костик положил его в обратно в сумку, выпрямился, держась за ноющую поясницу. А всего-то делов было — ребёнка укачать. И как только люди соглашаются детей заводить?
Костик раскатал на полу пенку, присел на неё. Разведчика мутило от усталости. Отчаянно хотелось есть и спать. Костик привёл в порядок автомат, положил рядом, чтоб далеко не тянуться. Вынул из ранца пластиковый пакет с сухпаем, открыл. Так, что у нас сегодня на ужин? Каша растительно-мясная, она же гречка с мясом, консерва тушёная, галеты, чай…. Интересно, какой балбес упорно засыпает в пакетики чай вместе с сахаром? А если боец имеет желание пить чай несладким? Старлей пристроил на таганок кружку с водой для чая, зажёг таблетку спирта. Не дожидаясь, пока вода закипит, вскрыл консервную банку и принялся за еду.
Кстати, о воде. Вымыв задницу ребёнку, Костик истратил больше половины фляги. В ранце у него лежала ещё полуторалитровая бутылка с водой, но такими темпами и её надолго не хватит. Полесье конечно не пустыня Сахара, вода здесь есть. Но такая, что от неё если не дизентерия прохватит, то радиационный понос.
Старлей снял с таганка закипевшую кружку, высыпал в неё заварку. Огрызок сухого спирта догорал синим пламенем, его слабый свет создавал в убежище подобие уюта. В углу мерцало марево над «ведьминым студнем», Выброс никак не повлиял на аномалию. Буря на поверхности стихала, стены уже не тряслись, лишь прислонившись к бетону можно было почувствовать нарастающую временами вибрацию словно от проходящего рядом поезда. Из отдушин, ведущих из убежища дальше в подземелье, доносились неясные шорохи, скрипы, металлическое позвякивание. Старый заводской корпус жил своей жизнью, и что в нём за зверушки водятся, чёрт его знает! Глядя на труп кровососа, Костик подумал о том, что неплохо бы его выбросить наружу, как только там всё уляжется. Нехорошо ночевать в одном подвале с падалью. Обсосав эту мысль со всех сторон, Костик решил, ничего не предпринимать. Труп привлечёт падальщиков, они устроят грызню. А те, кому ничего не достанется, устроят засаду у выхода из подвала. С этой мыслью старлей задремал.
Он проснулся внезапно, словно от толчка и сразу зажёг фонарь. Костик не сразу сообразил, что же его разбудило. Кровосос лежал на прежнем месте, но как-то иначе. Когда Костик его добивал, зверь упал мордой вниз, а сейчас он повернулся на бок и подтянул ноги к животу. Разведчик слышал о невероятной живучести этих тварей, но сам видел чудо регенерации впервые. Было бы очень легко застрелить зверя, пока он не пришёл в себя окончательно. Костик глянул краем глаза на ребёнка. Мальчик спал, выпростав из сумки ручки. Мысль от том, что придётся снова укачивать младенца ужаснула его. Нет, уж лучше в рукопашную с кровососом….
Костик привстал. Кровосос смотрел на разведчика единственным уцелевшим глазом. Зверь тихо заворчал. Разведчик вынул нож и в этот момент кровосос бросился. Для твари с простреленной головой он двигался очень даже неплохо. Кровосос выбросил вперёд руку, пытаясь достать человека когтями, промахнулся и сам едва увернулся от ножа. Лезвие ударилось в стену и переломилось с жалобным звоном.
— Ах ты сука! — рассвирепел Костик, вспомнив, что за нож отвалил полторы тыщи и ещё бутылку водки сверху, слесарю на опохмел, — Замочу!!!
Схватив кровососа милицейским хватом — за глазницы, Костик довернул его и приложил зверя виском о выступ в стене.
— Урою гада! — и снова удар.
— Сдохни!
После третьего удара кровосос обмяк, его голова стала напоминать дыню, в которую сперва ткнули отвёрткой, а потом стукнули кувалдой. Костик подтащил спарринг-партнёра к «ведьмину студню».
— Посмотрим, как ты теперь регенерируешь.
