О нет! Он обернулся и удивленно посмотрел на своего приятеля. Горелый низко опустил голову. — Нельзя было его назначать! — произнес он еле слышно
Ты говоришь о Когте? — шепотом спросил Огонек.
Он надеялся стать глашатаем еще с тех пор, как позаботился о Ярохвосте… — Горелый не договорил.
Как позаботился о Ярохвосте? — повторил за ним Огонек.
В голове его сразу закружились новые вопросы: «Что известно Горелому? Неужели все то, что он рассказал на Совете о битве с Речными котами, не выдумки, а чистая правда? А что, если Коготь виноват в гибели Ярохвоста?»
Глава XVIII
Ты рассказываешь Огоньку, как я защищал Ярохвоста?
Огонек почувствовал, как дыбом встает шерсть у него на загривке. Горелый оглянулся, в глазах его застыл ужас. Коготь склонился над ним, губы его скривились в злобной ухмылке. Огонек встал навстречу новому глашатаю.
Он сказал только, что хорошо бы вы так же позаботились и о Львином Сердце. И больше ничего! — мяукнул он, наскоро придумав отговорку.
Коготь посмотрел сначала на одного, потом на другого, а затем в торжественном молчании удалился. В зеленых глазах Горелого все еще светился страх, он все никак не мог унять дрожь.
Горелый! — тревожно окликнул его Огонек. Но тот даже не взглянул в его сторону. Понурив голову, Горелый подбежал к Клубку и приткнулся рядом с ним, прижавшись тощей спинкой к густой пушистой шерстке Клубка, словно ему вдруг стало холодно. Огонек смотрел на двух своих приятелей, лежащих у тела великого воина, и чувствовал себя лишним. Он не знал, как можно им помочь, поэтому пошел и тоже лег рядом с телом Львиного Сердца, готовый вместе с ними коротать ночь.
Луна поднялась высоко над головой, и на ночное бдение у тела стали собираться другие коты. Синяя Звезда появилась последней, когда лагерь совсем затих. Она ничего не говорила, просто села в сторонке и стала смотреть на своего мертвого помощника. Во взгляде ее была такая невыносимая тоска, что Огонек отвернулся.
На рассвете несколько старейшин пришли, чтобы забрать тело Львиного Сердца и похоронить. Клубок присоединился к ним, чтобы помочь им вырыть яму, где будет лежать великий воин.
Огонек зевнул и потянулся. Он продрог до костей. Сезона падающих листьев осталось ждать совсем недолго. Утренний лес был окутан туманом, но между листьев и ветвей вдали виднелись клочки розовеющего утреннего неба. Он смотрел, как Клубок вслед за старейшинами скрывался в сыром и влажном от росы дальнем подлеске. Горелый вскочил на ноги и поспешил к пещере учеников. Огонек, не торопясь, последовал за ним. Когда он наконец вошел внутрь черный кот свернулся на подстилке, прикрыв нос хвостом, и сделал вид, что спит. Огонек чувствовал себя слишком усталым, чтобы говорить. Он лег на свою моховую постель и быстро заснул.
Вставайте! Это кричал Дымок, стоя около входа в пещеру. Огонек открыл глаза. Горелый уже проснулся и сидел на подстилке, выпрямив спину и прижав ушки. Клубок суетился вокруг него. Огонек удивился, увидев знакомый серый силуэт. Он не слышал, как тот вернулся с похорон Львиного Сердца.
Синяя Звезда опять зовет на собрание, — сообщил им Дымок, а сам побежал дальше. Три ученика выбрались на свет из теплой пещеры. Солнце уже побывало на вершине и теперь понемногу спускалось к закату, было прохладнее, чем вчера. Огонек зябко поежился, и в животе у него заурчало. Он не помнил, когда в последний раз ел, и мечтательно подумал, что, может, сегодня удастся поохотиться.
Огонек, Клубок и Горелый поспешили туда, где под Высокой Скалой уже собрались коты. Коготь держал речь, сидя рядом с Синей Звездой на вершине скалы:
Во время битвы наша предводительница потеряла еще одну жизнь. Поскольку теперь ей осталось лишь четыре жизни, я намерен назначить телохранителей, которые были бы при ней неотлучно. Ни один кот или кошка не смеет приблизиться к ней в отсутствие телохранителей. Он покосился на Горелого, потом снова уставился перед собой.
Частокол и Долгохвост! — продолжал он, поворачиваясь к названным воинам. — Вы будете при Синей Звезде телохранителями. Частокол и Долгохвост важно кивнули и приосанились и даже стали казаться выше. Затем заговорила Синяя Звезда. Голос у нее был нежный и успокаивающий. Это особенно было заметно по сравнению с приказным тоном глашатая.
Спасибо, Коготь, за твою заботу. Но члены моего племени обязаны знать, что я здесь для того, чтобы служить им. Никто не должен бояться подходить ко мне, и я всегда рада поговорить с каждым, невзирая на то, есть ли рядом телохранители или нет. — Она бросила беглый взгляд на Когтя. — Как гласит воинский устав, спокойствие целого племени важнее спокойствия любого члена племени. Она помолчала, нашла в толпе Огонька и остановила на нем взгляд своих небесно-голубых глаз.