Прозрачная масса аномалии сперва прогнулась под кровососом, потом с шипением, напоминающим шелест прибоя, охватила его. Тело задёргалось, и было непонятно, то ли кровосос бьётся в агонии, то ли аномалия так расправляется со своей добычей. Шипение нарастало, зелёный свет заполнил подвал, и Костик уже начал жалеть о том, что разбудил аномалию. Всё кончилось внезапно. «Студень» погас, вернувшись в своё прежнее состояние, и над нею воспарил крохотная искорка, похожая на светящийся осколок нефрита.
«Слюда», — услужливо подсказала память. — «Редкий артефакт, отпугивает хищников, но при этом усиливает кровоточивость. Всё, что осталось от кровососа».
Костик посмотрел на младенца. Тот уже не спал, глядя на старлея ясными глазами. Мальчик завозился, поворачиваясь на бок, снова посмотрел на Костика и сказал:
— Ы!
Старлей глянул на часы — половина четвёртого. Через полчаса выходить. И поспать в эту ночь не судьба.
Утро было прохладным и туманным. Деревья с чёрной от влаги корой смутно выступали из белой пелены. Пахло сыростью и прелью. В лесу было необычно тихо, лишь изредка раздавался шорох в подлеске. Против ожидания идти по лесу было легко. Завихрения тумана отчётливо обозначали гравитационные аномалии, голубое свечение, хорошо видимое в утренней мгле, выдавало расположение электр. Разведчик легко шагал по мягкому ковру из мха, обходя стороной свисающие с ветвей лохмы ржавых волос. До периметра оставалось примерно пол дня ходьбы.
Гейзер Костик услышал издалека. Мощное шипение и плеск воды гулко отдавалось от стволов деревьев. Лес кончился, разведчик вышел к обширной заболоченной низине. Метрах в трёхстах впереди, посреди озера вверх бил мощный гейзер. Вода вздымалась на высоту пятиэтажного дома и с грохотом рушилась вниз, взбивая бурты нехорошей желтоватой пены. Костик благополучно проходил мимо этого озера несколько раз и никогда ничего подобного не видел. Вероятно, гейзер был следствием последнего Выброса.
Костик вынул подзорную трубу со встроенным радиометром. На атомных объекта такие использовали для дистанционного измерения радиации высокоактивных объектов. Радиометр показал пятьсот рентген в час в эпицентре гейзера — гарантированная лучевая болезнь для всякого, кто рискнёт форсировать озеро. Если гейзер проработает в таком темпе ещё несколько дней, водозаборные станции придётся останавливать по всему Днепру. Костик провёл трубой вправо и влево от озера. Везде были мощные радиационные поля. В своём комбинезоне разведчик мог бы пробраться краем озера. Там имелся проход со сравнительно низким уровнем излучения. Но ребёнка там не пронесёшь. Не под комбинезон же его прятать — задохнётся.
Старлей тоскливо посмотрел другой берег, где сквозь водяную пыль белели стволы берёз, ещё не успевших пожухнуть от действия радиации. За берёзками начинался почти нормальный лес, без ядовитого папоротника и снорков, прыгающих с ветвей. Час ходу и он выйдет к блокпосту своей бригады. Где будет баня, обед и чистая постель. Всего то делов — пройти сквозь облако радиоактивной водяной пыли, которую ветер сносил от бушующего гейзера…. Костик посмотрел на ребёнка, дремлющего в сумке, потом перехватил сумку поудобнее и двинулся обратно, вглубь Зоны.
Около полудня Семёнов поднялся на поросший тёрном пригорок, с которого виднелся одиноко стоящий среди леса заводской корпус. Практически, он вернулся к тому, чего начинал своё путешествие. Солнце припекало, трава звенела от стрёкота множества кузнечиков. Выбрав укромную полянку среди кустарника, Костик расстелил пенку и пустил на неё ребёнка. Разведчик быстро проглотил остатки вчерашнего сухпая, выскреб из банки остатки молочной смеси и приготовил еду для ребёнка. Малыш принялся за еду, удобно расположившись на руке старлея. Он ел, жадно причмокивая и временами отрываясь от бутылочки, чтобы понаблюдать за полётом вспорхнувшей рядом бабочки. А Костик думал о том, что кормить ребёнка больше нечем. Смесь закончилась и вряд ли грудничку подойдут продукты из солдатского пайка. Опустив малыша на пенку, разведчик развернул сложенную гармошкой карту сектора. Рассматривая её, Костик краем глаза следил за малышом. Когда мальчик норовил уползти, старлей не слишком вежливо брал его за шкирку и оттаскивал на середину пенки.
— К людям надо выбираться, — заключил Костик, сложив карту. — А не то прибежит за нами страшный зверь писец.
Не скажу, что старлей очень любил человеческое общество. Да и какие люди в Зоне? Так, огрызки общества. Просто оценив свои возможности, разведчик понял, без посторонней помощи он ребёнка живым из Зоны не вынесет.
Артель «диких» сталкеров, куда направлялся Костик, осела в бывшей Гавриловке. У них там находился лагерь и что-то вроде комиссионки, в которой можно было сбыть добычу, запастись оружием и продуктами не пересекая периметр Зоны. От самой Гавриловки после нескольких особо жестоких выбросов даже стен не осталось. И стоя посреди бывшего села, Костик не видел вокруг ничего кроме бурьяна выше головы, из которого кое-где выступали накренившиеся руины.
— Ну чё встал, вход прямо перед тобой, — подсказали разведчику.
Костик обернулся на голос и увидел двух пацанов в камуфляже, расположившихся под растянутой на кольях плащ-палаткой. Сторожевой пост, надо полагать.
— Входи мужик, не обидим, — пообещали сталкеры.
«Главное, чтоб я вас не обидел», — подумал Костик, но вслух ничего такого не сказал. Для сталкеров его бригада была злейшим врагом, поскольку в вопросах «тащить и не пущать» внутренние войска наиболее компетентны. Поэтому раскрывать свою подлую вэвэшную сущность старлей не собирался, решив косить под старателя-одиночку. Благо, армейскую химзащиту, не слишком удобную, но дешевую и очень прочную, в Зоне носил чуть ли не каждый второй бродяга. А документы здесь не спрашивали.
Костик спустился по кирпичным ступеням, истёртым настолько, что ничего не стоило по ним загреметь, распахнул железную дверь. В нос шибанул запах столовки. Старлей оказался в просторном подвале, оставшемся от разрушенного дома. Сквозь пелену табачного дыма с трудом пробивался свет тусклой лампочки. Под кирпичными сводами стояло три стола. За дальним шла игра. Метал рослый детина в спущенном до пояса комбезе. Поверх грязной поддёвки банкомёта блестела цепь с распятием литого золота. Напротив сидел молодой парень с незаживающей язвой радиационного ожога в пол лица. Язва была кое как заляпана зелёнкой. За другими столами напивалась компания мрачных оборванцев в драных куртках, но с отличным оружием. На Костика никто не обратил внимание. Вошёл человек, значит так надо. А нет, так его быстро успокоят.
Старлей подошёл к подобию барной стойки, сколоченной из необструганных досок. За нею хозяйничал Вася Винт, бармен, скупщик артефактов и по совместительству информатор разведотдела бригады. Костик поставил на стойку переноску с младенцем, накрытую накомарником. Ребёнок сладчайше спал.
— Привет. У тебя молоко есть? — спросил Костик.
Винт узнал офицера, глаза его забегали.
— Я спрашиваю, молоко есть?
Бармен наконец овладел собой.
— Деньги покажи, — потребовал он, наглец этакий.
Костик вынул котелок и открыл его. Мягкое сияние «слюды» озарило подвал. Даже игроки оторвались от карт, любуясь светом чистой красоты. Винт сгрёб артефакт под стойку и свет погас. Вместо него бармен отсчитал купюры. Торговаться здесь было непринято.
— Есть сгущёнка, четыре банки, — сказал он.
— Давай все.
— Так ведь консервы здесь того… Кусаются! Дорого их тащить через кордон.
— Наплевать.
Банки переместились из под барной стойки в ранец к разведчику. Костик приподнял край накомарника — мальчик спал как ангел.
— Что у тебя насчёт пожрать? — спросил старлей.
— Есть свиные отбивные и картошка. Котлеты жарятся. Советую дождаться котлет, потому что сам знаешь, кабанчики тут жилистые.
— Слушай, давай что есть. А то жрать хочу так, что переночевать негде.
Бармен не соврал — отбивная оказалась неугрызимая. Интересно, откуда здесь продукты берут? Ну с кабанчиком понятно, застрелили за околицей. А картошка? Не на блокпостах же они её покупают! Вяло пережевывая мясо, Костик задремал. Из забытья его вывел хлопок по плечу.
— Привет, взводный! Вот уж не думал тебя здесь увидеть.
Случилось то, чего Костик боялся больше всего: Его опознал кто-то из сталкеров. И Костик даже знал, кто.
— Привет, старший сержант Михно. Как тушёнка разошлась?
Старлей отлично помнил бывшего старшего сержанта, служившего в бригаде по хозяйственной части. Контракт с ним разорвали раньше срока, решив, что так будет лучше и для бригады и для Михно. Из части парень ушёл сильно обиженный, от такого пощады не жди! Сейчас, когда Михно узнал взводного, у последнего осталась единственная возможность разойтись со сталкерами мирно — заговорить им зубы. А если не удастся… Что ж, патронов на всех хватит.
— Так в какую цену пошли консервы, — повторил вопрос Костик, — которые ты в бригаде тырил.
Публика в подвале загудела. Крыс не любят нигде.
— Он в вэвэшной бригаде служит, — крикнул Михно.
— Значит к нам мент поганый заглянул, — сказал детина с распятием, вставая.
— Запомни дядя, менты и внутренние войска — это две разные философские категории, — поправил сталкера Костик. — И вообще, у тебя чё, проблемы? Подходи, я их решу на счёт раз!
Только сейчас все заметили, что разведчик держит в руке пистолет. Когда он успел его достать, чёрт его знает. И направлен пистолет прямо в живот здоровяка с распятием. Компания оборванцев разом поднялась, парни заспешили к выходу. Бродяги почуяли, что сейчас прольётся ведро чьей-то крови и решили в этом не участвовать.
— Так, если у кого здесь проблемы, подходи по одному, — объявил Костик. — Я их решать буду.
В этот момент ребёнок проснулся и обнаружил, что на него, такого миленького и хорошенького никто внимание не обращает, да ещё какая-то дурацкая сетка на лице. Малыш набрал побольше воздуха и заорал. Если бы в этот момент в подвале разорвалась граната, она произвела бы меньший эффект, чем детский крик.
— Слушай, а чё это у тебя, — осторожно спросили у Костика.
— Это, пацаны, — сказал старлей, сдёргивая накомарник с сумки, — самый редкий артефакт. Называется «Детёныш человеческий, обыкновенный». Я его от самого Мостового тащу, где самолёт упал.
Народ в подвале загудел, старатели вытягивали шеи, чтоб хоть одним глазком глянуть на чудо природы — ребёнка, неведомо как занесённого в Зону. Костик понял, что сегодня кажется, его убивать уже не будут.
— Мне тут кто-нибудь даст слово!? — резкий голос перекрыл гул толпы.
Народ в подвале разом стих. Из-за стола поднялся мужчина лет сорока на вид, с аккуратно подстриженной бородкой. В его одежде не было ничего особенного, те же ботинки с высоким берцем, свитер с воротником под горло. Рядом на лавке лежал его плащ. И всё же от остальной публики он отличался разительно. Рожи у сталкеров были, скажем прямо, бандитские. Увидишь такие в темноте — испугаешься. А у бородача было лицо интеллигента. Настоящего профессора в эмиграции. Или доктора. Костик почему то сразу решил, что бородач имеет отношение к медицине.
— Так, что тут у нас?
Бородач подошёл к стойке, взяв малыша за ручки, посадил, затем с ловкостью, которую трудно ожидать от мужчины, раздел его. Все в подвале, включая Михно и самого Костика благоговейно наблюдали за его действиями.
— Нормальный здоровый ребёнок, — констатировал бородач. — Только уж больно зачуханый. Ты его неделю не мыл?
— Сутки, — уточнил Костик. — С тех пор как на месте крушения самолёта подобрал.
— А ты знаешь, что его «Монолит» ищет?
— В курсе.
— Служивый, ты не ребёнку случайно сгущенное молоко покупал? — спросил бородач.
Костик кивнул.
— Слушай, ты совсем больной? Грудничку сгущёнку давать — это ж додуматься надо!
— А что, есть варианты?
— Варианты есть всегда. У хоббитов одна тётка недавно пятого родила. У неё молока хоть залейся. Вот она то и покормит наше дитятко. Только сперва помоем его.
Бородач обернулся к сталкерам.
— Значит так. Этот парень, — указующий жест на Костика, — уйдёт со мною целым и невредимым. Всем всё ясно?
Публика нестройно ответила, что де всё ясно, но если ещё раз вэвэшник попадётся, уж тогда-то они ремней у него со спины нарежут. Несомненно, бородач пользовался среди сталкеров авторитетом и с ним здесь старались не ссориться.
Взяв ребёнка под мышки, бородач понёс его на кухню. Костик, подхватив ранец, сумку, автомат побежал следом. Посреди кухни дышала жаром громадная дровяная плита, за которой хозяйничала толстая баба-повариха в пропотевшем халате на голое тело.
— Афанасьевна, кастрюлю давай! — закричал бородач. — Быстро!
Повариха только руками всплеснула. Многое она повидала на своём веку, но чтоб младенчика живьём варить — такое с ней было впервые.
— Дмитриевич, вы же взрослый человек, постыдились бы…
— Цыц! Я уже сорок лет Дмитриевич и не тебе меня учить. Кастрюлю давай! Да не ту, вон у тебя выварка стоит, её давай. Горячая вода есть?
При виде выварки с водой малыш задрыгал ручками и ножками как лягушонок в луже. Купаться он любил. Посадив ребёнка в выварку, бородач вытер пот с лица.
— Ну и жара тут у вас.
Бородач стянул с себя свитер и остался в тельняшке и камуфляжных штанах. Сейчас он напоминал профессора на даче.
— Купай его, — велел бородач Костику, — а я сейчас другим делом займусь.
— Как купать? — растерянно спросил старлей.
— Как хочешь. Только смотри, чтоб он воды не наглотался.
Старлей спустил комбинезон и перевязал его рукавами на поясе. Взяв малыша под мышки, Костик сказал:
— Ну что, пацан, поплыли.
И мальчишка поплыл. Так что брызги полетели во все стороны. Бородач тем временем рыскал по кухонным полкам.
— Афанасьевна признавайся, куда ты гречку дела?
Повариха молча выставила на стол пакет. И вид у неё при этом был очень грозный.
— Служивый, я полагаю, твоя задача на сегодня такова: вынести ребёнка из Зоны, — рассуждал бородач, помешивая кашу. — Сделаем это следующим образом: Идём до Горелого Хутора к хоббитам, там кормим ребёнка и ночуем. Утром кормим дитё повторно и выходим к периметру. Вопросы есть?
У Костика вопросов не было. Он вынул малыша из воды и завернул в протянутое поварихой полотенце.
— А у меня есть вопросы, — сказал бородач. — Бойцы «Монолита» шныряют по всей округе. По ваши души, надо полагать. Сюда они не сунутся. А вот перехватить нас в пути им ничего не стоит. Путей в Зоне не так уж и много, все они «Монолиту» известны.
Костик и сам это отлично понимал, слава Богу, не первый год в разведке.
— Я пойду через Сумеречные земли, — сказал он.
— С ребёнком! — ужаснулся бородач. — Да от вас там костей не останется.
— Разве есть другие варианты?
— Я же говорил: варианты есть всегда, — бородач снял разварившуюся кашу с огня. — А сейчас мы будем кушать.
Хоть бородач и обладал немалым авторитетом, ребёнок плевал на него в буквальном смысле этого слова. И при этом пытался ухватить незнакомого дядю за ус. Вскоре и малыш и его кормилец были обляпаны варевом с головы до ног.
— Как только мамка с ним справляется? — изумлялся бородач, вытирая кашу с лица.
— Нету у него больше мамки, — мрачно уточнил Семёнов. — У Мостового зверьё её кости уж растаскало.
А младенец не зная этого от души веселился, запуская ладошку в миску и размазывая кашу по всему вокруг.
— Ладно, — отшвырнул миску бородач, — умывай его и выходим. Пойдём через Сумерки.